Но не прошло и получаса, как Лора Смитт появилась на Бейкер-стрит.
***
Она была всё так же красива, но выглядела постаревшей и очень усталой, и этот новый образ неожиданно сделал её удивительно хрупкой и совсем неопасной.
Джон и Шерлок переглянулись, пораженные одним и тем же открытием: снявшая маску роковой красавицы Лора выглядела глубоко несчастной и не пыталась этого скрыть.
Все трое замерли в неловком молчании, прервать которое ни один из них не решался.
— Вы не предложите мне сесть? — наконец произнесла гостья. — Я едва держусь на ногах.
— Видимо, вы сломлены горем, — усмехнулся Шерлок.
Лора села в предложенное Джоном кресло и остановила на Шерлоке спокойный внимательный взгляд. Сапфировые глаза тускло блестели, утратив и дерзость, и вызов.
— Нет, не сломлена. Просто утомлена. Бессонная ночь, бесконечные звонки, люди… Как-то надо было утешить отца. Он очень уважал и любил Энтони.
— Да, вы уже говорили об этом. — Шерлок гневно сдвинул брови: — Ваша наглость не имеет границ.
Женщина печально улыбнулась.
— Мистер Холмс, вы ко мне несправедливы.
— Чем вы отравили его?
— Разве теперь это имеет значение? — без тени смущения спросила она.
— Вы дьявол, миссис Смитт, жестокий и беспощадный дьявол.
Глаза Лоры на миг полыхнули обидой и снова подернулись дымкой безразличной печали.
— Конечно, я дьявол, мистер Холмс, а вы, конечно же, ангел — белокожий, светлоокий и чистый.
Сердце Джона дрогнуло и быстро забилось, глаза наполнились жаркой влагой — так странно она это произнесла.
— Вам, чистому ангелу, никогда не понять моей дьявольской тоски, моего дьявольского одиночества. Вам никогда не узнать, как изо дня в день во мне умирала Женщина.
Лора прикрыла ладонью глаза.
«Совсем как Джон», — удивленно подумал Шерлок, и сам вдруг испугался этого непрошенного сравнения.
Лора поднялась с кресла и подошла к окну. Две пары настороженных глаз следили за ней, не представляя, что ещё она задумала, какая очередная авантюра зреет в её гладко причесанной голове.
— Как же он мне надоел! — выкрикнула она так громко, что и Шерлок, и Джон вздрогнули от неожиданности. — Ограниченный, скучный самец. Он даже трахался так же, как десять лет назад: тупо, изнуряюще долго и нудно. Одни и те же вздохи, стоны, слова. «Я тебя обожаю. Ты свет моей жизни…» И так каждый день! Мне хотелось кричать!
Казалось, Лора Смитт всю свою жизнь ждала этой минуты: поток её страстных откровенных признаний остановить было уже невозможно.
— У меня нет детей… У меня нет детей! Знаете, почему? Потому что ему не нужны были дети. Ему была нужна только я. Во всяком случае, так было в первый наш год. Медовый год… — горько усмехнулась она. — Потом у него появилось Главное Дело жизни, и он почувствовал себя полностью удовлетворенным. Дело его жизни и Женщина его жизни — гармония по Энтони Смитту. Какие могут быть дети? Десять лет меня приколачивали к кровати обтянутой латексом плотью. Этот отвратительный запах латекса я ненавижу!
Она снова села в кресло и посмотрела на Шерлока.
— Он ни разу не кончил в меня, ни разу за все эти десять лет во мне не плескалось теплое семя… Как я всё это выдержала, не понимаю.
— Но вы могли развестись с ним, — тихо сказал Шерлок, сраженный её неистовым монологом.
— Развестись?! — круто развернулась в его сторону Лора.— Он бы никогда не оставил меня в покое. Умолял, ныл, страдал, до конца жизни преследуя своей опостылевшей любовью и резиновой похотью. Да и отец… Я очень люблю его. Он славный старик. Энтони — опора и надежда, наследный принц мануфактурной державы. Наш развод сократил бы его дни. Видите, мистер Холмс, не такой уж я страшный дьявол.
— А смерть Энтони, разумеется, дни вашего отца продлит, — невозмутимо добавил Шерлок.
Но больше Лора на него не смотрела.
Неожиданно она оказалась рядом с застывшим возле камина Джоном и заглянула ему в лицо.
— Мне бы такого, как ты — страстного, сильного, горячего. Как бы крепко ты меня обнимал… Как бы любил… В твоих руках и умереть не страшно. — Лора крепко сжала его предплечья и на секунду прильнула, обдав воспаленным жаром. — Но тебе нужен только он, этот холодный самовлюбленный гений.
Джон не мог отвести от неё взгляда, как в омут погружаясь в черноту её огромных зрачков.
— Он никогда не оценит подаренного ему счастья. — Она снова прижалась, задрожав от подступающих слез. — Брось его, Джон, и пойдем со мной. Я помогу тебе всё забыть, исцелю твою душу, освобожу от оков твое тело. Ты так измучен, мой бедный Джон, так переполнен страстью…
— Отойди от него.
Лора окинула Шерлока гневным презрительным взглядом.
— Кто ты такой, чтобы мне приказывать?! Кусок красивой, надменной плоти, трахающий себя самого. Отвратительно равнодушный, убивающий душу такого редкого мужчины. Я перестаю верить в Бога… Он не допустил бы подобного изуверства. Джон, у меня шелковистая кожа… Джон, посмотри на меня! Теперь-то я знаю, почему так сильно хотела его убить.
Щеки Джона пылали, голова раскалывалась от невыносимой боли. Ему хотелось убежать, избавиться от изливающихся на него потоков отчаяния. Её ладони прожигали рубашку и плавили кожу, но не было сил даже отстраниться от тесно приникшего тела.
Она отпустила его сама.
— Да, я часто хотела его убить, мистер Холмс. До дрожи! Будто наяву видела, как он корчится у моих ног, испуская дух. Но… — Её губы тронула едва заметная улыбка. — Я его не убивала. Вы даже не можете допустить такой мысли, правда? Конечно, вам же так нужны убийства и убийцы! Именно это и составляет смысл вашей идиотской жизни. Лучше подумайте о любви. Хоть иногда…
Не прощаясь, она направилась к выходу, но оглянулась перед тем, как уйти, и небрежно бросила:
— Я дам разрешение на вскрытие. Можете распотрошить его, как лягушку, и покопаться в его кишках. Но вы ничего не найдете. Ирония судьбы, мистер Холмс - Энтони просто забыл дома нитроглицерин. Увы, вам крупно не повезло…
— Зачем вы приходили ко мне, миссис Смитт?
Она пожала плечами.
— Скука, мистер Холмс. Черная, необъятная скука. Думаю, вы хорошо меня понимаете.
***
Молчание было долгим и тягостным. Было стыдно и страшно посмотреть друг на друга.
Джон первым прервал молчание:
— Я больше не могу, Шерлок. Прости.
И ушел.
* В Англии хоронят на девятый день.
========== Глава 11 Запретное ==========
Никогда ещё Шерлоку не было так тяжело.
Отчаянье Лоры, её неожиданное откровение и такое же неожиданное, оскорбительное презрение лишили его опоры, привычного ощущения прочности и неизменности жизненного уклада, собственных убеждений и взглядов. Незыблемая вера в свою правоту теряла прежние четкие линии, расплывалась, приобретая новые, пугающие очертания.
Впервые Шерлок был растерян до такой степени.
Лора была права в каждом своем слове, Шерлок понимал это сердцем. В её словах не было и тени правды — это возмущенно кричал Шерлоку разум.
Уход Джона мгновенно заставил разум замолчать.
Конечно же, Шерлок знал, что Джон вернётся, но так же хорошо он знал, на какой тонкой грани всё это время балансировал Джон, и чего ему стоило удерживать столь шаткое равновесие.
Меньше всего на свете ему бы хотелось Джона мучить, но так получилось, что волей-неволей он превратил его жизнь в ежедневную изнурительную борьбу.
Сомнение — не самое привычное состояние Шерлока Холмса, тем более, когда речь идет о давно устоявшихся, и, по сути, превратившихся в догму убеждениях. Но…
Страстно оберегаемая им свобода, есть ли она у него? Свободно ли его сердце от того, чего так упрямо избегает разум, если сейчас, когда за Джоном захлопнулась дверь, он от ужаса готов закричать в полный голос? От ужаса, что останется в одиночестве даже на вечер…
***
Приближалась ночь, но Джона по-прежнему не было.
Напряжение было так велико, что Шерлок перестал чувствовать свое вросшее в кресло тело, и только его ледяные от волнения пальцы слабо подрагивали при каждом новом звуке на опустевшей и притихшей улице.
Когда внизу раздался едва слышный стук в дверь, сердце Шерлока сделало такой сумасшедший рывок, что на миг потемнело в глазах.
На непослушных ногах, заплетающихся от нахлынувшей слабости, он спускался по лестнице, впервые боясь увидеться с Джоном, и вместе с тем замирая от радости, что тот наконец-то вернулся домой.
В прихожую ворвался отвратительный запах алкоголя и рвоты…
Джон упал в руки Шерлока, едва не опрокинув его своим налитым свинцовой тяжестью телом, и Шерлок крепко прижал его к себе, с трудом удерживаясь на ногах.
— Шерлок…
— Тихо, Джон. Мы испугаем миссис Хадсон.
Шерлок мгновенно сконцентрировался на самом главном — срочно добраться до гостиной, а там уже станет значительно легче. Раздеть, бросить в бельевую корзину всю эту грязь и вонь, умыть и положить в постель. Всё остальное потом. Душ, горячий чай — потом. Сказать о том, как он дорог ему и близок — потом.
Бледный, дрожащий Джон не в силах был даже открыть глаза, его тяжело повисшее на Шерлоке тело горело, как в лихорадке, по вискам и шее струился обильный пот.
«Идиот! Кретин! Как он только добрался до дому?!»
От жалости сердце сжималось, переполняя душу тоской. Джон, такой терпеливый и сильный, сломался, выдохся. Шерлоку было страшно, и он продолжал ругаться, словно это могло растворить захлестнувший его страх, превратив все в рядовую и даже комичную ситуацию — сосед по квартире напился. Глупо, банально напился. Такое бывает. А то, что не покидает чувство неминуемой и страшной потери, всего лишь последствия пережитого волнения.
Вот же он, Джон — безвольный и, кажется, уже готовый отключиться, но, слава богу, живой.
— Джон, потерпи… Я сейчас…
— Шерлок…
— Молчи. Всё хорошо, ты дома.
— Дай мне воды.
Тяжело облокотившись на раковину, Джон долго пил ледяную воду, подставляя под струи лицо и голову, а потом рухнул на стул, потирая ладонями виски.
Шерлок стиснул руками его понурые плечи.
— Тебе необходимо прилечь. Вставай. Я тебе помогу.
До комнаты Джона они добрались довольно быстро, и Джон даже попытался стянуть через голову джемпер, но это было последним, что он сделал перед тем, как мир красиво взорвавшись, перестал существовать, и разум погрузился в тяжелое, темное забытье…
Шерлок раздел его сам, оставив только трусы и футболку, и, уже почти выбиваясь из сил, с трудом дотащил до кровати, продолжая удивляться странному жару неподвижного тела.
«Утром все будет в порядке, — успокаивал он угнетённое горькой тревогой сердце. — Выспится, примет душ и сразу придет в себя».
Но тревога не покидала, опаляя волнением легкие, заставляя пристально всматриваться в родные черты: спит или потерял сознание? Дыхание тяжелое, горячее, пропитанное запахом виски.
«Сколько он выпил? На интоксикацию не похоже. Джон всегда пьет понемногу… Устал. Он просто очень устал. Я довел его до последней точки».
Шерлок не видел выхода из этого тупика.
***
В своем лихорадочном огненном бреду Джон был с Шерлоком.
Шерлок лежал у него между ног и высасывал остатки угасающей жизни. Джону было невыносимо страшно. Наполненный битым стеклом рот причинял невыносимую боль. Лопались набухшие, изрезанные осколками вены, и кровь тягуче стекала по напряженной, тяжелой мошонке, заливала обнаженные ягодицы и скапливалась теплой лужицей под поясницей.
Он умолял, он кричал: «Шерлок, не надо! Остановись!», а сам, вцепившись намертво в его волосы, со всей силы прижимал до головокружения любимое лицо к своему измученному вожделением паху. Желание и боль сводили с ума, и крик рвался из горла прямо в переливающееся звездами небо, безбрежно раскинувшееся над его головой и манящее долгожданным покоем…
Джон метался на сбитых в ком простынях, выгибаясь немыслимой дугой. Шерлоку казалось, что он сейчас переломится в пояснице — так противоестественно Джона ломало. Его возбуждение было так велико, что тонкий хлопок белья промок насквозь, и увеличенная головка, отчетливо вырисовываясь, туго натягивала мягкую ткань.
Джон продолжал стонать и звать его, надрывно и хрипло.
Видеть его мучения было невыносимо, и на миг у Шерлока мелькнула дикая мысль помочь ему избавиться от этого адского возбуждения. Он хорошо понимал, что достаточно будет нескольких резких движений, и Джон сразу же выплеснется, сразу же освободится, но представить, что он прикоснется к находящемуся в беспамятстве Джону даже ради того, чтобы прекратить этот сводящий с ума кошмар, было немыслимо.
И все-таки Шерлок не выдержал… Он накрыл ладонью каменно твердый, горячий член, а потом, чувствуя омерзение к самому себе, неловко погладил. Джон мгновенно толкнулся в руку, и Шерлок ускорил темп, моля Бога помочь ему навсегда забыть эти минуты, вытравить их из памяти, как самый страшный, самый грязный свой грех.
Даже сквозь ткань прикосновения доставляли немыслимое наслаждение, но, кончая, Джон закричал протяжно и непривычно тонко, словно получив смертельную рану. Его колотила такая дрожь, что Шерлок вынужден был несильно прижать охваченное оргазмом тело к кровати, думая лишь об одном: удержать, дождаться, когда прекратятся эти так не похожие на волны удовольствия судороги.
Он ласково гладил лицо, волосы и тихо успокаивал, убаюкивал так и не пришедшего в себя Джона.
Необходимо было его переодеть. Шерлок не мог допустить, чтобы очнувшись утром, Джон догадался о том, что произошло, как и не мог допустить, чтобы он лежал сейчас мокрый и перепачканный собственным семенем.
Он принес теплую воду, губку, мягкое полотенце и осторожно стянув с Джона плавки, бросил их на пол. Протерев все ещё напряженный член, а затем насухо промокнув его полотенцем, Шерлок быстро переодел Джона в чистое белье. Пропитанная потом футболка тоже полетела на пол.
Его трясло с головы до ног: от страха, что Джон очнется и увидит странные действия друга, от рвущегося сквозь поры жара, от мысли, что всё потеряно навсегда…
Вскоре мучительное забытье Джона перешло в глубокий сон: дыхание выровнялось, ресницы перестали трепетать, а влажное от испарины лицо постепенно стало расслабленным и спокойным.
Шерлок укрыл его одеялом, тщательно, подоткнув его со всех сторон, поправил подушку и, выключив свет, тяжело опустился в кресло.
Думать не было сил. Гнетущее чувство только что совершенной ошибки не покидало ни на секунду. Так прикасаться к Джону было нельзя.
========== Глава 12 Невыносимо ==========
Джон проснулся поздно и долго лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к привычным звукам квартиры. Но сегодня они казались странно незнакомыми и чужими. Собственное тело казалось чужим. Весь мир казался чужим. Шерлок… Только Шерлок был близким, как никогда. Очень хотелось его увидеть, услышать голос. Почувствовать его запах…
Запах… Тяжелый и густой. Виски… Что-то ещё… Джон вздрогнул и, широко распахнув глаза, резко сел на постели, недоуменно оглядываясь по сторонам. Последнее, что он помнил из вчерашнего вечера — горький вкус неразбавленного виски и бьющий по нервам нестройный гул голосов, перекрываемый навязчиво громкой музыкой. Как он оказался дома, и что было потом, Джон не знал. Что-то случилось — такое, отчего вдруг испуганно сжалось сердце.
Что?
Что?!
Отсутствие пижамы не удивляло — Джон понимал, что напился вчера изрядно, как, впрочем, ему и хотелось — до отупения, до полного отсутствия мыслей и чувств. И плевать, чем всё это закончится…
Как он оказался в постели, как умудрился раздеться, можно было только догадываться.
Шерлок… Шерлок?
Жгучий спазм скрутил низ живота. Битое стекло… Почему? Откуда? Желание опалило тело так внезапно и сильно, что Джон застонал. Невыносимо хотелось ласки…
Сожми его Шерлок, сожми, или я сейчас умру…
Он резко тряхнул головой и поднялся с кровати.
Тяжелый запах вызывал тошноту и головокружение.
Горячий душ, горячий чай. Шерлок…
Надо немедленно увидеть его, расспросить о прошедшей ночи. Но почему-то сама мысль об этом пугала и вызывала смятение.