Сволочь.
У меня таки вырывается смех от осознания абсурдности всего происходящего.
— Брайан, ты много лет был моим другом, любовником и вообще - никого ближе тебя у меня не было, поэтому я постараюсь сказать очень мягко. Вали на х@й из моей жизни, чтобы я никогда тебя больше не видел.
— Ммм… - делает он вид, что думает. – Нет.
Бред.
Это все простой бред.
Возможно, мне опять засветили чем-то по голове?
Ну, ведь не может же такого происходить в реальности?! Ведь не может?
— Как ты вообще меня нашел? – запоздало спохватываюсь я.
Полтора года я ровным счетом ничего не слышал о Брайане.
— Майкл – болтун, - лаконично сообщает он.
Я мог и догадаться.
— Брайан, - я стараюсь говорить убедительно, – мне, возможно, жаль, что ты не можешь вернуться в Питсбург, но это не значит, что ты можешь просто прийти сюда. Черт возьми, я определенно не хочу жить с тобой.
Брайан вскидывает брови, одновременно вопросительно и слегка насмешливо. Именно так, как я помню.
— Знакомая ситуация… - замечает он и качает головой, показывая, что его это ни капли не волнует.
— Я живу не один.
Брайан пожимает плечами.
— В ванной одна зубная щетка и один бритвенный станок. Либо твой парень в бессрочной командировке, либо он такой грязнуля, что чувство хорошего вкуса не позволяет мне оставить тебя в его лапах, Солнышко.
Меня сто лет так не называли. Если Брайану хотелось меня разозлить, то пусть гордится - ему это удалось.
— Убирайся!
— Нет, - спокойно отвечает он, глядя мне в глаза.
— Брайан!
— Что здесь происходит?
Мы одновременно оборачиваемся. В дверях стоит Питер и, нахмурившись, смотрит на наши разборки.
Я машинально беру в руки мобильный телефон и смотрю на экран. Мои часы, как оказалось, отставали лишь на две минуты.
— Джастин? – спрашивает он, переводя взгляд на меня. – Что-то случилось?
Я пожимаю плечами. Это максимум, который я способен из себя выдавить.
— Это Брайан. Я знал его в Питсбурге.
Маловероятно, что Питер сможет узнать Брайана с моих картин, однако он все-таки узнает и лишь уточняет:
— Брайан Кинни?
— Очень приятно, - мрачновато откликается тот, а Питер качает головой:
— Не слишком.
За Брайаном точно не заржавеет вернуть подобный комплимент, а я меньше всего на свете хочу, чтобы эти двое сцепились. Так что я хватаю Питера за руку и тяну к выходу.
— Пожалуйста…
— Джастин?
— Питер, пожалуйста. Я прошу. Давай поговорим.
Он безропотно выходит вместе со мной на лестницу, и мы спускаемся на пару пролетов вниз.
— Питер… - начинаю я и сам не знаю, что сказать дальше.
Что мне ему объяснить? Я сам-то ничего толком не понимаю. Однако Питер лишь молча обнимает меня за плечи.
— Проблемы, Джастин?
Я беззвучно киваю, прижимаясь к его груди. Куртка расстегнута, темно-серая рубашка пахнет каким-то сладковатым одеколоном.
— Тебе нужна помощь? Хоть какая-то?
— Какая? – безнадежно спрашиваю я. – Вышвырнешь его силком из моей квартиры?
— Если потребуется, - морщится Питер.
Ему нельзя отказать ни в силе, ни в решительности, но Брайана тоже беспомощным не назовешь, так что от одной мысли о возможных последствиях меня передергивает. Питер сжимает объятия чуть крепче.
— Ладно, - сдается он, - но возможно, я могу забрать тебя?
Это звучит действительно соблазнительно, но общее ощущение бредовости только усиливается. К тому же, мне, пожалуй, где-то в глубине души хочется разобраться с этой ситуацией раз и навсегда…
— Нет. Я должен остаться здесь.
Питер кивает мне, задумчиво проводя рукой по коротким, темным, с обильной проседью волосам.
— Я и не сомневался, - он улыбается одними уголками рта и касается губами моего лба.
Я выхожу вслед за ним на улицу, не обращая внимания на его протесты и опасения, что я простужусь. Бессмысленно смотрю, как темно-красная, словно венозная кровь, машина разбрасывает из-под колес белейший легкий снег, буксуя во дворе прежде, чем выбирается-таки в проулок.
Мобильный телефон все еще у меня в руке, и я набираю номер, который помню наизусть.
— Уолт?
— Привет, родной. Мы вроде договаривались на семь, нет?
— Я хотел попросить, чтобы ты не приходил, - выпаливаю я сходу.
Секунду висит пауза. Очевидно, Уолт переваривает эту информацию. Неудивительно, что он шокирован после всех моих рассказов, насколько это для меня важно.
— Ты болен?
Реакции Уолта легко предугадать, как мне и нравится в мужчинах.
— Нет, у меня тут возникло… кое-что возникло… Ко мне приехал кое-кто из Питсбурга.
— О, - даже по голосу слышно, что Уолт улыбается, - думаешь, твой друг нам помешает? Я не стеснителен.
Это чистая правда, которую вам подтвердит вся тусовка.
— Он мне не друг. Просто человек, которого я когда-то знал.
— Ясно, - отвечает Уолт и не задает больше ни единого вопроса. За это мне нравится именно Уолт.
— Ты можешь прийти завтра?
— Родной, завтра Сочельник.
У привязанности Уолта ко мне есть определенные границы, что и понятно.
— Послезавтра?
— В Рождество?
— Двадцать шестого? – я не скрываю надежду в голосе.
Я не обманывал его, мне действительно это очень важно. Уолт вздыхает.
— Ладно, чего не сделаешь для хорошего человека. Я приду, только не слишком рано.
Я искренне благодарю и отключаю звонок. К сожалению, отмена такой встречи может означать только одно: я сам даже не надеюсь, что избавлюсь от Брайана, по крайней мере, в ближайшие часы. Кое-какие знания Брайанологии у меня остались, и радоваться тут особо нечему. Кроме того, помнится, был еще и список… Что там? «Брайан Кинни получает то, что хочет»? Что интересно он хочет сейчас? Через полтора-то года?
Честно говоря, мне это глубоко безразлично. И уже довольно давно.
Я даже холода не чувствую, настолько мне не хочется подниматься назад. Так что я не могу не вспомнить, кому обязан таким началом Рождественских праздников. Телефон все еще у меня в руке.
— Майкл?
— Джастин? – машинально переспрашивает Майкл совсем не удивленным голосом. – Он прилетел?
Приятно, что у нашего Майкла всегда очень правильные приоритеты.
— Бл@дь, да, - это действительно наиболее цензурный ответ, который я могу из себя выдавить.
— Ты злишься?
И еще он задает правильные вопросы.
— Ты умеешь замечать очевидное. Завидую твоей способности неметь перед ликом Рока.
— Ты злишься.
— С чего бы это? Разве у меня есть какие-то причины? Разве есть?!
Кажется, мой контроль на сегодня кончился, потому что на мой голос оборачивается и парень с нижнего этажа, гуляющий с собакой, и его пес. Я не помню толком, что именно ору Майклу, и кто из нас первым нажимает отбой. Скорее всего, я, но это лишь догадки. Парень с нижнего этажа наслаждается шоу. Пес тоже.
Я опускаю мобильник, меня трясет так, что я едва удерживаю трубку в замерзших пальцах. Мне не хватает воздуха, и вдохи получаются рваными и неровными.
Я опускаюсь на ступеньки, не обращая внимания на холод.
— Джастин? С тобой все в порядке?
Парень с нижнего этажа стоит прямо рядом со мной и смотрит с участием. Пес, что характерно, тоже.
— Все нормально, - выговариваю я онемевшими губами.
Я только сейчас понимаю, насколько замерз.
— Точно?
— Да.
— Дверь открыть?
Я даже ключи от парадной не взял.
Ненавижу Брайана.
Я киваю, дожидаюсь, пока мне откроют дверь, пропускаю вперед пса и неторопливо поднимаюсь на свой этаж.
Jamais vu
Не знаю, что он там делает так долго, и не хочу думать про то, что упрямства Солнышку вполне хватит, чтобы замерзнуть насмерть. О том, кем ему приходится этот Питер, думать тоже не хочу. Нет смысла говорить, что, по мне, для Джастина он староват. На мой взгляд, Питер был бы староват и для меня самого, но у нас с Джастином неодинаковый вкус на мужчин. Во всяком случае, я в самого себя бы точно не влюбился.
Особенно будь мне семнадцать лет. Если вы считаете, что я был порядочной сволочью в тридцать – то, бл@дь, знали бы вы меня в мои семнадцать…
Куда там запропастился Джастин?
Я подумываю, не распаковать ли мне чемодан. С одной стороны, это будет лучшим способом пометить территорию, чем помочиться на пол, например. С другой – я не чувствую себя готовым увидеть, что именно Майкл собрал для меня в дорогу. Если мне предстоит, по его планам, все это время носить безразмерный свитер с драными обтягивающими джинсами, то я предпочту узнать это как можно позже.
В итоге я нахожу компромиссный вариант – запихиваю чемодан в шкаф, где он очень удачно встает на полку.
Проходная комната представляет собой что-то среднее между студией с невысоким помостом у большого, но мелкорасстекленного окна, и гостиной с пухлым старомодным диваном.
Спальня совсем крошечная, но со своей дверью в ванную. Пространство кажется еще меньше из-за громоздкого углового шкафа и широкой, почти квадратной, кровати. В жизни не поверю, что Джастин мог купить такую мебель сам.
Из коридора еще одна дверь уходит в такую же маленькую кухню, где в углу примостился стол строго на двоих. Не знаю, приятно ли мне это видеть или нет.
Хлопает входная дверь, и Джастин, очевидно, напрямую проходит в студию.
Когда я захожу следом, он стоит посреди комнаты, спиной ко мне, и смотрит не то в окно, не то еще куда-то…
Я окликаю его по имени, и Джастин оборачивается. У него какой-то тоскливый взгляд. Может, он уже успел понадеяться, что я был галлюцинацией?
Хрен тебе.
— Брайан… хватит шуток… прошло полтора года. У нас обоих своя жизнь, и мы оба рады, что между нами все кончено, разве нет? Зачем ты приехал?
Люблю Солнышко за привычку брать быка за рога. Я, бл@дь, четыре гребанных часа просидел в аэропорту, думая, за каким же хреном я приехал, и так ничего не смог решить, а ему надо, чтобы я походя ответил на этот вопрос.
— Я хотел попросить прощения, - выпаливаю я самое первое, что приходит на язык.
Именно «на язык». Мой мозг эта фраза явно минует.
Кстати, временами это – неплохой выход.
Несколько мгновений Джастин просто тупо смотрит на меня и хлопает светлыми ресницами.
А потом начинает хохотать.
Меня на секунду подмывает дать ему по лицу – уж больно нехорошие нотки звенят в его смехе. Однако Джастину удается взять себя в руки, и он с трудом выдавливает:
— Бред… Господи, какой бред! Брайан, ты же даже не понимаешь, за что извиняешься, так?
Он снова беспомощно смеется.
Он, кстати, прав.
Наконец, Джастин успокаивается и смотрит на меня.
— Ладно… прости. Может быть, это и не смешно.
— Да нет. Это действительно смешно, - пожимаю я плечами.
— Так ты уезжаешь? – с плохо скрытой надеждой спрашивает он.
— Я остаюсь.
Лимит дружеского общения мы исчерпали.
— Нет, не остаешься! Если не можешь вернуться в Питсбург – значит, поживи в гостинице!
— О’кей. Оплатишь мне Ритц?
Слышала бы Дженифер, что ее сыночек на это говорит.
Джастин медленно выдыхает и уходит в соседнюю комнату. Его так долго нет, что я уже думаю, не следует ли считать разговор оконченным.
Мат. Отличное средство подвести итог дружеской дискуссии.
В этот момент Джастин возвращается, таща в руках свернутое одеяло, подушку, какую-то еще хрень и кидает все это на диван.
— Можешь спать здесь.
С этими словами Солнышко разворачивается и уходит назад в спальню.
Судя по выражению его лица – он с большим удовольствием приютил бы кондиционную половозрелую пару королевских кобр.