— Шерлок… — Старший Холмс отошел и снова уселся напротив, поймав, наконец, взгляд, полный растерянности и… боли? — Поедем ко мне. Поживешь за городом, успокоишься. А заодно успокоишь меня. Ты хотя бы представляешь, чего мне стоило это вранье? «Шерлок уехал, звонит, здоров, весел, бла-бла-бла…». Чертов ты эгоист! Нельзя так играть чувствами близких.
— Майк…
Шерлок редко называл его так.
— Собирайся, прошу тебя. Я не задам ни одного вопроса. Будешь просто жить, но рядом со мной. Отдыхать, думать…
Искушение было так велико, что Шерлок едва ему не поддался. Он сходил с ума от бессонницы, от воспоминаний и… страха. Каждый день, а тем более ночь были немыслимой пыткой. Две недели постоянного напряжения истощили все ресурсы душевных сил, которые были на исходе ещё там, в том доме…
Но он хорошо понимал, что если сейчас уедет, то сюда, на Бейкер-стрит, ему возврата не будет. Он уже никогда не сможет преодолеть страх, и сломается окончательно. Именно здесь, дома, один на один со своим унижением и своей постоянной болью он сможет как-нибудь выкарабкаться, сможет забыть и начать всё сначала. Во всяком случае, попытается это сделать.
Взгляд Шерлока потеплел и надолго задержался на лице брата, отмечая следы усталости и изматывающего беспокойства. На мгновение то, что произошло с ним, вновь показалось чужой историей, кусочком чьей-то придуманной жизни, по каким-то нелепым причинам воспринятой им, как своя собственная, настолько Майкрофт, его фундаментальность и правильность, были несовместимы с недавно перенесенным кошмаром. Это вселяло в Шерлока пошатнувшуюся веру в себя и в перевернувшийся с ног на голову мир.
«У меня получится. Я смогу».
— Дай мне немного времени, Майк. Совсем немного. Если я пойму, что не в силах справиться с… ситуацией, то приеду к тебе. Обещаю.
Майкрофт еле заметно качнул головой.
Он был категорически против и готов прямо сейчас схватить Шерлока в охапку и увезти от всего, что мучает его вот уже две недели. Но вынужден был согласиться, хотя сердце его сжималось от предчувствия чего-то трагического и неотвратимого.
— Хорошо. Надеюсь, тебе хватит здравого смысла.
Впервые в жизни Шерлок очень хотел, чтобы брат задержался у него подольше.
***
— Тук-тук.
На этот раз дверь находящейся наверху квартиры оказалась открытой, и настроение миссис Хадсон сразу улучшилось.
Всё последнее время, с момента своего возвращения, Шерлок запирался на ключ, чего никогда раньше не делал, и чего никогда не делала сама миссис Хадсон. Даже уезжая погостить к сестре, она оставляла дверь своей квартиры незапертой. Это был неписанный закон их совместного проживания, и он устраивал их обоих. Они никогда не нарушали жизненного пространства друг друга, не докучали частыми визитами и лишними вопросами, поэтому и жили не как соседи, а как семья, не прячась за закрытыми дверьми.
Как все женщины, миссис Хадсон была любопытна, особенно, если речь шла о таком необыкновенном человеке, как её постоялец. Но своё любопытство она мужественно усмиряла, тем более что Шерлок, хоть и нечасто, зато охотно с нею общался.
Время от времени они пили вместе чай, ведя неспешные беседы. Конечно, если это можно было назвать беседой, потому что говорила в основном она. Но Шерлок всегда внимательно слушал, и удовольствие получали оба.
Такие вечерние чаепития происходили довольно редко, и тем были особенно хороши.
Иногда миссис Хадсон кормила Шерлока обедом, потому что «нельзя каждый день есть какую-то дрянь», и справедливости ради стоит заметить, от её обедов Шерлок не отказался ещё ни разу.
Их мирное и обоюдоприятное сосуществование не нарушалось ни чем и никогда, за исключением тех дней, когда Шерлок с головой погружался в очередное увлекательное расследование, превращающее его в слабо реагирующий на внешние раздражители механизм.
В такие дни женщина оставляла его в покое, понимая, что сквозь броню его мыслительного процесса ей никогда не пробиться.
Теперь всё изменилось.
Доброе сердце миссис Хадсон тревожно замирало, когда дверь её дорогого Шерлока в очередной раз оказывалась закрытой на ключ. Это было странно и необъяснимо, и потому пугало.
Она не требовала объяснений, и уж тем более, не упрекала. Негромко барабанила согнутым пальчиком по деревянной поверхности и спрашивала, всё ли в порядке. Но чаще всего поворачивалась и уходила к себе, удрученно покачивая головой.
В такие минуты ей очень хотелось снова позвонить Майкрофту, но беспокоить занятого человека она не считала возможным, тем более что он был частым гостем на Бейкер-стрит и знал обо всём, что здесь происходит.
— Шерлок, дорогой, ты не занят? Я купила тебе кофе и молока.
— Спасибо, миссис Хадсон. Заходите, пожалуйста.
Шерлок с улыбкой шел ей навстречу — до прозрачности бледный и ещё более исхудавший.
— Ты не голоден? Я собираюсь испечь пирог.
— Когда я отказывался от вашего пирога?
— Вот и чудно.
Она повернулась, чтобы уйти, но задержалась на пороге.
— Шерлок…
Её спина, её плечи, вся её поза говорили о нерешительности, но тем не менее она спросила, не поворачивая головы: — Ты не собираешься прогуляться? Сегодня довольно тепло… — И повернувшись к нему лицом, неуверенно улыбнулась.— Дорогой, ты совсем не выходишь из дому. Меня это беспокоит. И Майкрофта тоже…
— Да, он мне уже об этом сказал. Миссис Хадсон, всё в полном порядке. Я очень занят, и не хочу никуда идти.
— Чем?! — Отчаяние так и прорывалось сквозь видимое спокойствие. — Чем ты так сильно занят, что вот уже две недели не покидаешь квартиру?!
Брови Шерлока сдвинулись в упрямую линию. Этот неожиданный разговор был ему очень неприятен. — Миссис Хадсон, прошу вас, не задавайте лишних вопросов. Вы не делали этого никогда.
Он с нетерпением ждал, когда женщина уйдет, но она продолжала стоять на пороге, явно желая сказать ему что-то ещё, но не решаясь продолжить этот мучительный диалог.
— Миссис Хадсон?
— Шерлок, дорогой, я вот о чем подумала на досуге… Может быть, нам найти для тебя соседа?
— Что?! О чем это вы?
— Наверху есть ещё одна спальня, замечательная, светлая комната. Если бы там поселился приятный, порядочный молодой человек… Вы могли бы с ним подружиться, куда-нибудь вместе ходить, развлекаться. Ты всё время один, Шерлок! Это неправильно.
— Вы же знаете мой неуживчивый нрав. — Шерлок подошел ближе и слегка приобнял её за плечи, едва заметно улыбнувшись.
Горечь его улыбки больно полоснула по сердцу.
— Господи, кто тебе это сказал?! У тебя прекрасный характер и светлая душа.
Шерлок негромко хмыкнул. — Вы очень добры, миссис Хадсон, но я привык смотреть на вещи реально. Кто меня выдержит? Да и мне здесь никто не нужен. Я одиночка.
— Шерлок! — искренне возмутившись, воскликнула женщина. — Ты ещё так молод! К чему думать об одиночестве? Тебе необходимы друзья… подружки. Я давно мечтаю о твоей свадьбе.
— О моей свадьбе? — казалось, Шерлок готов рассмеяться. — Я никогда не женюсь. Меня не интересуют женщины. И отношения не интересуют тоже.
Миссис Хадсон с трудом поборола желание хорошенько его встряхнуть.
— Я не хочу этого слышать! Ты красивый, умный, очаровательный мужчина. О чем ты только думаешь, говоря подобную ерунду?
— Я был бы очень рад, миссис Хадсон, если бы этого, как вы говорите, очарования во мне было чуточку меньше… Прошу вас, закончим этот трудный и бесполезный разговор.
По тону и взгляду Шерлока было ясно, что продолжать он не намерен, и еле сдерживает растущее раздражение.
Миссис Хадсон тяжело вздохнула. — Хорошо. Прости, мой… Прости. Пообедаем вместе?
— Да.
***
Оставшись один, Шерлок вернулся в гостиную, медленно опустился в кресло и закрыл глаза. Все говорило о том, что предложение брата придется принять. Справиться с тем, что он назвал ситуацией, не получалось. Он был опустошен, раздавлен страхом, завладевшим им властно и безраздельно.
Все эти две недели Шерлок как мог сражался со своим беспощадным чудовищем, лишившем его полноценного отдыха, заставившем его вздрагивать от каждого звука и запираться на ключ.
Какой смысл притворяться перед самим собой?
Посмотреть правде в глаза и сдаться — единственный выход.
Садерс искалечил его, превратив в затравленное, слабое существо без будущего и даже без настоящего. Как бы дико это не прозвучало, но там, в маленьком доме, Шерлок чувствовал себя в большей безопасности, чем на Бейкер-стрит.
Там, по крайней мере, было всё предельно ясно.
За окнами кипела жизнь, в одночасье ставшая ему непонятной и странной, и Шерлок покрывался холодным потом от одной только мысли, что когда-нибудь ему всё же придется выйти из дому и попасть в объятия враждебного, хмурого Лондона, по улицам которого разъезжает большая машина с черными стеклами, надежно скрывающими сумасшедшего, похотливого убийцу, разбившего всю его жизнь.
========== Глава 16 Двадцать девять ==========
Если ночи Шерлока до сих пор принадлежали отчаянию, то дни были спокойны. Насколько в его случае возможно спокойствие… Днем Шерлок пусть отдаленно, но все-таки напоминал себя прежнего, хотя это и стоило ему немалых усилий.
Увидеть в зеркале поникшее, окончательно сломленное существо? Нет, этого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах, и на это Шерлока пока хватало.
Вернуться к привычному ритму жизни на данный момент было невозможно, он хорошо это понимал. Но собственная квартира уже не носила печать враждебности и упрека, как показалось вначале, и от одного этого ему стало значительно легче.
Полноценной жизнью его существование было сложно назвать, но даже просто жизнь на Бейкер-стрит, с которой он уже тысячу раз простился и потерял надежду увидеть, была бесценным подарком.
Он очень старался вернуть хотя бы малую часть утраченного порядка вещей, упорно создавая видимость жизни, которую вел всегда. Поднимаясь на рассвете, он принимал душ, варил кофе и подолгу пил его, придавая процессу форму своеобразного ритуала, а если посмотреть правде в глаза — попросту оттягивая момент, называемый началом нового дня.
Когда истощенный недосыпанием организм не выдерживал и, защищаясь от перегрузки, все-таки отключался, ненадолго впадая в короткое небытие, Шерлок чувствовал себя значительно лучше и, проснувшись, даже готовил нехитрый завтрак, получая удовольствие от видимой нормальности такого утра.
Непродолжительный сон заметно его освежал и вселял надежду, что всё ещё может когда-нибудь измениться. Человек — выносливое создание, и всегда может начать сначала.
Он подолгу смотрел в окно, и в такие дни город пугал его значительно меньше. Мелькала мысль решиться и наконец-то выйти из дому, пройтись по знакомым улицам. Отдохнувшему сознанию она уже не казалась дикой.
Слегка приободрившись, Шерлок проделывал упражнение, неплохо тренирующее память: принимался в деталях представлять окружение Бейкер-стрит — здания, двери и витрины магазинов, решетки и вывески, трещинки и неровности мостовой, вновь и вновь убеждаясь, что, несмотря на редкие пешие прогулки, он помнит всё до мельчайших подробностей.
Чаще всего ему вспоминалось небольшое кафе, где когда-то он проводил вечера за компьютером и чашечкой кофе — в этом скромной заведении его готовили потрясающе вкусно. Это удивительно, но в памяти каждый раз всплывали всё новые и новые, незаметные глазу детали. Ему нравился столик в углу, где по непонятным причинам ему думалось лучше, чем у себя в гостиной. Его заприметили официанты, никогда не тревожили и лишь подливали свежую порцию кофе, исчезая незаметными тенями. Такое безраздельное погружение в себя по обыкновению случалось тогда, когда очередная задача полностью завладевала его сознанием, отгораживая невидимой стеной от внешнего мира.
Всё было тогда просто и хорошо.
Как отчаянно тосковал он по тем замечательным дням беззаботности и чистоты, понимая, что они никогда уже не вернутся, и даже если однажды ему удастся выбраться из глубинного мрака, всё так или иначе будет носить отпечаток пережитого потрясения.
Ни о каких загадках, ни о каких увлекательных делах не могло быть и речи. От одной только вероятности погружения в чьи-то проблемы, в грязь человеческих мерзостей Шерлока охватывал ужас.
Нет! Ни за что!
Довольно заигрывать с демонами. Одного из них он уже вызвал.
*
После разговора с Майкрофтом, а особенно после разговора с домовладелицей, Шерлок твердо решил не сдаваться. Он ещё не знал, как будет действовать дальше, как будет бороться с последствиями того, что разделило его жизнь на свет и тьму, но видеть жалость во взгляде близких он больше не мог. И выглядеть жалким — тоже.
Первым шагом на пути выздоровления будет выход на улицу.
Обязательно.
Непременно.
И очень скоро.
С него довольно существования в образе бледной тени, бесцельно слоняющейся по небольшому пространству квартиры. Он соскучился по дождю и ветру, по туману, забирающемуся за ворот пальто, по засыпанным листьями аллеям уютного скверика, в котором когда-то изредка прогуливался перед сном.
Шерлок дал себе срок: до окончания этого месяца прийти в себя и сделать свой
первый шаг. А оставшееся время посвятить подробному изучению жизни врага. Что ему это даст, не имеет значения, но он должен узнать о нем всё возможное, и даже придуманные, либо не до конца правдивые факты публичной жизни Садерса Рэмитуса позволят Шерлоку сделать определенные выводы о безумце, для которого человечество — тупое безликое стадо, а жизнь — лишь арена для извращенных, жестоких игр.
А там поглядим…
*
Шерлок конечно предполагал, что Сад — человек непростой, но столкнуться с такой колоссальной силой, какую представлял из себя его недавний мучитель, он ожидать не мог.
Сбросить подобное могущество с прочно занятого им пьедестала практически невозможно.
Как обвинить в преступлениях неприлично богатого и щедрого бизнесмена, занимающегося всеми возможными формами благотворительности по всему миру?
Преступления? И даже убийства? Бога ради, зачем ему это надо?! Он жертвует огромные суммы на борьбу с лейкемией. Бред…
Как призвать к ответу порочного, безнравственного изувера, если на аудиенции сам Папа Римский благословляет его и жмет ему руку?
Он очень благороден и почтителен, этот господин Рэмитус…
Ну, не без греха. А кто безгрешен?
Этот излучающий уверенность, красивый мужчина, беседующий на приеме у Королевы с представителями высшего класса и призывно улыбающийся обворожительным дамам — разве может он корчиться в сладострастных муках на теле изнасилованного им мужчины, слезно вымаливая один-единственный поцелуй?
Да ему стоит только взглянуть, стоит поманить кончиком пальца…
Особенно поразило Шерлока фото, где Садерс и Майкрофт увлеченно и явно дружески беседуют на поле для гольфа. Третьего дня…
Но как открыть Майкрофту правду?
Брат поверит, в этом можно не сомневаться. И сразу же кинется в бой. Чем для него это закончится, Шерлока успели предупредить.
Что ж… Враг очень силен и, по сути, несокрушим. И по-прежнему полон загадок, потому что о прошлом его Шерлок не узнал ничего. Ни даты и места его рождения, ни сведений о семье и близких, ни информации о годах учебы и источнике такого невиданного благосостояния. Словно однажды Садерс вышел из адовых врат и воцарился на грешной Земле.
Дьявол, принявший человеческий облик.
И если он появится в его жизни снова…
У Шерлока была лишь одна надежда, но думать об этом было и стыдно, и низко. А ещё — страшно.
До чего нужно дойти, надеясь на такое?!
Но, как бы ни гнал от себя Шерлок эту подлую мысль, она возвращалась снова и снова: может быть, о его существовании давно уже позабыли, и сейчас в маленьком доме томится новая жертва отвратительной страсти Садерса Рэмитуса…
*
На исходе третьей недели, поздним ветреным утром миссис Хадсон негромко стукнула в дверь: — Шерлок!