– Я никогда не занимался сбором слухов и сплетен – это недостойное занятие позволительно лишь глупым женщинам! – поспешно и не слишком убедительно отозвался Алорит.
Птолемей сказал неправду. Заняв влиятельное положение при македонском дворе, Алорит старался быть в курсе всех самых важных событий, в том числе и тех, что касались внешней политики. Беглый македонец довольно много слышал о злодеяниях Александра и его тёмных делишках.
Так, тиран не скрывал от своих поданных, что воздавал божественные почести копью, которым он лично пронзил тело предыдущего ферского правителя Ясона. Убив собственноручно родного дядю, Александр насильно взял в жёны его дочь – Фиву, свою кузину.
И хотя Фива слыла одной из самых красивых невест Фессалии, похотливый и беспринципный Александр пресытившись её молодым и невинным телом, быстро охладел к своей супруге. Всё чаще он отдавал предпочтение развратным юнцам, систематически растлевая несмышлёных и податливых к порокам отроков.
Алорит также слышал о том, что своих врагов и просто недоброжелателей ферский тиран живьём закапывал в землю, лично истязал, а затем медленно убивал, глядя жертве в глаза. Несмотря на проявление подобного рода звериного изуверства и вопиющей жестокости, Александр был страстным поклонником театра.
Суровый тиран несколько раз искренне рыдал, наблюдая за перипетиями трагедии «Троянки», рассказывавшей о несчастной судьбе троянских женщин, взятых в плен после падения легендарной Трои.
– Мне приятно иметь дело с настоящим и знатным мужем, – с оттенком жалостливого презрения произнёс тиран. – Оставим пересуды и пустую болтовню для низших и никчёмных существ, коими являются женщины. Перейдём сразу же к делу. Я знаю, что ты прибыл ко мне за помощью в твоей борьбе против македонского царя. Я готов оказать тебе такую помощь, но в обмен на сделку, которую мы заключим тотчас и оформим официально.
– Какие земли ты просишь за своё участие в войне против македонского войска? – оживлёно и с возрастающей радостью приступил к торгу ободренный Птолемей.
– Всю Пиерию! – грозно пробасил Александр.
– В обмен на две тысячи всадников и не менее пяти тысяч пеших воинов, – категорично заявил Алорит, на миг испугавшись своей бескомпромиссности и дерзкому тону. Опасения эти оказались напрасными.
– У нас будет куда больше воинов, чем ты просишь! – весело заверил своего союзника ферский тиран. – В три или даже четыре раза!
Птолемей недоверчиво и с опаской украдкой посмотрел на своего собеседника, удивлёно спросив:
– Откуда же ты вознамерился взять такие силы?
– Я поведу на войну с македонцами свои лучшие отряды, присовокупив к ним ополчение и наёмников, – раздулся от гордости и важности тиран. – А ещё привлеку к союзу фиванцев и афинян!
– Фиванцы уже много лет заняты изнурительной войной против Спарты, а Афины слишком далеко даже от Фессалии… – разочаровано протянул Алорит, посчитав обещания Александра пустой бравадой.
– И афиняне, и фиванцы гораздо ближе, чем ты думаешь! – с устрашающе-загадочным видом и скрытой угрозой в адрес своих многочисленных врагов произнёс тиран ферский. – Считай, что союз с Фивами и Афинами уже оформлен! Только не спрашивай что и как – это сугубо моё дело! А твоё – расписаться под документами, в которых ты уступаешь мне и моим законным наследникам с этого момента и навсегда все права на Пиерию.
Алорит без сомнений и каких-либо колебаний быстро-быстро закивал в знак полнейшего согласия на все условия и предложения своего столь могущественного и прозорливого союзника. Так в одночасье из гонимого и презираемого мятежного изгоя Птолемей превратился в грозного противника. Теперь за спиной Алорита стоял весьма амбициозный, влиятельный, могущественный и коварный покровитель.
III
Обещания Александра не были пустым бахвальством или несбыточными мечтами. Ещё за два месяца до неожиданного визита Птолемея ферский тиран вступил в тайные переговоры с Фивами – главным и самым сильным полисом Беотии23.
Беотийский союз, в состав которого входили города и полисы Беотии уже второе десятилетие подряд вёл изнурительную войну против могущественной Спарты. Во главе этого союза стояли фиванские архонты – беотархи. Чтобы окончательно переломить ход боевых действий в свою пользу фиванским предводителям были необходимы новые союзники – военные, политические и торговые.
Несмотря на свою деспотическую и тираническую репутацию Александр Ферский мог принести ощутимую выгоду Беотийскому союзу. Будучи одним из наиболее влиятельных фессалийских вождей, Александр мог на взаимовыгодных условиях снабжать Фивы зерном, виноградом, древесиной. Но главное – тиран мог без каких-либо затруднений предоставить для войны со спартанцами свою знаменитую кавалерию.
Александр рассчитывал в свою очередь за счёт военной помощи беотийцев призвать к покорности Алевадов – своих заклятых противников в борьбе за титул тага. Фессалийцы слыли воинственными воинами и превосходными кавалеристами. Однако ни один вождь фессалийский не мог похвастать наличием в своём войске тяжёлой профессиональной пехоты.
И уж совсем плохо обстояло дело у фессалийских предводителей и стратегов с осадой городов. Никто из вождей Фессалии не умел правильно и эффективно штурмовать крепости и цитадели, ни у кого из них не имелось осадных орудий и приспособлений.
Именно в обмен на знаменитых фиванских гоплитов – профессиональных и отборных тяжёлых пехотинцев и беотийских специалистов по осаде городов готов был Александр Ферский снабжать на льготных условиях Беотию зерном, скотом, вином и отрядами кавалерии.
С появлением Алорита перед тираном Фер замаячила превосходная перспектива не только сокрушить Алевадов, но и разжиться за счёт присоединения к своим владениям южных провинций Македонии. Именно на эти земли, что расточительно отдал Александру росчерком писчей палочки Птолемей, и падут все тяготы снабжения Беотийского союза. Таков был расчёт Александра Ферского в предстоящей большой военно-политической игре.
Между Беотийским союзом и Македонией никогда не было вражды или существенных разногласий в вопросах внешней политики. Повода для войны между этими государствами также не имелось. Однако затяжная война против Спарты наносила огромный ежегодный ущерб торговле, сельскому хозяйству и увеличению численности населения.
Требовалось как можно скорее победоносно завершить противостояние с непримиримыми спартанцами. Ради этой долгожданной победы беотийские архонты были готовы и поступиться вопросами добрососедства и чести в отношении Македонии. В конце концов, македонцы – это всего лишь горные и неотёсанные варвары, а фессалийцы, пусть и с оговорками, но всё же считались эллинами.
В тот момент, когда Алорит и Александр заключили союз, фиванское войско уже проделало три четверти пути от границ Беотии до западных границ владений ферского тирана. Но не только это обстоятельство грело душу фессалийского архонта.
Александр считал своим самым большим дипломатическим успехом не привлечение на свою сторону беотийцев, а союз с Афинами. Афинское государство находилось довольно далеко от владений ферского тирана, а афинские архонты презирали Александра Ферского. Но оба этих обстоятельства нисколько не смущали фессалийского тирана.
Александр был отлично осведомлён о том, что афинские властители несколько месяцев назад прислали по морю экспедиционный отряд для завоевания города Амфиполь24. Осада этой бывшей афинской колонии, обретшей независимость от метрополии в ходе длительного вооруженного противостояния, затягивалась.
Руководил афинским войском стратег Ификрат – один из самых известных, опытных и прославленных военачальников своей эпохи. В послужном списке Ификрата значились громкие победы над спартанцами, фиванцами, персами, египтянами и фракийскими племенами25.
Сколь был Ификрат удачлив на полях сражений, столь же он был неразборчив и непостоянен в своих политических пристрастиях. За свою бурную и насыщенную полководческую карьеру Ификрат успел послужить верой и правдой не только Афинам, но и фракийскому царю Севту II, а также влиятельному персидскому наместнику Фарнабазу.
Для завоевания Амфиполя извечно скупые афинские архонты выделили явно недостаточно сил и средств. Осажденный город располагался близ устья реки Стримон, впадавшего в воды Эгейского моря. Амфиполь был хорошо укреплён и защищён заболоченной излученной реки сразу с трёх сторон. Лишь с восточного направления был возможен полноценный штурм.
У Ификрата не имелось достаточного числа опытных воинов, инженеров-механиков, а также осадных орудий и приспособлений. Большую часть афинского войска составляли наёмники, набранные в различных уголках Эллады за самую низкую плату. Соответственно боевые и морально-волевые качества таких наймитов были изначально крайне низкими, а понятие воинской дисциплины им и вовсе было незнакомо.
Плотников, обозной прислуги и рабов было слишком мало у Ификрата, а наёмники не желали без дополнительной оплаты валить лес, рыть землю и монтировать осадные машины. Осада Амфиполя затягивалась, поскольку фортификационные работы продвигались черепашьими темпами. Шансов взять измором Амфиполь было ничтожно мало, поскольку жители заранее запаслись провиантом и фуражом.
Александр Ферский был прекрасно осведомлён о трудностях Ификрата. Тиран сделал предложение афинскому стратегу выгодную сделку, от которой тот не смог отказаться. Александр сообщил Ификрату о том, что македонская армия находится вдали от своих восточных границ, а, значит, её восточные провинции практически не охраняются.
Ферский тиран предоставил в распоряжение афинского полководца лучших своих проводников и знатоков местности. Им предстояло показать наёмникам Ификрата самые надёжные, короткие и потайные пути, что вели прямиком к македонским поселениям.
Александр безвозмездно помогал Ификрату в грабеже восточных пограничных земель Македонии по одной единственной причине. Удар афинян в спину должен был непременно если не деморализовать македонского царя, то выбить его из колеи. Нападение наёмников Ификрата создавало впечатление отлаженного тройного союза, в котором фессалийцы, афиняне и беотийцы действовали сообща.
Как истинный военачальник Ификрат не слишком вдавался в истинные мотивы, которыми руководствовался ферский тиран в своей «благотворительности». Афинскому стратегу выпал превосходный шанс за счёт практически безопасного и ненаказуемого грабежа пополнить свою казну, а также заплатить привередливым и строптивым наёмникам за использование их на строительных и земляных работах.
– Передайте архонту Александру, что я согласен на его условия, – после непродолжительных раздумий объявил своё решение ферским послам Ификрат. – Я атакую владения македонские в указанное время и в условленном месте. Но пусть Александр помнит, что если он вздумает обмануть меня, то я вместо Амфиполя возьму штурмом Феры!
Глава V. Время принятия трудных решений.
I
Крайне неприятные вести со всех сторон приносили гонцы в походный стан македонского войска или сообщали их царю прямо во время марша. Сначала Александру донесли, что Алорит нашёл прибежище в Ферах, а затем стало известно, что тамошний тиран заключил союз с Птолемеем.
В который раз македонский царь долго не мог подавить в себе ярость, злобу и клокочущее негодование. Пользуясь покровительством злых богов и тёмных сил, Птолемей вновь и вновь обретал силы для противостояния с родом Аргеадов.
– Как поспел приютить у себя презренного Алорита этот Александрос Ферский!? – раздражаясь, вопрошал своих соратников македонский царь. Он намерено с оттенком презрения называл своего тёзку Александросом на греческий манер. – Мой отец заключил вечный союз с фессалийским тагом Ясоном и много лет неукоснительно соблюдал все его условия!
– Прошлой весной Александрос прямо во время священного праздника вероломно убил своего дядю Ясона руками семи юношей из самых знатных фессалийских родов, – печально усмехнулся Архелай. – Место Ясона заняли его сыновья – Полидор и Полифрон. Вскоре Полидор внезапно умер, будучи полным сил и здоровья. Полифрон правил Фессалией лишь десять месяцев, после чего Александрос умертвил и его.
– Презренный пёс! – негодующе поморщился Александр. – Теперь понятно, почему этот ферский тиран так быстро и легко снюхался с Птолемеем! Эти две гиены – одной крови и питаются одной и той же мертвечиной!
– Александрос метит на место тага, – рассуждал Архелай, задумчиво теребя бороду. – Ему нужны успешные войны и походы для завоевания у фессалийской знати авторитета. Вот почему он взялся помогать Птолемею, надеясь отхватить от Македонии увесистый кусок земель Пиерии.
– Тирана Фер следует хорошенько проучить и поставить на место! – гневно сжал кулаки Александр. – Он уже однажды посягал на македонские владения и получил жестокий поучительный урок! Пора наказать его основательно!
– Одно дело подавить мятеж Птолемея, совсем другое – начать войну против могущественной Фессалии, – покачал головой Архелай.
– Александрос – пока ещё не таг фессалийский, – категорично заявил македонский царь. – Ему подчиняются Феры с прилежащими к полису землями, да ещё пара городков, расположенных у границы и в Темпейской долине26. Захватим несколько поселений и потребуем выдать нам Птолемея, заодно заключим новый союз с этим Александросом на выгодных для нас условиях!
– А ведь у нас есть повод для большой войны и без требования выдачи Птолемея, – с хитрой усмешкой заявил Аррабей – один из самых молодых, но весьма опытных царских советников и соратников. Уловив на себе удивленные взоры соратников, Аррабей с важностью пояснил: – Жестокость Александроса по отношению ко многим городам и провинциям фессалийским уже дважды вынудила местную знать, возглавляемую родом Алевадов, искать защиты у почившего царя Аминты.
– Кто такие Алевады? – спросил царь.
– Это самые влиятельные верховные вожди северной части Фессалии, что граничит с Македонией. – Аррабей ещё больше раздулся от переполнявшего его чувства собственной осведомленности, важности и значимости, – Алевадам принадлежит верховная власть в городе Ларисса и близлежащих землях. Дважды этот фессалийский клан просил военной помощи у Аминты, и он, безусловно, помог бы Алевадам в борьбе с ферским тираном, если бы не умер столь загадочно и внезапно…
– Решено! – Александр вскочил с места, в привычной манере нервно раздавая на ходу распоряжения: – Выступаем прямиком к Лариссе! Пусть опытные лазутчики и разведчики определят нынешнее местоположение Александроса Ферского и его войска, а также установят связь с Алевадами. Совместным ударом с фессалийской знатью мы непременно сокрушим ферского тирана и изловим Птолемея!
Окончательное решение Александра относительно вторжения в северо-восточные владения Фессалии вызвало целый шквал самых радостных эмоций и надежд у Филиппа. Одно дело сражаться против мятежников. Они хоть и оказались врагами царской власти и рода Аргеадов, но всё же по происхождению своему являлись македонцами.
Воевать против фессалийцев – фактически эллинов, по глубочайшему убеждению Филиппа, было куда престижнее и почётнее. Фессалийцы считали себя носителями греческой крови и культуры, однако сами эллины всегда дистанцировались от своих северных соседей.
Филипп не был столь чванлив и заносчив как истинные сыны Эллады, а потому считал фессалийцев греками. Именно объединенные греческие силы восемьдесят лет назад одержали самую важную, легендарную и эпическую победу над Персидской империей – самой великой и сильнейшей державой Ойкумены.
Однако скрестить свой меч с носителями славных боевых греческих традиций Филиппу так и не удалось. Пажескую илу в столкновениях с фессалийскими заставами и заслонами не использовали, придерживая её во втором эшелоне.
Не довелось вступить в настоящий бой Филиппу и во время захвата двух крупных фессалийских городов – Кранона и Лариссы. Впрочем, жители Лариссы сами впустили в город практически без боя македонское войско. Дело в том, что власть в Лариссе издревле принадлежала аристократическому роду Алевадов, ныне враждовавшему с Александром Ферским.