– Снорки! – заорал один, отстреливаясь, – мужики, блядь, не тормозите!
Началась перестрелка, и Рю, попытавшегося улизнуть, сбил с ног здоровый снорк, уже примерился, чтоб разодрать глотку – и случайная бандитская пуля раскроила голову, прошла навылет. Рю лежал, не пытаясь вставать, закрыл глаза, вознадеявшись, что перестрелка сама собой рассосется, все умрут, а он один останется живой и невредимый. Конечно, не рассосалась: снорков было больше, и вот последний автомат затих невдалеке. Рю прислушался, но больше выстрелов не было слышно. Димкин автомат куда-то сгинул, потерялся в суматохе.
В воздухе звенела тишина. Крупный, шрамастый снорк посмотрел в его сторону. Безошибочно определив по запаху, что Рю живой, он подошел ближе – и стайка потянулась следом.
– Не ешь меня, – криво усмехнулся Рю, – я тощий и вонючий.
Снорк ничего не сказал, подошел ближе, занес когтистую лапу, намереваясь с аппетитом позавтракать. Рю закрыл глаза, не желая видеть эту человекоподобную скотину жуткого вида и отвернулся. Но снорк провел лапой вверх-вниз, потом замер – и обнюхал его с ног до головы.
Рю шумно сглотнул, осторожно посмотрел на снорка. А тот рявкнул что-то своей стайке и отошел в сторону.
И тут началось!
Его повокли, сильно стиснув поперек груди. Ребра заскрипели, готовые треснуть, вдохнуть никак не получалось, и Рю бессильно захрипел. Темнота вмиг поглотила солнце и весь белый свет, свежий воздух сменился затхлым: его швырнули вниз, в колодец, легко, как игрушку. И так же легко поймали там внизу, перехватили и потащили. Поблескивающий от влаги потолок, вымощенный когда-то красным кирпичом, уплывал назад. Широкие советские переходы сменились какой-то сырой норой, пропахшей плесенью, затем – вновь укреплениями из красного кирпича. Оказавшись далеко внизу, снорки угомонились, перешли на небыстрый шаг. Тот, что тащил Рю, ослабил хватку, позволяя глотнуть воздуха. Вот теперь можно было заорать, конечно – но толку не было. Рю продышался, стараясь не принюхиваться – запахи сшибали с ног. Глаза постепенно привыкали к темноте – редкие тусклые лампы освещали просторный зал. Рю пихнул снорка, попытался оттолкнуть его лапу – и неожиданно для себя оказался свободен. Он отбежал на пару шагов, огляделся: потолок уходил ввысь, толстые каменные балки смыкались в единое целое.
Снорки, которые приволокли его, стояли чуть поодаль. Следили внимательно в несколько десятков глаз за толстым стеклом.
– Чего лупитесь! – воскликнул Рю. В горле поселился горький, шершавый ком. Опять остался один, да еще где остался!
– На кой хрен я вам? – спросил он ближайшего снорка, не надеясь, впрочем, на ответ. Снорк зашипел, отскочил от него точно кот. Рю накинулся на другого, но и тот отпрыгнул, не приближаясь.
– Чего лупитесь?! – завопил Рю, шугнул их всех – снорки отпрыгивали, не позволяя прикасаться к себе. Усаживались рядком, как только их оставляли в покое, и с интересом следили.
– Идите нахуй, – пожелал Рю, и, махнув сноркам на прощанье рукой, двинулся в сторону прогала, темневшего в стене. В голове билась одна-единственная мысль: “бежать, пока звери не опомнились”. И пока сам не опомнился, пока страх не воткнул парализующий штык в позвоночник.
Он дошел до прогала, не задумываясь, что дальше, внутри, в непроглядной тьме, можно ли выбраться наверх без оружия. Рю нырнул внутрь, но почувствовал цепкую хватку – когтистая лапа стиснула локоть.
– Пшел нахуй, – внятно сказал Рю, стараясь не глядеть на окровавленные зубы чудовища. Не смотреть в безмозглые, поблескивающие стекла противогаза. Не думать о том, что эта дрянь когда-то могла думать, ходить в школу, любить маму и получать двойки в дневник.
– Стоять, – тихо приказал снорк, а Рю едва не сел там, где стоял.
– Что? – переспросил он пересохшими губами. Буро-зеленый противогаз пошел складками на лбу снорка.
– Стоять, – велел он уверенно, не разжимая хватки.
– Ты что, разумный? – переспросил Рю, не в силах поверить в происходящее, потому что это было гораздо хуже обезображенных свиней и собак. Это же люди…
Снорк не ответил и, воспользовавшись его замешательством, рванул к себе. Потянул, потащил вновь на открытое пространство, и оставил там. Рю перевел дух, сглотнул, каждую секунду ожидая, что снорки как по команде снимут противогазы и сообщат, что он, Рю, прошел медкомиссию и тест на психоустойчивость. Но время шло, а ничего не происходило – снорки молча сидели кружком, не разговаривали и не подавали вида, что они разумные, мыслящие существа.
– Сожрать меня хотите? – спросил Рю, оглядываясь в поисках выхода, – на зиму запасы делаете? Так я не гожусь в запасы, я худой, откормить сложно.
Снорки ничего не сказали в ответ, общаясь между собой жестами. Рю уже отчаялся, но тут зашумело, загудело, снорки заволновались, сбились в кучу. Труба под потолком задрезжала противно, и оттуда вывалилось – вернее, выпрыгнуло, – еще несколько снорков, крупнее и злее на вид. Один из них волок на спине человека, и Рю едва не свалился, заметив, что человеку не хватает головы. Голову тащил другой снорк, стиснув ухо зубами. Рю разглядел черты мертвого, еще розового лица и едва не сблевал там, где стоял – от облегчения, что не знал этого парня.
– Дембельский аккорд! – рявкнул снорк, выпустив голову, подкатил ее лапой к остальным. Стайка принялась обнюхивать добычу, трогать, чертить когтями по мертвому лицу, оставляя глубокие полосы. Рю почувствовал, что у него на затылке волосы дыбом – эти когтистые лапы запросто могли проделать с ним подобное еще заживо. Наконец, тот, что посмелее, откромсал зубами ухо, принялся жевать. Снорк, державший тело, рявкнул что-то насмешливо и ехидно, выругался матом и ускакал в темноту. А тот, что принес голову, остался и уставился на Рю. Нехорошо так уставился, кровавая слюна текла по подбородку, прочерчивала дорожки на грязной коже.
– Пробей талон, – сказал мутант и сделал шаг в его сторону.
– Эй! – поднял ладони Рю, – нет у меня никаких талонов.
– Пробей талон, – повторил снорк невнятно, постепенно приближаясь, – в табеле отбей время прихода.
– Да вы все здесь ебанутые, – выдохнул Рю, сознавая, что еще чуть-чуть, и он лишится чувств. Отступил на шаг, на другой, спрятался за снорка, выгрызающего язык из мертвой головы в диком, кошмарном поцелуе. Но тот, что хотел “талон”, не отступал – двигался следом. Прыгал медленно, переступая длинными лапами. Коснулся, наконец, его бедра и едва слышно зашипел.
– Отвяжись от меня! – воскликнул Рю, зашел в угол и вздрогнул от ужаса, – тебе жратвы что ль мало?!
– Время прихода, – напомнил снорк, не выпуская из угла, но тут вернулся тот, что пришел с добычей: крупный, со шрамом поперек лица, коротким резиновым хоботком. Тот самый, что не растерзал его на Свалке, хотя мог.
Рю заметил его, скорчился в углу, закрыл лицо руками, тихо бормоча, что это нереально, невозможно, просто невозможно. Растрескавшиеся кирпичи впились в спину.
– Стоять! – глухо скомандовал шрамастый снорк, и стайка замерла, только “талонный” теребил Рю, катая его лапой из стороны в сторону.
– Стоять, нахуй, – угрожающе заворчал крупный, тот опять заговорил про “время прихода”, а дальше все случилось так быстро, что Рю едва успел моргнуть. Снорки подрались, без ругани и мата – оба здоровенные, сильные, похожие на угоревших вдвшников под наркотой, вот только все происходило всерьез. Стайка тех, что помельче, расселась кружком, пофыркивая, пища и вскрикивая: наблюдали с интересом. Рю понимал, что сейчас самое время слинять, но страх все же проник в кровь и парализовал, ноги не слушались, руки дрожали. Не глядя на жаркую схватку, он приподнялся, держась за стену и пошел к черному прогалу в стене.
Пахло кровью и злобой, гвалт и вой зрителей перекрикивал шипение, возгласы разносились далеко по подземелью, звенели под потолком.
– Стоять! – раздался вдруг сердитый окрик. И все стихло. Рю рванулся в прогал, чувствуя, как плохо гнутся ноги, как в страшном сне – и не успел. Шрамастый снорк настиг его у выхода, схватил и сжал, угрожая раздавить.
– Пусти… – из последних сил зашептал Рю.
– Ударим количеством по качеству. Даешь ОТК на сто процентов, – предложил снорк, и от этой белиберды Рю окончательно перестал понимать, что происходит. Перестал сопротивляться, потому что чудища, разговаривающие на русском бюрократическом, не укладывались в сознание. А снорк довольно зафырчал и сам потащил его в этот черный прогал.
***
Комната когда-то явно принадлежала начальнику цеха. Плакаты о количестве и качестве висели на стенах, разломанная мебель все еще красовалась внутри, а напротив входа висел график выполнения плана. Если снорки поменьше обитали преимущественно под землей, выходя только на охоту, да и то не всегда, то крупные и агрессивные заняли неплохие места. Как этот кабинет, например.
– Не ешь меня, – тихо попросил Рю, разглядывая снорка. Тот метался по кабинету, перекладывал неуклюжими лапами с место на место кипы полуистлевших бумаг и часто сопел. На плече была свежая рана – видно, получил сейчас в схватке.
– Есть? – спросил снорк, забарабанил по столу, что кролик, а потом с треском выдвинул ящик. Подошел к Рю и протянул ему ладонь, чуть смазав когтями по коже. Рю непонимающе уставился на подарок, оказавшийся окаменелой ириской.
– Есть, – сказал мутант, и это было вполне осмысленно. Рю всхлипнул от плохо сдерживаемых чувств, попытался отодрать фантик, не смог и сунул конфету в рот целиком.
Снорк довольно облизнулся.
– Откармливаешь все-таки, – грустно проговорил Рю, пытаясь рассосать конфету. Снорк оказался у него за плечом вдруг, уткнулся шрамастой мордой в шею. Лизнул, пробуя на вкус.
– Фу! Нельзя! – завопил Рю, похолодев от пальцев до корней волос, но снорка это не остановило. Когтистые лапы содрали брезентуху, разодрали куртку, сорвали ремень. Не успел Рю понять, чем хочет снорк, как тот с силой опрокинул его на пол, на разлетевшиеся веером бумаги, и навис сверху. Рю зажмурился, чтоб не видеть его рядом с собой так близко, но воображение отключить было куда труднее.
– Давай, – сказал снорк, рванул его джинсы, а потом взял ладонь Рю и приложил к собственной ширинке. Рю замер от ужаса, почему-то сознавая, что расстегнуть штаны снорку с такими когтищами весьма непросто. Но зачем ему расстегивать…
– Давай, – нетерпеливо выдохнул снорк и клацнул зубами. И Рю подчинился, вытянул ремень, расстегнул его ширинку, понимая, что небольшому снорку сделать такое гораздо проще. Но зачем…
– Давай, давай, давай, – зарычал снорк нетерпеливо, разодрал его джинсы, оставив кровавые полосы на бедрах. Рю судорожно задышал от боли и, едва не задохнувшись, увидел, что у снорка стоит. Член его был похож на человечий, в общем-то, видимо, это и был самый настоящий человеческий член. Рю не успел охнуть, как его перевернули на живот.
– Нееет! – завопил он, едва не плача. Ну что такое за жизнь?! Проклятый мутант почуял, видно, запах спермы, тянущийся от него, как нитка, прилипшая к одежде. Бессильно крича и вырываясь, Рю поднял взгляд на окно – и заметил сталкера, стоявшего на балконе. Быстро сморгнув несколько раз, он уставился на сталкера в форме долга, это не был обман зрения, это был самый настоящий Коршун!
– Коршун! – Рю вывернулся из-под снорка, запустил пустой чернильницей в стекло, и оно задребезжало, – Коршун!
Тот обернулся, оторвавшись от своего ПДА, и остолбенел, разглядывая открывшуюся картину.
– Ах вот ты где, – пробормотал он едва слышно из-за толстого стекла, – паскуда.
Рю захлестнула горячая, неимоверно горячая волна благодарности. Коршун шел по его следу… Коршун хотел спасти его. Милый, милый, хороший Коршун!
– Помоги! – закричал Рю, – помоги же мне!
– Не слышу, – ухмыльнулся Коршун, пожав плечами и приложил ладонь к уху.
– Помоги! Пожалуйста, спаси меня!
Снорк, недовольный и сердитый, принялся гонять его по кабинету, а Рю метался из стороны в сторону, чтоб не попасть в цепкие лапы.
– Не слышу,– донеслось из-за стекла.
– Коршун, ты самый хороший! Я сделаю все, что ты захочешь! – пообещал Рю, и долговец, наконец, снизошел до его просьб. Разбив прочное, толстенное стекло за несколько ударов, он ворвался внутрь и показал снорку автомат. Не стал стрелять, просто показал, и снорк понял угрозу. Отошел, угрюмый и все еще возбужденный. А потом и вовсе выскользнул за дверь.
– Коршун! – Рю быстро застегнулся и рванулся к долговцу, – ты такой замечательный!
Он обнял его, потерся щекой о его щетину, колючую и жесткую. Стиснул его крепко, сознавая, что обнимает мужика. Настоящего, нормального мужика без хоботка и когтей.
– Ты отведешь меня к себе?
– На Росток? Там территория моего клана, и тебе придется вести себя прилично. Ты в состоянии?
– Да, – пообещал Рю, глядя ему в глаза.
– Ты доволен? – усмехнулся Коршун.
– Да, – проговорил Рю, не отлипая его него. – Хоть девочкой, хоть тушкой, хоть чучелом, но забери меня отсюда.
– Договорились, – тихо сказал Коршун и поворошил его волосы.
***
А далеко на территории Долга, в темном и пустом в это время суток баре, в самом темном и дальнем углу сидел Андрей Витальевич. Голова его была лысой, голой, как ноябрьское поле. Когда-то ведущий менеджер отдела закупок поковырялся зубочисткой в оставшемся десятке зубов и вытащил из кармана фотографию, предусмотрительно обклеенную скотчем. С фотографии на него смотрел младший лейтенант Ветров Р.О., раскосый и темноволосый. Андрей Витальевич усмехнулся: пусть даже попытка забраться поглубже и вывезти побольше закончилась не очень-то хорошо, зато наклюнулось новое дельце, сулившее неплохую прибыль.
Осталось только дождаться появления на Ростке лейтенанта Ветрова – а, судя по собранной информации, это должно было случиться очень и очень скоро.
========== Часть 2 ==========
Над полем жужжал мушиный рассвет. Ржавая трава хрустко ломалась под тяжелой подошвой, пыльные крошки разлетались по земле.
Парило.
- Выеби меня, выеби меня, птица счастья завтрашнего дня! - негромко, но звонко напевал Димка себе под нос, шагая по направлению к депо. Ходка на Свалку оказалась прибыльной, наваристой, риск себя оправдал, и впору было петь про ее благородие, госпожу удачу. Вот только немного изменив слова, потому что в любви Димке не повезло, хоть и привалило в деньгах. Раздумывать над рифмой времени не было: Димка шел, поглядывая на прибор, и кидал впереди себя гайки, не полагаясь на аппаратуру. Только сегодня с утра парень один рассказывал, как легко меняет свое место аномалия без видимых причин - и едва не угодил в антиграв, в точности со своей теорией. По его же теории артефактов на Свалке и перед Выбросом можно найти немало, а конкуренция меньше - вот Димка и подался в экспедицию. Помимо артефактов, им попалось несколько странных трупов. Умерли люди от самой обычной лучевой, вот только одеты они были как-то непривычно и неправильно для Зоны - чересчур легко, однослойно и чисто. Пошмонав по карманам после небольшого колебания, Димка обнаружил водительское удостоверение категории А, затертые бумажки с телефонными номерами и прочий хлам. Среди трупов обнаружилась даже девушка вполне приличного вида с коротким карандашом, заткнутым за ухо. Вот денег ни у кого не оказалось.
- Симпатичная, - сказал Димкин теоретик по кличке Знайка, подойдя поближе.
- А толку, - вздохнул Димка, перестав ворошить трупы. Встал и отвернулся, - и надо вот ей было лазить по этой ржавой херне целый день?
- Тут даже цветы как стеклянные, - сказал Знайка и раздавил ногой ломкий сизый стебель, - пошли отсюда.