— И то верно, — сказала Рэйвен, стаскивая майку. Она осталась в спортивном лифчике и сетчатых шортах, — и нам это было необходимо, так что высокая температура помогла, — она обвязала майку на голове в качестве банданы, чтобы пот не капал в глаза. Тёмные волосы завязаны в узел. — Ещё две недели, и я буду перегружена проектами.
— Знаю, — простонала Лекса, передавая Рэйвен недокуренную сигарету. — У меня ещё неделя до моего первого большого назначения, а Кларк уже по горло в рисовании.
— Колледж был бы намного лучше, если бы у нас не было так много забот постоянно.
Рэйвен выдыхает облако едкого дыма, и Лекса смотрит, как он растворяется в жаре летней ночи.
— Мы курим марихуану на мосту посреди города.
— Прекрасно, так что мы юные и взрослые одновременно. Я собираюсь назвать это юрослые. Тада! Мы юрослые!
Подтянув основание майки к лицу, Лекса вытирает шею и лоб материалом.
— Пожалуйста, удали это слово из своего словаря.
— Я удалю твоё имя из своего словаря.
— Не удалишь.
Усмехнувшись, Рэйвен хрустит суставом.
— Мы должны придумать поддельные имена на случай, если попадёмся, — сказала она. — Ты же знаешь, что копы на великах любят периодически кататься.
— У тебя есть назначение по медицинской марихуане.
— Ага, а у тебя то нет, — парировала Рэйвен. — Ну, имена. Я буду Маргаритой Санчез.
Брови Лексы взмыли на лоб, когда из её горла вылетел дикий смех.
— Ты ведь продумала это, не так ли?
— Выбирай имя.
— Почему мы просто не можем выкинуть вниз марихуану, если копы будут подходить?
— Вниз?
— Вниз.
— Только через мой труп, — протянула Рэйвен. — Выбирай имя.
— Прекрасно. Что насчёт Фрэнки?
— Фрэнки?
— Фрэнки.
— Фрэнки кто?
— Эм, ДеВито? Сантерино?
Рэйвен уставилась на неё с бесстрастным лицом и покачала головой.
— Тебе нужно перестать смотреть гангстерские фильмы с Аней.
— Ей нравятся гангстеры, — сказала Лекса, пожимая плечами. — Так же, как и Кларк.
— Не могу поверить, что Кларк взяла ночные пары в этом семестре, — сказала Рэйвен. — Она могла бы плавиться сейчас с нами, но она, скорее всего, сейчас сидит в классе с кондиционером на паре о методах смешивания.
— Она улучшает свой талант.
— О боже.
— Она будет прекрасна.
— Ты лесбиянистая лесбиянка, Лекса.
Улыбнувшись, Лекса откидывается на перилла и смотрит на огни моста. Дымовые завитки спускаются в лёгкие, а затем вздымаются вверх между губами, и туман, омрачающий её разум, поднимает огни моста к звёздам на небе города. Лекса смотрит на них снизу вверх, делает вид, что плавает по космическому пространству.
— Люблю быть здесь, — прошептала она, и Рэйвен подтверждает.
— Я тоже.
***
Пар выходит изо рта Лексы, когда она дышит холодным воздухом и сильнее обтягивает пальто вокруг тела. Она идёт по замёрзшему бетону, словно ледяная вода пытается просочиться через её джинсы, пока девушка старается сохранить тепло. Воздух чистый. Только зимой он так пахнет, и кажется при вдохе таким острым и холодным.
Она подходит к перилам моста, ноги обвивает холодный воздух, колени сгибаются, она садится. Внизу река выглядит почти чёрной, поблёскивая в лунном небе. Это прекрасно, и Лексе больно наблюдать за этим, ностальгия овладевает и тяжелеет в её сердце.
— Ты же не собираешься плакать?
Лекса закрывает глаза, поднимая голову к тёмному небу, огни моста не скрывают её, и девушка пытается сморгнуть слёзы. Она испускает хриплый смех, когда фигура человека омрачает пространство перед ней.
— Самое время, — сказала она, повернувшись, чтобы увидеть Рэйвен, идущей к ней по тротуару с большущей усмешкой на лице.
Взгляд обнаружил тяжёлое хромание Рэйвен, и Лекса подняла брови.
— Всё нормально? — спросила она. — Нога беспокоит?
— Ага, — Рэйвен пожала плечами, когда подошла к ней. — Но ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.
Лекса берёт руку Рэйвен, и та помогает ей встать.
— Тебе нужно было сказать мне. Ты не должна была идти столько, когда у тебя нога болит.
— Не волнуйся, — сказала Рэйвен. — Я ехала на такси до моста, так что прошлась я совсем немного, — она садится рядом с Лексой. — Мне очень хочется сейчас снять эту ногу.
Засмеявшись, Лекса двинулась помочь ей. — Почему ты просто не оставила её дома и не взяла костыли или коляску?
— Да я уже ездила так сегодня по работе, легче с ногой ходить, даже если это так больно, — объяснила Рэйвен, оттягивая штанину спортивных штанов и удерживая материал, пока Лекса открепляет и убирает протез. — У меня встреча назначена с протезистом через несколько дней. Пришлось назначать после Нового Года.
— Боже, не могу поверить, что уже Новый Год, — сказала Лекса, протягивая ногу Рэйвен и оттягивая штанину. Она связывает пустую часть материала в узел, чтобы не дать холодному воздуху протискиваться туда. Рэйвен в это время ставит ногу рядом.
Рэйвен удобнее устроилась на месте.
— А мы даже не праздновали.
— Не самое лучшее время было, чтобы праздновать, Рэйвен.
— Знаю, — сказала Рэйвен. — Всё довольно сильно усложнилось в последнее время.
— Ага.
— Но мы отпразднуем сейчас, — сказала ей Рэйвен, и Лекса подняла одну бровь.
— Отпразднуем?
— Угадай, что я купила.
За словами следует великолепная ухмылка, и этого достаточно, чтобы Лекса поняла, о чём Рэйвен говорит.
— Не-е-ет, ты не сделала этого.
Сунув руку в карман, Рэйвен достала оттуда маленький пакетик и покачала им перед лицом Лексы. Три скрученных свёртка подпрыгнули внутри.
— Определённо сделала.
— Я не курила с колледжа.
— И почему я не удивлена? — Рэйвен достаёт из пакетика свёрток и убирает мешок обратно в карман. — Ты вообще делала что-нибудь весёлое в последние пять лет?
— У меня было много соревнований в Wii Sports, — сказала Лекса, и Рэйвен фыркнула, вытаскивая зажигалку и поджигая свёрток.
Первая затяжка глубокая, громкая, она говорит, выдыхая дым. Голос становится мутным, нос закладывает, что заставляет почувствовать Лексу, как грудь расширяется, словно она становится старой собой: свободной и открытой, словно ночное небо.
— Ты такая же неудачница в видео-играх, как и в настольных?
Лекса фыркает и закатывает глаза, а Рэйвен громко смеётся. Дым выходит со звуком, и Лекса не может не присоединиться.
— Думаю, сейчас я стала лучше.
— Сомневаюсь, — сказала Рэйвен. — Я до сих пор тебя нахваливаю, когда вспоминаю, как мы играли в Эрудит с Аней, и она собрала слово «клитор», — она повернула к ней голову так, чтобы посмотреть на Лексу, а потом имитирует голос Лексы. — Это не слово, Аня! Добавь «ис» или отъебись!
— Не такую славу в Эрудите я хотела.
Рэйвен посмеивается сквозь облако дыма и протягивает руку:
— Вот.
Взяв свёрток между пальцами Рэйвен, Лекса вздохнула:
— Я достичь невероятных высот.
— Таких высот, чтобы суметь летать.
Лекса сделала глубокую затяжку:
— Ты ворон, Рэйвен, — сказала она, когда дым попадает в её грудную клетку. Она задерживает его, до тех пор, пока не начинает кашлять, а затем клубы дыма вылетают из неё.
— Будем летать вместе, — сказала Рэйвен, подталкивая своим плечом Лексу в её плечо. — Так, как мы привыкли.
Лекса удивляется тому, как сердце реагирует на эти слова. Вздохнув, она перетягивает ноги по ширине перил и ложится на спину. Рэйвен делает то же самое, и их тела сталкиваются в противоположных направлениях, голова девушки оказывается у головы Лексы. Они смотрят вверх на огни моста и передают друг другу косяк, наблюдая за тем, как вздымающиеся пары дыма сливаются с их туманным дыханием и уходят к небу, рассеиваясь по пути.
— Как мы докатились до этого? — спросила Лекса, её разум уже начинает туманиться. — Мы все раньше были так близки, а потом всё просто развалилось. Мы перестали говорить. Перестали быть семьёй.
— Мы никогда не переставали быть семьей, Лекса.
Лекса закрыла глаза.
— Иногда казалось, что перестали.
— Знаю.
Они погрязли в тишине на какое-то время, и Лекса попыталась дать себе возможность почувствовать ощущения невесомости, полёта. Она чувствует, как немеет от холода, но её ощущения словно перегружаются. Звуки автомобилей становятся симфонией в её голове, создают знакомую мелодию, и воздух кажется ещё более свежим, чем раньше. Кончики пальцев приятно покалывает, и Лекса просто хочет, чтобы это длилось вечно.
— Сломанное можно починить, ты ведь знаешь, — сказала Рэйвен, её голос дополнял симфонию. — Если что-то разрушилось, ты можешь склеить это вместе.
— Скажи мне, что мне делать.
С каких это пор у тебя нет плана?
— С тех пор, как все мои планы рушатся, — прошептала Лекса. Во рту сухо, зрение внезапно расплылось от слёз.
Рэйвен покачала головой, лбом касаясь головы Лексы, и вздохнула:
— Нет никакой инструкции, откуда следует начинать. Ты сама должна выбрать точку начала и начать.
— Я просто хочу домой.
— Тогда иди домой, — сказала Рэйвен, слова немного приглушённые от косяка, который находится между губами. — Чего ты ждёшь?
Вытирая влажные глаза, Лекса тяжело вздыхает:
— Я не знаю.
Спустя секунду Рэйвен садится. Прислонившись обратно к периллам, она толкает Лексу в плечо и говорит:
— Помнишь наши имена на случай, если копы нагрянут?
Прокашлявшись, Лекса заставляет себя посмотреть вверх. Она протягивает руку и забирает небольшой косяк из губ Рэйвен.
— Честно говоря, — сказала она после короткой затяжки, — если сейчас нагрянут копы, они больше будут обеспокоены ногой, стоящей рядом, чем косяком.
Ответом Рэйвен было молчание в течение трёх долгих секунд, лицо не излучает никаких эмоций, она смотрит на Лексу и моргает прежде, чем сломаться. Она заливается хриплым, громким смехом, и брюнетка не удерживается и повторяет то же самое. Косяк вываливается с губ и падает на колени Лексы, а потом и на бетон. Его ловит ветер, и косяк укатывается из поля зрения прежде, чем девушка успевает схватить его.
Лекса и Рэйвен задержали дыхание, на короткое время их смех прекратился, пока они смотрят туда, где исчез косяк, и глядят смотрят друг на друга. Их рты открыты, пока они удерживают взгляд друг на друге, а потом Рэйвен фыркает, и девушки снова заливаются смехом.
Рэйвен хватает протез и трясёт им между ними.
— Что ты говорила? — металлический скрип разносится перед ними, когда протез облокотили о перилла. — Может нам бросить эту хрень рыбам?
— Я не прыгну вслед за ним, когда ты передумаешь.
Их смех снова соединяется, и Лекса позволяет этому звуку проскользнуть между рёбрами и попасть прямо в сердце. Эта музыка лечит её, заставляет почувствовать себя живой вновь. Когда звук истощается в холодном воздухе, они спокойно сидят в тишине до тех пор, пока Рэйвен не вытягивается и не хлопает по голени Лексы.
— Ты не должна ждать, чтобы быть счастливой, ты ведь знаешь, — сказала она, и Лекса закрыла глаза.
— Не должна?
— Здесь нет никаких правил, Лекса. Здесь нет определённого времени, которого тебе лучше всего выждать. Вы с Костией расстались, потому что ты любишь Кларк, так что следуй к своей любви, — она берёт материал джинсов Лексы и трясёт его, подталкивая ногу подруги. — Хватит тратить время впустую. Вот, что ты можешь сделать лучше всего. Ты ведь знаешь? Просто не повторять сделанных в первый раз ошибок. Следуй своему сердцу. Вот, как ты можешь сделать всё правильно.
Лекса молчала долгое время, позволяя словам впитаться в свой разум, после чего она признает:
— Может, я немножко боюсь.
— Чего?
— Того, что всё может опять развалиться, — сказала она, проглатывая ком в горле. Она медленно качает головой. — Мир не становится спокойнее из-за любви. Он так же разворачивается, разбрасываясь нами, продолжает втягивать нас во всё, что в нём есть, и мы должны понять, как остаться в нём. Мы должны выяснить, как остаться друг с другом.
Рэйвен сжимает ногу Лексы, и девушка прикладывает ладони к глазам. Она выдыхает пар и протирает сырые глаза. Слёзы уже на её ладонях, и она вздыхает:
— Я никогда… До Кларк, я никогда не знала, что любовь может быть такой. Она заставляет чувствовать тебя такой полноценной и живой, словно даже самые простые моменты становятся частью чего-то волшебного, и я в ужасе, что это будет вновь, потому что я так боюсь потерять это снова.
Когда она наконец открывает глаза, Рэйвен смотрит на неё с выражением грусти и понимания. Рука всё ещё на голени Лексы, и она снова её сжимает.
— Ну, — сказала она тихо, — как сказала бы Аня: чем больше тебя что-то пугает, тем лучше ты знаешь, что должна делать.
Влажный, ломанный смех испускают губы Лексы, и она кивает:
— Я до сих пор считаю, что это ерундовая логика. Только не говори Ане.
— Мой рот на замке, — сказала ей Рэйвен, сжимая голень Лексы в последний раз. — Теперь, помоги мне надеть мою ногу обратно. У меня задница замёрзла, и я не чувствую лица.
— Ты не наденешь эту ногу, — Лекса встала, моргая, чтобы прояснить своё зрение. Девушка протянула руку Рэйвен. — Пойдём. Я понесу тебя, вызовем такси.
Рэйвен щурится, беря одной рукой руку Лексы, а другой хватаясь за перила.
— Ты развиваешься, да?
— Мои ноги как желе, рот как пустыня, и я буквально только что сказала, что Кларк делает мою жизнь волшебной.
Рэйвен засмеялась.
— Растёшь.
— Ага.
— Ты не похожа на устойчивую колесницу, желейные ножки, — дразнит Рэйвен, — но я приму это.
Она запрыгивает на спину Лексы, одной рукой обхватывая шею девушки, Лекса обвивает руки вокруг бёдер. Она берёт протез, прислонённый к перилам.
— Хорошо, можем идти.
Лекса медленно и аккуратно идёт по тротуару, моргая, чтобы оставлять ясность зрения. Она крепко сжимает своего «пассажира». Когда Рэйвен кладёт подбородок на плечо девушки, Лекса шепчет:
— Мне очень жаль за то, что пропустила последние пять лет твоей жизни, Маргарита.
Рэйвен наклонилась лбом к её макушке и вздохнула:
— Мне тоже, Фрэнки. Мне тоже.
========== Глава 5: Старое и новое. Наше. Вновь. Часть 3. ==========
Нервы гудят под кожей, пока Лекса едет в лифте. Её ладони потеют под перчатками, так что она снимает этот элемент одежды и заталкивает в карман пальто. Живот завязывается в узел и переворачивается с каждым вздохом и с каждым этажом. Разум мутнеет, в нём эхом отдаётся каждый звук.
Ты не должна ждать, чтобы быть счастливой.
Очередной этаж преодолён. Ком напряжения растёт в основании позвоночника, и это граничит с болью. Каждый дюйм тела словно зажат и натянут, несмотря на то, насколько расслабленно она чувствовала себя на мосту.
Ты любишь Кларк, так что следуй к своей любви.
Когда лифт останавливается, Лекса закрывает глаза. Она слышит, как решётка со скрипом отъезжает, и когда девушка снова открывает глаза, сердце начинает бешено стучать.
Иди домой.
Лекса колеблется так долго, что двери уже успевают начать закрываться с брюнеткой внутри. Двери снова открываются, когда она проталкивается в них и двигается через холл. Она словно медленно падает в обморок и выдыхает, когда доходит до точки своего назначения. Лекса склоняет лоб к двери. Глубоко вздохнув, Лекса подняла кулак, чтобы постучать. Раздаётся громкий звук в пустом холле, громом обрушивающийся на уши, и это заставляет сердце стучать ещё сильнее, тяжелее.
Она не представляет, что хочет сказать, не уверена, с чего должна начать. Через секунду дверь открывается, и слова больше не имеют значения. Сонные, уставшие голубые глаза Кларк смотрят на неё, и Лекса чувствует, как весь остальной мир тает.
— Лекса.
Имя произнесено хрипло. Все части внутри Лексы, сохранявшие спокойствие до этого момента, уже дошли до поверхности мерцающей люминесцентной лампы старой прихожей. Слёзы хлынули из глаз, и Лекса качает головой, удивляясь тому, как быстро она распадается и как быстро напряжённость выходит из её тела.