Он, кажется, перестал дышать, смотря куда угодно, но только не Куперу в глаза. Джон, видимо, что-то уловил и сделал шаг назад.
— Я буду за дверью.
Бен натянул кофту и, прежде чем выйти, взглянул в зеркало. В ответ на него уставилась жертва боксерского ринга с фиолетовым заплывшим глазом и полоской пластыря через весь лоб. Ну, по крайней мере, теперь к вопросу «а не ебнулся ли он головой, чтобы так реагировать на Джона Купера» можно было честно ответить «о да, и было чертовски больно».
— Мальчик мой, иди-ка к папочке, — Бен не успел сесть на переднее сидение, как со спины его заграбастал Дьюи в крепкое объятие своими длинными, жилистыми руками. — Спасибо тебе, парень. Слышишь? Спасибо. — Он уткнулся лбом ему в щеку, в нос ударил запах кофе и ментоловой жвачки. — И О’Доннелу передай. Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы это был ты. Понял? — Дьюи смачно поцеловал его в щеку. — Я люблю тебя, чел.
— Изменяешь мне, старик? — улыбнулся уголком губ Купер, садясь за руль и заводя Додж.
— Ни за что, дорогая.
Бен вырвался из объятий и обернулся, стерев влажный след со щеки.
— Ты что тут забыл?
На заднем сидении Дьюи закинул руки за кожаные подголовники и вздохнул.
— Да что-что, ждал, пока кончится операция. Ты врачей не знаешь? Ничего не обещаем, бла-бла-бла. Состояние тяжелое, бла-бла. Первые сутки самые непредсказуемые. Бла. Суки, кишечник ей своими членами порвали. Кастрировал бы, нахуй, прямо в зале суда, а не отпускал пол залог.
Улыбка слетела с лица Бена, и он тихо переспросил:
— В смысле, отпускал?
Он заметил, как Купер и Дьюи переглянулись в зеркало заднего вида. Так вот почему ему показалось, что Джон что-то от него скрывает.
— Давай тебе Джон объяснит, а? Мне тут выходить буквально через два квартала, а семейных разборок мне и дома хватает от души.
Бен чувствовал себя преданным. Не ими, а всей жизнью в целом. Как будто он был тем несчастным из легенд, который тащил огромный валун на верхушку горы, а валун раздавил его на обратном пути по склону.
Да, в мире не было чистого добра и зла, но отпускать насильников, которые чуть не убили полицейскую? Которые сломали ей жизнь? Даже если она выживет, ей потребуются годы, чтобы вернуться к нормальной жизни. Или всю оставшуюся жизнь она будет делать вид, что все в порядке. Будет бояться заводить детей. Хранить пистолет под кроватью. Пить таблетки, чтобы хоть немного поспать. Ходить к психотерапевтам, мучиться от паранойи, стоит какому-то типу зайти сзади. И ей будет стыдно до конца своих дней за то, в чем она даже не виновата.
— Бен, — голос Джона вырвал его из вихря отчаянных мыслей. Он уставился на Купера единственным открытым глазом. — Поговорим, когда приедем.
Сжав изо всех сил кулаки и с трудом удерживая их на коленях, Бен отвернулся к окну, не мигая уставившись на ночные фонари. Глотать получалось с трудом, в горле застрял непробиваемый ком.
— Так, тут мой выход, Джон, выпусти меня. Парень, — прежде чем выйти, Дьюи крепко сжал плечо Бена. — Не бесись. Мы на твоей стороне.
Бен судорожно кивнул и проводил взглядом Дудека, который ушел в свой приветливый, горящий теплым светом дом. В окне его жена накрывала стол к ужину. Бен вжался в пассажирское кресло и закрыл глаза. Глупо ненавидеть людей только потому, что они хотели забыть произошедшее.
Если никто не слышал, что дерево упало — падало ли оно? Имя Сандры прозвучит еще несколько раз по телевизору, а затем его забудут. Уже забыли, стоило ее коллегам разъехаться по домам.
Пятое шоссе, полный газ, тихий шум мотора в напряженной тишине. Дороги были пустые, и вскоре Купер припарковал Челенджер на подъездной дорожке у своего дома. Бен моргнул. Какого рожна они тут делали?
— Я попросил отвезти меня в отель, — напомнил он, не отстегиваясь и чувствуя, что терпение было на исходе.
— Чтобы я потом ловил тебя возле дома Райта? Нет, спасибо. Сегодня останешься здесь, — ответил Джон, даже на него не взглянув.
— Они отпустили Райта?
— У детективов с ним сделка. Он сдаст тех, кто не успел трахнуть Ньявес, но тоже находились в доме. Включая того, кто ебнул тебе битой по лицу.
— Сделка, — повторил Бен, отстегнул ремень безопасности и вышел из машины, хлопнув дверью. — Сделка, твою мать. Ну просто охуеть, — он прикрыл рот кулаком и сделал несколько быстрых шагов, как загнанный зверь.
Купер медленно вышел из машины и закрыл Челенджер на брелок.
— Ну, и как ты хотел мне все объяснить? — Ярость бурлила в нем, подталкивая на неразумные поступки.
Джон устало на него посмотрел, будто осунувшись за те пятнадцать минут, что они ехали от дома Дьюи. Морщины прорезали его щеки от носа к тонкому рту. Стоять на улице было прохладно, и он засунул руки в карманы пальто.
— В дом.
С этим тоном было лучше не спорить, но и запугать Бена уже было не так легко. Не тогда, когда изнутри клокотало желание отомстить.
— Учти, тебе понадобится что-то большее, чем пространные разговоры о мире, в котором мы живем.
— Иди уже.
Они поднялись по ступеням и неловко разошлись в дверном проеме. Джон снял с себя пальто и кинул на спинку кресла.
— У меня сегодня отец умер.
Бен прошел в гостиную и сел на диван, безразлично заметив:
— Я слышал.
Купер присоединился к нему, ухватив с собой из барного шкафчика стакан для виски, само виски и бутылку воды. Диван крякнул пружинами, но выдержал, прогнувшись под его весом.
— Это что?
— Нельзя мешать психотропные с алкоголем, так что ты пьешь минералочку, — едко улыбнувшись, Джон открыл бутылку и налил себе виски.
— Говнюк.
— Я же говорил, что его посадили за то, что он изнасиловал и убил кое-кого?
Бен сложил руки на груди и молча кивнул.
— А теперь то, что не слышал. Отец спалил меня с мужскими журналами в пятнадцать. — Джон залпом выпил полстакана и громко выдохнул. — Ох, крепкая зараза. И именно тогда я начал встречаться с Моникой из параллельного класса.
— Зачем?
— Это был 92-ой, — скривился Купер, утирая губы. — Если ты был открытым геем, ты был никем. Ни в армию не возьмут, ни уж тем более на престижную работу, если будет хотя бы подозрение, что ты по сосискам. Про школу я вообще молчу. Тем более, к тому времени мне пришлось устроиться на ночные смены грузчиком в порт — отец все пропивал, а сестре постоянно нужны были деньги на ребенка. Так что Моника была, как это, — он махнул рукой, — самое оно для прикрытия.
— Где твоя сестра сейчас? — Бен подозревал, что где-то в этой истории крылись демоны намного страшнее тех, что встречал он сам.
— В Калгари. Канаде. С Джошем и своим новым мужем Мэтью, — последнее имя он издевательски протянул. — Джошу уже сколько? Двадцать четыре скоро стукнет. Чуть младше тебя. Тогда он только орал и обмазывался говном с головы до ног. Я называл его «дерьмогном». Но не суть, — Купер потер лоб ладонью, — ты должен знать, что Моника была охренительно красивой. Большие глаза, длинные ноги, такая девочка-серфер, с упругим задом и клевыми буферами. Хотела стать спасателем после школы.
— Но не стала.
Джон посмотрел на него, не донеся стакан до рта, и в глазах его отразилась боль.
— Нет, — он сделал глоток и сощурился, глядя куда-то перед собой. — Не стала. Я ушел из дома, не появлялся в школе. Хотел даже бросить все и уехать куда-нибудь на заработки — например, в ту же Канаду, ловить в Онтарио щуку или судака. Тогда там вообще нормально платили. За три месяца сезона почти 30 тысяч баксов. Местных, конечно.
— Что случилось?
— Моника искала меня, а потом пришла ко мне домой.
Глаза Купера остекленели под цвет льда. Сердце Бена разрывалось на куски, как будто это он был там, вместо Джона, в тот день.
— Все как-то дерьмово сложилось. Джесс уехала к родне, а я пришел только на третий день, когда мне дозвонилась ее мать. — Он облизнул губы и, тяжело вздохнув, спокойно произнес. — Конечно, я сразу все понял. Он спал в блевотине на полу. Мон валялась в ванне. Врачи потом сказали, что она умирала почти сутки, истекая кровью.
Бен закрыл ладонью глаза, слушая, как в наступившей тишине тикали часы.
— Мне жаль, — его голос дрогнул.
— Дьюи тоже знает, — кивнул Джон, словно отвечая на молчаливый вопрос. — Лори. Я рассказал ей, когда мы только начали встречаться. Но чего они не знают, что она была беременна. — Он сделал паузу, будто только сейчас осознав полностью этот факт. — От меня.
Он помолчал, допил виски и налил вторую порцию. Бен не знал, что сказать, и не был до конца уверен, что хотел узнать эту историю из прошлого Купера. Насколько было бы проще по-прежнему считать его просто жестоким ублюдком.
— Так что да. Я тебя отлично понимаю. Жажда крови, безрассудные поступки. Мир должен поплатиться, — они столкнулись взглядами, и в глазах Купера осталась лишь тоска. — Я натворил много разной хуйни, прежде чем оказался в участке. И за некоторые вещи мне до сих пор стыдно. У тебя есть все шансы не допустить моих ошибок, и оставить жизни рассудить, что в итоге получит Биби Райт.
— А если не рассудит?
— Слышал поговорку: каждый несет тот крест, который сможет вынести. И Райт гораздо больше накажет себя сам, чем когда-либо будет в твоей власти. Или, — Купер пожал плечами, — его найдет младший брат Ньявес и вышибет ему нахуй мозги, что, кстати, более вероятно, ведь этого его месть. Не твоя.
— Не знаю, что ты хочешь, чтобы я тебе сказал, — честно ответил Бен.
Джон покачал головой.
— Ничего. Я рассказал, ты выслушал. Если завтра я приеду тебя арестовывать, моя совесть будет чиста. — Он хлопнул в ладоши и поднялся. — Хорошая вышла сказка на ночь, а теперь детям пора спать. Я разбужу тебя через три часа, все, как доктор прописал, а теперь съеби с глаз долой и оставь меня одного.
Ночью Бену стало плохо. Он уснул в спальне Купера и проснулся от приступа головной боли. Подступила тошнота, в рот хлынула обжигающая желчь, и ему пришлось срочно вставать и идти в ванну. Он нашел унитаз на ощупь, и его тут же вывернуло. Руки дрожали, голова кружилась, и пульсировало в висках, он присел на колени, держась холодными как лед пальцами за края унитаза.
Дышать, надо дышать. И постараться не запачкать коврик на полу, иначе Купер его убьет.
Внезапно ванну залил свет, и Бен сощурился в сторону двери. В проеме стоял Джон, хмуро уставившись в ответ.
— Долбанное луковое горе. Лекарства пил?
Бен кивнул.
— Воды принести?
Бен кивнул еще раз, чувствуя, как желудок странно сокращается где-то внутри. Его скрутил сухой спазм, и он навис над унитазом, сплевывая вязкую слюну.
— Фу, блять, — он вытер рукой губы.
Купер вернулся с бутылкой воды и приложил к его лбу. Боже, святая прохладная благодать. Бен простонал, закрыв глаза от наслаждения и придерживая бутылку возле лица. Он думал, что Купер сразу уйдет, но тот присел на бортик ванны напротив.
— Один плюс — хрень с тренингами кончилась. — Он успел переодеться в домашнюю футболку и мягкие штаны, но не похоже, что еще ложился спать.
— Вот так неудача, — прохрипел Бен. — Я только накатал отчет о том, какие мы охеренные. И с чего Ватели с нас слезла?
Он старался отвлечься на разговор, борясь со слабостью во всем теле. Вода немного помогла успокоить горящее от желчи горло. Зубы неприятно саднило, и Бен глотнул еще воды.
— Отчет сдашь, чтобы допустили к экзамену. Теперь у нее есть О’Доннел. Она выставит так, что он отличился благодаря ее промывке мозгов. — Купер потер глаз и свесил руки с колен. — Лучше?
— Вроде, — Бен стер остатки слюны с подбородка. — По-крайней мере, чужой прекратил рваться наружу.
Джон встал рядом с ним и склонился, протянув руку.
— Давай, помогу добраться до кровати.
— У тебя есть Плакс, рот сполоснуть?
Купер обхватил его за талию и с легкостью поднял на ноги.
— Господи, тебя шатает, как одноногого солдата, а ты за свежесть дыхания переживаешь, принцесса.
Тем не менее, Джон терпеливо страховал его возле раковины, пока он умывался. С его помощью Бен доковылял до спальни и упал на простыни с облегченным вздохом. Купер выключил свет в ванной и собрался уйти.
— Ты спать?
Джон замер возле двери.
— Ну, вообще-то два часа ночи. И это у тебя отпуск на две недели, а мне завтра на работу.
Купер что, оправдывался? Вот это номер. Значило ли это, что Джон и сам думал остаться в комнате, Бен не знал. Как он выглядел для него со стороны? Лежит весь в синяках в одних джинсах на чужой кровати. На которой Джон и Дэвид наверняка провели немало интересного времени, трах…
Блять.
— Точно, спокойной ночи.
Джон не стал закрывать дверь и молча ушел, оставив его полыхать от стыда в темноте. Господи, ну он и дурак. Он же бесит Купера с самого начала гребанного тренинга, на что он, собственно, надеялся?
От слова «надеялся» у Бена свело рот от мерзости. В смысле, гейский перепих не то, на что он будет когда-либо готов. Может, если только сверху, но Купер его за такие предложения в бараний рог скрутит и выкинет из дома спать на улице. Бен перевернулся и открыл глаза, уставившись в потолок. Укурившись в старших классах, он провел парочку экспериментов с университетским приятелем, и сейчас тоже не горел желанием пробовать анал. Кого может возбудить член в говне?
Бен разглядывал отсветы уличных фонарей на потолке и слушал, как Джон ходил где-то в гостиной. Он купил себе дом в Кастаике, надеясь, что тот станет его крепостью. Убежищем. А это всего лишь обычная картонная коробка на бетонной подставке. И она не защитит его от проблем. Зато защищает Джон, который не дремлет и, судя по звукам, смотрит телевизор, готовый прийти к нему на помощь, стоит только позвать. Джон, который зачем-то рассказал о своем прошлом.
Бену было физически больно думать об этом. Наверное, Купер долгие годы винил себя, прежде чем смирился с мыслью, что не в его власти было что-то изменить. Как и он сам долго не мог принять свою беспомощность, пока Тильда не вправила ему мозги. Странно, что у него до сих пор нет близких людей или друзей, к которым он мог поехать. Кроме Купера. Хах. Не значит ли это, что ему снова пора к психиатру?
Он закрыл глаза и, не зная сколько, лежал так, наполовину укрывшись одеялом. Он слышал, как Джон выключил телевизор. Наверное, пошел спать до будильника, который должен был прозвенеть через следующие три часа. Дом погрузился в тишину.
Каждый пятый коп терял семью, разводился, запивал, начинал принимать наркоту или просто вышибал себе мозги из револьвера, стоило выйти на пенсию. Бен надеялся, что он в эти пятые не попадет, и его старость окончится где-нибудь на побережье. С молодыми девчонками, которые будут не против пососать его старый член. Хотя он не против одиночества, может, даже когда-нибудь заведет собаку.
Может, завести ее уже сейчас?
Бен не слышал шагов, но почему-то вдруг почувствовал себя неуютно. Дыша тихо и равномерно, он старался не двигать веками. Это же Джон? Но зачем ему приходить в комнату, пока Бен спит? Проверить, как он?
Не выдержав, он открыл глаза, сразу наткнувшись взглядом на темную фигуру Купера. Тот стоял, прислонившись к косяку и сложив руки на голой безволосой груди. Уличный фонарь расчертил его кожу бледными полосками.
Нервный трепет из груди медленно переполз ниже и осел в животе. Ему стало труднее сохранять спокойный ритм дыхания, тысячи вопросов крутились у него в голове. Не сказав ни слова, Джон вышел на свет, смотря на него изучающе, будучи далеко в своих мыслях.
Не он ли говорил, что собрался идти спать? Бен чувствовал запах алкоголя, но взгляд Купера был слишком трезв, чтобы уверенно сказать, что он пил все это время. Чего он ждет? И что еще интереснее, чего он хочет?
Джон сделал несколько шагов в его сторону, обходя кровать со стороны окна. Бен знал, что стоило бы подать голос. Сказать хоть что-нибудь. Про то, что Джон, оказывается, и правда лунатит. Или что Бен завтра обязательно отдаст ковер из ванной в химчистку вместе со своей формой. Джон сел на кровать, и она ощутимо прогнулась. Бен смотрел на него не отрываясь, размышляя, что сделал бы Купер, если бы он действительно спал? Ушел бы на диван, в этом нет сомнений. Значит ли это, что Бен сам его пригласил своим молчанием?