Вместо этого он внимательно посмотрел на Шелдона и вскинул брови.
– Ты действительно собрался в ресторан в таком виде? Тебе нужно высушиться, Шелдон. Я помогу, иди сюда.
Он развернул Шелдона, заводя его обратно в уборную, и подвел к сушилке для рук. Повинуясь движениям Леонарда, Шелдон послушно наклонил голову, подставляя ее под поток теплого воздуха, и Леонард несколько раз прошелся по его коротким волосам рукой, согнув пальцы на манер расчески, чтобы помочь им скорее высохнуть.
Шелдон стоял неподвижно, послушно ожидая, когда Леонард закончит, его волосы были мягкими и пахли детским шампунем, и это оказалось неожиданно трогательным. Леонард поймал себя на том, что его губы помимо его воли начинают расползаться в совершенно неуместной улыбке, и поспешно одернул самого себя.
– Вот так вот, с головой мы закончили, – заключил он, и Шелдон выпрямился, приглаживая волосы. – Теперь рубашка. Ты мог бы… встань под сушилку и отклонись немного назад, хорошо? Попробуем так.
Шелдон выполнил его указания, но оказался слишком долговязым: ему пришлось ухватиться за раковину, чтобы не упасть, однако поток воздуха упрямо дул ему главным образом в живот, никак не желая попадать на сырой воротник футболки, плечи и грудь.
– Ради Бога, мы так никогда не закончим! – раздраженно воскликнул Леонард, вконец замаявшись. – Просто сними футболку, мы приведем ее в порядок за минуту.
Шелдон пожал плечами и стянул футболку через голову, протянув ее Леонарду. Тот потянулся вперед, чтобы взять ее и подставить под сушилку, но так и замер, с вытянутой наполовину рукой. Он уставился на свежий засос на груди Шелдона, крупный, пурпурно-розовый, который смотрелся почти непозволительно непристойным на фоне бледной кожи, и на три небольшие красные полоски слева на животе, которые выглядели так, словно их оставили ногтями.
– Шелдон… – почти беззвучно выдохнул Леонард, не находя слов, чтобы выразить, насколько ему жаль, и все-таки протянул руку до конца, касаясь пальцами яркого пятна на его груди, словно хотел стереть его.
Кожа Шелдона в этом месте была просто невыносимо горячей, даже по сравнению с бледным участком кожи прямиком под засосом, куда Леонард упирался ладонью, от этой точки исходил почти неестественный, прямо-таки чудовищный жар, и Леонард на секунду замер, захваченный этим ощущением.
Сердце Шелдона под его ладонью билось гулко и часто, словно пойманный в клетку зверек, и Леонард поднял голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Шелдон так ничего и не сделал: он не отодвинулся в сторону, избегая прикосновения, не попытался закрыться руками, даже не перестал протягивать ему чертову футболку, просто зажмурился, напрягшись всем телом, не желая смотреть, он вел себя почти по-детски.
Леонард отдернул руку, будто бы наконец обжегся о его раскаленную кожу, и судорожно втянул в себя воздух, неожиданно осознав, что все это время забывал дышать. Он выхватил из руки Шелдона футболку и, больше не глядя на него, поднес ее к сушилке, пытаясь скрыть смущение.
Шелдон ничего не сказал, только облокотился бедрами о раковину и сложил худые руки на груди, внимательно наблюдая за тем, как Леонард расправляет его футболку и встряхивает ее, подставляя под поток теплого воздуха. Футболка пахла кондиционером для белья, немного детским порошком, и чем-то еще, присущим только Шелдону, и Леонарда снова охватила злость на Родстейна, которая вставала ему поперек горла, мешая дышать. Потому что они с Шелдоном были друзьями уже много лет, им было комфортно друг рядом с другом все эти годы, до того, как этот подлый мерзавец ураганом ворвался в их жизнь буквально из ниоткуда, чтобы перевернуть ее с ног на голову, словно имел на это право. И Леонард не представлял себе, что можно было сделать теперь, чтобы все вернулось на круги своя. Он так скучал по их прежней жизни.
– Спасибо, – сказал Шелдон, когда Леонард протянул ему высушенную футболку, по-прежнему избегая встречаться с Шелдоном глазами.
Леонард кивнул, не доверяя своему голосу, и все-таки проследил взглядом за тем, как Шелдон натягивает футболку. Он наблюдал, как просторная ткань падает, скрывая непристойный розовый засос на коже и три царапины от ногтей на животе, эти отметины, молчаливые свидетельства обладания. Словно Леонард каким-то образом смог бы перестать думать о них и о том, каким образом их оставили, если их спрятать под футболкой.
– Пойдем, Шелдон, время перекусить, – натянуто улыбнулся он, когда Шелдон закончил и выжидающе на него уставился.
Тот ответил ему не менее неестественной улыбкой, и они вдвоем поехали в тот же китайский ресторан, что и неделю назад, когда Леонард пытался втолковать Шелдону, куда все двигалось с Родстейном, а Шелдон ему не верил. Они снова заказали китайскую лапшу, как в тот раз, и Шелдон вяло ковырялся вилкой в тарелке до самого конца ужина, почти ничего не съев. Он был притихшим и совсем не напоминал того Шелдона, который доказывал ему еще совсем недавно, что Эван Родстейн искренне восхищался его теориями и что его тяга к интимности была продиктована выдуманной Шелдоном гаптофилией.
Внезапно Леонарду захотелось вернуться назад во времени на эту неделю и придумать что-нибудь, что заставило бы Шелдона уехать. Он фыркнул чуть слышно, сообразив, что не мог сделать этого даже теперь, когда до Шелдона наконец дошло. Теперь все разваливалось на куски, а Леонард до сих пор не мог найти правильных слов, он не мог даже до конца понять, почему Шелдон так уперся на том, чтобы остаться, и это сводило его с ума.
– Если ты не будешь доедать, мы можем вернуться в машину, – в конце концов предложил Леонард, бросив взгляд на почти полную тарелку Шелдона, и тот рассеянно кивнул.
Подъезжая к дому Родстейна, они еще издалека увидели, что широкие окна сияют огнями, а подъехав ближе, услышали неизменный грохот музыки.
– О, только не снова, – пробормотал Шелдон, отстегивая ремень безопасности и выходя из машины. – Это когда-нибудь прекратится?
– Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, – пожал плечами Леонард, и Шелдон бросил на него хмурый взгляд.
Они вошли в дом, привычно обходя тех, кто уже был слишком пьян, чтобы стоять на ногах. Шелдон держался на полшага позади Леонарда, явно чувствуя себя неуютно. Но не успели они пересечь и половины гостиной, как откуда-то из толпы им навстречу вынырнул Эван Родстейн, который был заметно более пьян, чем когда приезжал в лабораторию, но казался гораздо более расслабленным. Из его взгляда и фигуры пропало напряжение, сменившись привычной ленивой самоуверенностью, и он приветливо улыбнулся им обоим.
– Шелдон, Лео, рад, что вы наконец присоединились! – сказал он так, словно у них действительно был выбор. – Не стесняйтесь, выбирайте себе напитки, и мы будем танцевать!
Он взял Шелдона за руку, притягивая к себе одним слитным стремительным движением, и тот на мгновение обернулся, бросив на Леонарда растерянный взгляд. Леонард стиснул руки в кулаки, не желая больше этого терпеть. Он сделал твердый шаг вперед, вклиниваясь между ними, вынуждая Родстейна отпустить руку Шелдона, и сказал:
– Эван, мне жаль, но я и Шелдон работали сегодня весь день. Мы очень устали и хотим спать. Это ведь не будет проблемой, если мы не станем оставаться на вечеринке, а пойдем в свои комнаты?
Родстейн перевел долгий взгляд с Леонарда на Шелдона и обратно, но в конце концов кивнул.
– Разумеется, почему бы и нет. Вы не обязаны торчать на вечеринке, если не хотите.
Леонард, конечно же, знал, что это было лишь отсрочкой неизбежного, если Шелдон действительно намеревался остаться здесь, и Родстейн знал об этом тоже, Леонард видел это по его глазам.
– Пойдем, Шелдон, – тем не менее сказал Леонард, взяв его под руку и увлекая за собой.
Уходя, он оглянулся на Родстейна, но тот уже потерял к ним интерес, общаясь с кем-то из своих приятелей.
Некоторое время спустя Леонард ворочался в своей кровати, не в силах уснуть под грохот музыки внизу, когда в его дверь раздался знакомый повторяющийся стук.
– Леонард! Леонард! Леонард!
Он поднялся и открыл дверь, беспокоясь, что что-то случилось. На пороге стоял Шелдон в своем клетчатом халате, он держал подмышкой ноутбук.
– Не могу уснуть, – пояснил он. – Ты сыграешь со мной в World of Warcraft?
Леонард молча сделал шаг в сторону, пропуская Шелдона вперед, и полез за собственным ноутбуком.
Они продолжили играть даже тогда, когда окончательно стихла музыка внизу. Леонард украдкой наблюдал за Шелдоном, но тот вел себя почти нормально, в смысле, нормально по шелдоновским меркам. Пожалуй, он был только чуть более рассеянным, чем обычно, но в остальном все было в порядке, и Леонард понемногу успокоился. Делая привычные для себя вещи, Шелдон выглядел расслабленным и почти умиротворенным, и Леонард позволил этому образу заменить того Шелдона из лаборатории, напряженного, с колючими глазами и вызывающим ярким засосом на груди, потому что тот, другой Шелдон, по-прежнему казался ему слишком неправильным.
В конце концов, они оба начали засыпать прямиком посреди грандиозной битвы против Короля Личей, и Леонард объявил, что пора заканчивать. Шелдон сонно кивнул ему на прощанье, прежде чем выйти в коридор, и Леонард провожал его взглядом до тех пор, пока он не скрылся в своей комнате.
*
В субботу днем Родстейн устроил им поездку на ипподром, чтобы посмотреть на скачки. Пенни, которая обожала лошадей всем сердцем, буквально таяла от восторга. Что касалось Леонарда, то для него приятным моментом было то, что Майкл Дауэлл с ними не поехал, и пока они пробирались к своим местам на ипподроме в VIP секции, Пенни держала Леонарда под руку, оживленно разъясняя, как можно вычислить фаворита скачек.
– Я говорю тебе, что вычислить главного фаворита – это уже половина выигрыша, – со знанием дела говорила она. – Мой кузен Чарли зарабатывает неплохие деньги на скачках только потому, что умеет верно подмечать, куда дует ветер общественного мнения.
Шелдон презрительно фыркнул, но промолчал. Пенни устремила на него мрачный взгляд.
– Давай, сладкий, если тебе есть, что сказать, не молчи, – подбодрила она. – Я выросла на ферме в Омахе, и, поверь моему слову, я знаю пару-другую вещей о конных бегах.
– Очевидно, ты знаешь пару-другую бесполезных вещей, – высокомерно заявил Шелдон. – Я вырос в Техасе и тоже знаю кое-что о лошадях. И могу тебе сказать, что если верить не ветрам общественного мнения, а статистике, то фавориты скачек проигрывают намного чаще, чем принято считать. Так, ярким примером игры против фаворита можно назвать розыгрыш Всемирного Кубка Дубая, прошедший в этом году. Примечательно, что в результате забега фавориты остались ни с чем, а лидирующее место в гонке занял шестилетний мерин из Калифорнии, который до этого никогда не был чемпионом, и ставки против него составляли десять к одному. Кроме того, если даже фаворит выиграет, на него будет столько ставок, что ты не получишь практически ничего. Для того чтобы правильно сделать ставку, не нужно знать фаворита. Достаточно определить тех лошадей, которые вероятнее всего проиграют, а остальное – это дело техники.
– Так вы будете делать ставки? – спросил Эван Родстейн, обведя их взглядом.
– Мы уже прошли кассы, разве нет? – обернулся к нему Леонард.
– Да, мы прошли кассы, но с этой трибуны вы можете сделать ставку в любой момент, тут есть электронные регистраторы, – он указал на небольшие электронные панели рядом с сидениями.
Они неуверенно переглянулись между собой.
– Я пас, – сразу же сказал Шелдон. – Я не играю в азартные игры, дал обещание маме. Фактически, она вытянула из меня это обещание еще в младшей школе, после одного случая в салоне игровых автоматов, когда я нашел ошибку в их технике, а они решили, что я мошенничаю, и вызвали полицию.
Он досадливо поцокал языком, припомнив тот случай, и Пенни устремила на него вызывающий взгляд.
– Так значит, ты все-таки струсил? – спросила она, выгнув бровь.
– Ничего подобного. Я не могу играть в азартные игры, потому что дал обещание, я же сказал, – терпеливо повторил Шелдон.
– По-моему, Шелдон трусит, что скажете, ребята? – Пенни обернулась к ним.
– Да, как по мне, так очень похоже, что трусит, – подтвердил Воловитц.
– Стопроцентно трусит, – рассмеялся Кутраппали, отхлебнув своего пива.
Шелдон потихоньку начинал выходить из себя, его лицо напряглось до такой степени, что задергалась щека.
– Я не трушу! – воскликнул он и обернулся к Леонарду. – Леонард, скажи им!
Леонард пожал плечами, сочувствуя Шелдону и в то же время не желая портить веселье остальным.
– Ты мог бы сделать символическую ставку, – в конце концов предложил он. – Не думаю, что это будет означать, что ты играешь в азартные игры. Ты же сделаешь это не ради денег.
– Хорошо, – кивнул Шелдон. – Полагаю, я могу поставить один доллар.
Он повернул к себе электронное табло возле своего кресла и защелкал кнопками, изучая кандидатов.
– Один доллар? – удивленно переспросила Пенни. – Точно, ты слабак, Шелдон Купер. Я покажу тебе, как играют в Небраске.
Она тоже защелкала кнопками с сосредоточенным видом, но через некоторое время повернулась к Леонарду и сердито сказала:
– Не стой столбом, Леонард, мы теряем время! Лучше покажи, как пользоваться этой штукой!
Леонард поспешно подсел к ней, помогая разобраться в сложностях электронного регистратора.
– Они спишут сумму ставки с твоей карты, ты должна просто ввести номер, – подсказал он.
– С моей карты? – Пенни замялась, закусив губу, а потом обратилась к Родстейну: – Эван, я могу одолжить у тебя пять сотен баксов? Это только на время, я уже вычислила, что Эскалибур – фаворит этих скачек, моя ставка просто не может не окупиться.
– Без проблем, – равнодушно пожал плечами Родстейн, и Пенни сделала свою ставку.
Они были захвачены скачками все, кроме Шелдона, который со скукой в голосе бормотал, что для выигрыша на бегах достаточно просто выбрать стратегию и рассчитать коэффициенты, с чем справится даже ребенок, и вследствие этой предсказуемости игра не представляет ни малейшего интереса.
Впрочем, если результат забега и был предсказуемым для Шелдона, то он явно не был таковым для всех остальных.
– Не могу поверить! – сокрушалась Пенни после того, как стали известны результаты. – Этот чертов Экскалибур не вошел даже в тройку лучших, ума не приложу, как его могли считать фаворитом? Подумать только, из-за него я потеряла пять сотен баксов!
– Не расстраивайся, Пенни. Говард, Радж и я тоже проиграли, в этом нет ничего, из-за чего стоит так убиваться. Кстати, – он обернулся к Шелдону, – как дела у тебя, Шелдон?
– Если верить сообщению, которое пришло на мой электронный регистратор, я только что выиграл девятьсот баксов, – сухо сообщил он и сокрушенно добавил: – Пожалуй, теперь это может считаться азартными играми.
– Ты поставил один бакс и выиграл девять сотен? – переспросила Пенни, безрезультатно пытаясь вернуть отвисающую челюсть в прежнее положение. – Черт возьми, это просто немыслимо!
– В этом нет ничего немыслимого, – возразил ей Шелдон. – Немыслимым был Энтони Спильман, который на скачках в Санта-Ане в одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году выиграл более полутора миллионов долларов, сделав ставку в шестьдесят четыре доллара в заезде из девяти лошадей. Я же всего лишь использовал мозги.
– Это только я, или все остальные тоже после этой фразы почувствовали себя как-то неполноценно? – угрюмо пробормотал Воловитц.
– О, ты не должен так говорить, Говард, – с жаром заверил его Шелдон. – Вынужден согласиться, отсутствие докторской степени, должно быть, внушает определенное чувство неполноценности, но я полагаю, к этому времени уже пора бы и смириться. Кстати, ты никогда не задумывался о смене профессии?
Неожиданно Родстейн, который сидел позади Шелдона, наклонил голову и коротко поцеловал его в шею. Шелдон замер, мигом напрягшись, все остальные уставились на Родстейна в явном потрясении. Воловитц промахнулся стаканом с колой и вылил его себе на рубашку, тут же принявшись яростно чертыхаться и отряхиваться, но Родстейн не обратил на все это никакого внимания.