Аббатиса Клод отодвинулась от упрямого шотландца. Она обхватила колени руками, стараясь согреться. Тихо подошел Эдвард и накинул на плечи женщины тяжелый, тёплый плащ, подбитый медвежьей шкурой. Аббатиса долго смотрела в темноту черного леса, и глаза её закрывались от усталости.
– Только б мне вернуться обратно, – уже сквозь сон прошептали её губы, и сознание погрузилось в бесконечный мрак.
До Кевина долетели последние слова аббатисы, и он удивлено посмотрел на спящую женщину. Бьюкенен не знал, куда и зачем она держит свой путь. Она даже не стала просить у него помощи, что было совершено понятно, и он не стал требовать от неё объяснений. Кевину необходимо просто быть рядом с нею, где бы она ни была. Это нужно было ему, но не ей.
– Мы вернемся, обязательно вернемся, – проговорил шотландец и укутал женщину ещё своим пледом. Воины расположились на ночлег вокруг спящей аббатисы так, чтобы никто: ни зверь, ни человек, не смог бы подкрасться к их сокровищу незаметно.
Глава вторая
Через две недели спокойного пути отряд Бьюкененов увидел стены Ноттингемского аббатства. Аббатиса Клод облегченно вздохнула, и на её печальном лице за всё время путешествия появилась едва заметная улыбка.
Шотландцам оставалось проехать какую-то милю по тихой дороге через редкий молодой орешник, как на небольшую опушку навстречу отряду выскочила карета, запряженная четверкой вороных. Кучер, сидевший на высоких козлах, щелкнул кнутом и издал протяжный крик. Отряду пришлось посторониться и уступить дорогу мчавшейся во весь опор карете. Аббатиса Клод, оттесненная воинами на обочину дороги, всё-таки успела заметить за развевающимися лиловыми шторами кареты едва знакомый профиль. Сразу она не смогла вспомнить, кого напомнило ей это лицо, но аббатиса задержала свою лошадку и долгим взглядом провожала удаляющуюся карету, лихорадочно перебирая в памяти знакомые лица, пока Эдвард не напомнил ей о том, что пора следовать дальше.
Тяжелые ворота Ноттингемского аббатства, скрипя, отворились, и отряд осторожно въехал во двор незнакомого монастыря. Немногие воины из клана знали язык англичан, поэтому все скромно молчали, предоставив аббатисе Клод полную свободу в своих действиях. Она радостно приветствовала монахов Ноттингемского аббатства. Брат Уилком бросился к аббатисе и помог ей спешиться.
– Как приятно видеть вас снова в этих стенах, миледи, – восторженно произнес монах и сложил ладони в благодарственной молитве.
– Аббатиса. Аббатиса Клод, – поправила его женщина.
– Ой, конечно, аббатиса Клод. Простите, никак не привыкнем к вашему новому имени, миледи.
Аббатиса только покачала головой и рассмеялась. Кевин и Эдвард переглянулись между собой, но ничего не сказали. Женщина дружелюбно похлопала по плечу монаха и спросила с беспокойством.
– А где же архиепископ? Надеюсь, я не опоздала?
– Архиепископ? – удивленно произнес брат Уилком и поспешно отвернулся от аббатисы.
– Я приехала к его высокопреосвященству. Разве мэтр Доне не здесь? – вопрос был поставлен довольно прямо и требовал такого же ответа.
– Здесь, здесь, – брат Уилком поспешил успокоить аббатису. – Только вот… Ну, сами всё увидите…– решил монах и окликнул брата Тука. – Разместите людей аббатисы Клод, а я провожу её к мэтру Доне.
Женщина последовала за братом Уилкомом по галереям Ноттингемского монастыря, и в памяти непроизвольно всплывали воспоминания из прежней жизни. Как это было давно! Сколько же лет прошло с тех пор? Пять? Шесть? Или уже семь? Сбившись со счета, аббатиса не заметила, как брат Уилком остановился перед низенькой дверью и отворил её. Женщина вошла в просторную келью. В ней пахло шалфеем, лавандой и ладаном.
В самом дальнем углу стояла огромная кровать. Над нею возвышался малиновый балдахин с желтой бахромой. От такого яркого сочетания красок в монашеской келье женщина невольно улыбнулась. На постели возлежал седовласый старик и старательно перелистывал страницы огромной книги в тяжелом кожаном переплете. Возле кровати на низком столе стояла чаша с ароматным отваром лекарственных трав.
Заметив, что в его комнату вошла незнакомая женщина в длинных монашеских одеяниях, старик поспешил закрыть книгу и поправил на груди край серого покрывала.
– Кто вы, матушка? Как ваше имя? Разве я звал вас? Когда? Я не припомню… – вопросам мэтра Доне не было конца.
– Зовут меня аббатиса Клод, ваше высокопреосвященство. И прибыла я из Пертского аббатства по вашей просьбе, – последовал громкий ответ.
Мэтр Доне живо подскочил на кровати и отдернул покрывало.
– Как? Это вы? Глаза мои стали плохо видеть, но уши ещё никогда не подводили меня. – Старик попытался встать, но у него это плохо получалось. Он не на шутку разволновался. – Да и ноги что-то не идут. Подойдите ко мне поближе, дитя моё, – попросил мэтр Доне.
Аббатиса с удовольствием выполнила просьбу архиепископа. Она подошла к постели и присела перед стариком так, чтобы он мог хорошенько разглядеть её лицо.
– Ну, вот! – обрадовался мэтр Доне. – Теперь я хорошо вижу вас, леди Грегари.
Аббатиса Клод, услышав свое прежнее имя из уст старика, немного растерялась и попыталась подняться с колен, но архиепископ остановил её и продолжал:
– А вы нисколько не изменились за эти годы. Только, может быть, чуть-чуть повзрослели, – добавил мудрый старик.
– Вы хотели сказать постарели, – поправила его аббатиса.
– Стареем мы – старики, а ваши годы только набирают свой счет. Сколько вам исполнилось в этом году? Или такой вопрос женщине задавать нельзя?
Аббатиса Клод только улыбнулась.
– От вас у меня нет секретов, ваше высокопреосвященство. Мне уже тридцать пять.
– Неужели? – удивился старик. – А я думал, что вам нет ещё и тридцати.
– Жизнь проходит быстрее, чем нам хотелось бы, к сожалению, – в голосе женщины мэтр Доне уловил едва заметные нотки грусти. Он внимательно посмотрел на леди Грегари, пытаясь узнать по глазам о её переживаниях. Но лицо аббатисы ровным счетом ничего не выражало. Старик только покачал головой.
– Ну-ка, пододвиньте сюда вон ту маленькую скамеечку и присядьте рядом со мной, – предложил архиепископ. – Разговор у нас будет длинный.
Аббатиса Клод исполнила просьбу старика и приготовилась слушать.
– Но в послании говорилось, что вы при смерти, – спохватилась она. – Как вы себя чувствуете?
– Отлично! Лучше, чем когда-либо, – бодро откликнулся мэтр Доне и тут же осекся. – Вы должны простить меня, старика, что я немного преувеличил о своей болезни. Но я сделал это в благородных целях, миледи. Иначе вы бы никогда не приехали меня навестить. Ведь прошло столько лет, а от вас ни слуху, ни духу. Так нельзя! – пожурил он аббатису и тяжело вздохнул. Женщина рассмеялась.
– Ну, конечно, я узнаю ваши проделки! А я-то всю дорогу переживала: успею на ваше погребение или нет?
Пришла очередь развеселиться и архиепископу. Он долго смеялся. На его впалых морщинистых щеках заалел румянец, и в глазах заблестели непрошеные слёзы радости и умиления.
– Да, давно меня так не веселили! Ну, вы уж простите меня, старика, а вот дел у вас накопилось за эти годы предостаточно. Да… – мэтр Доне усмирил свой пыл и немного откашлялся. Аббатиса Клод наполнила чашу травяным отваром и поднесла старику.
– Хоть воды будет кому подать, – тихо произнес мэтр Доне и принял чашу из рук женщины. Он отпил один глоток, чтобы промочить сухое горло и продолжал. – Дело в том, миледи, что я уже не духовник королевской семьи. Этим почетным саном теперь владеет другой, епископ Бернар из Йоркского собора. Король Иоанн сам выхлопотал у Папы нового духовника, ссылаясь на мою немощь. Да я и не протестовал. Зачем? Хочется дожить свои последние дни спокойно, и достойно предстать на суд Господа нашего, не оглядываясь назад. – Мэтр Доне замолчал.
– Иоанн не смог простить вашу преданность Ричарду? – тихо спросила аббатиса.
– Он никому её не простил, – ответил бывший архиепископ.
Женщина слушала его очень внимательно, затаив дыхание.
– Сегодня утром мне было доставлено послание от короля, подтверждающее его решение, – старик указал на свернутый голубой пергамент, лежавший рядом на столе. Аббатиса Клод вспомнила карету, которую она повстречала на дороге и тихо спросила:
– Кто привез вам это послание?
– Как кто? – изумился мэтр Доне. – Самая близкая и доверенная ищейка короля Иоанна, дон Мариньи, – и заметив удивленный взгляд женщины, раздраженно добавил. – Мой бывший лекарь!
Аббатиса от неожиданного известия раскрыла рот.
– Как, ваш бывший лекарь? – только и могла проговорить изумленная женщина. Мэтр Доне махнул рукой.
– Я давно уже знал о его предательстве, еще, когда мы только познакомились с вами. Я вовремя отослал его в Честерский монастырь, но герцог, став королем, не пожелал расставаться с таким преданным шпионом. Он сделал его своим личным лекарем, и теперь в окружении Иоанна дону Мариньи нет равных, кому бы король мог так доверять. Одно только радует, – тут мэтр Доне перешел на шепот, и аббатисе пришлось ещё ближе придвинуться к старику, чтобы услышать его. – Мариньи превосходно ухаживал за королевой Изабеллой, когда та носила своего первенца. И сейчас у Англии есть одна надежда: будущий король Генрих III. Правда он ещё совсем мал, но если этого ребенка воспитать должным образом, то через пятнадцать лет у нас будет мудрый и достойный король.
– Вы думаете, что леди Изабелла способна воспитать своего сына таким качествам? Что-то я сомневаюсь, – аббатиса Клод покачала головой.
– С первой женой Изабеллой Глостерской наш принц Джон, став королём, сразу же развёлся. Нашлась и причина – близкое родство. Вторую жену также зовут Изабеллой, только Ангулемской. Она умна и довольна хитра, чтобы открыто противостоять своему мужу. Но эта женщина сможет постоять за себя. Старый лорд Брас приставлен к маленькому Генриху, как наставник и воспитатель. Он тщательно подбирает ребенку самых лучших учителей из университета Оксфорда и сам следит за его занятиями.
– Лорд Брас? – еще больше удивилась аббатиса. – Но, Иоанн терпеть его не мог!
Мэтр Доне тяжело вздохнул и перекрестился, глядя на маленькую статуэтку Божьей матери с младенцем, стоявшую рядом на столе.
– Вот и я все никак в толк не возьму, почему король приставил к наследнику этого старого судью? Что-то он замышляет, но что? Я уже не в состоянии разгадывать подобные загадки. Старею, старею… Давно уже Господу следовало призвать меня в свое Царствие небесное, но все никак. Наверное, я нужен Ему ещё здесь, на земле, – мэтр Доне дотянулся до глиняной плошки и отпил травяного настоя.
– Но зачем вы вызвали меня из Пертского аббатства? – поинтересовалась женщина.
– Ах, да! – старик как будто что-то вспомнил и продолжал. – Дело в том, что сэр Уостер был в Йоркском дворце короля два месяца назад. И Иоанн недвусмысленно дал ему понять, что желает присоединить к своим владениям и поместье Грегари, и поместье Хопкинса. Вы теперь в Шотландии, поместья остались без законного хозяина, вот король и решил отобрать их в свою собственность. Англия для него это простоя вотчина, а все мы личные вассалы его величества. – Мэтр Доне замолчал и нежно посмотрел на аббатису. Он любил её так, как, наверное, любил бы родную дочь, и ему по-отцовски было жаль эту хрупкую, беззащитную женщину.
– Но вся эта земля дана во владение лично мне, а также титул лорда и звание рыцаря! – аббатиса вскочила со своего места и взволнованно стала ходить из одного угла кельи в другой. Старик снова тяжело вздохнул. Этот разговор был ему неприятен, как и неприятно то, что он не по собственной воле огорчал молодую женщину.
– Вы приняли святой сан. А это, к сожалению, избавляет вас от всех полученных ранее титулов и званий. Вы теперь аббатиса Клод, настоятельница Пертского аббатства и монастыря, который к тому же находится в другой стране. Я очень сожалею о том, что уже не в моей власти помочь вам.
Аббатиса мерила шагами комнату и о чём-то сосредоточенно думала, потирая руки. Губы её шептали проклятья тому, кто захотел лишить её земель, наследства, титула, имени.
– Иоанн не нашел другого способа, как отомстить мне, – проговорила женщина, обращаясь к статуэтке Божьей матери. – Он и теперь алчен, жаден и завистлив, а его трусость вызывает только презрительную жалость к его особе. Обокрасть одинокую, беззащитную монахиню! Как это похоже на нашего доброго короля!
– Никогда бы не подумал, что он сможет сделать такое, да еще с духовным лицом, – тихо отозвался мэтр Доне.
Аббатиса мгновенно выпрямилась. Она отпрянула от святой статуэтки и бросилась к ногам священника. Её глаза были полны гнева и ненависти, но постепенно взгляд смягчился. И вот уже на мэтра Доне смотрела смиренная и тихая аббатиса Клод. Голос её был певуч и нежен, как весенняя трель канарейки.
– Но ведь король Иоанн также глуп, как и жаден до чужого добра. А что если мы его обведем вокруг пальца и заставим поверить в то, чего нет на самом деле.
Священник наморщил лоб, тихо повторяя слова аббатисы, но смысл этих слов был ему непонятен. Он только покачал головой.
– Я сейчас все объясню, – женщина вновь села на маленькую скамеечку возле ног мэтра Доне и принялась рассказывать. – После смерти тетушки Ванессы Пертское аббатство осталось без настоятельницы. Епископ Одри из Абердина должен был прислать новую аббатису на это место, но монахини проявили свое желание. Они отправили к епископу очень длинное послание, в котором осмелились просить назначить на место тетушки Ванессы меня, её племянницу. Я ничего не знала об этом, и к тому времени уже решила стать монахиней, а не простой гостьей в монастыре и готовилась стать послушницей. Видимо, епископу понравилось такое предложение, и вскоре я получила от него ответ, в котором говорилось о том, что меня назначают аббатисой Пертского монастыря и все соответствующие церемонии и посвящение, а также грамоты, будут произведены позже в виду тяжелой болезни и занятости самого епископа Одри.
– И… – произнес мэтр Доне.
– До сих пор я не получала никаких посланий и никакого посвящения в монахини не было.
– Но, как же так?! – вскричал священник. Его удивлению не было конца. Он тяжело дышал и перебирал бледными пальцами край своего покрывала.
– Я даже не знаю, как могло так получиться. Меня все стали называть аббатисой Клод. Монахини отслужили по этому поводу превосходную мессу, и все забыли о самом главном – решение епископа так и не осуществилось по правилам Церкви, и никаких законных грамот о моем назначении в действительности нет, – тихо закончила леди Грегари и склонила голову.
Мэтр Доне судорожно глотал воздух ртом, как выброшенная на берег реки рыба, и не мог вымолвить ни слова. Женщина поспешила напоить его водой и уложила на высокую подушку. После непродолжительного отдыха, тишину которого никто не посмел нарушить, священник постепенно пришел в себя и смог говорить.
– Значит вы не аббатиса, и даже не монахиня? – мэтр Доне не верил, что такое может быть на самом деле.
– Нет, – еле слышно проговорила леди Грегари.
– А кто же вы тогда? – не сдавался бывший архиепископ.
– Просто леди Габриэлла Клод-Грегари, наследница лорда Грегари, которая хочет посвятить свою жизнь служению Господу нашему, Иисусу Христу, – последовал смиренный ответ. Священник молчал, видимо обдумывая последствия такого ответа.
– Превосходно, лучше и придумать было нельзя! – воскликнул мэтр Доне. – Надо послать благодарственное письмо епископу Одри из Абердина, не имею чести знать его лично, но это все равно, чтобы он и в дальнейшем так же добросовестно и рьяно занимался своими обязанностями, – с сарказмом закончил старик.
Аббатиса Клод не смела поднять глаза. Она знала, что дальнейшая тирада обрушится на её голову. Но священник замолчал и погрузился в свои мысли, не обращая на женщину никакого внимания. Дверь кельи неслышно приоткрылась, и показалась голова Уилкома. Аббатиса незаметно махнула рукой: голова исчезла, дверь также тихо закрылась. Мэтр Доне очнулся.