Сейчас что-то подсказывало Леонарду, что то, что он сделал прошедшей ночью, не было ни приемлемым, ни допустимым. Шелдон был растерян и пришел за утешением, теперь, когда Леонард обдумывал случившееся, это становилось вполне ясным. Он выбрал дурацкий предлог для визита, но, тем не менее, он пришел к Леонарду, потому что доверял ему больше, чем остальным. Теперь Леонард не был столь уверен, что заслуживал его доверия.
Когда Леонард неуверенной, виноватой походкой спустился в столовую, то на мгновение остолбенел на пороге, потому что в кои-то веки они собрались там прежней компанией: Пенни, Шелдон, Говард, Радж – они все сидели вокруг обеденного стола, как в старые добрые времена, неторопливо разговаривая друг с другом, так что на секунду Леонард позволил себе поддаться теплому чувству, что у них все было по-прежнему. Пенни еще завтракала, остальные уже закончили и теперь, похоже, просто наслаждались обществом друг друга. Шелдон читал книгу, расслабленно откинувшись на спинку стула и слушая разговор лишь краем уха. Радж держал в руке бутылку пива, но Леонард был готов чистосердечно признать, что пиво с утра было альтернативой все же лучшей, чем кокаин.
– Кто это превратился в соню и продрых до десяти? – поддразнила его Пенни, увидев на пороге.
Леонард хотел ответить, что у него была насыщенная событиями ночь, но прикусил язык.
– Где все остальные? – спросил он вместо этого, проходя вперед и усаживаясь за стол.
Он взял с тарелки тост и налил себе черный кофе из небольшого фарфорового кофейника, бросил осторожный взгляд на Шелдона, пытаясь понять, что изменила между ними минувшая ночь. Но Шелдон выглядел обычно, за исключением бледности и теней под глазами, которые Леонард заметил у него еще вчера. Он не смотрел на Леонарда, но было непохоже, чтобы он избегал встречаться с ним глазами намеренно или чувствовал себя неуютно. В нем не ощущалось внутреннего напряжения, казалось, он был просто увлечен книгой. Придя к такому выводу, Леонард отвел от Шелдона взгляд, понемногу позволив себе расслабиться.
– Смотря кого ты хочешь увидеть, – пожал плечами Говард, отвечая на его вопрос. – Эван наверняка еще спит, он вообще редко просыпается раньше полудня.
– А Беатрис не осталась на ночь, мы вчера повздорили, – сообщил Радж, поморщившись.
– Майкл поехал на съемочную площадку, осматривать там все к новой сцене, а мое присутствие там, как выяснилось, необязательно, – с плохо скрываемым раздражением произнесла Пенни и отхлебнула апельсинового сока.
– Джеффа, кстати, тоже можно не ждать. Мы вчера так укатали тех аргентинских цыпочек, что он вряд ли выйдет раньше двенадцати, – как бы между прочим добавил Воловитц, не без самодовольства рассматривая свои ногти.
Леонард обвел их взглядом и неожиданно ухмыльнулся.
– Значит, как в старые дни, только мы? – спросил он.
Они переглянулись между собой и тоже расплылись в улыбках.
– Как в старые дни, – подтвердила Пенни.
– Кстати, пользуясь случаем, давно хотел спросить, – начал Радж, ухмыляясь и глядя на Говарда, – какой тебе прок снимать девчонок с Джеффом? Уверен, когда дело доходит до постели, они все напрыгивают на него.
– Ты так думаешь? – запальчиво спросил Воловитц. – Полагаешь, они не могут найти привлекательным меня?
– По сравнению с Джеффом? – переспросил Кутраппали с величайшим сомнением.
Они с Леонардом и Пенни обменялись взглядами и фыркнули от смеха, Воловитц негодующе сложил руки на груди.
– По правде сказать, техника Говарда имеет смысл, – подал голос Шелдон, не отрываясь от чтения.
– Спасибо, Шелдон, – сказал Воловитц немного удивленно, явно не ожидав обрести поддержку в его лице.
– Это напоминает мне симбиоз рыбы-прилипалы с акулой, – продолжил Шелдон, отложив книгу в сторону и глядя на них. – Будучи довольно маленькими по размеру, рыбы-прилипалы испытывают трудности с тем, чтобы добывать пищу самостоятельно. И во многих случаях они увязываются за акулами, питаясь объедками их пищи и используя акул как средство передвижения. Для самих акул они почти не представляют пользы, поэтому это взаимодействие можно описать как комменсализм. Говард, на случай, если тебя смущает термин, комменсализм – это способ совместного существования двух разных видов живых организмов, который можно трактовать, как нахлебничество. Если акула попадает на большую стаю рыбы, прилипалы могут самостоятельно поохотиться, но всегда возвращаются назад, потому что в одиночестве их шансы найти пропитание ничтожны.
На этом моменте Радж и Леонард не выдержали и расхохотались в голос, Воловитц обиженно насупился.
– Как я сказал, весьма обоснованная тактика, молодец, Говард, очень умно, – серьезно похвалил Шелдон и вернулся к своей книге.
Разговаривая с друзьями и обмениваясь привычными колкостями и подшучиваниями, Леонард чувствовал себя расслабленным и спокойным, он совершенно потерял счет времени. Он недоумевал про себя, как они умудрились настолько отдалиться друг от друга, сознательно лишая себя такого времяпровождения, и видел по лицам друзей, что они думали о том же самом. Но, наверное, прав был тот мудрец, который сказал, что за любым удовольствием неизменно следует расплата, потому что их расплата не заставила себя ждать.
Родстейн появился в столовой неожиданно и представлял собой мягко говоря необычное зрелище. Его одежда была в беспорядке, глаза были немного мутными, словно он чересчур много выпил накануне, а темные волосы, которые Родстейн отпускал немного длиннее, чем большинство мужчин, и обыкновенно откидывал назад, сейчас спадали ему на лицо, придавая его красивым чертам довольно-таки хмурый вид.
Когда он остановился на пороге столовой, окидывая их мрачным взглядом, они все одновременно замолкли и уставились на него. Леонарду пришло в голову, что магия этого утра была безвозвратно испорчена, но тогда он еще и представить себе не мог, насколько.
– Доброе утро, Эван? – неуверенно произнесла Пенни, но он не отреагировал на ее приветствие.
Ищущие глаза Родстейна остановились на Шелдоне, который спокойно смотрел на него в ответ, похоже, совершенно не подозревая, что близится буря.
Неожиданно для всех них и по-прежнему не говоря ни слова, Родстейн вдруг налетел на Шелдона и стремительно стащил его с места, швырнул на стену спиной и сделал шаг вперед, приближаясь вплотную к нему, не оставляя между ними расстояния вовсе. После этого он схватил Шелдона за запястья и зафиксировал его руки над головой в грубом захвате, наклонился к его лицу и прошипел с угрозой:
– Ты ничего не хочешь мне рассказать, а, Шелдон?
Родстейн явно не церемонился, стискивая руками его запястья, так что Шелдон болезненно вскрикнул, его глаза были совершенно ошарашенными. Но Родстейн задушил его слабый протест, подавшись головой вперед и накрыв губы Шелдона своими в жестком и грубом поцелуе. Его суженные от ярости глаза были устремлены на Шелдона, не закрываясь ни на секунду, Шелдон ошеломленно смотрел на него в ответ, и в их поцелуе не было ничего, хотя бы отдаленно похожего на романтику. Родстейн втиснул свое колено между ног Шелдона, вжимая его в стену всем телом, сильным и гибким, чтобы подчеркнуть свое доминирующее положение. Шелдон попытался отвернуться в сторону, но Родстейн не позволил ему: он оставил на его запястьях только одну руку, а второй цепко сжал его подбородок, мешая повернуть голову, и прихватил его нижнюю губу зубами в качестве наказания.
И хотя за предыдущие недели они все молчаливо приняли странные отношения Родстейна и Шелдона и старались не заострять на них внимание, отделываясь лишь редкими шуточками, довольно-таки неловкими, раз уж на то пошло, потому что по-прежнему находили тему слишком странной для обсуждения, к подобному зрелищу они оказались совершенно не готовыми. Они были настолько шокированы происходящим, что никто из них ничего не сделал. Они просто продолжали пялиться на Шелдона и Родстейна широко распахнутыми глазами, прямо как тогда, неожиданно подумал Леонард. Как тогда, когда Шелдон тонул, и никто из них не сделал ни шагу, чтобы его спасти.
Прежде, чем успел осознать, что делает, Леонард уже в один стремительный прыжок подлетел к Родстейну со спины и дернул его за плечо с силой, неожиданной для него самого, вынуждая отцепиться от Шелдона и развернуться лицом к нему.
– Оставь его в покое! – прокричал он.
– Заткнись, Лео, – холодно сказал Родстейн, окинув его взглядом сверху вниз. – Что бы ты ни думал, на самом деле, ты не имеешь к этому никакого отношения. Я хочу поболтать с Шелдоном, и я хочу, чтобы мне при этом не мешали, что скажешь?
– А я хочу, чтобы ты отвалил от него, как насчет этого? – свирепо спросил Леонард и добавил: – Он тебе не принадлежит.
Брови Родстейна поднялись в насмешке.
– Так кому тогда, по-твоему, он принадлежит, Лео, скажи мне, – с намеком на интерес спросил он. – Может быть, тебе?
– Никому! – рявкнул Леонард, не помня самого себя от гнева. – Шелдон никому не принадлежит, он сам по себе!
– Ты ошибаешься, – покачал головой Родстейн, и в его насмешливых глазах промелькнул вызов.
Он обернулся к Шелдону, который по-прежнему растерянно стоял у стены, задыхаясь, словно бежал кросс, и не сводя настороженного взгляда с них обоих. Родстейн потянулся вперед, цепко хватая Шелдона за запястье, и сказал:
– Пойдем, Шелдон, нам нужно поговорить.
Леонард тоже сделал шаг вперед и от души ударил Родстейна по руке, вынуждая его выпустить запястье Шелдона. Шелдон вздрогнул от неожиданности, а Родстейн поднял взгляд на Леонарда, и его губы растянулись в неторопливой, ленивой усмешке. А уже через секунду, без какого-либо перехода и без малейшего промедления, его темные глаза внезапно сузились от гнева, и он схватил Леонарда за ворот рубашки, стиснув его в кулаках с такой силой, что у Леонарда перехватило дыхание. Красивое лицо Родстейна исказилось от ярости, и Леонард был практически уверен, что тот собирается его ударить. И действительно, Родстейн уже занес кулак, так что Леонард отвернулся в сторону, насколько было возможно, ожидая удара в любой момент.
Но в этот миг в столовой как нельзя более кстати появился Джефф, который оценил ситуацию за какую-то секунду и мгновенно оказался возле них, схватил Родстейна под руки со спины и оттащил его от Леонарда.
– Джефф, пусти, черт тебя дери! – в ярости воскликнул Родстейн, сверкая на него глазами, но тот не двинулся с места и отрицательно покачал головой.
– Ты переходишь черту, Эван, – негромко сказал он.
– Это я, по-твоему, перехожу черту? – взвился Родстейн и дернулся со всех сил, пытаясь вырваться.
Джефф перехватил Родстейна сильнее, заломив ему руки за спину, и все так же молча выволок его прочь из столовой, игнорируя вопли и проклятия, в изобилии летящие в его адрес. Они в громовой тишине слушали, как снаружи хлопает дверь ванной комнаты, а потом до них донесся приглушенный плеск воды.
После этого они все как по команде повернулись к Шелдону. Тот по-прежнему стоял у стены, ошеломленный и растерянный, его грудь часто вздымалась и опускалась. Он посмотрел прямиком на Леонарда, затем окинул взглядом остальных, тяжело сглотнул и, не говоря ни слова, направился к выходу из столовой.
– Шелдон, пожалуйста, постой, – начал Леонард и попытался перехватить Шелдона за руку, когда он поравнялся с ним, но тот отшатнулся от него так, что едва не врезался в стену, и торопливо выскользнул за дверь.
Леонард вздохнул, чувствуя себя совершенно опустошенным, рухнул на стул и спрятал лицо в ладонях.
– Какого хрена только что произошло? – озвучил общую мысль Воловитц, и они все переглянулись между собой.
– Нам, наверное, нужно будет поговорить с Эваном о том, что случилось? – нерешительно предположила Пенни.
– Я это сделаю, – коротко сказал Леонард, и все посмотрели на него. Леонард сжал руки в кулаки. – Я поговорю с мерзавцем о том, что ему следует лучше держать себя в руках, иначе мы все уезжаем отсюда сегодня же.
– Постой-постой-постой! – торопливо воскликнул Воловитц. – Не пори горячку. Мы даже не знаем, что у них произошло. Тебе не кажется, что нужно как следует выяснить, что случилось, прежде чем делать какие-либо выводы? Я имею в виду, – он замялся под их недоверчивыми взглядами, – бывают же разные ситуации…
Кутраппали посмотрел на него с недоумением.
– Чувак, мы говорим о Шелдоне, ты помнишь? Я имею в виду, мы сразу можем отбросить в сторону предположение, что он изменил Эвану с кем-то другим, а в остальном… что я могу сказать? Это Шелдон. Он может быть раздражающим в тысяче аспектов, но Эван знал, на что шел, с самого начала, так что это не повод психовать.
Леонард на секунду задумался и пришел к выводу, что в рассуждениях Раджа был здравый смысл. За исключением той части, в которой измена Шелдона по умолчанию признавалась невозможным вариантом, потому что она-то как раз и была исходным событием, запустившим эту неприятную сцену.
– Он не имел права, – тем не менее твердо сказал Леонард. – Что бы ни произошло, он не имел права налетать на Шелдона подобным образом.
И, кроме того, что-то внутри Леонарда кричало о том, что Родстейн был сам виноват в случившемся. Это по его вине Шелдон чувствовал себя так плохо, что заявился к Леонарду посреди ночи с намерением узнать, могут ли отношения не причинять боли. Это чертов Родстейн сломал и испортил его настолько, что такая идея вообще пришла Шелдону в голову.
– Я собираюсь поговорить с Родстейном прямо сейчас, – сказал Леонард, стиснув челюсти, и никто из друзей не остановил его, когда он поднялся и вышел из столовой.
Родстейн по-прежнему был в ванной комнате. Леонард понял это потому, что из-за закрытой двери все еще доносился шум воды, а у двери стоял Джефф, прислонившись к ней спиной, словно был телохранителем Родстейна. Поколебавшись, Леонард облокотился на стену рядом с ним, хмуро сложив руки на груди и как никогда более остро ощущая собственную низкорослость рядом с двухметровым Джеффом. У него промелькнула мысль, что рядом с этим парнем Говард действительно был рыбой-прилипалой.
– Я собираюсь поговорить с ним, когда он закончит, – пояснил Леонард, увидев, что Джефф не сводит с него вопросительного взгляда.
Тот вздохнул, неуютно переступив с ноги на ногу.
– Он неплохой парень, ты знаешь, – сказал он несколько секунд, а может быть, минуту спустя, когда неуютная тишина начала давить на уши.
– Родстейн? – уточнил Леонард, и Джефф кивнул. – Прости, но после произошедшего только что, я едва ли могу с тобой согласиться. Он вел себя, как самый настоящий придурок.
– Он не всегда знает, где остановиться, – пожал плечами Джефф. – Иногда его заносит, и, да, еще в нем есть эта черта, он постоянно пытается купить людей, которые ему нравятся, или манипулировать ими, а когда что-то идет не по плану, у него срывает крышу. Иногда мне кажется, он просто не знает, что отношения можно строить как-то иначе. Но ты не относился бы к этому таким образом, если бы знал его так, как знаю я. У него непростая жизнь.
– У Родстейна – непростая жизнь? – переспросил Леонард, не в силах поверить, что у него хватило наглости произнести подобное вслух. – Черт подери, тебе вообще известно значение этого словосочетания? У него есть все, о чем только можно мечтать, а он все равно ведет себя, как ублюдок.
Джефф бросил короткий взгляд на дверь, из-за которой по-прежнему доносился ровный шум воды, и, поколебавшись, кивнул Леонарду в сторону гостиной. Он сел на диван, а Леонард занял кресло напротив и сложил руки на груди, готовый выслушивать дальнейшие оправдания Джеффа в пользу Родстейна и уверенный совершенно точно, что какими бы ни были эти оправдания, им не под силу изменить его мнения.
– Я знаю Эвана с самого детства. Его мать умерла, когда ему было девять, – начал Джефф. Выражение лица Леонарда не изменилось, и он продолжил: – Его отец – не самый мягкий человек. Эван никогда толком об этом не говорил, но я знаю, что в детстве он половину времени проводил, пытаясь заслужить его одобрение, а другую половину – переваривая его бесконечную критику. После смерти матери об Эване никто по-настоящему не заботился, у его отца на первом месте всегда был бизнес, поэтому они могли не видеться месяцами. Эван был один большую часть времени, и постепенно этот страх одиночества засел у него на подкорках. Он все время пытается окружить себя людьми и заставить их остаться с ним, но фокус в том, что он не умеет делать это правильно.