Если семья слишком разрастается или матриарх погибает, среди членов медленно зреет раскол. Однако известны и противоположные примеры, когда несколько небольших семей сливались в одну. Можно сказать, что слоны, подобно людям, ведут общинный образ жизни, который нам на удивление понятен. Такие сложно организованные общины существуют не только у слонов и человека, но и у волков, человекообразных обезьян и некоторых китообразных.
Раскол или слияние в семье, безусловно, зависит от характера конкретных особей.
– Я вам вот что скажу, – продолжает Вики. – Лозунг любой семьи – «нас не разлучить», и, поверьте, ни разу я не слышала о семье, которая бы развалилась сама по себе, без каких-то объективных факторов.
Вики занимается изучением причин, по которым саванные слоны в Центральной Африке тяготеют к строго определенным территориям.
– Сначала я очень увлекалась всеми этими элегантными логическими построениями типа поиска партнера или особенностей минерального состава почвы, но ни одно из них не подтвердилось, – смеется она.
Ответ, который она нашла, чрезвычайно прост: слоны идут на определенное место, потому что туда приходят другие слоны.
– И никаких других причин нет. Они просто делают то, что им хочется.
Основное правило слоновьего социума заключается в том, что там все держится на личных контактах. Движение происходит потому, что одной слонихе хорошо рядом с другой, и они просто хотят побыть вместе.
– Бывает, что семья идет в каком-то направлении, а потом они слышат других слонов, узнают их, а дальше… ну, знаете, как это бывает: ой, мы сто лет не виделись, а давайте зайдем, а давайте погостим!
Есть самки, которые дружат по шестьдесят лет.
– Так что слонам хорошо в компании других слонов, – подводит итог Вики. – Вот вам большой слоновий секрет. Конечно, для каждой из сторон в общении может быть и какой-то свой интерес, но прежде всего оно им просто в радость.
Слоны, похоже, лучше, чем человекообразные – да и сам человек, – умеют одновременно держать в фокусе внимания большое количество особей. По своей способности к распознаванию они превосходят приматов (исключая, конечно, относящихся к тому же отряду исследователей слонов, а их единицы). Каждый слон в Национальном парке Амбосели знает всех взрослых хоботных в популяции. Когда исследователи проигрывали записанный зов отсутствующей слонихи членам ее семьи или общины, те начинали двигаться в направлении звука и трубить в ответ, а вот на запись голоса слонихи из другого клана такой реакции не было. Стоило включить голос «чужака», как вся семья сбивалась в кучу и, приготовившись к обороне, начинала втягивать задранными хоботами воздух.
«Умный, общительный, тонко чувствующий, импозантный, восприимчивый, уважающий старших, веселый, с чувством собственного достоинства, добрый и самоотверженный – обладатель такого набора качеств стал бы желанным гостем в любом самом изысканном обществе, – пишет Синтия Мосс в соавторстве с Джойс Пул и еще несколькими исследователями. – И всеми этими качествами обладают слоны». Слон «…достоин уважения в том же смысле, в каком его достойна человеческая жизнь», – читаем мы у Иэна Дугласа-Гамильтона, с которого, собственно, и начались современные исследования поведения слонов. Все это замечательно, но, если жизнь к слону безжалостна, он тоже становится беспощадным. В периоды засухи животным приходится бороться за исчезающие на глазах еду и воду. И тем не менее Дуглас-Гамильтон настаивает, что «…даже в несчастье и опасности слоны проявляют исключительное терпение к себе подобным и свято блюдут семейные узы».
В отличие от большинства приматов они редко демонстрируют желание доминировать над сородичами и не пытаются силой подняться на более высокую ступень в семейной иерархии. Вообще эти иерархические игры в слоновьем социуме не считаются по-настоящему важными. Больше всего ценится опыт, поэтому лучшим «карьерным лифтом» можно назвать возраст. Даже в самых острых ситуациях главенство проявляет себя исподволь, какими-то еле заметными звуками и жестами, оно чувствуется в повышенном уровне ожиданий со стороны остальных членов семьи, но, как правило, ими не оспаривается.
Но даже этому благородному баловню природы может изменить привычное миролюбие.
Бывает, засуха и вызванный ею дефицит пищи провоцируют в животных агрессивное доминантное поведение. От степени агрессивности отчасти зависит доступ к еде и воде и, как следствие, выживание. И опять-таки на этом фоне проявляются какие-то сугубо индивидуальные черты характера. Слониха-матриарх по прозвищу Рваное Ухо, блюдя интересы собственного клана, по отношению к остальным была так безжалостна, что Синтия Мосс поминает ее не иначе как «стерву, но зато с какой харизмой!».
– Большую семью всегда возглавляет старейшая могучая слониха, которой остальные с готовностью подчиняются, – говорит Вики.
Прожитые годы не случайно считаются плюсом в глазах слонов. Столь почитаемые ими старики – носители необходимых для выживания знаний. Подчас судьба клана зависит от действий одной особи, которая руководствуется информацией, принятой к сведению десятки лет назад. Старые самки, кроме того, хранят в памяти голоса и призывы слонов из других семей и кланов, такие длинные-предлинные «списки френдов». Так что дороже всего в слоновьем социуме ценится жизненный опыт, накапливаемый с возрастом. Слоны славятся памятью – прежде всего потому, что им есть что помнить на своем долгом веку.
Именно об этом и рассказывает Вики:
– Умудренная опытом слониха, возглавляющая стадо, запросто может «скомандовать» своим: идем вверх по склонам, потому что я помню, что в это время года на холмах были вода и трава, которую можно есть.
Пустынные слоны[12] в поисках воды способны ежедневно проходить до шестидесяти пяти километров, «наматывая» таким образом за пять месяцев расстояние шестьсот пятьдесят километров. Иногда они совершают длинный поход на сотни миль по маршруту, которым не пользовались долгие годы, чтобы добраться до полноводного источника, ожившего после обильных ливней. Откуда они знают, что идти надо именно туда? Неужели гремящие вдали грозы вызывают колебания почвы у них под ногами? Или они помнят, куда и когда надо выдвигаться? Судьба семьи зависит от точности принятого верховной слонихой решения.
– Если матриарх старше тридцати пяти лет, у семьи больше шансов выжить, – объясняет мне Вики.
И слоны это, похоже, знают. Семья во главе с молодой неопытной самкой может кочевать в кильватере другой семьи, которую ведет умудренный годами матриарх. Таким образом, старейшие слонихи руководят самыми крупными и влиятельными кланами. И успех в буквальном смысле порождает успех; самой старшей в Амбосели самке, произведшей на свет потомство, было шестьдесят пять лет. Правда, в большинстве своем после пятидесяти пяти слонихи не рожают и переходят на роли старых мудрых бабушек, помогающих молодняку выживать. В течение жизни у слонов шесть раз меняются зубы. Последняя смена происходит лет в тридцать. К шестидесяти годам зубы изнашиваются, стираются практически до десен, и старые животные, не имея возможности полноценно питаться, умирают от истощения. Но к тому моменту как матриарх отходит в мир иной, у нее вырастают взрослые дочери, накопившие достаточно знаний, чтобы возглавить семью. У людей знание, подкрепленное жизненным опытом и позволяющее преодолевать экзистенциальные кризисы, называется мудростью. Так что слон – это не только существо из плоти и крови, но и кладезь премудрости, необходимой для выживания. Только бы мир на его веку не менялся слишком сильно, и тогда содержимое этого кладезя будет оставаться актуальным десятки лет. Долгие тысячелетия слонам это удавалось.
Мощные бивни матриархов делают их желанной добычей браконьеров, так что своей смертью слонихи умирают нечасто. Преждевременная гибель главы семьи застает остальных врасплох, потому что происходит на несколько десятков лет раньше срока. И прежде всего она влечет за собой разрушительные психологические последствия. Некоторые семьи распадаются. Слонихи невероятно привязаны к своему потомству, поэтому раскол переживают крайне болезненно. Осиротевшие слонята младше двух лет выжить не способны, сироты младше десяти редко доживают до взрослого возраста. Если они все еще на молочном вскармливании, их шансы выжить ничтожны. У любой лактирующей слонихи в семье есть собственный слоненок, которого надо кормить, и молока на двоих у нее просто не хватит. Случается, что осиротевший малютка встречает «молочную» слониху, недавно потерявшую малыша, которая готова стать ему приемной матерью, но это бывает редко. Иногда подростки-сироты сбиваются в стихийные группы, где нет признанного всеми лидера. Те, кому удалось выжить, навсегда сохраняют память о пережитой трагедии. Они вырастают недоверчивыми и по отношению к человеку часто ведут себя агрессивно, что хорошим отношениям между людьми и слонами не способствует.
– А вот тут у нас кое-кто валяет дурака, – смеется Вики. – Вон та красотка, видите? Какая походочка, и хоботом туда-сюда!
Вижу-вижу.
– Как-то раз, когда я только приехала, – вспоминает Вики, – мы с Норой вели наблюдение, и вдруг слоны давай бегать вокруг машины и трубить, кто во что горазд. Я опешила, дескать, что происходит, а Нора мне: ничего, они просто бесятся.
Бесятся? Валяют дурака? Как это?
Не успел я это подумать, как взрослая слониха опустилась на колени и поползла вперед, дурашливо мотая головой. Они просто радуются. Мы же тоже, бывает, прыгаем, скачем и вопим «ура!». О слонах часто говорят, что они умные. Но и подурачиться они не прочь. Если рядом нет товарищей для игр, молодой самец может в шутку пугнуть вас, вроде как атаковать, потом пристроиться в хвост машины или начать крутиться. Перед моим джипом, например, один такой шутник однажды встал на колени и давай кидать мне в стекло кости зебры, чтобы я с ним поиграл.
– Когда нет засухи, у них веселье бьет через край, – рассказывает Вики. – В сезон дождей слоны счастливы. Когда я только приехала, они еще не отошли после той страшной засухи, а теперь подавленность уходит, они потихоньку оживают, становятся более милыми, дружелюбными, легко идут на контакт или просто шалят. И конечно, колоссальную роль в этих переменах играет малышня. Самки смотрят, как их слонята встают на ножки, играют, спят, и для них это верный признак того, что все хорошо, что семья в полном порядке, ведь дети – это здорово.
Ой, мамочки!
Упитанные слонята кажутся перекормленными. Перед машиной, заслоняя собою все лобовое стекло, проходит слониха, и Вики комментирует:
– Посмотрите-ка на эту кормящую мамашу. Видите, какая грудастая и как все это хозяйство колыхается, когда она ходит. Молока там вдоволь!
«Вдоволь» значит около двадцати литров в день. Слонята находятся на грудном вскармливании до пяти лет, и, наверное, когда у них прорезываются молочные бивни, мамашам это причиняет некоторое неудобство.
Материнство, как и главенство в семье, не должно быть скороспелым.
– Самки достигают половой зрелости к тринадцати годам, но мамаше-подростку справиться с потомством куда сложнее, чем двадцатилетней слонихе.
Неопытные мамки могут зайти в холодную воду и застудить малыша. Могут завести его в такое место, где за ним не будет должного присмотра. Могут вообще не представлять себе, каково это – быть мамой. Когда семнадцатилетняя Таллула принесла первенца, она была растеряна, подавлена и просто не знала, что делать. Ей было невдомек, что надо направить новорожденного к соскам, а потом выставить вперед ногу, чтобы малыш мог дотянуться до набухшей молочной железы и стоять спокойно. Вместо этого слоненок, которому почти удавалось захватить сосок ртом, мигом получал от матери по хоботу и, потеряв равновесие, падал, а мать не знала, как вздернуть его на ножки. Только через какое-то время она сообразила, что делать.
А вот несколько раз рожавшая сорокасемилетняя Дебра с момента появления младенца на свет вела себя на диво спокойно и собранно. Она совершенно не волновалась. За первые полчаса жизни малыш терял равновесие пять раз, и после каждого падения Дебра бережно поднимала его, подставляя ему под пузико ногу и поддерживая хоботом. Через полтора часа он добрался до маминых сосков и припал к ним, а Дебра стояла, выставив ногу и не шелохнувшись, те две с лишним минуты, пока он жадно сосал молоко.
Вики этот контраст между юными и зрелыми мамашами всячески подчеркивает:
– С возрастом из них получаются феноменальные матери. Во-первых, у них непрошибаемое спокойствие. А во-вторых, куча помощниц, которыми они обзаводятся за годы жизни.
Она на мгновение задумывается, потом продолжает:
– Возраст отражается на их отношении к происходящему. Двадцатилетние свою миссию несколько преувеличивают. К тридцати годам все как-то устаканивается, каждый знает свое место. А когда им уже пятьдесят-шестьдесят, они так хорошо понимают, что почем, что воспринимают все с олимпийским спокойствием.
При рождении слоненок весит чуть меньше ста двадцати килограммов, высота в холке не больше девяноста сантиметров. У большинства млекопитающих масса мозга при рождении составляет 90 % от мозга взрослой особи. У слона – 35 %, то есть мозг новорожденного слоненка весит почти в три раза меньше мозга взрослого животного. У человека (для сравнения) это 25 %, то есть мозг взрослого в четыре раза тяжелее мозга младенца, потому что у слонов и у людей его основное развитие происходит не внутриутробно, а после рождения.
– От рождения слоненок может сам сосать молоко и следовать за матерью. Больше он ничего не умеет, – поясняет Вики. – Новорожденные почти сразу могут ходить, но без матери они совершенно беспомощны. Видеть они начинают только на второй неделе жизни.
В первые месяцы слоненок жмется к матери, ищет с ней тактильного контакта, а она в свою очередь постоянно подает ему сигналы – негромкие рокочущие звуки, – словно хочет сказать: «Мама здесь. Мама с тобой».
Слоненок трусит за матерью и без конца спотыкается о корни или путается в высокой траве. Удержаться на ногах или высвободиться ему частенько помогают бдительные кузины, достигшие подросткового возраста. Стоит малышу упасть или застрять, стоит кому-то толкнуть его или просто напугать, он издает громкий вопль, похожий на скрип двери, за которым следует мгновенная реакция. Молодые самки, опережая друг друга, бросаются на выручку, так что мать, бывает, к собственному ребенку не может пробиться. Умудренные годами мамаши часто не спешат вмешиваться, предоставляя все ретивым молодухам. Вокруг упавшего слоненка собираются все самки, его тщательно осматривают и успокаивают под аккомпанемент специальных возгласов поддержки.
Маленький слоненок может обратиться за помощью к любому взрослому. Тетки и бабушки с готовностью и ловкостью нянчат его, а опытная мать, что называется, и ухом не ведет, пока ее малыш находится под опекой подходящей взрослой слонихи. В течение первых пяти лет, пока слоненок грудной, его отпускают от взрослых на расстояние не более длины корпуса. Он должен научиться у остальных слонов, которые его оберегают, всем слоновьим премудростям. Поэтому между взрослыми особями и молодняком обыкновенно царят дружба и поддержка, агрессивное поведение старших по отношению к младшим – редкость. Малышей принято баловать, и они даже могут начать манипулировать взрослыми, чтобы вокруг них попрыгали. Они так часто вопят по любому поводу, что у наблюдателей складывается ощущение, будто на самом деле это просто капризы.
Для новорожденного слоненка главным проводником информации об окружающем мире служит хобот, который всюду лезет, все обнюхивает и ощупывает. Этот же хобот становится для малыша источником постоянных сложностей. Пока слоненок не научится им управлять, длинный гуттаперчевый отросток живет своей отдельной жизнью. Детеныш частенько бесцельно мотает хоботом, поднимает-опускает, крутит-вертит туда-сюда, чтобы узнать, на что эта штука способна. Бывает, он спотыкается, наступив себе на хобот, а бывает, тянет его в рот, чтобы успокоиться, – так ребенок сосет большой палец.