— Ты же знаешь нас, девочек, стоит посидеть за рулем в темноте – начинается мигрень. Кроме того, ты у нас крутой водитель…
Я знаю, прошу это заметить, знаю, что он мне льстит откровенно и неприкрыто, и все равно…
— Ладно, но заметь, что если мы с тобой разобьемся насмерть, Джон будет очень разочарован.
— Джошуа! Его зовут Джошуа! Запомни уже, наконец. Вы знакомы целый год.
— Это сейчас прозвучало не как «Запомни имя парня, у которого достаточно узкая задница, чтобы я с ним кончил», - внезапно понимаю я, - а как «Запомни имя парня, с которым я собираюсь прожить всю оставшуюся жизнь». Послушай, Эммет, у вас все серьезно.
Это задумывалось как насмешка, но Эммет, покрепче закручивая свой сиреневый пушистый шарф, абсолютно серьезно и спокойно отвечает мне:
— Да я знаю.
Это не секрет, у меня было много любовников. И когда я говорю: «много», я имею в виду действительно много. И если это оскорбляет ваше пуританское мировоззрение, то мне лень даже делать вид, что меня это хоть как-то волнует.
Время, которое я проводил с каждым, примерно укладывалось в период от одного душа до второго. Но это не были короткие романчики. У меня не бывает романов. Романы – это у Эммета. С фейерверком чувств, любовью до гроба, пафосными заявлениями, трагичными расставаниями и долгими депрессиями после.
Что интересно – он тоже примерно укладывался в тот же срок. Только еще успевал каждый раз влюбиться «впервые в жизни» и «в последний раз», найти «свою судьбу» и ощутить «духовное родство». И каждый гребанный раз он «забывал, как дышать без этого человека». Потом все это летело к чертовой матери, и Эммет каждый раз учился-таки снова дышать самостоятельно.
Я даже не помню, сколько раз такое происходило.
Но именно поэтому сейчас после его такого спокойного и будничного ответа – я понимаю сразу, что на этот раз все так и есть.
— Вы поженитесь? – интересуюсь я, не отрывая взгляда от дороги.
— Осенью. Налево!
Тормоза протестующе визжат.
— Ты решил продать меня в БДСМ-рабство? Что за таинственность? Куда мы едем?
— Не будь нетерпеливым, Брайан.
Эммет надувает губки.
Привлекательность – странная вещь. Я уверен, что в такие моменты своему Джону-Джошу он кажется милым. Так и есть. Эммет – милый.
Только меня такие милые парни никогда не привлекали…
На ветровое стекло начинает падать не то дождь, не то снег. Для Эммета будет лучше, если мне понравится, куда мы едем, иначе он рискует до своей свадьбы не дожить.
— Направо и на трассу.
— Это же дорога на аэропорт, - понимаю я. – Зачем тебе туда?
— Милый, ты обещал быть водителем – водители не расспрашивают так навязчиво.
Спорить с Эмметом себе дороже: на твое заявление, что дважды два равняется четырем, тебе отвечают, что дважды два равняется желтому цвету.
У Джона стальные нервы.
Я паркую машину на ярко освещенной стоянке. Эммет плотнее кутается в свою короткую шубку и направляется к зданию аэропорта. Я догоняю его уже внутри и хватаю за локоть.
— Какого хрена? Хватит. Ты куда-то летишь?
Мы одного роста, и он безмятежно встречает мой взгляд.
— Нет. Это ты летишь.
Я как раз успеваю открыть рот, чтобы уточнить, что это значит, когда Эммет встает на цыпочки и машет призывно руками.
Я оглядываюсь и вижу, как к нам пробираются Майкл и Тед.
— Привет, - как-то излишне весело улыбается мне Майки, который тащит за собой средних размеров чемодан.
— Что за дурацкие шутки? – перебиваю я, оглядывая этих чертовых конспираторов.
Эммет протягивает мне конверт, который я машинально беру.
— Твой билет до Нью-Йорка с открытой датой возвращения.
Я снова смотрю на всех троих, гадая, кто из нас свихнулся.
— До какого Нью-Йорка? Вы что?.. Я, между прочим, здесь живу. И здесь работаю.
— Нет, - качает головой Тед. – Ты в отпуске с завтрашнего дня. Вот твоя карточка с отпускными.
Он всовывает карточку мне во вторую руку. Я потихоньку начинаю понимать. И сатанеть.
— Вы что, бл@дь, рехнулись? Вы думаете, вы просто привезете меня сюда, я сделаю стойку и полечу куда-то только потому, что вам так заблагорассудилось? Я не могу бросить компанию только потому, что в ваших дурных мозгах что-то сверкнуло.
— Брайан, - очень серьезно говорит Тед, - если ты немедленно не положишь эту карточку в карман и не пойдешь регистрироваться на рейс, то я отправлю тебя завтра на обследование по страховке, и следующие две недели ты проведешь не в Нью-Йорке, а на больничной койке с нервным истощением.
— Я тебя уволю.
— Это будет потом.
— Брайан, - Эммет кладет руку мне на рукав (что за привычка лезть в чужое личное пространство?), - мы не можем больше смотреть на тебя в таком состоянии. И из этого есть выход.
— И крайне незамысловатый! Неожиданно, никого не предупредив, без вещей, без всего, взять и рвануть в Нью-Йорк!
На нас начинают смотреть. Те, кто и так не смотрел до этого на желтую шубку Эммета.
— Кого тебе предупреждать? – спрашивает Майки.
И он полностью прав.
К сожалению.
— И я привез твои вещи. Да-да, у меня есть запасные ключи от лофта. Я собрал все, что нужно в поездку, потом задал себе вопрос, что может понадобиться тебе, вытащил все, что собрал и положил новое, так что теперь полный порядок.
— Ты чемодан не тот взял, - сухо замечаю я. – Этот на лето. Он темно-красный.
Майки смущается всего на секунду.
— Для влюбленных всегда лето. И я положил туда адрес Джастина. Это твоя посадка, идем.
Он не слишком-то бережно подталкивает меня вперед.
— Какого черта?! Я… Адрес?
Пользуясь моим замешательством, Майкл доставляет меня с чемоданом к стойке и отдает девушке-регистратору мой билет.
Я едва успеваю машинально попросить место у окна.
— Майки, почему?.. Почему сейчас?
Он мнется, закусывая губу.
— Пусть Джастин меня возненавидит… я просто не могу больше видеть тебя таким.
— Я в порядке.
Майкл лишь грустно улыбается в ответ.
— Конечно. Джастин не хотел принимать твое предложение, и ты нашел его в этом же аэропорту и все же уговорил… А потом вы расстались, и он не желает даже слышать упоминание твоего имени… И никто из нас не знает почему. И ты тоже не знаешь… Так нельзя.
— А если я не хочу ничего этого теперь? Прошло полтора года.
— А ты не хочешь? – отвечает Майкл вопросом на вопрос.
Я молчу. Девушка дает мне посадочный талон, а чемодан отправляется в багаж.
— Не знаю.
— Разберись. Разберись, Брайан.
— Почему сейчас? – повторяю я.
Майки отводит глаза.
— Ну просто… Бен… и Хантер… и… Ну короче, наверное, я готов теперь смириться, что у тебя тоже будет простое человеческое счастье. Для Брайана, не для Короля Вавилона. Мне так хотелось, чтобы ты оставался «вечно молодым», потому что на этом фоне было не так заметно, что я застрял в тринадцати годах.
Мне не за что его винить. Правда.
— Я поступал так же.
Майкл улыбается.
— Знаю. Мы с тобой надолго задержали друг друга в прошлом. Это было неплохое прошлое, но все-таки…
Я киваю. Мне немного не по себе.
— Когда это ты успел так поумнеть?
— Ну, брак тут слегка помогает, - смеется Майкл.
До окончания посадки двадцать минут.
— Слушай, а дело вообще того стоит? – спрашиваю я.
— Стоит.
Я молчу.
— Ты думаешь, он будет рад меня видеть?
— Думаю, нет.
Я киваю. Я тоже так считаю. Майкл быстро обнимает меня, разворачивается и уходит.
Его присутствию в своем личном пространстве я был почти рад.
Deja vu
Звонок в дверь отрывает меня от попыток разыскать теплую куртку в шкафу. На Нью-Йорк обрушились настоящие снегопады, и, судя по тому, что за окном сейчас густо падают огромные пушистые хлопья снега, погода не собирается успокаиваться.
Я бросаю быстрый взгляд на часы, практически машинально. Неважно, что, согласно стрелкам, у меня еще есть четверть часа. Если Питер звонит в дверь, это означает, что мои часы нагло врут и отстают на пресловутые пятнадцать минут. Кто-то, возможно, мог бы подумать, что это Питер приехал раньше. Но Питер никогда не приезжает раньше. Равно как и не опаздывает. И, кстати говоря, пунктуальности Питера я доверяю куда больше, чем точности собственных часов. По нему можно атомарный хронометр сверять.
Я так тороплюсь открыть дверь, что умудряюсь по дороге разбить ногу о какой-то острый угол тумбочки. Питер не опаздывает сам и ненавидит, когда его заставляют ждать.
Например, сегодня вполне можно было думать, что проблемы на дорогах, когда все трассы завернуты в молочно-белые коконы снега, заставят Питера припоздниться. Но нет. Для Питера, очевидно, проблем на дорогах не существует.
— Извини, я сейчас, только найду… - на одном дыхании выпаливаю я, распахнув дверь, и буквально давлюсь следующим словом.
За дверью меня ждет не Питер.
Совсем не Питер.
— Привет, - говорит Брайан так, словно мы попрощались от силы вчера вечером, а не полтора года назад, небрежно отодвигает меня с дороги и заходит внутрь.
За собой он тащит какой-то невообразимо-бордовый чемодан, на котором меховой опушкой расположился снег.
У меня нет сил даже закрыть дверь, несмотря на то, что снизу тянет холодным воздухом. Я просто стою застывшим изваянием, буквально приклеившись к дверному косяку, и тупо смотрю, как Брайан оглядывается по сторонам.
— Симпатичная квартира, - вежливо замечает он.
Вообще-то Брайан, который старается выглядеть вежливо-любезным – то еще зрелище, но я все еще лишен дара речи.
У меня такое чувство, как будто я увидел призрака со всем антуражем: ледяным ветром, громыханием цепей и чувством нереальности. Последнее, кстати, весьма и весьма отчетливо.
Брайан складывает ручку чемодана, небрежно стаскивает с рук кожаные перчатки и кидает их на пресловутую тумбочку. Его движения настолько спокойны и будничны, что голос у меня все же прорезывается.
— Какого хрена ты тут делаешь?
— Да так…
Брайан картинно пожимает плечами. Работа в рекламном бизнесе принесла свои плоды, по крайней мере, в одном: Брайан привык работать на публику, даже когда ее нет.
— Говорят, Нью-Йорк – красивый город, я тут давно не бывал, кроме того рождественская распродажа…
— Что ты делаешь конкретно здесь? В этой квартире? - вношу я полную ясность.
Брайан слегка усмехается одними уголками губ, а я мысленно даю себе подзатыльник. В таких дискуссиях с Брайаном нельзя повышать голос – мистер Кинни это воспринимает как личную победу.
Кажется, я подрастерял навыки практической Брайанологии.
И, кстати, очень этому рад.
— Решил проведать давнего… знакомого, - насмешливо продолжает между тем Брайан, вешая куртку.
— Ты меня проведал? Можешь уходить?
— Могу, - соглашается Брайан и проходит вглубь квартиры, безошибочно угадывая, где находится ванная комната. – Но не хочу.
Меня разбирает нервный смех от одного взгляда на чемодан, от всей этой ситуации. Она… нетипична.
Однако теплых чувств к ее виновнику у меня не возникает.
— Брайан, я серьезно. Возьми этот гребанный чемодан и исчезни туда, откуда ты взялся!
Я очень надеюсь, что это звучит убедительно.
Наверное, это так и есть, потому что Брайан отвлекается от мытья рук и смотрит на меня с легким интересом.
— Не выйдет. Все полеты отменены, аэропорты закрыты из-за снега. Я уже пробыл в зале ожидания четыре часа, и никаких надежд на восстановление рейсов в ближайшие дни нет.
— Это все очень печально, - морщусь я, - но не собираешься же ты остаться здесь?
— Собираюсь, - улыбается Брайан.
Он просто кайфует с этой ситуации.