— Ты что-то с чем-то, Роджерс, знаешь об этом?
— Ну, учитывая, что ты говоришь так уже десять лет, я был бы идиотом, если бы не знал, — Стив поднимается на ноги. — Давай же, тупица, тебе нужен кофе. Иначе утром будешь никаким.
— Что б я без тебя делал, — тянет Баки, и Стив легонько пихает его в руку, но тот пьёт кофе всё равно.
*
На следующий день, пытаясь уложить ящики с картошкой, Стив случайно подслушивает беседу двух женщин: их соседка получила похоронку о сыне.
Той ночью ему снятся похоронные письма и Баки в гробу. Он просыпается, задыхаясь, сердце сковано льдом, и два часа не может заснуть.
*
Накануне отбытия Баки они идут на катастрофическое (только для Стива) двойное свидание, и Бак обнимает его, и называет придурком, и Стив отшучивается, заталкивая поглубже свой страх, а потом Баки исчезает в толпе.
Скоро увидимся, дружище, со всей силы думает Стив, так, будто это правда.
*
Агент Пэгги Картер умная, красивая и жёсткая, как чёрт, и Стив чуть-чуть влюбляется в неё, увидев, как та лихо бьёт.
*
Стиву двадцать пять; он на фут выше и на полсотни килограмм тяжелее, чем шестью месяцами раньше, и Баки не умер, не может быть мёртв, ему нельзя умирать.
Стив прокладывает путь сквозь… господи, да это же тюрьма, тюрьма, оснащённая огромными танками, со стражниками на каждом шагу и с изолятором, как сказал усатый солдат-англичанин, – Стив пробивается сквозь базу Шмидта и Золы и, даже зная, что приступ астмы теперь невозможен, всё равно думает, грудь вот-вот разорвётся.
Полковник Филлипс не знал наверняка, беспрерывно твердит себе Стив. Джеймс частое имя, Барнс частая фамилия. И наверняка он не знал.
Он как раз гадает, стоит ли преследовать Золу, который напоминает Поросёнка Порки, но всё равно чертовски опасен и сейчас пытается сбежать, когда различает мягкий голос.
— Сержант… 32557…
Сердце застревает в горле. Он знает этот голос, знает его всю свою жизнь, каждый оттенок его выжжен в памяти до самых костей.
Он отстёгивает Баки от стола (Баки улыбается, произнося его имя, и тут же снова зовёт его, как будто не верит глазам) и помогает подняться. Стив знает: он позже поймёт, через что прошёл Баки, возможно, даже сорвётся, но сейчас он должен вытащить их из этого ада.
И вытаскивает.
Они бегут изо всех сил, спасаясь с базы, здания позади расцветают гигантскими цветками огня. Баки сильно хромает, едва держится прямо, и Стив одной рукой обнимает его за плечи, пытаясь сохранить равновесие. Они спешат в лес, в темноту и прохладный, желанный туман.
После того прыжка Стиву хватит пламени и жара на всю оставшуюся жизнь.
Едва они достигают деревьев, Баки просит:
— Стой, погоди…
— Что такое? — выдыхает Стив резко. Оглядывает Баки с ног до головы и принимается мягко ощупывать, ища ранения, которые мог пропустить.
Баки тяжко дышит, он весь в пепле, грязи и поту, и глаза совсем шалые. Никогда в жизни Стив не был так несказанно счастлив видеть кого-то.
— Нет, нет, Стив, я в норме, — Баки похлопывает его по руке, — просто… — он отклоняется, скользит глазами по его лицу, отмечает рост и широкие плечи. — Господи, Стиви, только глянь-ка. Наконец-то получил тело под стать своей глупости?
Облегчение бьёт в груди ключом, Стив сдавленно смеётся:
— До чёрта рад, что ты жив, Бак. Ты просто не представляешь.
— Чуть-чуть представляю, — отзывается Баки. И слабо улыбается ему, но улыбка не касается глаз. — Хей, иди сюда, а?
Одной рукой Стив уже обхватывает Баки за плечи, так что просто шагает ближе и Баки теперь весь в его руках. На миг это странно – во всех их прежних объятиях Стив был много меньше – но тут Бак тихо всхлипывает и прячет лицо у него на шее, стискивая Капитанскую форму на спине.
Стив обнимает его ещё крепче, прямо здесь, у края чёрных холодных лесов, глубоко на вражеской территории; в какой-нибудь сотне метров база Гидры сгорает дотла.
На мгновение кажется: всё в порядке.
Оно длится недолго.
*
— Ну, — говорит Баки как-то ночью, спустя пару недель после создания Ревущих Коммандос, пока Стив раскатывает одеяло в их палатке, — агент Картер.
Стив краснеет и, пряча улыбку, отводит взгляд:
— Ага, и что с ней?
— Чертовски хорошенькая, — голос Баки дразнящий и лёгкий, — и сдаётся мне, защитник ей не нужен.
— Хук правой у неё средненький, — вскользь замечает Стив. Падает на одеяло и оглядывается на Баки: тот тщательно, до последней морщинки разглаживает запасную майку. — С чего вдруг такое любопытство?
— Любишь её? — спрашивает Баки. Аккуратно сворачивает майку и укладывает в рюкзак.
— Не знаю, — честно отзывается Стив. Подняв глаза, ловит взгляд Баки и чувствует странную неуверенность, он будто школьник, шушукающийся о самой красивой девчонке в классе. — Едва ли я знаю её достаточно хорошо, чтобы по-настоящему полюбить, — умолкает. — Но знаешь, Баки, я, кажется, мог бы. Ну, после того, как всё закончится. Мог бы жениться на ней.
Баки кратко кивает.
— Она тебе нравится? — вдруг занервничав, спрашивает Стив. — Она должна тебе нравиться, Бак, я не смогу ухаживать за девушкой, которую ты на дух…
— Расслабься, Роджерс, — смеётся Баки, — агент Картер одна на миллион. И если ты сделаешь ей предложение – когда всё закончится – она будет чокнутой, если не пойдёт за тебя.
Стив ухмыляется ему, на душе светлей, чем за всё это время. Баки моргает пару раз и возвращает усмешку, на мгновение становясь таким, как прежде, до лабораторий Золы, до пыток, о которых Стив не может думать, не захлёбываясь собственной яростью.
— Только представь, — продолжает Баки, — однажды заживёшь в тихом местечке со своей Пэгги Роджерс, и парочка белокурых ребятишек будет хвастать на весь класс, что их отец Капитан Америка…
— Ох, закройся, — Стив по-прежнему улыбается, — как будто ты не будешь жить по соседству со своей собственной симпатичной девчушкой и детьми.
— Чертовски верно, — соглашается Баки, — ладно, я устал. Ночи, большой парень.
— И тебе спокойной, Джеймс, — откликается Стив, ведь Бак прекрасно знает, от прозвища «большой парень» ему ужасно неловко. Но Баки лишь перекатывается на свою сторону, отворачиваясь к скату палатки, и не отвечает ни слова.
*
Неделей позже они слышат гудение поезда, увозящего Золу в Мюнхен.
— Запрыгнуть на летящий поезд, — недоверчиво тянет Баки. Позади него Гейб потрошит свои консервы с бобами. Ревущие Коммандос на взводе, раззадоренные дюжиной успешных заданий.
— Похоже на то, — говорит Стив.
Баки встряхивает головой:
— Ты станешь моей смертью, Роджерс.
*
Стиву двадцать пять, и сейчас он уверен: ему не дожить до двадцати шести.
Он направляет самолёт прямо вниз, пикируя в ледяной океан, в ухе звучит голос Пэгги.
Ударом его отбрасывает в стену. Вода врывается в кабину, и он уходит под лёд.
Оставшиеся секунды он радуется, что всё закончится так быстро: он эгоист, и ему не хочется дольше оплакивать жизнь, которую он мог бы прожить. Которую они могли прожить.
В самый последний миг он вспоминает о тёмных волосах и средненьком хуке правой, и знает, что это неправильно, но человек, о котором он думает, проваливаясь всё глубже и глубже и глубже, не пользуется губной помадой.
*
позже
*
Когда маска Солдата падает на асфальт, открывая лицо, Стив думает: он не сделал в жизни столько хорошего, чем бы мог заслужить это.
Когда Зимний Солдат спрашивает: «Какой, к чёрту, Баки?», Стив думает: он совершил достаточно ужасных вещей.
*
Сейчас 2013, и Стиву двадцать шесть и одновременно девяносто пять, и Баки замер напротив на хэликериере, Баки, что стаскивал для него подушки с дивана, когда им было по девять, и прогнал главного школьного задиру, когда им было одиннадцать, и разделил с ним украденный самогон в четырнадцать, и дрался с Джеком МакГиннисом в их пятнадцать, а в шестнадцать рассказывал Стиву, как снял кофточку с Пэтти Эйкерс, в восемнадцать стирал ему кровь с коленок и подбитого глаза – стирал с этой проклятой нежностью, и вместе со Стивом был на похоронах его матери, а после предложил ему пожить у себя, и всегда уговаривал его пойти в художественную школу, и спаивал, и смеялся над шутками, и латал синяки, отбивал у бесчисленных хулиганов, спал бок о бок в темноте бруклинской квартирки и десятков лагерей, разбросанных по Европе, устроил Стива на своей кровати, пока тот болел, и не ходил на работу, пока Стив не поправился, обнимал его и трепал по лицу и закидывал руку ему на плечи, ухмылялся ему тысячи раз тысячей разных ухмылок, и стискивал в Италии, в туманном лесу, как будто ни за что на свете не стоило так держаться, и Стив не может драться с Баки. Он лучше умрёт.
Он позволяет щиту соскользнуть в Потомак, и сам следует за щитом.
Стив думает, наверное, так и должно быть. Похоже, его судьба утонуть.
*
Он не ждёт, что когда-нибудь снова очнётся, но как и в прошлое время, приходит в себя.
— Я слева, — сипит он; фоном звучит Марвин Гэй. Сэм глядит на него и улыбается.
*
Они ищут Баки три месяца, по всей Восточной Европе, и снова и снова заходят в тупик. Стив постоянно звонит Наташе, та отвечает на каждый третий звонок, но он знает – она в порядке, просто выясняет, что дальше.
В первую неделю Стив прочитывает папку Зимнего Солдата от корки до корки и пытается не слететь с катушек. Вместо этого он насквозь пробивает стену заброшенного здания, как раз когда появляется Сэм, со стаканами кофе в руках.
— Рад, что мы прокладываем путь к здоровью, — комментирует он.
Стив поводит плечом:
— Я выбрал неживой предмет.
— Ох, мой прокол. Ты просто столп эмоциональной стабильности, — Сэм протягивает ему кофе и садится в машину. По слухам, Баки недавно видели на окраинах Волгограда, туда они и направятся.
Стив знает, что обязан Сэму до конца своих дней, неважно, сколько их будет.
Он неустанно благодарит его, пока наконец Сэм не просит завязывать с этим взглядом Бэмби, или он пнёт Капитана Америку прямо в его литой, преисполненный свободы зад.
Стив умолкает, и они едут в Волгоград.
Где ничего не находят.
*
Проходит три месяца; становится ясно, Баки не отыскать, пока тот сам не захочет, и они возвращаются в Штаты. Стив предлагает подбросить Сэма домой, но Сэм твёрдо решил, что не оставит его одного первую пару ночей, раз Стив проявлял из-за Баки суицидальные наклонности.
Стив протестует примерно десять секунд, потом понимает, чёрта с два Сэм отступится, и только вздыхает; они вместе направляются в его новую (после истории с Фьюри) квартиру.
Стив отпирает дверь, заходит внутрь и замирает как вкопанный. Сэм, строчивший смс-ку (возможно, Наташе) всю дорогу наверх, впечатывается ему в спину.
— Спасибо, что предупредил, — замечает он. — Ужасно люблю натыкаться на кирпичные стены, — но Стив молчит, и Сэм хмурится: — Что?
Не в силах вымолвить ни слова, Стив смещается в сторону, позволяя Сэму увидеть всё самому.
Баки сидит за кухонным столом, сложив перед собой руки. Стив различает блеск металлических пальцев.
— Баки? — неуверенно зовёт он, пытаясь унять всплеск яркой и острой надежды. И едва слышит бормотание Сэма за спиной:
— Нет, серьёзно? Чувак, битых три месяца.
Баки не двигается, не глядит на него. Вокруг темно, весь свет на кухне – от уличных фонарей, но Стив по сутулой спине понимает, какой тот измученный. Небритый, длинные волосы грязными клиньями обрамляют лицо.
— Я не он. Я не Баки.
Стив делает маленький шаг вперёд:
— Тогда кто ты?
— Не знаю, — и у Стива немножко обрывается сердце.
— Ничего, — торопится он, — хей, всё в порядке. Мы это выясним.
— Стив, — тихо начинает Сэм позади, — я знаю, у вас тут особый момент, я только напомнить, что он пытался убить тебя. Было дело.
— Он не причинит мне вреда, — откликается Стив, игнорируя недоверчивое фырканье Сэма, и медленно приближается к Баки, пока не оказывается совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. Баки по-прежнему не шелохнётся.
Стив оборачивается к Сэму, и этот Сэмов взгляд наверно что-то значит, раз Сэм говорит:
— О… — и снова, — о, — а потом, — Господи, мог бы и рассказать мне.
Стив без понятия, о чём тот толкует – ведь Сэм точно знает их с Баки историю, знает, как много Бак для него значит, тут нечему удивляться – но это неважно. Ведь Баки выглядит смертельно уставшим, он будто прожил на улице несколько недель, но он жив, цел и он сидит на кухне Стива, как сидел жизнь назад, скрыв металлическую руку потрёпанной чёрной толстовкой, и Стив чувствует, как что-то в груди встаёт на место.
Потянувшись, он опускает ладонь на тёплое, живое плечо, касаясь так осторожно, будто успокаивает напуганного зверя. Баки чуть дёргается под рукой, но не отталкивает её.
— Здесь ты в безопасности, — твёрдо говорит Стив и идёт раскладывать диван.
— Ты ведь дашь ему отдельную кровать, верно, — вздыхает Сэм. — Я прослежу.
Но, говоря это, прячет улыбку.
*
Первые две ночи Баки совсем не спит. Стив слышит, как тот шуршит по комнатам под утро, и думает, это добрый знак – ведь Баки с лёгкостью умеет быть бесшумным, он может ускользнуть в ночи, а Стив и не поймёт до самого утра. И то, что Бак шумит, как самый обычный человек, зная, что Стив и Сэм прислушиваются к каждому его движению, хороший признак. Это хорошо.
Но на день Баки запирается в комнате, отказываясь общаться с ними.
Сэм считает, просто чудо, что он не кататоник, так что возьми себя в руки, Роджерс, и дай ему самому разгрестись в этом дерьме. Если он уйдёт, он уйдёт.
*
Третьей ночью Баки спит два часа и просыпается с истошным задушенным вскриком – Стив слышит через стенку их комнат.
Он шлёт смс-ку Наташе: «Привет, надеюсь, у тебя всё хорошо. Пришли мне открытку оттуда, где ты. А ещё Баки сейчас у меня в гостиной».
«сэм с тобой?» — спустя пару секунд отзывается та, прислав с текстом фото: вздёрнув бровь, она чуть улыбается в камеру, солнечный свет пляшет в глазах. Стив пытается просчитать часовой пояс. Должно быть, она где-то в Европе.
«Да, — отвечает он, — не волнуйся, я не совсем беспомощный».
Телефон вздрагивает минутой позже, слегка напугав его, – всё внимание Стив сосредоточил на комнате Баки, пытаясь различить даже шорох.
Наташа пишет: «спорно», — но завершает текст смайлом.
Стив до смешного долго пытается подобрать смайл в ответ. Наконец выбирает один, с прямой линией рта – тот выглядит достаточно недовольным – и теперь никто не скажет, что Стив Роджерс не справляется с смс-ками.
Он засыпает с телефоном на подушке, всем телом прижавшись к стене. Донельзя странно понимать, что Баки рядом, прямо за стеной, всего в каком-то метре, и Стив прекрасно знает, как успокоить его после кошмара (оба научились этому после смерти их матерей), но Сэм сказал, он не должен появляться рядом с Баки ночью. Тот слишком нестабилен, слишком опасен.