Следующие два часа Поттер просто таскал его коляску по саду: разгонял ее, по определению Драко, “до сверхзвуковой скорости”, заставляя Драко утопать в спинке кресла; опробовал маневренность на поворотах и просто с силой толкал и тут же отпускал перед собой. К этому времени Драко уже совсем одурел от его развлечений, беззаботности его болтовни, от его тепла и постоянного присутствия рядом. И если бы только от этого.
Кто бы знал, что Поттер совершенно не умеет держать руки при себе. Он постоянно хватался за Драко, пихал в плечо, призывая оценить его шутку, склонялся над ним низко-низко и даже, несмотря на гневные окрики Драко, несколько раз пытался взъерошить ему тщательно уложенные волосы. Драко уже просто перестал что-либо понимать. Если в начале прогулки он мечтал о поттеровских прикосновениях, то к концу они стали просто невыносимыми: хотелось сильнее, хотелось больше, хотелось навсегда. Как все это выносит Уизел? Хотя вряд ли Поттер нравится рыжему так же сильно, как самому Драко.
— Поттер, отвяжись ты уже от меня, — в тысячный раз взмолился Драко, когда тот прикатил его коляску к летному полю за домом, втайне надеясь, что Поттер, конечно же, его не послушается.
И тот полностью оправдал его надежды:
— Наверное, хочется сыграть в квиддич? — небрежно поинтересовался он, выруливая коляской к самой кромке поля.
Драко от такого вопроса уже просто дошел до крайней точки кипения:
— Тебе так нравится меня доводить? — сухо выплюнул он.
— Почему? — Поттер казался искренне удивленным. — А что в этом не так?
Неудержимая обида на жизнь, на судьбу вырвалась на волю так быстро, что Драко не успел ее удержать:
— Всё не так, Поттер! Совсем всё не так!!! — выкрикнул он. Напускная маска равнодушия моментально слетела с него, предательски обнажая настоящие чувства. — Потому что я ничего не могу! И никогда не смогу больше! Потому что ты видишь, что со мной происходит, и дразнишь будто специально! Вот я и спрашиваю, зачем?!!
В ответ на свою высказанную боль Драко ожидал чего угодно — насмешек, жалости — но только не того, что Поттер снова низко склонится над ним, заглядывая через глаза в самую душу. Впервые за маской радушного беззаботного парня из его зрачков на Драко глянуло что-то настоящее, горькое, а еще плеснулись такие уверенность, мощь и сила, что Драко зачарованно замер.
— Потому что ты полетишь, Малфой, — сдерживаясь с видимым усилием, тихо ответил он. — Мне плевать как. Но ты это сделаешь! Надо будет — на руках тебя в воздух потащу. На метле рядом со мной сидеть будешь! Ясно?
Не ожидавший от него такого напора и страсти, Драко смог лишь растерянно пробормотать:
— Зачем тебе это?
Он тревожно замер, ожидая ответа, но Поттер уже распрямился и ответил по-прежнему беспечно и легко:
— А мне играть не с кем. Рон так и не научился. Гермионе не до того. А Джинни, конечно, хороша, но она…
При имени ненавистной соперницы Драко неожиданно вспыхнул. Слишком больно оказалось услышать ее имя именно сейчас, после того, как случайно увидел его настоящего.
— Пошел вон, Поттер! — вспылил он. — Отвяжись от меня и вали! Кому сказано!
Но тот, скользнув по нему глазами, даже ухом не повел. Башкой своей лохматой не качнул даже:
— Ну куда я сейчас уйду, Малфой? Рано еще. Потерпишь. Нам еще два круга положено сделать.
— Кем… положено? — выдохнул Драко, стараясь не сорваться.
— Ну нас так в академии гоняют. Вроде как тренировка. А я буду тебя, — Поттер усмехнулся и, с силой разогнавшись, резко затормозил рядом с газоном.
— А я просил тебя, Поттер? Просил? — Драко, которого снова чуть не размазало от перегрузок по креслу, попытался извернуться, чтобы в который уже раз отпихнуть его от себя, но Поттер непринужденно отшвырнул его руки в стороны.
— Знаешь, Джинни тоже всегда любит… — начал он оживленно, и Драко взбесился.
— Ненавижу тебя! — прошипел он в бессильной ярости и вцепился в бордовую форму руками. Неожиданно накатившая ревность придала Драко недюжинных сил, и в этот раз ему удалось даже опрокинуть Поттера на газон. Но тот, впившись в него как клещ, сделал какое-то неловкое движение ногой, и Драко, вылетев из коляски, рухнул следом за ним на траву.
— …Ты идиот, Поттер? Нет, ты ответь, ты совсем идиот?
Они лежали на земле совсем рядом, и Поттер с виноватым видом помогал Драко отряхнуть его мантию.
— Ну раз уже все равно упали, давай полежим? — Гарри провел рукой по его груди, словно стряхивая невидимую пыль и искательно заглянул Драко в глаза. — И погода хорошая…
— Гриффиндорский кретин, — Драко обреченно откинулся на спину и уставился на пушистые облака. Глупо было спорить, когда самому ужасно хотелось того же.
Мягкое, уже почти осеннее солнце ласково гладило его по лицу, теплый ветер обдувал шею и скулы, а слева оживленно возился неугомонный Поттер. И все вместе это было так хорошо, что Драко невольно улыбнулся восхитительным ощущениям. И закрыл глаза, расслабляясь.
Но как выяснилось, с Поттером этого делать не стоило. Выждав пару минут, видимо, для приличия, тот зажал в зубах колосок на длинной ножке и принялся водить Драко по лицу, вызывая волны щекотки.
— Поттер! — Драко возмущенно приподнялся на локте.
Он не понимал, как можно объяснить этому идиоту, что взрослые люди так не делают. Ну просто не делают так, и всё! Но втолковать тому это было невозможно — прищуренные от смеха глаза без очков, разъезжающиеся в хохоте губы с зажатой в зубах травинкой и лицо его близко-близко.
— Ну все, Поттер, отстань! — Драко попытался увернуться, чувствуя, как его рот против воли тоже начинает разъезжаться в улыбке.
— А ты заставь меня, — в этот раз надоедливый колосок ткнулся куда-то в ухо, и Драко раздраженно прихлопнул его ладонью.
— Поттер!!!
Проклятый Поттер фыркнул и встал на четвереньки, нависая над Драко и явно намереваясь зайти с другой стороны. Драко не мог понять сам себя. Все это было очень неправильно. Он должен был отогнать приставучего Поттера. Выпереть его из мэнора и забыть о нем навсегда. Но он не мог этого сделать, не находил в себе сил. Было так здорово просто валяться на зеленой траве. Здесь, рядом с ним, лежа посреди травинок и солнечного света, без своей опостылевшей коляски, Драко чувствовал себя здоровым и живым. Настырный колосок снова ткнулся куда-то под подбородок, и Драко, разозлившись, не выдержал, схватил вражескую шею в захват, а другой рукой ухватившись за тонкий стебель, принялся выдирать его из поттеровского рта.
— Нравится? Нравится? — приговаривал он, вырвав колосок из его зубов и принимаясь тыкать им в Поттера куда попадется. Тот хохотал и уворачивался от него, но рассерженный Драко был неумолим.
— Ну все, Малфой, все! Я сдаюсь! — вопил Гарри, отбиваясь, но Драко, доведенный до точки кипения, продолжал тянуть его на себя и тыкал носом куда-то себе в мантию, не желая его отпускать.
Почти перевоспитанный Поттер внезапно захрипел и, испустив долгий вздох, упал на траву без движения.
— Кончай прикалываться, — Драко потряс его за плечо, но Поттер не подавал признаков жизни, и Драко забеспокоился.
— Поттер! Ты там живой? Ну, Поттер… Ну чего ты? Давай прекращай. Ну, Гарри…
Тот мгновенно приоткрыл один глаз и весело фыркнул:
— Значит, Гарри?
Драко возмущенно хмыкнул и сердито пихнул его в бок:
— Идиот ты! Придурок шрамоголовый!
Но Поттер, давно привычный к его оскорблениям, лишь приподнялся на локте, разглядывая его лицо.
— Раз ты назвал меня “Гарри”, теперь я тоже могу называть тебя “Драко”? — довольно спросил он.
Драко, не выдержав, усмехнулся и снова уставился в небо:
— Попробуй.
Гарри тоже откинулся на спину и улегся рядом, задевая его руку своей.
— А что? Мне нравится, — умиротворенно пробормотал он. — Драко. Др-р-р… Др-р-рако, — несколько раз произнес он, старательно раскатывая языком букву “р”, словно пробуя слово на вкус, и повторил, уже мягко приседая на гласных: — Дра-а-ако-о-о. Др-р-р-р-р-а-а-а-а-а-а-к-о-о-о-о.
Драко слушал, как тот склоняет его имя на все лады, и непрошеная улыбка растягивала его губы все шире. Гриффиндорский придурок. Ну почему с ним так хорошо?
От солнечных лучей, от поттеровского тепла Драко почти задремал и очнулся лишь, когда на солнце набежала темная тучка, а Гарри завозился рядом, приподнимаясь на локте.
— Наверное… пора обратно? — голос у Драко неожиданно дрогнул.
Волшебный день подходил к концу, и хоть Малфой заранее знал, что продолжения быть не может, но настроение стремительно портилось. К тому же Драко надо было залезть обратно в коляску, но извиваться при Поттере по земле беспомощной ящерицей совсем не хотелось. И призывать на помощь домовиков было тоже унизительно.
— О, а как ты залезешь в коляску? — озвучил его мысли твердолобый Поттер.
Драко немедленно разозлился, помогая себе руками усесться на землю:
— Не твое дело! — холодно выплюнул он.
Но Поттер уже поднимался с травы:
— Ну как это не мое? Это я тебя уронил. Значит, я и должен вернуть тебя обратно. Знаешь что, Малфой! Сейчас ты у меня будешь спасенной принцессой!
Драко не успел сказать ни слова, как Поттер подхватил его на руки и потащил. От возмущения, ярости и восторга у Драко перехватило дыхание:
— Ты совсем сдурел? А ну, быстро поставь меня!
— Погоди, Малфой! Ты на самом деле тяжелый, — пропыхтел Поттер, волоча его к коляске. — Отъелся в своем кресле на эклерах.
Драко, по праву гордившийся своей изящной фигурой, решил, что вот теперь точно настал самый удачный момент прибить гриффиндорского гада:
— Поставь меня, кому сказано! Скотина!
Но Поттер только перехватил его еще крепче.
— За шею меня обними, идиот! Или так и будешь ныть до вечера?! — рявкнул он. — Уроню!
Что-то было в его голосе и глазах такое, отчего Драко послушно обхватил его руками за шею и прижался к нему, вдыхая запах его волос и отчаянно молясь, чтобы Поттер не услышал, как бешено стучит его сердце.
— Погоди, сейчас посажу.
Гарри фыркнул, чуть не выронив Драко из рук, и склонился над ним, устраивая его поудобнее и не желая слушать никаких возражений. К этому моменту Драко уже просто ошалел от темных волос, скользящих по его скулам и шее, от поттеровских ладоней, которые были одновременно везде, от его горячего сильного тела и сбивчивого дыхания на своих щеках. В голове крутилось одно лишь слово, повторяемое частыми ударами сердца: “Гарри… Гарри. Гар-ри…”, — и Драко с силой сцепил руки перед собой, чтобы только не прикоснуться к нему — так сильно хотелось.
— Так нормально? Драко? — ему показалось, или Поттер, перед тем как отодвинуться, и правда крепко прижал его к себе?
Драко уже не понимал ничего. Он терялся в своих ощущениях и тянулся к нему, как растение к солнцу. Он был влюблен в него уже просто без памяти. А Поттер?
— Ну что, погнали? — Гарри медленно отстранился от него. Какое-то мгновение он выглядел так, будто тоже им опьянен. Но тут же снова беззаботно улыбнулся, становясь привычным собой, и провел по плечу Малфоя рукой. Раз. И еще раз. — Я тебя отвезу. Драко.
Когда Поттер вкатил его в дом, уже привычно задевая руками везде, Драко не выдержал:
— Гарри… — тихо выдохнул он.
Поттер тревожно склонился над ним:
— Что? Неудобно?
Драко внезапно смутился. Он и сам не знал, что хотел ему сказать. Попросить прийти когда-нибудь еще? Спросить, зачем приходил?
— Нет… я хотел… — он неловко дернул плечом, смутился и замолчал. Но Поттеру, как обычно, не нужны были слова.
— Я завтра приду к тебе, ладно? — он присел перед Драко на корточки и неожиданно дунул в лицо, сдувая со лба отросшую челку. — Только ты много пирожных не лопай, а то я тебя не подниму.
— Да пошел ты! — Драко злился и улыбался одновременно — никто не умел вызывать в нем такую бурю эмоций, как этот очкарик.
— Пока, Малфой, — Гарри протянул ему руку. Крепкую ладонь с мозолями от метлы. Первый раз в жизни.
— Пока, — вслед за ним повторил Драко и с силой сжал его руку, невольно удерживая ее в своей дольше, чем было положено.
Гарри тихо и коротко выдохнул, разжимая захват, и, тоже чуть задержавшись, словно невзначай провел пальцами по его ладони:
— Я приду к тебе завтра. Драко. Я тебе обещаю.
Он резко развернулся и почти бегом вылетел из комнаты.
Услышав, как хлопнула входная дверь, Драко откинулся в кресле и закрыл глаза. Единственный счастливый день за эти три месяца после войны. Счастливый настолько, что уже теперь кажется нереальным. День, в котором Драко смог впервые забыть про свое увечье и снова почувствовать себя по-настоящему живым. И в котором он влюбился в Поттера еще больше, если это было только возможно. Влюбился так, что голова шла кругом, и пальцы сводило судорогой от сладкого желания дотронуться до него. Драко глубоко вздохнул, вспоминая его прикосновения к своим плечам, волосам, его горячее дыхание на своих скулах и шее.
Гарри… Сегодня Драко впервые разрешил себе мысленно так назвать его, не боясь за последствия. Пусть всё идет как идет. Разве один такой день не стоит всей его нынешней постылой жизни? Драко глубоко вздохнул и снова с полуулыбкой на губах повторил уже вслух: “Гарри”.
— Драко, что он хотел? — стоящий в дверях Люциус хмурился и кусал губы, изучающе глядя ему в лицо.
— Не знаю, отец, — Драко поспешно постарался согнать с лица мечтательную улыбку. Но Люциус, заметив ее, нахмурился еще больше.
— Драко… — отец подошел к нему, тревожно заглядывая в глаза. — Я не могу запретить ему приходить к тебе. Но, пожалуйста, не забывай, кто он и кто мы. Национальный герой наиграется с тобой и уйдет, а ты… — Люциус проглотил комок в горле и поспешно отвернулся.
Драко уныло кивнул и уставился на большое окно, за которым солнечный день начал меркнуть у него на глазах, снова становясь обыденно-серым.
— Я помню, отец, — тихо ответил он, чувствуя, как прежняя радость улетучивается из него, сдуваясь как проколотый воздушный шар. — Не волнуйся, я хорошо это помню.
- 2 -
— Смотри! — появившийся на следующий день, Поттер не дал Драко даже рта открыть.
Драко, приготовивший длинные объяснения, почему Гарри никогда не должен больше сюда приходить, почувствовал, как слова застряли у него в горле, когда он увидел, как на широкой поттеровской ладони весело трепещет крылышками золотой мяч.
Мгновенно забыв про здравый смысл и отцовские наставления, Драко уставился на снитч со смешанным чувством раздражения и восторга. Как же он соскучился по квиддичу!
— Поиздеваться решил? — сухо поинтересовался он, пытаясь сдержать эмоции.
— Не-а, — Поттер решительно впихнул снитч ему в руку, без спросу схватился за ручки коляски и, не обращая внимания на сердитые возражения, деловито покатил ее на улицу.
Драко, испытывая уже привычную адскую смесь из гнева и радости, попытался было возмутиться:
— Поттер! Скотина! Оставь меня в покое! Немедленно!
Но Гарри его даже не слушал. Уже привычно разгоняя коляску до сверхзвуковой скорости, он несся по дорожкам на летное поле, и у Драко, подпрыгивающего на каждой кочке, все внутри замирало от сладкого ужаса и от восторга.
Затормозив у самой кромки так резко, что Драко едва не вылетел из коляски вперед, Гарри склонился над ним, и Драко невольно засмотрелся на раскрасневшееся счастливое лицо:
— И с чего вдруг я снова “Поттер”? А, Драко? За ночь успел забыть, как меня зовут? Не зря я, Малфой, всегда подозревал, что у тебя с памятью просто беда.
— Да пошел ты… — Драко ничего не мог с собой поделать, он таял от его улыбки, начиная невольно улыбаться в ответ.
— Гар-ри, — как ребенку по складам веско произнес Поттер, присаживаясь перед коляской на корточки и накрывая бесчувственные колени руками. — Га-рр-и-и-и, — протянул он и тут же потребовал: — Повтори! Кто я?