— Кстати, да. Как там продвигается у вас с Купером? Я смотрю, вы между собой парой слов перебросились всего. В любовном гнездышке у роз выросли первые шипы?
Бен не мог сказать, что Джон у него ночевал, и тем более, что за утро они успели надоесть друг другу хуже горькой редьки. Купер с похмелья был даже хуже, чем пьяный или обдолбанный.
— Терапия не исправит того факта, что Купер первосортный говнюк.
— У него отец сегодня умер, я бы тоже вел себя не лучше.
Бен был рад, что они только тронулись со светофора и форд не успел набрать скорости. Он притормозил и пропустил внезапно появившегося из кустов пешехода.
— В смысле?! А ты откуда знаешь?
— Его Дьюи спросил, когда ты отошел утешать Ньявес. Ты, кстати, ее телефончик стрельнул? — подмигнул ему Алекс. — Огонь баба.
Но Бен его не слышал. Так вот что за звонок был перед выходом из дома — наверняка, звонили из тюрьмы, и вот почему Джон потом вел себя как распоследний мудоеб. Ну бля, шикарно. Сказать же не мог, да?
— А-57, ответьте, — внезапно прозвучало среди обычных переговоров по рации.
— Диспетчер, А-57 на связи, — ответил Алекс, переглянувшись с Беном.
— Перейдите на закрытую частоту.
Его напарник переключил рацию, и они стали ждать. Бен сбавил газ и остановил машину возле бордюра, но не заглушил.
— А-57, немедленно отправляйтесь на пересечение Норвуд и 21-ой. Там вас будет ждать А-44. Сейчас с вами свяжутся и введут в курс дела. На общем эфире сохранять молчание.
— Вас понял, — ответил Алекс и потянулся к ремню безопасности.
— Ну вот, я же говорил — не буди лихо, пока тихо, а ты не верил.
Бен включил люстру и с визгом развернулся в сторону к шоссе.
— Шерман, ты тут? — на их частоту вышел Дьюи. — Как далеко находитесь?
— Да. Что там у вас? Мы сейчас выезжаем на 10-е шоссе, будем минут через десять.
— Да жопа, вот что! Погнались за подозреваемым, я потерял Ньявес из виду, и она не выходит на связь. Хуй знает, почему. Инфаркт? Приступ? Напали какие-то бомжи? Я уже вызвал детективов, но бля, пока тут кто-нибудь доедет по пробкам, ебаный час пройдет.
— Сейчас будем, — только и ответил Бен, давая по газам. — Плохой район, ох, не нравится мне это, — пробормотал он Алексу. — Там через два квартала копы того бомжа забили, народ и так полицию не любит, а сейчас уж… Возьми с собой тазер, выставь заряд помощнее.
Они доехали даже быстрее, чем Бен рассчитывал. На парковке у Норвудской школы их уже ждала машина Дьюи и еще одна патрульная. Сам Дудек сидел с открытой дверью с рацией в руках, видимо, пытаясь связаться с Ньявес по закрытой линии. Стоило им затормозить, Бен и его напарник выскочили из лунохода.
— Это тот тип? — спросил он, кивая на парня на заднем сидении в наручниках.
— Ага, паскуда вылетел на меня с черного хода кафешки. Еще и сопротивляться пытался, хуесос. Говорит, ни хрена не видел.
— Где вы связывались последний раз?
— Возле Парк Гроув. Парни пошли проверять на юге.
— Тогда мы возьмем север. Алекс, — он повернулся к напарнику, — ты со стороны Бонсалло — улица параллельная, будем прочесывать каждый угол. Мусорные ящики, переулки, стучись к соседям. И будь на связи перед каждым домом, понял?
— Погнали.
Без лишних слов они побежали по улице, а затем на повороте с Парк Гроув разделились. Бен хорошо знал этот район только потому, что в начале улицы он пару раз обедал в Чикано — неплохой забегаловке, а в конце у самого Вашингтонского бульвара располагалось похоронное бюро. Дома стояли как двухэтажные, с красивым белым забором, так и сараи с алюминиевой обмоткой вдоль бордюра. Он обежал закусочную, быстро спросив, не видел ли кто полицейскую, но посетители лишь неохотно покачали головами.
В общежитии по 827 Парк Гроув все шторы были задвинуты, вахтерша в махровом красном халате на первом этаже смотрела телевизор, и Бен плюнул и не стал спрашивать.
— Беру двухэтажный кондоминиум на углу, — прошуршала рация голосом О’Доннела.
— Ок, я дом за серой общагой.
— Понял.
Бен открыл калитку, пересек газон и постучался. Розовый велосипед, герань в висячем горшке и покрывало на скамейке, стоящей на веранде. Он нервничал и отстукивал пальцами по косяку. Никто не ответил, и Бен, подождав немного, пошел к следующему. И следующему, и еще одному, но все без толку — все были либо на работе, либо предпочитали не реагировать на звонок или стук в дверь.
Нетерпеливо он постучался в следующий дом, больше похожий на свинарник. Мусор был свален кучей возле бака, заросшие цветы под замком, две пальмы, росшие во внутреннем дворе были обмотаны одеялами. Что за чушь, нахрена одеяла пальмам? Ну и запах, подумал Бен, перешагивая дырявое ведро.
После стука дверь открылась практически мгновенно. Бен не ожидал такого хозяина дома, как и чернокожий парень — копа у себя на ступенях.
— Добрый день, сэр. Я офицер Шерман… — парень захлопнул дверь, и Бен несколько секунд непонимающе пялился перед собой.
— Хэй, это невежливо! — крикнул он, стуча еще раз. — Сэр, мне нужно с вами поговорить, откройте дверь.
Он услышал какую-то возню и непонятный бубнеж. Парень как минимум пересрался, а значит, творил там что-то незаконное.
— Я считаю до пяти, мужик, если ты не откроешь эту дверь, выращивание травы будет меньшей из твоих проблем!
Бубнеж прекратился. Возня тоже, но хлопнула дверь где-то в глубине дома. Бена это начинало кардинально бесить.
— Я возле здания профсоюза, и, кажется, у хозяина дома трава, — доложил он по рации.
— Если будет выпендриваться, зови, — ответил Алекс. — У меня пока ничего, продолжаю опрашивать народ.
— Ок.
— Извините, офицер, — мужчина снова открыл дверь, но на этот раз на ней висела цепочка. Как будто она его остановит, если вдруг Бен захочет войти.
— Прекратите волноваться, сэр. Я всего лишь хочу задать пару вопросов. Вы не видели за последние два часа женщину полицейского?
— Я не, — он странно обернулся, будто на кого-то, зубы у него были желтые, кривые, он вспотел и постоянно облизывал губы. — Нет. Нет, не видел.
— Вы уверены? — у Бена было неприятное ощущение, что в доме было несколько человек. Краем глаза он увидел, как дернулась штора. — Она невысокого роста, темные волосы, карие глаза.
— Нет, не видел, извините, — его голос был еле слышен и слегка дрожал.
Господи, мужик, за хранение наркоты тебя не повесят, чего дрожать как осиновый лист.
— Как вас зовут, сэр? — все так же спокойно и по-деловому спросил Бен.
— Биби, — тот не ожидал личного вопроса и даже вжал голову в плечи.
— Биби, у вас есть фамилия?
— Р-райт.
— Мистер Райт, — Бен достал визитку и протянул, — если что-нибудь вспомните или узнаете, пожалуйста, позвоните мне. Хорошо?
— А, да, конечно. Как только узнаю, так сразу. — Биби снял цепочку, приоткрыл шире дверь и взял визитку, которую Бен держал специально чуть дальше от проема. В ту секунду, как дверь открылась чуть шире, он увидел на столе полицейскую рацию, и счет пошел на секунды.
— С вами все в порядке?
Биби немного затормозил, ровно настолько, чтобы Бен схватил его за протянутую руку, вывернул за спину и впечатал в косяк со всей силы. Наручники он надевал быстро, сердце в груди стучало как бешеное, и не было времени на размышления.
Райт заорал, Бен вытащил пистолет, распахнул дверь и, поторопившись, сделал шаг внутрь. В этом была его ошибка. За дверью его встретила бита в лицо.
~~~
Бен очнулся на больничной кровати. Будто уснув с открытыми глазами, он неудачно моргнул и вдруг понял, что пялился на закрытое белыми жалюзи окно непонятно сколько времени. От груди шел провод к кардиомонитору, который тихо пиликал под удары сердца. Как он сюда попал и почему он уже был переодет в больничную одежду?
От резкого движения глаз внутри черепа что-то чертовски заболело, будто молния прострелила куда-то в шею. Бен коснулся лба и простонал. Ох, ладно, вот почему. Он потянулся к кнопке вызова медсестры и откинулся на подушки, в ожидании прикрыв веки.
— Добрый вечер, — вместо медсестры в палату зашла молодая женщина-доктор с чистым приятным лицом и взяла планшет в основании кровати. — Я доктор Каули. Как себя чувствуете, Бен?
— Голова болит, — прохрипел он, слабо улыбаясь.
— Понимаю. К сожалению, из-за сотрясения у вас повышенное внутричерепное давление, и оно сохранится еще пару дней, если не недель. Есть и хорошие новости. Мы сделали вам рентген костей головного мозга и шеи — снимки ничего не показали. Через трое суток, если головные боли будут такими же интенсивными, пройдете магнитно-резонансную томографию. В целом, вы абсолютно здоровы, — она посмотрела будто извиняясь, — ну, кроме красивого синяка, рассеченного лба и заплывшего глаза.
— Эх, а я так хотел выиграть конкурс «мистер Вселенная».
Доктор Каули мягко улыбнулась.
— Да уж, с этим придется повременить. Но я лично за вас проголосую в следующем году.
Бен аккуратно потрогал пульсирующую кожу на лбу, она оказалась заклеена пластырем.
— Я помню, что меня ударили битой, а потом все как-то странно.
— Это ретроградная амнезия. Ничего страшного, что вы не помните некоторые моменты после удара.
— Что там произошло?
— Боюсь, — доктор Каули замялась, — я не тот человек, который должен вам все рассказать, Бен. Ваш напарник ждет в комнате отдыха, я могу его позвать, если вы чувствуете себя готовым к разговору.
— Она жива? — испугался он, схватившись за поручни и подтягивая себя выше в кровати. Кардиомонитор запищал чаще.
— Бен, успокойтесь, пожалуйста, — она подошла и положила руку ему на укрытое покрывалом колено. — Если вы имеете в виду офицера Ньявес, то да, она жива. Остальные детали вам сообщит ваш напарник.
От резких движений голова закружилась, он тяжело выдохнул и кивнул.
— Хорошо, спасибо.
Доктор Каули поставила планшет обратно и вышла, оставив Бена наедине со своими мыслями. Ладно, Сандра жива. Но с ней явно что-то не так, раз ему сразу не сказали. Он попытался вспомнить хоть что-то после того, как упал с лестницы — а он точно упал. Тупая тянущая боль в районе поясницы это подтверждала. Вроде бы он даже помнил, как его тянули за руки и укладывали на каталку, но потом как ацетоном краску смыло.
Он предупредил Алекса по закрытой линии, Алекс должен был прибежать первым, как только понял, что Бен не выходит на связь. Он должен знать.
Дверь приоткрылась, и в палату вошел О’Доннел, вот только выглядел он, как будто по нему пробежался отряд крестоносцев в полном облачении: рукав порван, губа разбита, ссадины по всему лицу и сломанный мизинец в гипсе.
— Уоу, — протянул Бен, криво ухмыляясь, — а я-то думал, тут один красавчик.
— На себя посмотри, Вазовски, — Алекс устроился в кресле, лелея руку с гипсом. — Не мог очухаться раньше, я вообще-то домой хочу.
— Куда? Смотреть мультики и уничтожать ведро мороженого, пуская слезы по своей Энни?
— Я сейчас шепну медсестре, что нашел тебя без штанов, и остаток вечера ты проведешь у уролога, малыш, — прищурился Алекс, откинулся в кресле и простонал. — О да. Вот это я понимаю — кресло.
— Разве в нашем комик дуэте не я злой полицейский?
— Нахер иди.
— Да я бы с радостью, — Бен фыркнул, — да как видишь, меня еще не выписали.
О’Доннел негромко рассмеялся себе под нос и устало вздохнул.
— Начистоту?
— Выкладывай.
— Четыре нигера поймали ее возле дома, затащили в дом, пустили по кругу. Конец истории.
Внутри Бена все опустилось свинцовой тяжестью, он прикрыл глаза рукой, массируя переносицу. Ублюдки. Гребаные ублюдки.
— Блять. За что? Что она им сделала?
— Говорят, мстили за то, что Свенсон насиловал их женщин.
— «Их» женщин? — он поперхнулся от ярости. — Да кто даст этим ебаным бомжам?!
— В смысле, чернокожих, типа из их племени. Я вообще думал, что тебя там убили. Зашел, а ты в луже крови валяешься без сознания. Потом еще в спальне… — Алекс уставился в пол, склонив голову между плеч, и провел целой рукой по ежику коротких волос. — Пиздец, никогда не забуду.
Бен вспомнил спальню матери после налета и кровавые простыни в мусорке. Он не хотел знать, но, сглотнув, все равно спросил.
— Как она?
— Вывихнуто плечо, — безжизненным голосом произнес Алекс, — сломано запястье. Они пережали ей руки ее собственными наручниками. Множество ссадин, синяков, про то, что там, — он кивнул между ног, — я не знаю. Ее прооперировали, и теперь она лежит в реанимации. Тут ее брат приходил, пацан совсем. — Алекс показал на разбитую губу. — Это, кстати, он сделал.
Бен невесело хохотнул.
— Неудивительно, ты ведь дерешься хуже школьника.
— На себя-то посмотри, — издевательски протянул тот, — позволил уложить себя с первого удара, слабак. Я теперь герой, — вздохнул Алекс. — У меня даже интервью возьмут завтра. Тебе тоже перепало, твой папаша взялся защищать тех трех копов.
— Да твою ж мать, — Бен закатил глаза. — Ну какого хуя, его только не хватало!
— Ага, знатно подлил масла в огонь. За твоей жопой журналисты охотятся, зато Департамент тебе охрану выделил, ребята возле двери троих из желтых газет спровадили только за последний час. Докторша сказала, что тебя сегодня отпустят. У тебя есть, куда поехать?
Наверное, все-таки для него было слишком много плохих новостей за раз, потому что голова начала раскалываться, как хрустящая корочка. С зубодробительными прострелами в висок.
— К матери, я чую, тоже не вариант. Ладно, в отеле тоже ничего будет.
— Тебе нельзя одному, после сотрясения надо будить каждые три часа. У меня так было, когда я на скейте шибанулся с моста. Рвало ночью, как будто я намешал с три ведра алкашни.
— Я смотрю, у тебя богатый опыт в распитии алкогольных напитков, — заметил Бен, шипя от боли.
— Очнись, Шерман, я же О’Доннел, — он пожал плечами. — Это как спрашивать, пробовал ли американец бургер, и зачем русскому медведь.
— Зачем?
— Затем, что хоть кто-то катается на велосипеде по их дебильным дорогам.
Бен долго смотрел на Алекса, пока не произнес:
— И это я псих.
~~~
— О, — вырвалось у Бена, когда он обернулся на звук открывшейся двери. Он стянул с себя больничную одежду и стоял голый, как раз собираясь переодеться.
— Успокойся. У тебя нет ничего, чего бы я еще не видел, — в палату зашел Купер в своем черном пальто, видимо, приехавший из участка сразу после смены, и скинул спортивную сумку на кровать. — Это тебе.
— Что там?
Джон закатил глаза.
— Костюм пасхального зайца.
Бен непонимающе моргнул, прикрываясь между ног больничной рубашкой — он даже в душ с Купером одновременно не ходил.
— Одежда твоя, баклан. Из шкафчика забрал. Ты же не собирался ехать в окровавленной форме? — тот перевел взгляд на кучу черной одежды на стуле и вздохнул. — А нет, вижу. Собирался.
— Я же не знал, что под сопровождением имелся в виду ты.
— Господи. Вообще-то в 21 веке придумали такую полезную вещь, называется «телефон», — Джон присел в кресло, где до этого валялся Алекс.
— А вдруг ты был занят?
Бен открыл сумку и достал джинсы, толстовку и куртку. Ну да, какие трусы? Запасного нижнего белья он с собой не брал.
— Как снимать кеды с высоковольтной линии, так я не занят. А как забрать твою задницу из больницы, так куча дел, — Джон потер ладони о бедра. — Одевайся, дятел. Дьюи уже ждет нас в машине.
Бен быстро натянул джинсы, чувствуя взгляд Купера хуже прожектора.
— Дьюи? А он что здесь делает? О-ох, — скакать со штанинами была плохая идея, и у Бена резко закружилась голова и замелькали черные пятна перед глазами. Чуть не упав, он вдруг почувствовал теплую большую руку на груди, которая помогла ему выпрямиться. Поджав губы в одну тонкую линию, Купер смотрел на него сверху вниз с мрачным выражением лица.
— Лучше спроси, кого тут нет сегодня. Шишки из Департамента отчитались перед прессой и фьюить на своих лимузинах к едрене фене. Хоть операцию с госбюджета оплатят, — произнес Джон, его шершавая ладонь все еще лежала у Бена на груди.