— Ты — ЛедиБаг.
Маринетт замерла, прекратив дышать.
Врач смотрел на неё честно. Открыто.
Словно верил.
Чего не скажешь о бегающих взглядах медсестер.
— Где моя мама? — прохрипела она, собравшись с силами.
— Ты — ЛедиБаг, — вкрадчиво повторил доктор, не сводя с неё глаз.
Маринетт тяжело дышала, пытаясь успокоиться.
Поддержки ждать было не от кого.
Она была одна.
Снова.
Закованная в кожаные кандалы на каком-то непонятном столе.
Окруженная силуэтами в белых халатах.
С испариной по всему телу, из-за очередного повторившегося сна, связанного с собственной смертью.
Выбора просто нет.
И Маринетт кивнула.
Врач сделал очередную пометку.
— Ты разделила свою личность, — док снова глянул в бумаги, словно проверяя чьи-то сказанные под диктовку слова, — на два самостоятельных человека.
Абсурд.
Абсурд-абсурд. Чистой воды.
Голова закружилась пуще прежнего, перед глазами забегали искры, голоса окружавших её людей стали долбить в сознании ещё громче.
Они обманывают её — какой-то частью сознания она это понимала.
— Правду, Маринетт, — попросил доктор, опустив очки на переносице чуть ниже. — Ты в безопасности. Мы поможем тебе.
Ага, тридцать раз она в безопасности.
Со связанными-то руками.
Но не в её ситуации стоило бы спорить.
Ей никто не поможет.
Рассчитывать нужно только на себя.
И Маринетт едва заметно кивнула.
— Уводите, — выдохнул доктор, делая последнюю пометку и направляясь к выходу.
Два медбрата и две медсестры в мгновение ока ринулись к ней с какой-то белой рубашкой.
Брюнетка шокировано распахнула глаза, предпринимая бесполезные попытки вырываться.
— Нет, пожалуйста! — взмолилась она. — Я не сумасшедшая! Это правда! Она уничтожит город!
— Тебе помогут, Маринетт. Всё будет хорошо, — перед тем, как исчезнуть за дверью, бросил ей врач.
Они отстегнули ей ремни с запястий, — как и обещал док — да только после этого тут же — не без помощи физической силы — запихнули её руки в какую-то белую рубашку, скрестили их и завели за спину.
— Пожалуйста, хватит! Услышьте меня!
Слезы прожигали дорожки на её щеках, когда Маринетт резко подняли на ноги и, усадив в какое-то кресло, покатили в сторону другой двери.
Не в ту, из которой вышел док.
И Маринетт кинула туда взгляд, мгновенно забывая о том, что значит дышать.
Потому что в круглом окне мелькнула тень от зареванного лица её матери, которая, прижимая к губам платок, следила за тем, как дочь увозят в глубину отделения психбольницы.
— Мам! — крикнула Маринетт, заливаясь слезами пуще прежнего. — Мам, за что?!
И её тень скрылась за дверью, поскольку брюнетку уже повезли по длинному темному коридору в заготовленную заранее камеру.
Ей не дали объяснить.
Ей не захотели поверить.
Её не потрудились выслушать.
И теперь ЛжеБаг больше нет причин оставаться в тени.
Теперь она может смело осквернять имя ЛедиБаг, не беспокоясь о последствиях.
***
— Не смей осквернять её имя, Хлоя, — резко бросил Адриан, стоя с ней рядом на расстоянии вытянутой руки.
— Она — сумасшедшая, заголовки врать не будут. Я говорю то, что вижу, — дерзко бросила Буржуа, указывая пальцем на главную страницу свежей газеты и продолжая ухмыляться.
— Ты глупа, как пробка, — разозлился Агрест, вырывая из её рук выпуск и бросая его в мусорное ведро, предварительно скомкав.
Хлоя залилась от злости краской, уши стали пылать, кулаки сами собой сжались.
Прежняя ухмылка пропала с накрашенных губ, в глазах загорелись искры.
И снова мимо, Буржуа.
Думаешь, что таким способом добьешься его внимания?
Ошибаешься.
Ты только сильнее таким образом подливаешь масло в огонь.
Своими поступками ты отталкиваешь его только дальше.
Он не примет тебя такой, какая ты сейчас.
Никогда не примет.
Тебе не стать такой, как Маринетт. Даже не пытайся.
Ты никогда не сможешь стать её заменой для него.
— Почему ты её защищаешь?! Думаешь, я не вижу? — крикнула она не своим голосом. — Почему всегда она?! Чем она берет?!
Адриан засунул руки в карманы брюк и, закинув на плечо сумку, направился в сторону выхода из школы.
Он не мог поверить, что Хлоя это сделала.
О заключении Маринетт мог никто не узнать, поскольку всё это было строжайшим медицинским секретом, но сейчас…
Чертова стерва!
Буржуа проследила за машиной скорой помощи возле дома Дюпэн-Чэн.
Видела, как Маринетт без сознания затаскивали в машину на носилках.
Подкупила медбрата и тайком пробралась внутрь.
Узнала. Всё узнала.
И в тот же вечер раструбила на весь Париж, загрузив в социальную сеть ролик, где Дюпэн-Чэн умоляла врачей прекратить.
Адриан готов был собственноручно задушить Хлою за это.
А он было подумал, что она изменилась.
Ведь все восхваляли Буржуа, когда узнали, что она стала донором Алье.
Даже Адриан посмотрел на неё с другой стороны.
Но сейчас…
Черта с два.
— Адриан, ответь! Почему, черт возьми, она?!
Буржуа схватилась за его локоть, пытаясь развернуть к себе, но Адриан вывернул руку и всё же обернулся, остановившись, хотя и без особого желания.
— Какой же надо быть бессердечной стервой, чтобы так с ней поступить?
— Я пыталась доказать…
— Что доказать?! — прервал её Агрест. — Что ты самая-самая?! Открою тебе глаза…
Блондин подошел к ней ближе, опаляя разъяренным дыханием побледневшую и влажную от постоянной мороси на улице кожу.
— … это не так, — прошептал он, глядя на неё с толикой презрения. — Я ожидал от тебя всего. Но этого…
Он покачал головой из стороны в сторону, сжимая губы в тонкую полосу.
— Это слишком даже для тебя, Хлоя, — напоследок бросил он и, развернувшись, направился в сторону машины, которая уже за ним приехала.
Блондинка впервые на своей памяти не нашла, что ответить.
И просто стояла на одном месте — под дождем — и не шевелилась до тех пор, пока его машина не скрылась за поворотом.
Адриан запустил пальцы во влажные волосы, опустив голову на разведенные в стороны колени.
Нет. Тут явно что-то не так.
Маринетт не успела ему сказать…
Что-то важное, он был уверен.
Тогда, за партой после урока. Когда их прервала Буржуа.
Маринетт не может быть сумасшедшей.
Он помнил, что она что-то упомянула про раздвоение личности.
Да, смахивает на бред сумасшедшего, но…
Что-то было в её глазах такое, что Адриан вдруг поверил.
Что-то знакомое до боли. Светлое такое, даже любимое.
— Август, — окликнул Адриан водителя.
— Да, сэр, — отозвался он, опустив стекло, разделяющее салон и кабину водителя.
— Нужно кое-куда заехать. Можешь для меня это сделать? Только отцу не говори.
— Как пожелаете, сэр, — кивнул он и, выслушав просьбу Адриана, повернул в нужном направлении.
Автомобиль остановился возле массивных железных ворот, чуть тряхнув блондина вперед.
Дождь даже не думал прекращать лить, но впускать автомобили на территорию было запрещено.
Поэтому Адриан, собравшись с духом, приготовился идти.
— Жди меня здесь, — попросил он водителя. — Если отец позвонит, скажи, что всё ещё ждешь меня у школы, хорошо?
— Да, сэр.
И Адриан вышел на улицу, несильно хлопнув дверью и вжав голову в плечи, чтобы морось не попала за воротник.
Железные ворота противно заскрипели, когда он открыл их, чтобы войти на территорию больницы для душевнобольных Святой Марии.
Адриан припустился по размытой дороге в сторону пятиэтажного здания из темного красного кирпича, прикрывая голову сумкой.
Несильно нажав на маленьким звонок у стойки регистрации, Адриан тут же услышал негромкие шаги.
— Чего тебе, парень? — послышался грубый женский голос из дверей кабинета, что находился недалеко от стойки.
— Я пришел навестить, — он напоролся на взгляд женщины и сглотнул, — свою сестру Маринетт Дюпэн-Чэн.
— Ага, — грубо ответила она, — как же. Ещё один брат? И сколько же у неё их? Около семи, как гномов?
Адриан непонимающе посмотрел на неё, чувствуя странную волну мурашек, прокатившихся комом по спине.
— Простите? — непонимающе нахмурился он.
— Ты думаешь, что самый умный, парень? Таких как ты уже приходило немало. И сестер, и братьев, и теть, и дядь. Катись отсюда по-хорошему, оставь девочку в покое. Ей и так несладко приходится.
— Но я…
— Из какой ты газетенки, а? Или поглазеть пришел? — рыкнула она. — Проваливай, я сказала.
— Но я действительно её брат. Можете спросить у неё сами. Скажите ей, что пришел Адриан Агрест, — не стал сдаваться он, навалившись руками на стойку. — Я только что вернулся из поездки. Машина с водителем всё ещё стоит у ворот, можете сами посмотреть.
Тучная женщина лениво вышла из проема, заглядывая в окно и прищуриваясь.
Белый автомобиль с включенными фарами был хорошо виден даже через морось, и медсестра хмыкнула.
— Ладно, парень. Иди за мной. Только без глупостей.
Адриан кивнул и, поправив на плече сумку, двинулся за женщиной по темному коридору, больше не произнося ни звука.
Холодные мокрые стены больницы были почти покрыты мхом, не считая плесени.
Насквозь продуваемое холодными ветрами здание словно качалось, поддаваясь порывам стены дождя.
Помещения давно нуждались в проветривании от спетого и влажного воздуха, но это никого не интересовало.
Персонала было мало, да и работали они там не от большой радости, а скорее от нужды в деньгах.
Женщина остановилась возле невзрачной железной двери и открыла небольшое окно, заглядывая внутрь.
— Девочка, — смягчила до неузнаваемости голос женщина. — Пришел какой-то парень. Говорит, что твой брат. Зовут Адриан Агрест. Это правда? Если врет — выставлю его пинками.
На мгновение повисла едва уловимая тишина.
Но через несколько секунд по ту сторону двери послышались тихие шуршащие шаги, и затем в окошке появилось лицо.
Её лицо.
Агрест сглотнул. И сердце пропустило стук.
Маринетт была там всего сутки с небольшим, но её попросту было трудно узнать.
Заплаканные глаза, синие — почти фиолетовые — круги под глазами.
Темные пряди прилипли к влажному, покрытому какой-то копотью лбу.
Пухлые покрасневшие и сухие губы были искусаны.
— Адриан? — не своим голосом позвала она, вглядываясь за спину женщине. — Это ты?
— Да, — на выдохе кивнул он, не в силах оторвать от неё взгляда.
— Хорошо, девочка, — отозвалась женщина, вытаскивая из кармана песочные часы и оборачиваясь к Адриану. — Когда последняя песчинка упадет, ты должен уйти.
Она демонстративно перевернула крупные песочные часы и удалилась в дальнюю часть коридора, позволяя им поговорить наедине.
Адриан сделал несколько шагов ей навстречу, но встал на безопасное расстояние, хотя её руки были связаны.
— Маринетт, — прошептал он, не в силах окончательно поверить, что видит её в таком состоянии перед собой. — Боже, что они с тобой сделали?..
— Мало времени, — тихо прошептала она, глядя на него совершенно разумным взглядом, несмотря на плещущееся в радужках отчаяние. — Я должна тебе всё рассказать. Больше мне никто не поможет…
========== 05. Я клянусь ==========
— Маринетт, что они сделали?..
Адриан запинается, мотая головой.
Сглатывает сухой комок, резко образовавшийся в горле.
Не слышит ни единого слова, вырывающегося из приоткрытых сухих губ.
Смотрит.
— Что они сделали с тобой?..
Подошва кроссовка с шаркающим звуком скользит по полу, когда он делает шаг к ней.
Затем второй.
Третий.
Замирает возле прямоугольного открытого окна, забывая о том, что пару секунд назад хотел остаться подальше, чтобы сохранять безопасное расстояние.
Безопасное.
О какой безопасности может идти речь, если Маринетт — его-маленькая-Маринетт — сейчас стоит по ту сторону двери.
Поломанная до неузнаваемости.
— Адриан, — умоляюще смотрит на него брюнетка, чувствуя, как дрожит голос. — Адриан, пожалуйста, послушай меня… У нас очень мало времени.
У нас.
Маринетт вплотную подходит к проржавевшему по периметру окошку и сама до едва уловимой боли наваливается закованной в смирительную рубашкой грудной клеткой на дверь.
Так, чтобы блеклый мутный свет попал на измученные уставшие черты лица.
Чтобы помог Агресту опомниться.
— Адриан.
Чуть резче сказала. Громче.
Парень вздрогнул.
— Слушай.
Она шепчет, глядя ему прямо в глаза.
Не моргая. Не дыша.
Понимая, что сейчас не время для бестолкового заикания.
Что это не тот момент, чтобы сходить с ума по нему по второму — третьему-десятому-сотому — кругу.
— Расскажи мне всё, — подает голос блондин. — Я выслушаю тебя, Маринетт. И я со всем этим разберусь. Я тебе обещаю.
Дюпэн-Чэн провела языком по пересохшим губам, на мгновение прикрывая глаза.
Да, она скажет.
Всё скажет.
Потому что какой-то частью сознания она почему-то отчетливо понимала: он поможет.
Только он поможет.
И она не могла объяснить себе, почему пришла к этому выводу.
Маринетт просто верила: Адриан передаст всё это нужному человеку.
Он передаст это…
— Адриан, — Маринетт вдохнула полной грудью. — Тебе не нужно с этим разбираться, — она сглотнула. — Всё, что я сейчас скажу, ты должен передать Коту Нуару.
Агрест на мгновение опешил.
Легкие словно сжались до размера спичечного коробка, перекрывая доступ кислорода внутрь.
Он смотрел, смотрел на неё.
И что-то постепенно собиралась в сознании по кусочкам, по обрывкам.
Образуя цельную картину.
— Хорошо, — кивнул он, стараясь не выдавать себя постепенно учащающимся дыханием.
— Слушай и запоминай.
Адриан снова утвердительно кивнул, и Маринетт окончательно собралась с силами.
— Передай Коту, что я — ЛедиБаг — после того случая, когда Алья умирала у меня на руках, захотела, чтобы моя двойная жизнь закончилась. Потому что больше подвергать своих родных опасности я не могла.
Агрест чувствовал, как сильно ухает в груди сердце.
Он и предположить не мог, что оно может биться с такой болью.
В глазах взорвались искры, когда Маринетт посмотрела на него…
Посмотрела именно так, как смотрит на него она.
Своим невозможным взглядом. Притягивающим.
Его Леди. Его-прекрасная-Леди.
Его любимая девочка.
— Маринетт, — Адриан понимал, что против воли задыхается от осознания. — Ты…
— Мало, — прервала она его. — Времени очень мало. Слушай меня, Адриан.
Она ещё не поняла. Не собрала кусочки паззл в мыслях. А он…
Постепенно принимающаяся в воспаленном мозгу правда заставила Адриана чуть пошатнуться назад, но не смогла вынудить его прервать зрительный контакт с ней.
С человеком, дороже которого, оказывается, в его жизни больше никого нет.
— Я попросила вслух, чтобы всё закончилось, — продолжила она. — В моей комнате появился Мастер. Тот самый, что подарил мне и Коту камни чудес, — она сглотнула, переводя дыхание. — И отдал эликсир, который — по его словам — смог бы вернуть мне мою прежнюю жизнь, разделив меня на два самостоятельных человека. На воплощение квами — ЛедиБаг. И на меня — на меня прежнюю.
Адриан навалился рукой на покрытую мхом дверь, стараясь успокоиться.
Не получалось.
Он не мог поверить.
Не мог. Черт.
Черт-черт-быть-не-может
— И я выпила…
Маринетт почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— … потому что… Алья. Случай с Альей добил меня… Я просто сломалась, Адриан. И я выпила.
Лицо брюнетки против воли изломилось судорогой подступающих у горлу слез.
Она попыталась их сглотнуть, но не вышло.
— Я… Я освободила истинную сущность Квами, — девушка всхлипнула. — Она не герой, Адриан. Она — воплощение тьмы, которая была заточена в камне чудес много тысячелетий. И теперь она свободна. ЛжеБаг — самостоятельная личность, Адриан…