Это было приблизительной инструкцией, которую они получили от Логана, прежде чем его приятель потащил его к поезду. (Это предпочла бы сделать гриффиндорская староста, которая постоянно таскалась за ним, но Логану, определенно, совершенно не нравились ее проявления симпатии.)
Логан уехал, и Эрик с Чарльзом стояли и пялились друг на друга и разошлись, не говоря ни слова. Да, они оба учили на шестом курсе, как вызывать Патронуса, на всякий случай. Но успех мог быть достигнут только благодаря весьма специфическому воспоминанию. Эрик не имел ни малейшего понятия, сработает ли оно сейчас или долгие годы отравили его слишком сильно.
— Я более чем уверен, что твоим будет акула, мой друг, все эти ужасающие зубы…
— Что ж, я предпочту ужасающий Патронус, чем трепетную маленькую мышку, которую ты создашь!
Они оба ошиблись, к облегчению Эрика. Он подумал, что его волк — несомненно, опасный, но верный друг и ярый защитник своей стаи — гораздо лучше, чем бездушная убийца-акула. А Чарльз был весьма доволен своим призрачно-серебристым енотом. Он когда-то видел их в Америке, с Рейвен, рассказал Чарльз, когда мерцающее создание вскарабкалось на его плечо и лохматило его волосы; они с удовольствием баловались с умными игривыми зверьками с яркими глазами и мягкими лапами.
А вот Шоу, человек, который улыбался одними губами, наверняка тот, у кого мог бы быть Патронус-акула… или, возможно, тарантул…
Вернувшись в комнату, Эрик попробовал собраться с мыслями. Если он не хочет опозориться перед классом, ему нужно было попробовать вызвать Патронуса сейчас и посмотреть, работает ли это.
— Обратитесь к самому счастливому воспоминанию, что у вас есть, — говорил профессор Логан одиннадцать лет назад. — Сосредоточьтесь на нем. Ничего, кроме него, больше не существует. Тоните в нем, пока внутри вас не останется только счастье, — он прикрыл глаза, губы растянулись в подобии улыбки, затем — Экспекто Патронум! — класс ахнул и радостно заволновался при виде странного создания, похожего на барсука (это была росомаха, как они узнали потом), возникшего из палочки Логана.
Самое счастливое воспоминание. Эрик закрыл глаза, чувствуя контроль над своей палочкой. Он сосредоточился на воспоминании о снеге, имбире и омеле, и о том, каково было, наконец, наконец-то целовать того, кого он хотел поцеловать уже несколько месяцев, только не смел признаться в этом даже себе. Тепло его кожи и мягкие волосы и хрупкое, осторожное наслаждение идеей, что Чарльз тоже может хотеть этого, может любить его…
Эрик не создавал Патронус с самого выпуска. Слишком больно было даже пытаться.
Но сейчас, когда рядом был Чарльз, многое изменилось в лучшую сторону. Не все было так, как ему бы хотелось, и не настолько все складывалось хорошо, но вполне — хватало разговоров, шахматных партий, совместных ужинов. Чарльз не ненавидел его, что было бы даже большим, чем он ожидал бы еще год назад. Может быть, этого было достаточно.
— Экспекто Патронум!
Из кончика его палочки вырвалась серебристая дымка. Эрик задержал дыхание, но ничего больше не произошло. Она не превратилась в волка. Она не превратилась ни во что. Она просто повисла, а затем растворилась.
— А это, учащиеся, — пробормотал Эрик, — называется Не-Телесным Патронусом. Несмотря на то, что его можно использовать, это гораздо более слабая и примитивная форма заклинания. Никаких поблажек.
Он швырнул палочку на ближайший столик и пошел за кофе.
К кабинету Логана Эрик пришел последним. Первокурсники из Слизерина и Рэйвенкло уже толпились в классе, — он удостоил кивком Скорпиуса Малфоя — а в другом конце стояли Чарльз и… Шоу? О, да, Логан же упоминал, что пришлет и его.
— Доброе утро, Эрик, — радостно поприветствовал его Шоу. — Профессор Ксавьер как раз говорил мне, что профессор Логан хотел, чтобы мы трое показали Патронусов. Боюсь, я не получил записку ввиду его поспешного отъезда.
Тогда что ты здесь делаешь? не мог не задаться вопросом Эрик.
— У меня другая идея по поводу занятия, — продолжил Шоу. — Не то чтобы я не уважал профессора Логана, но это будет более полезно для первокурсников, чем заклинание, которое восемьдесят процентов из них никогда не смогут применить.
— Он предлагает дуэль, — с сухим неодобрением произнес Чарльз.
— Практическое применение Защитных Чар, — пожал плечами Шоу. — И все любят дуэли. Так ведь, дети?
Ученики с энтузиазмом загудели.
— Вот, видите? Давай, Эрик, готовься.
— Вы вызываете меня?
— Это всего лишь развлечение. Твои оценки по Защите От Темных Искусств всегда были выше, чем у Ксавьера. Первый ряд, подвиньте эти парты, а затем отойдите подальше!
Чарльз взял Эрика за руку, оттаскивая в сторону, пока дети передвигали мебель.
— Мне это все не нравится, Эрик.
— Это всего лишь учебная дуэль, — произнес тот, хотя от блеска в глазах Шоу ему стало не по себе. Он изогнул бровь, глядя на Чарльза. — Будешь моим секундантом?
Чарльз фыркнул.
— Как заместитель директора, я должен встать на его сторону.
— Тогда мне повезло, что секунданты не обязательны, если это учебная дуэль.
— Готов, Эрик? — позвал Шоу. Он встал посреди класса, ноги в позиции, уже в нетерпении помахивая палочкой.
— Иду, сэр.
— Эрик, ты уверен, что хочешь делать это?
— Уверен, что у меня есть выбор? Просто сосредоточься на том, что стоишь между нами и учениками, ладно? — Эрик вытащил свою палочку и направился к центру класса.
Мысли метались в голове, пока он шел и обменивался с противником поклонами. Он уже много лет не практиковался в дуэлях, но все еще могли сработать Щитовые Чары или Связывающие…
— Фодио! — раздался голос Шоу и Эрик успел произнести только половину “Протего”, когда белый луч ударил его в руку, пронзив такой болью, что он чуть не выронил палочку.
— Экспеллиармус! — выкрикнул он в ответ, посылая яркую вспышку.
Шоу увернулся.
— Инкарцеро! — парировал он, и Эрик оказался слишком занят борьбой с волшебными веревками, чтобы блокировать другое Фодио, в этот раз направленное на его ногу.
— Ау, черт возьми! Эверте Статум! — оно попало в Шоу и крутануло его два раза, но он умудрился сохранить равновесие и снова поднял палочку.
— Инсендио!
Эрик еле блокировал сноп пламени, летящий ему в грудь. “Инсендио”? В учебной дуэли? Если бы он не успел…
— Эверте Статум!
— Протего!
— Депульсо!
— Конфринго!
Эрик уклонился от Взрывного Заклятья и отпрыгнул от пустой парты, которая взорвалась на месте. На мгновение их с Чарльзом взгляды пересеклись, и он прочитал в его глазах тревогу.
— Протего! — выкрикнул Эрик, как раз вовремя, чтобы можно было блокировать что-то кислотно-зеленое, посланное Шоу невербально, и больше некогда было беспокоиться, только защищаться, уклоняться и метаться по классу, доверив Чарльзу защищать учеников, — что тот и делал, уже не раз отклонив случайно направленное заклинание — потому что ему приходилось делать все, чтобы защитить самого себя. Эрик отклонял заклинания, даже смог несколько раз дать достойный отпор, но этого было недостаточно, чтобы разоружить или отключить человека с более чем двадцатилетним опытом и, очевидно, не так давно практиковавшегося в дуэлях.
Они перемещались по комнате, Эрику приходилось прибегать к любым средствам, что попадались под руку — партам, стульям, книжным полкам, оставляя на них отметины, опалины или и то, и другое. Логан голову оторвет тому, кто ответственен за разрушения, но это уже была проблема будущего.
Прячась за перевернутой книжной полкой, он поднял голову, собираясь послать Связывающее Заклятие, когда увидел Чарльза, в сторону которого уже летело белое пламя Инсендио, невольно делающего шаг в сторону Шоу и поднимающего палочку. Эрик вскочил на ноги.
— Чарльз, назад!
Красная вспышка мелькнула в глазах и он услышал только слог из выкрика Шоу Окаменей!, когда весь мир померк.
***
Эрика потревожил шум и запах ромашки. Он ничего не видел, но через мгновение до него дошло, что это только потому, что его глаза закрыты. Еще какое-то время понадобилось для того, чтобы подумать, как их открыть.
Он был в комнате Чарльза, — в его кровати — и Ксавьер собственной персоной стоял у столика у стены напротив, нагружая поднос чаем и сэндвичами. Мантия его лежала на диване, и было видно, как напряжены его плечи под кардиганом, движения были быстрыми и резкими. Шум исходил от того, что его руки тряслись и фарфоровые чашки ударялись друг о друга.
Чарльз, понял он, был вне себя от ярости.
— Опять взорвал чайник? — спросил Эрик, садясь.
Чарльз замер на секунду, поворачиваясь к нему; сквозь злость мелькнуло облегчение.
— Эрик! Как ты себя чувствуешь?
— Замораживающие Чары не смертельны, Чарльз. В этом их смысл, на самом деле.
— Может быть. Но падать, как кукла, на каменный пол, действительно может быть смертельно, — он поставил поднос на прикроватный столик и коснулся пальцами подбородка Эрика, повернул его голову, затем нежно провел пальцами по волосам. — Боль? Неприятные ощущения?
— Нет, — но ты можешь продолжать…
Но, к несчастью, Чарльз прекратил, и, возможно, Эрику только показалось, что его пальцы задержались чуть дольше, чем действительно было нужно.
— Вот, твой чай. Сэндвичи — с солониной. Ты опять пропустил завтрак?
— Да, — он с благодарностью принял тарелку. Чарльз знал, что это его любимые сэндвичи.
Ксавьер присел на кровать, подогнув одну ногу под себя и смотрел, как он ест, как будто оценивающе.
— Поверить не могу, что Шоу сделал это, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Во время учебной дуэли. Перед учениками… Все были в ужасе, по крайней мере трое детей расплакались, а бедный Скорпиус подумал, что ты умер. О чем этот человек вообще думал?
— Ну, это была отличная демонстрация реальной дуэли, признай, — мрачно произнес Эрик. — Настоящий враг, Темный маг или оппонент или кто бы там ни был, не будет медлить.
— Как бы я хотел, чтобы ты перестал постоянно его защищать.
— Ну, а я бы хотел еще чая.
Одарив его свирепым взглядом, Чарльз кивнул. Когда он заговорил снова, его голос смягчился и прозвучало сомнения:
— Я знаю, почему ты проиграл дуэль. Почему перестал защищаться.
— Проигрыш был неизбежным, а то, что я перестал защищаться, — просто глупостью. Это ни с чем не связано.
— Ты блокировал заклинание Шоу, которое летело в меня.
Эрик издал смешок.
— Хотел бы я, чтобы так и было. На самом деле, я запаниковал.
— Что же, тогда в следующий раз попробуй паниковать в другой манере, менее саморазрушительной, вот что.
— Если обещаешь не бросаться так самозабвенно навстречу опасности.
— Согласен, — Чарльз протянул ему ладонь для рукопожатия.
Эрик собирался ее отпустить, на самом деле собирался. Только один палец как-то коснулся запястья Чарльза, почувствовав пульс, и рука просто отказалась подчиняться.
Чарльз тоже не отпускал. Наоборот, он сжал пальцы сильнее, обвивая пальцы вокруг запястья Эрика, и прикрыл на мгновение глаза.
— Я рад, что ты в порядке, — пробормотал он.
Пора прекратить, прямо сейчас. Он скользнул по руке Чарльза, затем заставил себя отпустить его.
— Где моя палочка? Я чувствую, что должен убедиться в том, что она будет слушаться меня после этого поражения.
— Ты не потерял палочку во время настоящей дуэли, — ответил Чарльз. Жестом он призвал ее, и длинная терновая палочка скользнула в его пальцы с другого конца комнаты.
— Да, но и на учебную она мало чем походила, — Эрик забрал палочку. Все чувствовалось правильным, естественным, как всегда. Она не была его первой и самой лучшей палочкой, но, тем не менее, она была замечательной и хорошо служила ему. — Люмос, — прошептал он, и кончик, подчиняясь, загорелся.
— Вот, видишь? Надо что-то посильнее, чтобы потерять власть над терновой палочкой, — произнес Чарльз. — Даже когда их действительно отбирают в честном бою, надо постараться, чтобы заставить их слушаться нового владельца. Ты же помнишь, сколько проблем у тебя было с этой на втором курсе.
— Вообще-то справляться с ней было не очень трудно, — припомнил Эрик. — До огненных крабов, — мистер Олливандер предупреждал его об этом: что чтобы завоевать доверие его новой палочки, придется пройти сквозь своеобразное испытание (и схватка с взводом рассерженных огненных крабов, конечно, за таковую считалась). — Трудно одерживать победу терновой палочкой, но как только это случается, потерять ее труднее.
Он посмотрел на Чарльза почти с неохотой, зная, что сейчас по его глазам можно все прочесть. В ответном взгляде Ксавьера были и боль, и тоска.
— Я знаю, — он встал, забирая пустую чайную чашку и отходя к столу. — Доедай сэндвичи, у нас уроки через двадцать минут.
========== Глава 13. ==========
Во время обеда сова уронила письмо в тарелку Чарльза.
— Так быстро? — удивился Эрик, разглядев в строке адресата “Луна Скамандер Лавгуд”. Чарльз, определенно, отправил свое письмо раньше, чем он, потому что Эрик не ожидал ответа от Виктора Крида в ближайшие дни.
— Шш, — одернул его Чарльз, покосившись на место Шоу, которое все еще пустовало, и убедился, что никто из других преподавателей не смотрит, прежде чем открыть конверт. Ответ выглядел довольно большим — минимум два листа, покрытые аккуратными рядами небесно-голубых чернил.
— О чем именно ты спросил ее? — нетерпеливо спросил Эрик. Чарльз был таким фанатом Второй Волшебной войны, а Луна была членом Отряда Дамблдора, сражалась в Битве в Отделе Тайн, в Битве на Астрономической Башне, чертовой Битве за Хогвартс… Эрик надеялся, что преклонение Чарльза перед героями не заставило его сболтнуть лишнего женщине, которая, в конце концов, была совершенно им незнакома.
Чарльз не ответил, жадно вчитываясь в письмо. Закончив, он осторожно спрятал его под тарелку и не произнес ни слова по этому поводу, пока они не покинули Большой Зал.
— Я спросил, знает ли она, какое заклятье может оставить след в форме лотоса, — когда они вышли в пустой коридор, пробормотал Чарльз, так тихо, что Эрик едва расслышал. — Ни одного. И это само по себе говорит о многом.
— Каким образом?
— Не так уж много заклятий вообще оставляют след. А те, по большей части, —смертельные, что значит, что они задокументированы. Луна считает, что это недавно созданное заклинание, а это не так-то просто. Одно дело — как-то изменить уже существующее заклинание, и совершенно другое — изобретение или слияние нескольких заклятий вместе, это крайне сложно. Одним из тех, кто… здесь, посмотри на этот абзац.
Эрик забрал письмо из его пальцев, пробегая взглядам по строчкам, пока Чарльз нервно оглядывался на случай появления свидетелей.
“Одним из тех, кто смог достигнуть успеха в этом, я знала, был наш храбрый Директор Снейп, который создал, по крайней мере, два заклинания, пока учился в Хогвартсе. К сожалению, его исследования проводились в довольно опасной сфере — это Темная Магия, по правде говоря. Не надо забывать, когда речь идет о профессоре Снейпе, что, хотя он умер как герой, он не всегда жил как герой. В любом случае, даже несмотря на то, что я изучаю теорию магии, я не имею доступ к тому немногому, что уцелело из работы профессора Снейпа. Полагаю, в школе хранятся личные бумаги и записи профессора Снейпа. Как заместитель директора, возможно, вы сможете получить доступ, в отличие от меня.”
— Ты можешь? — спросил Эрик, бросая на Чарльза взгляд поверх письма.
— Нет, — глаза Чарльза блестели от какого-то взволнованного подозрения. — Только директор может получить результаты исследований, оставленные его предшественником. Эрик, разве ты не понимаешь? Вот почему Шоу был так заинтересован в том, чтобы стать директором! Вот что беспокоило меня — почему он буквально по головам шагал, чтобы получить должность, на которой он ничего не делает, он даже не пользуется той властью, которую получил, проводит все время, запершись в башне, возможно, там и хранятся бумаги Снейпа…
— Ты делаешь слишком много выводов из небрежного комментария, Чарльз. Мы даже не знаем наверняка, оставил ли что-нибудь Снейп, — взгляд Эрика скользнул по странице. — Что за “Орден Лотоса”? У них мог бы быть мотив…