— Гар-ри, гриффиндорский придурок, шрамоголовый герой, очкастый урод, — послушно повторил Драко и фыркнул, когда Поттер зашелся в беззвучном смехе, утыкаясь лбом ему в руку. Драко еле подавил в себе постыдное желание распрямить ладонь и провести пальцами по его виску, настолько он был сейчас близкий и свой. К счастью, Поттер уже отстранился.
— Ладно! Сейчас ты мне ответишь за все! — торжественно пообещал он, вставая. — Акцио метла!
Поттеровская метла, видимо, оставленная им где-то неподалеку, со свистом разрезая воздух примчалась к ним и загарцевала рядом с Гарри, как породистая лошадь. Поттер порывисто обернулся на Драко, и его глаза засияли азартом.
— Выпускай! — потребовал он, и Драко вздрогнул, когда Поттер бесцеремонно схватился за его кисть, разжимая пальцы: сам он уже успел забыть, про снитч, зажатый в руке.
— Ты будешь сейчас летать, а я буду на тебя смотреть и восхищаться? — раздраженно поинтересовался Малфой, глядя, как золотой мячик, трепеща крыльями, резво взмыл в воздух.
— А что? Это было бы неплохо. Я бы не возражал, — задумчиво отозвался Поттер, и Драко снова захотелось его треснуть. Выдержав еще пару секунд эффектную паузу, во время которой Драко продолжал медленно закипать, Поттер торжественно объявил: — Но нет! Сегодня я придумал кое-что другое. Подвинься.
Он совершенно бесцеремонно обхватил Драко руками за талию и сдвинул вбок, начиная чем-то шерудить за спинкой его сидения.
— Поттер, — беспомощно выдохнул Драко. Он стеснялся самого себя. От поттеровской близости его злость мгновенно сменялась желанием, возмущение — возбуждением. Поттер возился с ним рядом — теплый, настоящий, живой, и Драко боролся с отчаянной необходимостью потрогать его, погладить по широкой спине. Пасовал от его дружеского участия и тепла, от уверенных рук и голоса, от широких плеч и какого-то очень мужского запаха, от которого голова шла кругом. — Что ты там делаешь?
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Гарри, отстраняясь от него с видимой неохотой, и тут же снова склонился, на этот раз уже над колесами.
Драко попытался взять себя в руки:
— Поттер! Ты все испортишь! — гневно прикрикнул он. — А мы и так с трудом достали эту коляску у магглов, — Драко готов был говорить о чем угодно, лишь бы удержать себя от желания прикоснуться к его волосам.
— Не волнуйся. Я знаю, что делаю, — раскрасневшийся Гарри вынырнул из-под правого колеса и неожиданно всунул в руку Малфою какой-то рычаг, связывая его с колесами магией.
Драко подозрительно взглянул на сосредоточенного Поттера и принялся с недоумением разглядывать толстую шершавую палку с гладким коричневым набалдашником.
— Если бы ты знал, что делаешь, Поттер, ты бы никогда… — надменно начал он и неожиданно замолчал, почувствовав, как его туловище резко притянуло к спинке коляски невидимой силой. — Что это? — с испугом выдохнул он.
Гарри, прошептав что-то похожее на “Вингардиум Левиоса”, вскинул на Драко торжествующий взгляд:
— Ну, давай, пробуй! — он выжидательно уставился Малфою в лицо.
— Что… пробовать? — Драко растерянно оглядывался по сторонам.
— Лети! — Гарри неопределенно махнул рукой вверх.
— Поттер! — Драко развернулся к нему, намереваясь сказать все, что о нем думает, но нечаянно задел рычаг локтем, и коляска резко ринулась в воздух. — Гарри! — он в панике обернулся. Но оказалось, что Поттер уже висит рядом с ним, придерживая спинку кресла рукой и притормаживая свою метлу.
— Классно, да? Мне близнецы рассказали, как это можно сделать, — Поттер так и лучился довольством. Драко хотел выкрикнуть ему очередное оскорбление, но не смог: земля стремительно уносилась от них прочь, а по лицу скользил теплый ласковый ветер, и от давно забытого счастья полета у него спазмами перехватывало горло.
— Смотри, если ты повернешь рычаг влево, она тоже полетит влево, а если вот так… — Поттер, зависнув на метле рядом с ним, снова наклонился к нему, помогая освоить рычаг, и кладя поверх руки Драко свою. — Попробуй, Малфой!
Драко, стараясь не обращать внимания на возбуждающее тепло чужой ладони, послушно повел рукой влево, заставляя кресло дать легкий крен и свернуть, и Поттер удовлетворенно отстал, нарезая круги неподалеку. Приноравливаясь к послушному рычагу, поворачивая то вправо, то влево, скользя вверх, опускаясь вниз, Драко рассеянно думал, как же они с отцом — умные, взрослые — даже не подумали о такой простой возможности летать. Словно смирились с тем, что инвалидное кресло окончательно приковывало Драко к земле. И только Поттер…
— Давай, догоняй!
Малфой резко повернулся и, увидев, как Гарри рванул куда-то ввысь за блеснувшим золотым боком, не успев даже сообразить, что делает, ринулся следом за ним. Его коляска летела вперед на полной скорости, врываясь почти в облака, но наглый Поттер даже не думал ему уступать, и Драко, чувствуя, как от возмущения и радости у него кружится голова, полностью подчинился азарту погони.
Снитч как бешеный метался от одного ловца к другому, тоже не делая Драко никаких поблажек. Поттер со свистом проносился мимо него, кружил вокруг, стараясь перехватить мячик так, что разозленный Драко с жаром вступил в грубую игру, норовя отпихнуть его спинкой своей коляски.
Золотая молния мелькнула совсем рядом с ним, и Драко инстинктивно сжал пальцы.
— Есть! — он с удивлением смотрел на свою руку, в которой под сжатыми пальцами трепетали шустрые крылья, как на чью-то чужую, не веря самому себе.
— Сильно не радуйся! В следующий раз я тебя сделаю! — Поттер, подлетевший к нему совсем близко, весело ему улыбался.
— Размечтался, — Драко, с трудом оторвав глаза от золотого мячика, посмотрел на Гарри и замер, не в силах отвести от него взгляд. Темные волосы растрепались на ветру еще больше, очки покосились, отчего его лицо приняло смешной и немного обиженный вид, пунцовые губы расходились в полуулыбке, приоткрывая полоску ровных зубов, а на покрасневших щеках расцветали смущенные ямочки.
— Пойдем? Тебе надо передохнуть, — Поттер протянул ему руку, и сердце у Драко ухнуло вниз. Он слишком сильно попал. Увяз в нем, как мошка в варенье.
Протягивая ему свою руку в ответ, Драко уже и сам не понимал толком, о чем он мечтает. Лишь бы быть с ним вот так каждый день — болтать ни о чем и летать. Смотреть на него. Иметь все права прикасаться к нему так же, как и сейчас, когда чужие теплые пальцы интимно проникают в сжатый кулак. Забыть обо всем на свете. И о своей ущербности тоже. Да разве о ней забудешь?
Драко резко отвернулся и выдернул руку. Но Поттер, словно не замечая, улыбнулся ему уверенно и спокойно, увлекая за своей метлой вниз, а потом так заботливо поддерживал кресло, обеспечивая мягкую посадку, что Драко снова позволил себе забыться.
— Полежим? — Гарри подкатил коляску к запущенному газону. Колеса зашуршали по свежим листьям и, запутавшись в траве, коляска сбавила ход.
— Надо сказать домовикам, чтобы подстригли, — машинально пробормотал Драко, разглядывая буйные заросли.
Поттер усмехнулся, останавливаясь в тени.
— Расслабься уже. Хозяйственный мой.
“Мой”.
Драко, не успев даже разозлиться на бестолкового Поттера, который простым коротеньким словом вызвал в груди извержение магмы, внезапно почувствовал, как его поперек тела обхватывают сильные руки, вынимают из кресла и валят куда-то в траву.
— Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь? — даже эти простые слова дались Драко с трудом.
— Не-а, — Поттер уже пристроился рядом с ним, запуская пальцы в густую зелень. — Тебя если не заставлять, ты всю жизнь так и просидишь в своем кресле. А скоро осень, не поваляешься. Когда-нибудь лето закончится. Надо уметь наслаждаться тем, что у тебя пока есть.
Сердце у Драко тревожно сжалось. Казалось, что Поттер говорит сейчас о себе. Прав был отец. Это их лето подойдет к концу, герой вернется к геройской праздничной жизни, а на Драко навалится одинокая тоскливая осень, переходящая в беспросветную мертвую зиму. Он с трудом сглотнул комок в горле и вскинул глаза, стараясь удержать подступившие слезы.
— Малфой, ты чего? — оказалось, что Поттер уже давно повернулся и внимательно рассматривает его лицо.
— Нам пора, — сухо произнес Драко, неловко пытаясь приподняться на руках. Это было так унизительно.
— И ничего не пора, — Гарри с силой удержал его за плечо, нахально заставляя его улечься обратно. — Смотри, какая погода, чего дома сидеть? — возмутился он. — Потом как зарядят дожди, не полетаешь. Будем тогда пить с тобой чай на террасе или что там еще у вас принято делать в аристократических семьях? Играть в домино? Я в домино не умею, но научусь. Или по маггловским пабам будем ходить. Тебе нравятся пабы, Малфой?
Поттер болтал ногами в воздухе и задумчиво разглядывал деревья вдали, а Драко смотрел на него, чувствуя, как в груди распускается тугой узел.
— Я там никогда не был, — скованно ответил он, стараясь не задыхаться от сдерживаемых эмоций.
— Ну, тем более. Значит, посмотришь. Вот увидишь, тебе понравится. Например, Рон вначале тоже не хотел…
— Зачем тебе это, Поттер? — горько спросил Драко, и тот умолк, заткнувшись на полуслове.
— Что… зачем? — Гарри не выдержал его прямого тревожного взгляда и смущенно отвел глаза.
— Ты герой, Поттер, — Драко неуклюже перевернулся на живот и вцепился пальцами в сухую травинку. Собравшись с силами, он вдохнул побольше воздуха и сдержанно объяснил: — У тебя куча друзей и возможностей. А ты теряешь здесь время со мной. И даже зачем-то хочешь тащить меня в маггловский паб.
Гарри не смотрел на него, будто раздумывая над ответом, и какое-то время слышалось только далекое журчание фонтана. Драко, в волнении сломав соломинку пополам, совсем уже было собрался выдать гневную тираду, что ему не нужна его чертова жалость, как Поттер прервал его, недоуменно дернув плечом:
— У тебя всегда все как-то сложно, Малфой. “Зачем”, “почему”… на все тебе нужно найти объяснения. Я просто хочу, понимаешь? Хочу, вот и всё. У тебя кресло крутое. И сам ты тоже забавный.
— Какой я? — на последнем слове Драко, разом забывший всю свою гневную отповедь, задохнулся и дернулся от возмущения.
Поттер коварно усмехнулся и развернулся к нему всем телом, опираясь на локоть:
— Забавный! — мстительно повторил он с явным удовольствием и прибавил: — Ты всегда такой смешной, когда злишься. На ежика похож. И фыркаешь так же. И нос у тебя дергается, самый кончик. Я еще в школе заметил. Знаешь, однажды я видел ежа в Запретном лесу, мы тогда с Гермионой пошли за листьями наперстян…
— Какого еще ежика, Поттер?! — Драко, не в силах совладать с собой от возмущения с силой пихнул его в бок, а Поттер, расхохотавшись, ухватил его за запястье и повалил за собой, утягивая в траву.
— Обычного. Серого такого. С колючками! — радостно хмыкнул он.
— Никакой я тебе не еж, Поттер! — Драко обиженно засопел, и в самом деле ужасно напоминая злого ежа, и попытался вывернуться из цепких рук. — И к тому же я вовсе не серый! — с досадой добавил он.
— Ну хорошо, пускай на хорька. Белоснежного, — рассмеялся Гарри, прижимая Драко к себе и не давая вырваться из захвата.
— Сам ты белоснежный хорек, — Драко, обессилев от этой возни, расслабленно откинулся на поттеровскую руку и замер, боясь шевельнуться. Но Поттер воспринял это как должное.
— Нет, я на хорька совсем не похож, — серьезно ответил он, как ни в чем не бывало поудобнее устраивая его голову у себя на плече. — Близнецы мне всегда говорили, что я похож на крота. И, наверное, они были правы. Хочешь, расскажу, как мы с ними однажды обнаружили гигантскую кротовую нору?..
И Драко, который толком никогда не мог подпустить никого к себе близко, лежа на его руке, слушал очередную поттеровскую байку и медленно плавился от счастья, прижимаясь к теплому боку и чувствуя, как поттеровские сильные пальцы в задумчивости рисуют на его плече какие-то руны.
***
— Драко, Драко, что ты творишь, — Люциус взволнованно мерил шагами потемневший паркет. — Это переходит всяческие границы. Скажи мне, что ты не влюбишься в него. Обещай, — он требовательно остановился перед сыном.
Драко видел тревогу отца, понимал ее, но сейчас ему было все равно. Счастье раскачивало его на своих мягких крыльях, как Вингардиум Левиоса его инвалидное кресло.
— Уже поздно, отец, — Драко рассеянно глядел на него затуманенным взглядом, а сам вспоминал, как Гарри тащил его обратно в коляску, прижимая к себе с недюжинной силой, и словно невзначай утыкался ему в шею губами — почти целовал. А Драко, который просто обязан был быть сдержанным и разумным, зачем-то обвивал его шею руками, постоянно дотрагивался до его плеч и груди и жадно ловил ответные прикосновения. И как их пальцы запутались при прощании, и не могли расцепиться. И было так больно, так сладко и хорошо. И завтра Поттер снова должен прийти…
— … ты совсем не слушаешь меня, Драко… Позволь, что значит “поздно”?
— Я… уже в него… — глаза у Драко сияли. Сейчас казалось так легко во всем этом признаться.
Несколько секунд Люциус растерянно смотрел на него:
— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сдавленно сказал он и, тяжело ступая, вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь, оставляя Драко наедине с его мечтами.
- 3 -
— Чего бы ты хотел больше всего на свете? — Поттер пристроил коляску в тени раскидистого старого дуба, а сам присел рядом с ней на траву. В этой позе он ужасно напоминал Драко огромного сторожевого пса.
Несмотря на все предостережения отца, Драко не мог отказаться от встреч с ним. Просто не мог. А Поттер, непонятно зачем, теперь приходил к нему каждый день: рассказывал про свой Аврорат и учебу, с завидным упорством таскал на прогулки, заставлял гоняться за снитчем или просто тихо сидел рядом, время от времени кидая редкие фразы. Как сейчас.
— Как будто не знаешь. Подняться отсюда, — Драко досадливо скривился и раздраженно стукнул рукой по кожаной ручке кресла.
— И ты бы отдал за это все, что угодно? — повернувшись к нему, Гарри смотрел на него так изучающе и серьезно, как будто от этого ответа зависело многое.
Драко неловко отвел глаза. Разве мог он признаться Поттеру, что больше всего на свете он хочет его любви. Не симпатии, не дружбы, а именно любви, такой же мучительной и огромной, как его собственная. И ради этого он готов оставаться в проклятом кресле всю свою жизнь.
— Что ты ко мне привязался Поттер? Не твое дело, — ощетинился Драко, пытаясь скрыть смущение.
Гарри задумчиво поерзал, а потом прислонился к его ногам и, уже привычно сложив руки ему на колени, с интересом заглянул Драко в лицо:
— А это правда, что у тебя кровь голубая? — неожиданно спросил он.
Драко давно уже перестал удивляться мгновенным скачкам его мыслей и научился воспринимать их как должное.
— Придурок ты. Это просто так говорится, — высокомерно отозвался он.
— Не уверен, — Гарри взял его руку в свою и потянул на себя, с интересом разглядывая длинные пальцы. Драко застыл, не в силах что-то сказать. — Видишь, какой ты бледный, — Поттер соединил их запястья вместе, сравнивая оттенки кожи, и, удовлетворившись сравнением, отпустил его руку, продолжая рассеянно поглаживать Драко кончики пальцев. — Наверняка голубая.
Малфой с трудом перевел дыхание и постарался, чтобы его хриплый голос прозвучал как можно ровнее:
— Обычная. Как у всех.
Он резко выдернул кисть и глубоко вздохнул, пытаясь справиться с головокружением. Поттер хмыкнул и сосредоточенно зашарил в карманах.
— Докажи, — он коварно улыбнулся, протягивая Драко вытянутую откуда-то булавку.
— Совсем сдурел? — возмутился Драко, успевший прийти в себя, но булавку зачем-то взял и даже покрутил в руке, примеряясь. Рядом с Поттером логика и здравый смысл всегда отказывали напрочь. Особенно после такого.
— Да ладно, давай обратно. Я же знаю, что тебе слабо, — великодушно разрешил Поттер, и Драко, возмутившись до глубины души, тут же назло ему ткнул себя в палец.