На момент осады города, юному султану только исполнилось 21 год. Мехмед был молод и здоров, полон амбиций и самоуверенности, и, конечно же, страсти обладать всем, что ему приглянется. Вне сомнений, Завоевателя привлек прекрасный сын мегадуки, однако нелогична причина казнить человека столь высокого поста и большого опыта как Нотарас лишь за его отказ приводить своего красивого сына на пиршество "варваров". На самом же деле, отказ мог быть всего лишь вступлением, которое раскрыло истинную причину обстоятельств.
Итак, что пишут об этом историки? На следующий день после падения города, 30 мая, около полудня, Мехмед посетил дом Нотараса. Снова привожу цитату из записей Дуки, так как его детали самые подробные:
"Тиран, войдя в город, пришел к дому великого дуки. Последний вышел ему навстречу и поклонился ему, и Мехмед вошел внутрь. Жена мегадуки была больна и лежала в постели. Приблизившись к ее постели, этот волк в образе овцы обратился к ней: "Радуйся, о мать! Не скорби о случившемся. Да будет воля Господа! Я верну тебе больше, чем ты потеряла. Только выздоравливай". Сыновья великого дуки вышли вперед, поклонились ему, и благодарили его".
Скорее всего, именно тогда Мехмед впервые увидел Якова и, вне сомнений возжелал любить его, поэтому он пытался быть учтивым к больной матери мальчика. В отличие от версии Халкокондила, что до турецкого царя "дошло" от других о прекрасном сыне Нотараса. Вряд ли Мехмед впервые мог услышать о Якове, раз он видел его прежде. Поэтому версия Дуки или даже Критовула заслуживает больше доверия.
Далее Дука сообщает, что после разговора с мегадукой, султан Мехмед объехал город, и вечером, в соседнем дворце устроил праздничный пир в честь победы. И далее:
"И, уже залившийся вином и пьяный, приказал явиться начальнику своих евнухов и, дав ему полномочия, сказал: "Ступай в дом великого дуки и скажи ему: "Вождь повелевает, чтобы ты прислал на пир своего младшего сына!" Ибо мальчик*, которому шел четырнадцатый год, был красив**".
*или юноша, потому как греческое слово "νέος" - неос переводится как юный, молодой.
**В оригинале Дуки было использовано слово "εὐειφὴς" эвейдис - то есть красивой внешности; красивого тела; прекрасный и милый для взгляда.
Известно что, в государственном аппарате Османской империи за делами дворца, как и за мальчиками, были ответственны белые евнухи "ак хадым"или "ак ага", которых обязательно брали в путь, чтобы они следили за пажами и другим обслуживающим персоналом. Евнухи также отвечали за воспитание всех царских мальчиков, в том числе и принцев, такой обычай был как у османов, так и византийцев. В 15-м веке большинство белых евнухов в Османской Империи были рабами с Кавказа или балканских стран, нанятые по системе девширме - сбора, которого еще называли "налог кровью". Многие из евнухов были также командирами военных отрядов, поэтому в случае с Нотарасом мог быть либо капитан охраны, который был евнухом, или на то более похоже кравчий-евнух, который отвечал за праздничный стол, так как в варианте Халкокондила присутствовал царский виночерпий.
Итак, когда главный евнух (архиевнух) явился в дом Нотараса чтобы привести его младшего сына на праздничное пиршество, о реакции Якова не говорится ни слова, но хроникеры подчеркивают испуг детей мегадуки. Неизвестно каким образом евнух приказал мегадуке отпустить сына на пир к султану, однако Нотарас "сделался почти бездыханным (стал бледным как пепел), и лицо его изменилось", его ответ евнуху был радикальным:
"Не в нашем обычае отдавать собственного сына* своими руками, чтобы он был осквернён им* (Мехмедом). Лучше было бы мне, чтобы послали за палачом и сняли голову мою с меня!" Хотя начальник евнухов советовал отдать мальчика, но тот не был убеждён им. Он же, не подчинившись, сказал: "Если хочешь взять его и уйти - возьми и уйди; но никогда не будет того, чтобы я отдал его по своей воле".
*Перевод с моими поправками, потому как в общедоступных переводах пишут "дитятя", тогда как в контексте "ἐμὸν παιδίον" предпочтительнее будет мой сын или мой мальчик, если не переводить "παιδίον" дословно, то стоит учесть, что Яков был далеко не младенцем.
*"μιαίνω" - запятнать, замарать, заражать, испортить (морально или телесно) в том и обесчестить физически.
Слова Нотараса создают такое впечатление, будто он знал, что с его сыном султан будет делать на пиру, или за несколько дней вся византийская знать уже познакомилась с наклонностями нового правителя, и все родители с содроганием прятали своих симпатичных сыновей. Разумеется, не исключено что Нотарас был наслышан об изнасилованиях мальчиков янычарами, что, конечно же, могло происходить во время всеобщего мятежа, да и о "греческой любви", которую христианство искоренить не смогло, он знал лучше, будучи сам греком. Однако странный повод так резко отвечать самому султану, Завоевателю, и покорителю его империи, тому, у кого он недавно выпрашивал помощь и кому кланялся и даже целовал руку.
Чего же хотел Мехмед? Ведь он не просто позвал Якова из своей прихоти. По-видимому, в его планах был замысел использовать османский обычай брать юных государственных заложников, которых брали на несколько лет в залог верности, обычно забирали детей правителя. То же самое было с Раду и его братом Владом, которых воевода Влад Драгул отдал султану Мураду на 10-и летний договор. В этом же случае, Мехмед мог договориться об этом с Нотарасом еще в первой встрече, но в последний момент мегадука отказался отдавать своего сына, боясь, что султан не сдержит своего слова.
Вне сомнения, что отказ Нотараса не возник на прямом месте, его презрение к султану было всего лишь поводом к более серьезному решению. Такое поведение могло стать результатом отчаяния, так как за эти дни весь османский совет успел настроиться против мегадуки, в особенности Заганос Паша и евнух Шехабеддин Паша, которые были учителями Мехмеда и главными визирями - именно они играли самые важные роли во время завоевания Константинополя. Поэтому, возможно даже, что Нотарас уже знал, что ему и членам его семьи не избежать казни, поэтому он так бесстрашно стоял на своем.
Из этого следует, что во всем был выгодный план, а не неведомая случайность. Мехмед мог рассчитывать держать Якова в плену у себя, и тем обрести верность великого дуки. Зачем же он звал его на пир? Мехмеду могли посоветовать его министры, призвать на пир мальчика, чтобы пообщаться с ним, а может даже и с умыслом украсть мальчика. Это могло также послужить поводом, привести и Нотараса, или провоцировать его. Султан явно хотел проверить мегадуку. Помимо таких планов, безусловно, у Мехмеда к юноше могло быть и личное дело.
Интересные сведения в тему, что в восточной традиции, особенно персидской и османской было принято приглашать на пир красивых юношей, которых называли "свеча собрания", чтобы они великолепием своим украшали праздник; юноши развлекали гостей, или прислуживали им как виночерпии. У суфиев даже существовала культура ритуала любования безбородым юношей, "шахидом", то есть свидетелем божественной красоты, которую поклонник созерцал в мальчике. Вместе с таким обожествлением однополой страсти султаны и падишахи открыто имели мальчиков-наложников. И потому существовал целый культ этой любви в литературе, поэзии, искусстве и театре.
Поэтому, рассматривая политическую сторону событий, также нельзя забывать и о человеческих страстях. Из этого не удивительно, почему Нотарас заговорил по поводу "осквернения" своего сына, так как нормы турок были чужды строгой христианской морали.
"Вернувшись,начальник евнуховрассказал вождю все, что великий дука сказал и как тот отказал отдать мальчика. Тогда в гневе тиран приказал начальнику евнухов: "Возьми палачас собой и, возвратившись, приведи мне мальчика. А палач пусть приведет дуку и сыновей его".
Опять же здесь "отдать мальчика" подразумевает, что Мехмеду он нужен был как знак верности и повиновения Нотараса. Призвать любимого сына мегадуки на пир, по-видимому, было также предлогом раскрыть сущность мегадуки и провоцировать его на разговор, учитывая, что помимо Мехмеда, против великого дуки сговорился весь османский совет министров. Вот что об этом поясняет Критовул:
"Но стрелы зависти попали в этого мужа (Нотараса) и его сыновей причинив смертельные раны, и они были осуждены на несправедливую смерть".
Далее в главе "Советы тех, кто был в высоком положении к Василеву (султану), ради того чтобы убрать этих людей, и судьба семьи" Критовул продолжает:
"И так,некоторые люди большого влияния, я не знаю каким образом, но движимые завистью и ненавистью к этим мужам они убедили его (султана), потому что они были в его власти, чтобы убрать их с пути.Ониговорили что Ромеям, особенно выдающимся не стоит жить не только в городеили занимать какие-либо посты,но даже не должны жить вообще, не то чтобы даже уйти с места. Ибо по их словам, после того как они немного восстановятся, став свободными от рабства эти люди будут вовсе не колеблясь замышлять в собственных интересах и стремиться вернуть все, что они раньше имели, в особенностисвою свободу. Таким образом, они будут делать все возможное против нас,и как иначе бы перебежать к нашим врагам, при этом даже оставаясь здесь".
Причины весьма ясны. Здесь Критовул явно намекает на визирей Загана и Шехабеддина, которые больше всего влияли на Мехмеда. Согласно османским историкам, чаще других Шехабеддин советовал Мехмеду принять то или иное решение, и даже после осады евнух еще более трех лет продолжал влиять на султана. Историк скорее нарочно не назвал имен высших чиновников, потому как не рисковал обвинять любимцев султана в зависти и ненависти.
"Убежденный этими доводами, или, вернее, отговоренный от своего намерения, султан приказал, чтобы этих людейубрали. И все они были убиты, и среди них был казнен великий дука и двое его сыновей".
Хотя Критовул избегает говорить о сексуальных предпочтениях султана, так как посвящал ему хвалебную оду, надеясь, что султан оценит его труд, однако Мехмед так и не ответил на посвященную ему книгу. В целом же повествование Критовула правильно, однако лишь в конце у него происходит недоразумение - Яков не был казнен. Скорее всего, историк сам не мог знать об этом, как и все остальные он слышал рассказы других.
История семьи Нотаров весьма запутанна и не проста. Несмотря на то, что докладов о судьбе семьи было многочисленно, но никто из приведенных ниже историков не являлся очевидцем казни Нотараса, и мало кто мог установить, что же случилось на самом деле, или какова была судьба оставшихся в живых.
Тогда кто же был очевидцем? Что же произошло на самом деле? О казни Нотараса пишут Леонард Хиосский, Лаоник Халкокондил, Исидор Киевский, Николай Сегундин, Михаил Дука, Критовул Имвросский и многие другие авторы. Никто из них не являлся очевидцем, но некоторые из них были пленниками осады. Теперь же приведу все записи, первоначальные и списанные, реальные и преувеличенные, точные и поверхностные, но каждая из них по-своему воссоздает картину событий.
Судьба Луки Нотараса и его сына Якова: все источники
Часть1: слухи и ошибки
ИСИДОР КИЕВСКИЙ
Митрополит Киевский и всея Руси, титулярный Патриарх Константинополя. В мае 1453 г. участвовал в обороне Константинополя, был пленён, но избежал смерти.
"Через несколько дней, Турок [Мехмед II] сделал вид, что это было его желанием уладить город и освободить всех дворян высокого ранга, заставив их надеяться, что их жизни буду пощажены. Три дня спустя [после битвы, то есть, 1 или 2 июня], его первым указом было обезглавливание двух сыновей Нотараса (в то время как третий сын славно погиб в бою), перед глазами их отца, которого затем тоже обезглавили".
(Из письма кардиналу Виссариону Никейскому, из острова Крита, 6 июля 1453 г.)
Исидор, как и многие, полагал, что оба сына Нотараса "duobus filiis Notara" были казнены. Все же казнь он не видел, а лишь слышал от других, ведь как только Исидору удалось после ряда приключений бежать из оккупированного турками Константинополя и достичь безопасности венецианского Крита, он написал письмо своему другу (упомянутому выше), и в связи с казнью Нотараса он пишет следующее:
"Через три дня он (Мехмед) издал указ, и постановил, чтобы оба сына Нотараса были обезглавлены перед их собственным отцом ("третий сын уже славно погиб в бою"), чтобы затем и их отец был обезглавлен. Далее трое очень красивых сыновей великого доместика (Андроника Кантакузина) были казнены вместе с их отцом. Тогда и Лорд Николаос Гредета как и многие другие известные люди были казнены. Кроме того, он (Мехмед) совершил множество других ужасов, в то время как я все еще присутствовал там. Будет слишком долго рассказывать все это".
Проблема не усиливается ссылкой на Николаоса Гредету, ибо такая личность с таким именем, не упоминается ни в каком другом источнике. А также патриарх, как и никто другой не присутствовал на казни Нотараса, касательно "присутствия" он подразумевал нахождение в самом городе.
УБЕРТИНО ПУСКУЛО
Итальянский ученый и гуманист из Брешии, города на севере Италии; был очевидцем событий падения Константинополя в 1453, он побывал пленником у турок, хотя казнь естественно не видел, но написал об этом событии целую поэму:
"Твой конец был еще более жестоким, Нотарас. Ты видел, как твоя дочь и твой мальчик были похищены тираном. Перед твоими же глазами ты увидел, как двух любимых твоих сыновей убили, и ты был окроплен их кровью. И тогда тебя тоже казнили".