— Джон Энтон. Вот кто нам нужен, – я увидел брутального вида мужчину. На лице трехдневная щетина, на плечах плащ.
— У него конверт?
— Да. Он летит в Шанхай и у него есть один недостаток. Конверт в кармане.
— Как ты пронесешь с собой катану?
— У меня есть связи в аэропорту, – он улыбнулся.
— Как они тебя еще не сдали полиции?
— Я сам иногда удивляюсь, – пожал плечами Торнадо.
Торнадо ушел собирать документы. Я остался сидеть. Я любил приключения. Адреналин и все такое. Меня волновало то, что я могу больше не увидеть ни Марту, ни Лу, ни Майкла. А Дуглас… Статья.
Я встал и пошел на кухню. Блокнот лежал на полке. Я взял его в руки и перелистал. Все началось с этого блокнота. Я прижал его к груди и улыбнулся. Обычная макулатура, а сколько воспоминаний. Я убрал блокнот в карман.
Когда мы вышли из подвала, который я уже считал своим вторым домом, я увидел высокого молодого мужчину. Торнадо подошел к нему и положил в ладонь ключи.
— Спасибо, Михаэль, я твой должник, – сказал Торнадо.
— Не за что, обращайся, – улыбнулся мужчина, пожимая его руку. – Такси уже ждет.
Я загрузил тюки и чемоданы в багажник такси. Сев на заднее сидение, я с тоской смотрел в окно. Сидевший за рулем мужик был типичным бомбилой. На его неандертальском лице почти не проклевывался интеллект.
Мы проезжали улицы, на которых проходило мое детство. Я вздохнул. Вернусь ли я сюда еще? Был ли вообще смысл? А не открыть ли мне дверь машины и не сбежать?
Теплая ладонь легла на мое плечо. Я посмотрел на Торнадо.
— У тебя красивые глаза, – сказал он.
— И у тебя… Очень, – я провел пальцами по его щеке. Он закрыл глаза и улыбнулся. Я потянулся к его губам.
Мы целовались всю дорогу до аэропорта. Бомбиле было абсолютно плевать. Торнадо обнимал меня за поясницу и периодически щекотал за бока. В такие моменты я отрывался от его губ и смеялся. Он улыбался своей очаровательной улыбкой. Боже, спасибо тебе за него. Кажется, я влюбился по уши. Мне казалось, что я никогда по-настоящему не испытаю это чувство, а тут целый букет. Кто бы мог подумать, что Торнадо, такой неприступный, такой колючий, окажется нежным как пух. И гомосексуалом.
Приехав к зданию аэропорта, я взгромоздил на себя тюки и пошел следом за Торнадо. Тот нес в руках длинный футляр с катаной. Футляр был замаскирован под упаковку смычков.
Войдя в здание аэропорта, я передернулся от волнения. В здании было очень много народу, в таких скопищах я всегда терялся. Скользкий пол, надраенный до блеска, высокий потолок, вывески с разным содержанием: «Касса», «Туалет», «Буфет», «Оформление багажа» и т.д. Торнадо крепко сжал мое плечо.
— Мне нужен Сэм, – пробормотал он и пошел по направлению к кассам.
Мы обходили кассу за кассой. Пассажиры ругались, но проход все же давали.
Торнадо остановился у последней кассы и, растолкав очередь, пролез к самому окошечку.
— Девушка, вы что, слепая? Здесь очередь, – гаркнул какой-то мужик. Торнадо резко развернулся.
— Протри окуляры, я не девушка! – с этими словами он постучал в окошко. Сидевший за стеклом парень, что-то усердно писавший, поднял голову.
— Приветище! Михаэль предупредил меня, что вы приедете! Я все оформил! – радостно выкрикивал парень, выходя из кассовой будки. На его место села девушка. Мы отошли за кассу. Парень протягивал два билета.
— Как это получилось?! – воскликнул я.
— Твой паспорт и загранпаспорт, – ухмыльнулся Сэм.
— Но когда ты успел отдать их им? – я повернулся к Торнадо.
— Когда ты собирал вещи, – улыбнулся он. Ему доставляло удовольствие созерцать мое удивленное лицо.
— Офигеть, – бормотнул я, беря один билет. Торнадо протягивал мне мои паспорта.
— Сейчас двигайте багаж оформлять, – Сэм выдал два талона.
Очередь в отделе оформления была огромна. Но сначала мне пришлось тащить багаж на таможенный досмотр. У ленты для багажа уже стоял Сэм. Торнадо положил на ленту катану. Сэм на монитор совсем не смотрел. Налепив на багаж наклейки о досмотре, Сэм проводил нас на остров оформления поклажи. Я сел на тюки и подпер щеку рукой. Торнадо посмотрел на билеты.
— У нас всего полтора часа до рейса.
— Должны успеть.
Очередь медленно продвигалась.
После оформления и благополучной сдачи багажа мы направились в зону ожидания. Я устало развалился на скамейке. Торнадо зевал.
— Скучно, – прозевал он.
— В самолете еще скучней будет.
— Нам лететь почти сутки, – вздохнул Торнадо.
— Глобальное невезение.
Торнадо встал и пошел по направлению к туалету. Я подумал и пошел следом. Необходимо было подготовится к перелету, а то ведь могло приспичить в самый неподходящий момент.
Прошло полчаса. В зале народу набилось обалденное количество. Пахло перегаром и потом. Маленькие дети бегали по всему залу. Один ребенок подбежал к Торнадо и дернул его за волосы. Тут же подбежала женщина и, хватая ребенка в охапку, оттащила подальше от разгневанного парня.
Наконец, объявили посадку. Мы проходили самые последние. У металлоискателя стояли Сэм и незнакомый мне парень в таможенной форме. Нас пропустили без проблем.
— Удачного полета, – улыбнулся Сэм.
Оказавшись у самолета, я занервничал. Он был огромным, с немецким флагом на хвосте. Я стоял в очереди. Две стюардессы не спеша проверяли билеты у пассажиров и их ручную кладь. Торнадо благополучно сдал свою катану в багажное отделение. У нас на руках был только один тюк.
Поднявшись по трапу, я отдал свой билет стюардессе. Она указала внутрь салона.
— Проходите, – улыбалась она.
Мы нашли свои места. Торнадо плюхнулся у иллюминатора, я пристроился рядом, положив тюк на полку над креслами.
— Все, теперь можно успокоиться, – сказал я.
— Нет, мы даже не взлетели, – ответил Торнадо. Я взглянул на него. В глазах страх, губы побелели и дрожат, рука вцепилась в подлокотник.
— Ты боишься летать? – захохотал я.
— Да, и ничего тут смешного нет! Представь, каково мне было, когда я сюда один летел! – негодовал он.
Я, смеясь, смотрел на пассажиров, которые проходили мимо нас. Большинство из них были явно тайцами и возвращались на родину. Торнадо смотрел в окно на проходивших по аэродрому рабочих.
— Дай мне сотовый, – попросил я.
— Зачем? – насторожился он.
— Мне необходимо позвонить Марте.
Торнадо с минуту подумал, но все же протянул мне телефон. Я набрал хорошо знакомый номер.
— Алло, – услышал я в трубке немного погодя.
— Марта, это я, – ответил я.
— Солнышко? Где ты? Откуда звонишь?
— Я в самолете.
— Что?!
— Помнишь, я говорил тебе о друге? Я лечу с ним в Шанхай.
— Куда? Том, я обещала твоим родителям всегда заботиться о тебе! Вылезай с самолета.
— Я не могу… Марта, я скоро вернусь, правда.
— Что это за друг?
— Я все объясню. Я привезу тебе сувенир. Ведь ты так их любишь. Целую.
— Я просто в шоке.
— Все будет просто отлично.
— Ты меня не успокоил.
— Я тебя люблю.
— И я тебя. Раз ты так решил…. Удачи.
Я вернул трубку Торнадо. Тот убрал телефон в карман и отвернулся к иллюминатору.
Скоро начал отъезжать трап. Поблизости с нами никто не сел. В этом были плюсы. Только сзади кто-то без конца кашлял, что выводило меня из себя.
Вышла стюардесса в спасательном жилете. Я сложил руки на груди и слушал правила поведения при крушении самолета. Интересно, хоть один пассажир будет исполнять это? Если что-то случится, все ударятся в панику. Я посмотрел на Торнадо. Он слушал стюардессу, открыв рот. Я осторожно нажал на его подбородок, закрывая рот.
— Смотри, муха залететь может, – проворковал я. Торнадо отмахнулся от меня. Стюардесса хмыкнула, привлекая наше внимание. Я изобразил полную заинтересованность.
Вскоре она ушла за шторки к другим стюардам. Я подышал в ингалятор. Какое-то волнение не покидало меня.
Из-за шторок вышел стюард с конфетами на подносе. Я взял одну в ладонь. Торнадо сгреб сразу несколько. Его зубы стучали, а руки судорожно хватались за подлокотники.
— Успокойся, я же рядом, – сказал я, хоть это и не был слишком успокаивающий довод.
Обозначилось какое-то движение самолета. Я выдохнул и закрыл глаза. Самолет медленно выезжал на взлетную полосу. Торнадо вцепился мне в руку.
— А ты знаешь, что самолет назад ездить не может и его везет машина, которая в три раза его меньше?
— Да ну? Врешь, – не поверил Торнадо.
— Правду говорю. Вон, смотри, – я показал в иллюминатор. Еще один самолет выходил на другую полосу. Его в самом деле везла желтая машина, намного меньше самолета. У Торнадо отвисла челюсть.
— Как это так?
Я лишь улыбнулся.
Наш самолет тем временем выехал на взлетную полосу и остановился. Мимо иллюминатора проехала такая же желтая машинка, как и та. Торнадо затрясся в ознобе и уткнулся лбом в мое плечо. Загорелась табличка «пристегните ремни».
Щелкнув ремнем, я проделал то же самое с ремнем Торнадо. Самолет ощутимо вибрировал, разогревая двигатели.
— Я боюсь, – шептал Торнадо, открывая глаза.
— Не бойся, – я провел рукой по его лбу.
Самолет поехал по взлетной полосе, увеличивая скорость. Торнадо сжал мою ладонь. У меня было такое ощущение, что самолет сейчас врежется в стену.
Шасси оторвались от земли.
— Посмотри, посмотри в иллюминатор, – сказал я Торнадо, разворачивая его лицо к окошку. Он заворожено следил за тем, как самолет удаляется от земли.
— Обалдеть, – пробормотал он, прилипнув носом к стеклу. Я развалился в кресле. Под ложечкой сосало. Это было неприятное ощущение. Да и уши больно закладывало. Вспомнив о конфете, я засунул ее в рот. Отлично, теперь до конца полета можно не париться.
Торнадо вскоре привык к самолету и не вздрагивал от каждого потряхивания. Я задумчиво гладил его по руке, лежащей на моем колене. Я лечу в Шанхай. В Шанхай! Кстати, надо было отправить Дугласу смс: «Пошел нахер, сам пиши свою статью, Торнадо — моя любовь». Улыбаясь, я закрыл глаза. Какие же у него тонкие пальцы… Даже не верится, что эта рука могла пролить столько крови. Я гладил его по выступающим под кожей венам. В Торнадо объединились сталь и нежность. Конечно, это гремучая смесь, но она притягивала. Боже, держите меня семеро. Я влюбился. Я вспоминал ту самую ночь. Столько эмоций сразу я никогда не испытывал. Кто бы мог подумать. А ведь он отдался мне. Весь. Полностью. Терпел невыносимую боль. Интересно, насколько это больно?
Мягкие губы Торнадо прижались к моей щеке, выводя меня из полусна. Я улыбнулся.
— От тебя вкусно пахнет, – сказал Торнадо мне на ухо.
— Чем? – полюбопытствовал я.
— Лекарством. И чем-то сладким, – он принюхивался к воздуху.
Табличка «пристегнуть ремни» все еще горела, а мне до жути хотелось обнять его. Но с ремнем на поясе это было сделать проблематично.
— А от тебя пахнет шампунем и персиками, – я поцеловал его в ямку за ухом. Торнадо посмотрел куда-то за мою спину. Я повернулся. Пожилая женщина, сидевшая через проход от наших мест, глядела на нас с раскрытым ртом. Я тихо засмеялся, прикрывая рот рукой. Торнадо отвернулся к иллюминатору. Его плечи сотрясались от почти беззвучного смеха. Я повернулся обратно к старушке. Та уже читала книгу и на нас не обращала никакого внимания.
Табличка про ремни погасла, на ее месте зажглись буквы «не курить». Интересно было бы посмотреть на того идиота, который рискнул покурить в самолете. Я расстегнул ремень и вздохнул. Торнадо смотрел на облака. Я же откровенно скучал. Не зная, чем себя развлечь, я выглянул из-за кресла, стоявшего передо мной. Неподалеку сидел рыжеволосый парень и листал журнал. Так, проведем психологическое исследование на мою голубизну. Переспал бы я с этим парнем? Нет, пожалуй, я бы даже его не поцеловал. Фу, какой он мерзкий.
Я перевел взгляд на девушку-брюнетку, сидевшую в самом хвосте. А она ничего. Но в ней не было того, что я нашел в Торнадо.
Я посмотрел на него. Он облокотился на спинку кресла и, кажется, дремал. Я улыбнулся и тоже закрыл глаза. Лететь нам еще долго, надо попытаться заснуть. Но это было проблемой. По салону разнесся чей-то громкий плачь. Я открыл глаза и выглянул в проход. На полу сидел маленький мальчик и плакал. К нему уже спешил мужчина, видимо отец. Отлупив малыша, он потащил его на место.
Снова закрыв глаза, я попытался представить себе, как прилетаем в Шанхай, как мы распаковываем вещи, как мы едем в такси. Мы. Он же не кинет меня в аэропорту без денег и знаний языка. За это я был спокоен. Надо будет как-нибудь ему сказать, что я его люблю. Может быть даже сейчас?