Знает, что всё равно только на месте под номером два находится.
Ло ухмыляется.
Боится немного этой барышни, зато безгранично ценит.
За второй шанс.
За возможность избавиться от той части себя, которая всё ещё хочет стать хорошей.
Ло помнит тот день, когда узнала о случае с Альей.
Та правильная часть её души просто сломала железные оковы и вырвалась наружу.
Согласилась на переливание крови.
И Ло, разумеется, помнит, как пришлось держать марку в больнице и говорить так же дерзко, как и обычно.
Эта Хлоя.
Вот черт.
Слабее, наверное, только та Маринетт.
И только одной Ло пока что известно, зачем на всё это Хлоя пошла.
Она знает. О, да.
Это всё тот самовлюбленный блондин.
По которому Буржуа сохнет так, что завыть и проблеваться от этого хочется.
Девчонка надеялась, что вернет его себе, как только окажется «той самой» Хлоей.
Той, что скрывала глубоко внутри.
Той, что готова сигануть за Агрестом в пекло.
Но которому на неё фиолетово так же, как Эрис на весь этот мир в целом.
Ло скривилась.
Любовь — это слабость.
— Ты — психопатка, — внезапно выдала блондинка, присоединяя провода на места. — Но я тобой восхищаюсь.
Эрис растянула губы в полухмылке.
Провела рукой по коротким волосам, убирая на бок челку.
Может, она и не так глупа, как она думала.
Было бы здорово оставить и на её шее отметину, чтобы знать все её мысли.
Хотя…
Нет уж, к черту. Один раз она уже решила последить.
И вот, пожалуйста.
Забирай нереальные эмоции Кота к своей серой мыши.
Возможно, она бы не чувствовала себя так после смерти Деймоса, если бы не то, что увидела в своей голове буквально за несколько минут до выстрела.
— Ты такая же психопатка, — согласилась она. — Думаешь, я бы выбрала тебя, если бы думала иначе?
Ло довольно улыбнулась.
Всё-таки не зря она согласилась работать с ней.
Эрис всегда говорила ей правду и сдерживала свои обещания.
Она сядет с ней на один трон, когда всё будет закончено.
Ло была уверена.
— А как же этот чудик из его камня чудес? — внезапно вспомнила блондинка, продолжая заниматься со взрывчаткой вместе с ней.
— Я его той ночью поместила в особое место, чтобы Кот не мог перевоплотиться, и забрала кольцо, — отозвалась Эрис, внимательно следуя инструкциям. — Но он даже не заметил.
Блондинка сжала челюсти от злости.
Всё равно какая-то часть чувств от прежней Хлои осталась у неё к Агресту.
ЛжеБаг щелкнула пальцами.
— А теперь я этого квами ему вернула, — пожала она плечами. — Со стертой памятью, — добавила она. — Плагг будет думать, что сейчас день, когда напали на ту подружку серой мыши.
Ло пропустила последнюю фразу мимо ушей.
Потому что зацепилась за другую.
«Но он даже не заметил.»
Это всё чертова Дюпэн-Чэн.
Блондинка снова сильно сжала челюсти и рвано выдохнула.
Молчи. Боже, молчи. Эрис не оценит твоего состояния.
Ло постаралась скрыть эмоции.
Но Эрис стрельнула в её сторону глазами.
И всё поняла.
— Только не говори мне об этих дрянных чувствах к нему, ладно? — рыкнула ЛжеБаг, скривив губы.
— Да не думала даже, — огрызнулась девушка, снова опуская глаза на провода.
Брюнетка встала на ноги, скрестив руки на груди.
— Я освободила тебя от этого дерьма, — злобно процедила Эрис сквозь зубы. — Какого черта ты не можешь выполнить только одно моё правило, которое я тебе озвучила?!
Ло вскочила на ноги, отбросив два синих проводка в сторону, и, сверкнув глазами, сделала к ней два шага вперед.
— Я выполняю. И я помню его!
— Вслух произнеси его, девчонка, — процедила Эрис.
— «Никаких чувств, привязанностей и эмоций.» Да я запомнила это, хватит пилить на ровном месте!
Эрис вскинула руку, прицелившись дерзкой малявке на горло.
Кожа на шее блондинки начала стягиваться, она расширила глаза.
Начала задыхаться.
— Никогда, — медленно начала Эрис. — Никогда не смей перечить мне…
Рука Эрис дрожала в воздухе, продолжая с силой сжимать горло девчонки на расстоянии.
Ло пыталась освободиться от этого, но руки словно не принадлежали ей.
Она кряхтела, омуты глаз стали полыхать алым, вместо черного.
Эрис знала, что не убьет её.
Не могла. Просто не знала, как это сделать.
Но проучить её следовало.
Брюнетка резко опустила руку, и Ло повалилась на колени, хватаясь за горло и начиная жадно хватать ртом воздух.
— Тебе ясно? — словно спрашивая о том, уяснил ли школьник материал, задала вопрос Эрис.
— Да, — хрипло отозвалась она, снова придвигаясь ближе к ящику, чтобы закончить последние приготовления.
ЛжеБаг невозмутимо села рядом, будто событий последних трех минут не было.
— Ты же какой-то частью сознания понимаешь, зачем я вернула Котика в игру, верно?
Ло подняла на неё глаза.
Прищурилась, начала складывать в мыслях события.
Избавить от чувств.
Убрать с дороги героев.
Смести с пути Дюпэн-Чэн и слабую сторону Буржуа.
Не-достанется-никому.
Блондинка тут же всё поняла.
— Я должна буду убить его?
И на этот раз она растянула губы в зловещей улыбке.
О, Боже. Как же Эрис хороша.
— Сообразительная, — кивнула она. — Значит, не зря я выбрала тебя.
Ло была вне себя от радости.
О, да. Она сделает это.
И это будет бонусом исключительно для неё.
Освободит от эмоций.
Освободит от всего.
Она протянула Эрис последний проводок, и та поставила его на нужное место.
Ящик со взрывчаткой был готов.
Брюнетка вытащила маленький красный дисплей и тут же установила таймер на пять минут.
— Момент настал, — торжественно произнесла она. — Готова к величию?
Ло завороженно кивнула.
И затянутые в латекс пальцы двух воплощений тьмы одновременно нажали на кнопку.
Блондинка восторженно взвизгнула.
Эрис махнула рукой, и ящик, облаченный фиолетовым дымом, исчез с крыши, на которой они сидели.
— Где он? — недоуменно спросила Ло.
— Там, — указала себе за спину Эрис, вставая на ноги и подходя к краю крыши.
И Ло поняла, что она имела в виду.
Взрывчатка уже была уложена на положенное ей место.
На втором ярусе Эйфелевой башни.
— И что теперь? — поинтересовалась она, подходя к своей настоятельнице.
— Теперь замолкни и наслаждайся, — терпеливо отозвалась ЛжеБаг и закрыла глаза.
Её мысли сконцентрировались в одном направлении.
Правая рука взмыла вверх и начертила в воздухе полукруг.
Низ живота стал каменным, начал со всей силы тянуть её вниз.
Брюнетка расставила ноги на ширине плеч.
Она знала, с какой силой играет.
Тысячи акум сейчас одновременно получали её указания.
И действительно, в другой части города смертоносная армия разом взмыла вверх, начиная хлопать крыльями.
Огромное круглое окно впервые открылось полностью и не намерено было больше закрываться.
Вся сила Бражника разом вылетела из здания.
Фиолетовое облако с огромной скоростью, точно песок сквозь пальцы, рассыпалось по улицам Парижа.
Акумы забирались в каждый дом, каждую щель.
Поражали одного жителя за другим.
Эрис дернула головой.
Всего нескольких человек её акумы не тронут.
Серую мышь, Котика, их наставницу и эту бесполезную Хлою.
О, да. Они увидят. Они все увидят это своими глазами.
Смерть Агреста.
А потом отправятся на тот свет вместе с остальными.
Эрис снова взмахнула рукой.
Смертоносный смерч продолжил отравлять жителей города.
С каждой секундой мирный Париж превращался все больше и больше в самое масштабное поле битвы в истории.
Послышался звон стекла, вой сирен, чьи-то крики.
Ругань, удары, сигнализации автомобилей.
— Вот. Это. Да, — выдохнула Ло, потеряв дар речи.
Эрис в последний раз взмахнула рукой и чуть было не упала от того, что все силы потратила на управление этой сворой бабочек-убийц.
Ло поймала её и помогла устоять на ногах.
ЛжеБаг открыла глаза.
С такой высоты всё было видно просто потрясающе.
Люди озверели. Все. Мужчины, женщины, дети.
Все ввязались в нешуточную потасовку, начиная изводить друг друга и постепенно стирать с лица земли.
Драки были повсюду. Крики, брань, злость, агрессия. Просто месиво.
Точно так, как и обещал ей Деймос.
Эти муравьи сами себя перебьют.
Ло восторженно наблюдала за тем, что происходило.
— Веселье начинается, — удовлетворенно выдохнула Эрис и посмотрела на таймер. — Давай, Котик, спаси этот мир.
Тридцать секунд.
Она обвела взглядом истребляющий сам себя город, а затем перевела его на Башню.
Нет, она была права.
Это был «шах».
Эрис глубоко вдохнула, почувствовав приятно разливающуюся по телу патоку скорой победы.
В сознании снова как-то резко вспыхнул образ Деймоса.
И она снова вспомнила его слова.
«Лгунья»
Да, всё правда.
Она просто не успела сказать ему главную вещь.
Любовь — не просто слабость.
Любовь — это ложь.
Этот вывод расставил всё по своим местам.
Больше в грудной клетке Эрис почему-то не болело.
========== 16. Заколка ==========
— Так Маринетт на самом деле была ЛедиБаг?
Плагг задавал этот вопрос сотый раз.
Дюпэн-Чэн снова глянула на блондина и сухо сглотнула.
— Да.
— А с Альей всё в порядке?
По третьему кругу.
Он не помнил.
Господи, ничего.
Совсем ничего.
Маринетт сильнее сжимает руки на коленях и оборачивается к Адриану.
И он смотрит на неё в ответ.
В поисках поддержки.
Бесполезно.
Они не знали, что эта тварь ЛжеБаг сделала с ним.
Но он помнил ровно тот самый вечер, когда преступник выстрелил в Алью.
Причем только десять минут.
Ровно десять.
Чертовы шестьсот секунд и ни мгновением больше.
По истечении этого времени он резко закрывал глаза, а после, тихо повисев в воздухе с минуту, начинал всё сначала.
Он не помнил.
Память квами была теперь заточена в петлю времени.
И они не знали, как с этим бороться.
— С ней всё хорошо, — едва сдерживая слезы в голосе, отозвалась Маринетт. — Правда.
Плагг кивает.
Улыбается, сверкает своими маленькими зубками.
Смотрит то на Агреста, то на Молли, то на Маринетт.
Снова кивает.
И вновь замирает.
Маринетт закрывает лицо руками, опуская голову вниз и укладывая локти на разведенные в стороны колени.
— Это моя вина, — всхлипнула она.
И её плечи рвано затряслись.
Адриан придвинулся к ней ближе, заключая в объятия.
— Ты не виновата, Маринетт, — так тихо. Закрыл глаза и к макушке губами прижался.
Вдохнул.
И задрожали колени.
Не виновата.
Всё хорошо будет.
Плагг резко открывает свои большие глазки.
— Адриан, почему ты сидишь с Маринетт? Зачем я это сказал?! — закрыл он лапками глаза. — Она увидела меня.
Маринетт заливается слезами пуще прежнего.
— Плагг, Маринетт — ЛедиБаг. Всё хорошо. Ей можно знать.
Он старается говорить спокойно, но голос дрожит.
И ломает его, ломает.
Скручивает от этого.
Как мог взять и забыть о нем.
Господи.
— А почему Маринетт плачет? — задал вопрос Плагг.
Испуганно.
Словно сделал что-то не так.
Замигал глазками, лапку ко рту приложил.
Не понимает. Не знает.
Не помнит.
— А с Альей всё в порядке?
Молли не выдерживает первая.
Встает со стула, втихаря слезы с щек смахивает.
И за стойку свою возвращается.
С бумагами возится, только бы шум небольшой создать.
Чтобы собственных всхлипов не слышать.
Адриан встает с места.
Руки Маринетт из своей не выпускает.
Позволяет ей плакать. Ей можно.
Так сильно поломана.
Даже слишком сильно для семнадцати лет.
Он закрывает глаза.
— Десять секунд, — внезапно произносит Плагг.
Агрест резко поднимает веки.
Оборачивается. Замирает.
Смотрит на него во все глаза.
А малыш снова в воздухе завис.
Да только не потому что петля закрылась.
У Плагга взгляд — стекло.
И в одну точку смотрит.
Зрачки — песчинки.
Маринетт поднимает голову.
— Что? — непонимающе сжимает она руку Агреста. — Что это…
И земля резко сотрясается так, что блондин даже теряет равновесие.
Молли вскакивает с места, к окну подбегает.
— Твою мать, — выдыхает.
Плагг снова как-то часто мигает.
Послание.
Эрис передала им через него послание.
Маринетт подлетает к окну.
— Быть не может, — ладонь прикладывает ко рту.
Не верит.
Невозможно.
«…Тик-так, Котик. Тик-так…»
Агрест вздрагивает, хватаясь за шею.
В голове её голос был.
ЛжеБаг.
В эту самую секунду.
Он подлетает к дверям, нараспашку их раскрывает.
В помещение раскаленный воздух врывается.
Раскаленный, но сжатый и влажный.
Облака снова тучно забурились в кучу.
Раскат грома, и льет теперь как из ведра.
Прибивает пыль к земле.
Пыль от того, что случилось.
Подорвана Башня.
— О, Господи. Адриан, вот её план, — Маринетт выдыхает.
Хватается руками за предплечья, кусает губы.
Виновата. Господи, так виновата.
— А что тут такое?
Плагг, малыш, ты постой.
Не говори.
Не поймешь же пока.
Слышится грохот за спинами.
— Молли?!
Адриан оборачивается резко, смотрит на то, как Хоуп держит перед собой руки.
Дрожащие. Глаза бегают. Под ногами разбитые склянки.
— Что случилось? — тревога в голосе, дрожь в ногах.
Маринетт тут же мчится к женщине, на руки смотрит. Ран нет, просто дрожь.
— Сабин мне звонила.
Беззвучно.
Но так, что все поняли.
Агрест зарывается пальцами в волосы, проводит ладонью по рту.
— Я должен идти к Башне и во всем разобраться.
Хватает кольцо со стола, надевает на палец.
В глазах — просто ярость.
Накопилось.
За столько-то бессонных ночей.
— Адриан, постой. Я не могу тебя отпустить!
Маринетт мчится следом, смаргивает слезы.
Знает, что должна отпустить его.
Это долг Адриана. Долг Кота.
Знает. Но не может.
— Я должен, — старается вытащить руку, ноги несут вперед.
Она дергает его на себя, разворачивает.
Буквально на грудь налетает.
Обхватывает крепко.
Так, что ребра вот-вот треснут.
Руки в кулачки сжимает, глаза крепко зажмурив.
— Я знаю, — выдох в шею, вдыхает родной запах.
Адриан зарывается пальцами в её волосы.
Руки дрожат.
— Я так бесполезна, — шепчет.
Так горько, открыто.
Кусает губы, пальцами сильнее сжимает ткань его рубашки.
— Не говори так, — срывается голос на хрип.
Лицо изломляется в плаксивом оскале.
Он её защитит.
Уничтожит ЛжеБаг.
Маринетт будет жить.
Все жить будут, как нормальные люди.
— Эй, парень, — это Молли зовет.
Протягивает планшет, в глазах плещется ужас.
Адриан отпускает свою девочку через силу.
И смотрит.
На улицах Парижа нет больше тихой жизни.
Так просто месиво.
Смешавшихся в кучу людей.
Что кричат и бранятся.
Дубасят друг друга насмерть.
— Сабин туда уже едет, — Молли смотрит на Маринетт.
— Моя мать? — собственному голосу просто не верит.
— Помощь в пути. Они избавят людей от акум.
Говорит так уверенно, четко.
Точно знает, что делает.
А сама уже мчится за стойку, сумку экстренную забирает.
Адриан смотрит на экран.
Затем смотрит на башню.
Опять на то месиво, и снова на башню.
— Я понял. О, Господи. Я всё понял. Надо скорее бежать.
Плагг мчится за ним.
Припустился, как раньше.
— Постой, да о чем ты?! Скажи нам, парень! Куда ты помчался?!
Агрест останавливается. Смотрит на них.