}- Это Билл, племянник вождя. Неудивительно, что они хотят отправить его куда подальше, мальчишка приносит слишком много неудобств. Понятное дело, что так неуважительно вести себя по отношению к старшим, да еще и к вождю, просто недопустимо…
}Эта реплика вызвала у меня много вопросов, но озвучить их я не успел, потому что из-за края типи появились двое. Вождь и, очевидно, его племянник. Парень был одет так же, как и другие индейцы, то есть в кожаные штаны и подобие рубахи из того же материала, украшенные витиеватыми рисунками, но кожа его была чуть светлее, чем у тех же мальчишек, внуков вождя, что я видел вчера. Лицо молодого человека выражало неодобрение и даже неприязнь, но он смиренно молчал, пока вождь представлял нас друг другу.
}- Мой дорогой друг, это мой племянник, который любезно согласился стать вашим проводником. В нашем племени его зовут Маленький Сиу, но для европейцев он просто Билл.}
}Собственно, этой фразой вождь ответил на мой так и не высказанный вопрос по поводу странного имени нашего будущего проводника. Тот, кстати, довольно неохотно пожал нам руки, здороваясь и повторяя наши имена на довольно чистом английском.}
}После знакомства мы вновь вернулись в типи вождя, где нас уже ждал готовый завтрак. За едой больше говорил вождь, давая подробные инструкции нам и Биллу, который лишь презрительно косился то на нас, то на вождя и, как мне показалось, еле сдерживал зевки. Доброжелателен он был лишь по отношению к жене вождя, ласково ей улыбался и благодарил за еду, которую она ему передавала.
}Стоит отдельно рассказать о внешности этих двух людей. Насколько я понял, жена вождя была так же из племени сиу, и внешнее сходство ее и ее племянника было вполне различимо. Разрез их темных глаз казался почти идентичным, а вот нос женщины был с небольшой горбинкой, в отличие от прямого носа молодого человека. Открытые их улыбки были одинаковы, а что касается волос, то в отличие от аккуратных кос женщина, длинные волосы Билла свободно падали на плечи, перехваченные вокруг головы кожаной лентой с незамысловатым рисунком, из-за которой торчало несколько разноцветных перьев. Перья были и в головном уборе вождя, но в куда большем количестве. Полковник рассказывал мне, что такие уборы – повседневные, а вот в большие праздники, бывает, что и вождя не видно из-за количества перьев и украшений в его волосах.
}Увлекшись рассматриванием членов семьи вождя, я слегка упустил нить беседы и не сразу ответил на адресованный мне вопрос. Билл улыбнулся, украдкой кинув на меня хитрый взгляд, и это был первый раз, когда он всерьез обратил на меня внимание.}
***
}В деревне мы провели несколько дней. Хоть Билл и согласился сопровождать нас, начинать путь он не спешил, ссылаясь то на одно, то на другое. Это время я потратил с пользой, узнавая новое о быте индейцев и конспектируя полученную информацию. А вот полковник сильно заскучал и даже начал злиться на медлительность нашего проводника. От нашей лошади Билл отказался, настояв на том, что поедет на своей. Но мы быстро нашли применение освободившемуся животному: и вождь, и Билл настоятельно рекомендовали взять с собой типи, то есть несколько длинных жердей и шкур бизонов, потому что несмотря на установившуюся солнечную погоду, природа могла повести себя непредсказуемо и залить нас дождями. Наконец, спустя четыре дня, собрав все необходимое и проверив все по несколько раз, Билл сообщил нам, что готов отправляться в путь.
}Поначалу мы мало общались между собой: Билл держал дистанцию и нехотя отвечал на наши вопросы, так же, как это было и в деревне. Во время подготовки он говорил исключительно по делу и никогда не оставался с нами ночевать или у костра, даже есть уходил к себе домой. Насколько я понял из его немногословных ответов и разговоров с вождем, Билл жил со своим отцом, матерью и младшими сестрами, хотя ему было уже восемнадцать, то есть самое время, чтобы найти себе жену. На вопрос, почему он до сих пор этого не сделал, Билл ясно дал понять, что не намерен отвечать, а его родственники так же помалкивали на этот счет. Впрочем, по их поведению было очевидно, что поведением молодого человека они недовольны, наверное, потому так и обрадовались, что нашли ему применение в качестве нашего проводника.
}В первый же день начавшегося путешествия, ближе к полудню, полил сильный дождь. Мы отъехали совсем недалеко, и Билл, заявивший, что непогода будет теперь длиться несколько дней, предложил вернуться обратно в деревню. Мы с полковником были против, и Билл, смирившись, поехал вслед за нами. Мы двигались по раскисшей почве под дождем, пока это было возможно, но через несколько часов сильно стемнело, и нам пришлось остановиться. Мы довольно долго искали место для ночлега, Билл, казалось, слегка на нас обиделся и в поисках участия не принимал. Лишь когда мы продрогли до костей и почти ничего не видели, он смилостивился и вывел нас на небольшой пригорок с несколькими деревьями на самой вершине.
}В деревне он рассказывал и показывал нам, как правильно установить типи, поэтому, посчитав, что мы с полковником сможем сами справиться с этой задачей, оставил нас, отправляясь на поиски хвороста для костра. Я отлично помнил все указания проводника, даже записал большую часть из них, но установить типи мне никак не удавалось. Полковник же больше мешал, чем помогал, поэтому я попросил его заняться лошадьми. Мне еле-еле удалось установить жерди и накинуть на них бизонью шкуру: типи стоял кривовато, но для первого раза, я считаю, было вполне неплохо.
}Билл вернулся почти через час с охапкой сырых веток, скептически осмотрел мою постройку и, ни слова ни говоря, пролез внутрь. Оставив хворост, он подобрал несколько камней для очага, не знаю, правда, как он что-то видел в такой темноте, и, сложив в центре типи костер, ловко поджег его, используя сухую кору, которая была припрятана в его сумке. К слову, вещей с собой он взял намного меньше, чем мы: только маленькая котомка и небольшая сумка были привязаны к луке его седла.
}Через некоторое время мы согрелись, поужинали, я просматривал свои записи, вполуха слушая полковника, а Билл, кинув на нас несколько странных взглядов, сообщил, что собирается спать. На пол мы накидали веток, а на них шкуру. Ложе получилось небольшим, и Билл улегся на самый край, завернувшись в одно из красиво вышитых одеял, взятых из деревни.
}Несмотря на предостережение проводника, утро встретила нас ярким солнцем и свежим ветерком. Не знаю, ошибся ли Билл или намеренно сказал нам неправду, я предпочел не затрагивать эту тему. Почти не разговаривая, мы быстро собрали вещи и двинулись дальше.
}Еще в Голландии я примерно наметил путь, по которому мне хотелось бы пройти. Потом еще не раз я подправлял этот маршрут, изменяя что-то по пути в Америку, советуясь с Тадеусом и консультируясь с вождем и Биллом. В итоге мы решили, что пересечем Великие Равнины, держась ближе к северу, пройдя таким образом через земли знакомых Биллу племен сиу и шошонов, сделаем большую остановку перед восхождением на Каменистые Горы, которые ранее называли Скалистыми, а затем отправимся вверх, постепенно приближаясь к истокам реки Миссури, пока не дойдем до нее. Ну, а дальше пойдем вдоль русла, пока не достигнем водораздела. Дальнейший путь пока выглядел туманным, но мы сообща решили, что если вдруг возникнут какие-либо непреодолимые препятствия, по Миссури вернуться обратно будет проще всего.
}В нашем распоряжении было несколько карт разной степени достоверности, пара компасов (на всякий случай) и, конечно же, наш незаменимый, правда, немного угрюмый проводник.
}За первую неделю я узнал о нем намного больше, чем за время в деревне, хотя Билл продолжал быть немного отчужденным от нас: почти не принимал участия в разговорах, а на стоянках всегда находился поодаль или сразу же укладывался спать. Он, вообще, очень любил спать и использовал каждую свободную минуту, хотя позже я понял, что пока ему просто нечем было себя занять. Еды пока было вдоволь, и в охоте не было нужды, да, честно говоря, охотиться в прериях было особо не на кого, кроме бизонов, а столько мяса мы не смогли бы ни съесть, ни увезти с собой, ни должным образом сохранить.
}Несмотря на то, что наш проводник любил подремать, сон его был очень чутким, и он поднимал голову, услышав самый малейший шорох. Он абсолютно бесшумно двигался, ходил и спал, стараясь как можно меньше выдавать свое присутствие и, бывало, слегка посмеивался над нами: европейцы казались ему жутко неуклюжими и несуразными в своей одежде и тяжелых сапогах. Сам он носил рубахи и штаны из кожи бизонов и тщательно следил за чистотой одежды, да и за своей чистотой тоже. При любом удобном случае он лез купаться, а каждое утро чуть ли не по полчаса расчесывал свои волосы крупным гребнем. Он абсолютно не стеснялся ни нас, ни своей наготы, плавая голышом и расхаживая затем по берегу небольших речушек, у которых мы останавливались, пытаясь просохнуть и согреться. Видя такое немного равнодушное отношение к темам, которые в Европе считались бы постыдными, спустя несколько дней мы с полковником решили последовать примеру этого невинного дитя природы, и тоже без стеснения стали проводить гигиенические водные процедуры, благо удавалось нам это не слишком часто: местность была плоской и бесконечной, почти без возвышенностей и рек, что говорило о том, что мы достигли одного из плато Великих Равнин.
}Я настоял на том, чтобы свернуть чуть севернее и посетить хотя бы одно из Великих Озер. Билл хорошо делал свою работу: не плутал и уверенно вел нас туда, куда мы просили. Он отлично ориентировался на местности по одним ему известным признакам и не спешил посвящать нас в свои секреты. Он всегда знал, какая завтра будет погода, где лучше остановиться на ночлег и как лучше устроить лошадей. К слову, лошади и осел слушались его беспрекословно, ни разу ни одно из животных не заупрямилось, хотя чувствовалось, что они чертовски уставали. Билл никогда не применял ненужное насилие ни к лошадям, ни к другим животным. Как-то он вдруг неожиданно разоткровенничался и немного рассказал нам, что одна из основных установок жизни любого индейца – не нести вред природе, потому что та кормит, одевает и печется о людях, и может разозлиться, если относится к ней без должного уважения. На мой вопрос о том, является ли в понимании Билла природа определенным сверхъестественным существом, или управляется богами, он лишь белозубо улыбнулся, отвечая:
}- Все мои родственники и знакомые, все, кого я знаю, верят и поклоняются богам, приносят им жертвы, но сам я не особо в это верю… Я не против соблюдать традиции моего народа, но сам я волен выбирать, во что верить и как думать, и никто не заставит меня подчиняться…
}На этом Билл как-то странно осекся и больше не проронил ни слова, вглядываясь вдаль. Уже привыкнув и поняв поведение проводника, я не стал расспрашивать его дальше, зная, что не добьюсь от него сейчас ответа. Вместо этого я принялся размышлять над его словами, и согласился с такой жизненной позицией. Действительно, несмотря на, казалось бы, доисторический образ жизни, индейцы находились в большей гармонии с природой, и, кажется, даже были счастливее нас, европейцев. Они не любили войн и всегда прибегали к помощи оружия лишь в самых крайних случаях, за исключением, конечно, отдельных племен. Землю они считали общей и никогда не доводили ее до полного истощения, уровень жизни у всех был практически одинаковым, что же касается ремесел… Они были развиты ровно настолько, чтобы облегчить жизнь людям, но не покалечить окружающий мир. Я уже не говорю про удивительно красивые, украшенные замысловатыми рисунками предметы их быта, каждый из которых был похож на произведение искусства, на их поистине волшебные сказки и мифы, некоторые из которых нам рассказывали еще в деревне. В общем и целом, я проникся духом и философией жизни коренных американцев, собрал огромное количество материалов и даже пытался что-то зарисовать. Рисунки получились довольно схематичными, но понятными, думаю, их даже можно будет использовать для иллюстраций будущей книги.}
}Чуть больше недели мы ехали через прерию, пересекающуюся пока еще часто небольшими перелесками. Дорог почти не было, только едва заметные тропы, которые Билл называл «хорошо проторенными». Могу себе представить как выглядят полузаброшенные или малоиспользуемые тропы… Навстречу нам редко попадались люди, хотя в первые дни можно было увидеть повозку фермера или белых охотников верхом. Мы свернули на север, к озеру Мичиган, и перелески стали попадаться чаще, пока не превратились в практически сплошной лес. Белых здесь не было совсем, да и индейцев немного: навряд ли мы видели больше десятка совсем маленьких поселений. Билл не советовал останавливаться в этих деревнях, он говорил, что народ здесь живет бедный и не брезгует воровством. Поэтому мы держались подальше от населенных пунктов и долго выбирали места для стоянки. Ехать было не очень легко, часто приходилось продираться сквозь почти непроходимые заросли, поэтому мы шли пешком, ведя лошадей под уздцы. Скорость продвижения из-за этого была крайне низкой, и озера мы достигли только к концу мая. Но этот крюк, который мы сделали, стоил того…
}Не описать словами всю красоту и величие озера, простирающееся далеко-далеко за горизонт… Мичиган похож, скорее, на море, только с пресной водой. Чистота его просто удивительна, я долго не мог оторвать взгляда от дна, которое идеально просматривалось на мелководье. Полковник же, учитывая его опыт путешествий, лишь окинул взглядом безбрежный водный простор и, крякнув, занялся обустройством лагеря. Билл только посмеивался над моими восторгами, хотя сам тоже никогда здесь не был, и, чувствовалось, что он весьма впечатлен. Он, вообще, очень часто скрывал и как-то подавлял свои эмоции, даже улыбался чаще всего вскользь и отведя глаза. Мы довольно долго молча просидели на вершине небольшой скалы, прислушиваясь к тихому плеску волн и звукам леса за нашими спинами… Это место было поистине прекрасным, и я принялся старательно зарисовывать все, что вижу. Занятие это сильно меня увлекло, и я не сразу понял, что Билл внимательно наблюдает за моими действиями. Он не отрывал взгляда от моего альбома и карандаша, которыми я быстрыми штрихами закрашивал озеро, а я, стараясь не подать виду, следил за ним боковым зрением. Билл сидел, обхватив себя за колени и, как любопытный мальчишка, затаив дыхание, смотрел, как на бумаге появляется пейзаж. Не выдержав, я улыбнулся, открыто смотря на него, и он немного неуверенно улыбнулся мне в ответ.
}- Можно? – спросил он, забирая из моих рук альбом и карандаш.
}Я позволил ему взять вещи, и Билл принялся что-то дорисовывать аккуратными движениями. На удивление, с карандашом он справлялся отлично, и заметно подправил мой непрофессиональный рисунок. Он как-то больше души и старания вкладывал в это дело, и я решил попросить его рисовать в моем альбоме все, что ему понравится, в любое время.
}
***
}Было решено остановиться у озера на некоторое время. Красота и разнообразие животных и растений этого места заставили меня неустанно работать. Полковник чаще всего оставался на нашей стоянке, а мы с Биллом исследовали окрестности в течение дня, вечером же я старался записать как можно больше, пока меня окончательно не побеждала усталость. Билл много помогал мне, взяв на себя иллюстрации, но все равно большая часть работы лежала на мне. Я заметил, что Билл с каждым днем все больше и больше проникается к нам доверием, и отношение его со снисходительного и даже несколько презрительного сменилось на более доброжелательное. Он стал больше говорить по вечерам, рассказывая что-то о жизни разных индейских племен, их поверьях и сказаниях. Тем не менее, о своей семье он говорил что-либо крайне редко и никогда - о себе. Некая таинственность, которая его окутывала, притягивала меня, и я, бывало, подолгу наблюдал за ним, пытаясь разгадать этого человека.