Лариса (в трубку). Аллё, Семен Борисович!
Барский. А, Лариса, привет!
Лариса. Я чё звоню, я тут у подруги, далеко, у нее буду справлять. Я, наверно, второго не приду.
Барский. Да-да, пожалуйста.
В комнату входит бородатая «подруга» с полотенцем на чреслах.
«Подруга». Лари-сик!..
Лариса (прикрыв рукой трубку, «Подруге», шепотом). Заткнись! (В трубку.) Она далеко живет. Так что я завтра только, четвертого, ладушки?
Барский. Что за вопрос, ты же знаешь, я всегда свободен… Да, я хотел спросить – ты случаем у меня бумажку на столике не находила?
Лариса (настороженно). Не-а.
Барский. Клочок такой . Может, приняла за мусор? Может, в пылесос засосало? Помнишь, как ты недавно – жировку, а потом мы ее в пылесосе нашли.
«Подруга» пытается пощекотать Ларисе ребра.
Лариса (отбивает руку). Отзынь! (В трубку.) А что за бумажка? Важная?
Барский. Важная.
Лариса (в сторону). Блин!.. А в пылесосе смотрели?.. Блин! Я же его вытряхнула!.. Вправду важная?
Барский. Название города в Америке. Хотел телеграмму послать, с днем рождения человека поздравить. Заложил куда-то, не знаю, как теперь быть. Представляешь, мы с ней… (Смолкает.)
Лариса. Что – с ней?..
Барский. Родились в один день и в одном роддоме.
Лариса. Правда?
Барский. Ну, сам я не помню, конечно, но так говорят…
Лариса. Надо же!.. А в мусоре смотрели?.. Блин, я ж и мусор вынесла!.. И что, без города – никак?
Барский. А как же?
Лариса. Вот же блин!
Барский. Ладно, ничего не поделаешь. Пока. Привет подруге.
Лариса. Ага, пока. (Убирает трубку.) Надо же – в одни день и в одном роддоме!..
«Подруга». Что за старпёр?
Лариса. Да отвали ты!.. (Про себя.) Блин! Вот же блин!..
Комната гаснет.
Барский. «Мо»… И что это нам дает?.. Пока не много. А название, помню, длинное… Да, в один день и в одном роддоме…
Вдали слышится возвышенная, печальная музыка и очень отдаленный гомон толпы.
Высвечивается двор дома: подъезд, два окна, пожарнаяя лестница, ведущая на крышу. В окно смотрит тетя Зина.
Тетя Зина. Ох, горе-то горе!.. На кого ж ты нас, отец родной?.. (Сморкается в платок. Проходящему мимо Канину Носу.) Во горе-то, а!
Канин Нос (приостанавливается). Да, да, невосполнимая потеря.
Тетя Зина. Потеря ему! Небось, радуешься, носатый?
Рядом с ним и пристраивается Непонятный. В разговоры не лезет, только смотрит пристально.
Канин Нос (косясь на Непонятного). Что за глупости?! Скорблю со всем народом…
С другой стороны к подъезду, что-то мыча, бредет пьяный Михаил с авоськой, полной пустых бутылок.
Михаил (Канину Носу). Правильно, вместе со всем трудовым народом. А трудовой народ – он что! Он скорбит! Третий день скорбит!.. А они пустую тару не принимают!..
Тетя Зина. Об одном только думаешь, паразит!
Михаил. А что тару не принимают – это пра-ильно? (Непонятному.) Скорбеть народу не дают! Пра-ильно, я тебя спрашиваю?!.. Чё вылупился?! (Достает паспорт.) Во, гляди, читай, завидуй! (Канину Носу.) Скорбеть не дают, пра-ильно говорю?!
Канин Нос (косясь на Непонятного). Ну, в такой день…
Тетя Зина (Канину Носу). Кто ж теперь заместо него-то будет?
Канин Нос. Думаю, товарищ Берия – верный продолжатель.
Михаил. Опять грузинец? От же как они!..
Тетя Зина (косясь на непонятного). Уди, пьянь!
Михаил. (Барскому.) На какие шиши скорбеть, когда тару не принимают?! Пра-ильно я говорю!
Барский. Правильно.
Непонятный, глядя на Барского, что-то шепчет тете Зине.
Тетя Зина (Барскому). А ты откудова такой, мил человек? Пинжачок, гляжу, у тебя не нашенский.
Барский. Что?
Тетя Зина. Откудова, спрашиваю.
Барский. Издалека. Можно сказать, с другой планеты.
Тетя Зина (переглядываясь с Непонятным). Эвон…
Михаил (тете Зине). Дай в долг трешницу.
Тетя Зина. Да пошел ты!
Михаил (Канину Носу). Антиллигенция! Пошли вместе с трудовым народом скорбеть!
Канин Нос. Уж как-нибудь без вас. (Проныривает в подъезд.)
Михаил. При покойнике цены снижали.. (Поет.) «В любви беззаве-е-тной к наро-о-ду!..» А тут тару не принимают!.. При покойнике попробовали бы!..
Тетя Зина. Заткнись уже!..
К подъезду подлетает Лебедев, весь расхристанный.
Лебедев (свистит в два пальца). Симка!..
Тетя Зина. Был там?
Лебедев. Да какой! Не пролезть… Симка, бери бинокль!.. (Тете Зине.) Там, на Трубной, ходынка, всех подавят. Трупов будет к вечеру!..
Михаил. Ужо утянет за собой!..
Тетя Зина. Что мелешь-то!
Симка с биноклем вылетает из подъезда, едва не сбив с ног входящего туда Михаила.
Лебедев. Пошли!
Вдвоем лезут на крышу. Лебедев палкой шугает голубей. По очереди смотрят в бинокль.
Симка. Еще не выносили!
Лебедев. Ох, подавятся люди!..
Появляется Полина, идет, задрав голову накрышу. Наталкивается на Барского.
Полина. Простите… (Наверх.) Что, видно?
Лебедев (глядя в бинокль). Ой, мама родная!.. Да куда ж они?
Тетя Зина (Полине). А ты Наськина, что ли, из седьмого дома?.. Что мамка? Не пишет?
Полина не отвечает, смотрит наверх.
Это уже который же год мамка там чалится?..
Полина (кивнув в ту сторону, откуда доносится музыка, сухо). Теперь не долго уже…
Тетя Зина. Вон ты какая… (Шепчется с Непонятным.)
Полина карабкается по пожарной лестнице. У самого верха оступается, едва не скатывается вниз. Лебедев протягивает ей руку, помогает подняться.
Лебедев. Голову сломаешь, чудо!.. (Смотрит в бинокль.) Со Сретенки валят! (Кому-то вдаль, громко.) Витька-а-а!
Голос. Чего-о-о?!
Лебедев. От тебя Сретенку видать!?
Голос. Видать!!!
Лебедев. Я к тебе!!! (Передает бинокль Симке, скатывается по лестнице. Едва не сбив с ног Барского, убегает.)
Полина (тянется к биноклю). Можно?
Симка. Держи.
Полина (смотрит в бинокль). Да что ж они делают!.. А его уже пронесли?
Голос Лебедева. Симка! Барский! Идешь?!
Симка. Не!!! Я тут!!! (Полине.) Нет еще… Отсюда и не увидим.
Полина. Жалко. Всю жизнь мечтала увидеть его в гробу.
Симка (настороженно). А-а-а… А ты откуда?
Полина. Из седьмого дома.
Симка. Что-то не видел тебя.
Полина. Просто не помнишь, я четыре года у тетки в Ташкенте жила. Две недели как приехала.
Симка. А родители здесь?
Полина (сухо). Нет, не здесь. Мама… Далеко, в общем…
Симка (пристально глядя на нее). А-а-а… (После паузы.) Тебя как звать?
Полина. Полина.
Симка (протягивает руку). Семен.
Полина (пожимает руку). Я знаю.
Симка. О как!
Полина (смотрит в бинокль). Господи! Провалитваются!
Симка (выхватывает у нее бинокль, присвистывает). Люки на Трубной не выдержали… Ой, мамочки!..
Полина. Папа говорил: «Неужели его не переживу?»
Симка. И – как?
Полина (сухо). Не пережл. На войне погиб. (Смотрит в бинокль.) Кошмар!.. Мало ему было крови? Сколько еще надо?!
Симка. Не боишься?
Полина. Кого?
Симка. Ну хоть бы меня.
Полина. Не боюсь. Ты же Барский?
Симка. Ну, Барский. И что?
Полина (улыбается). Мы же с тобой близнецы.
Симка. Как это?
Полина. Так. Ты под Новый год родился?
Симка. Ну, родился. И что?
Полина. То. Мы с тобой родились в один день и в одном роддоме.
Симка. Это у тебя память такая хорошая?
Полина. Мама говорила. Она с твоей в одной палате лежала. У моей молока не было, меня твоя подкармливала.
Симка. Выходит, молочная сестрица?
Полина. Выходит, что так. (После паузы.) Учишься?
Симка. В Геологоразведке. Хотел в юридический, но даже документы принимать не стали.
Полина. Понятно…
Симка. А ты?
Полина. Пробовала в театральный, но – тоже самое. Да и прописки пока нет. (После паузы.) Ничего, в этом году поступлю.
Симка (кивает в сторону музыки). Думаешь?
Полина. Не может же это – вечно…
Симка. Актрисой хочешь стать?
Полина. Обязательно стану! (В образе.) «Сядем и будем говорить, говорить. Хорошо здесь, тепло уютно…»
Симка. Здесь-то?..
Полина. Нет, это монолог Нины Заречной, я в драмкружке играла. (В образе.) «Слышите – ветер? У Тургенева есть место: "Хорошо тому, кто в такие ночи сидит под кровом дома, у кого есть теплый угол". Я – чайка… Нет, не то.»
Симка. А по-моему – то самое!
Полина. Это из роли – «нет, не то». А вообще – правда, ничего?
Симка. Нет, здорово!
Полина (смотрит в бинокль.) Да что же они делают?! Когда же это все кончится?!..
Во двор входит милиционер (во время демонстрации мы его уже видели в форме курсанта). Достает свисток, свистит в сторону крыши.
Милиционер. А ну слазь!
Симка. А что, смотреть нельзя?
Милиционер. Нельзя, инструкция есть. Слазь, говорю!
Полина (Симке). Может, отстанет?
Симка. Не, не отстанет. Пошли, подарочек новогодний.
Полина. Пошли, подарочек.
Симка спускается первым, Полина – следом за ним.
Непонятный, кивнув на Полину, что-то шепчет милиционеру.
Милиционер (Полине). Гражданка!
Симка. В чем дело? Она тут живет!
Непонятный шепчет милицонеру.
Милиционер (отстраняет Симку). Гражданка, я сказал, стоять. Ваш паспорт?
Полина делает к нему шаг, потом вдруг разворачивается и бежит прочь.
Милицонер. Стой!.. (Свистя, устремляется за ней.)
Его свист подхватывают другие свистки где-то в переулке.
Симка бросается следом.
Тетя Зина (Симке). Не ввязывайся!.. Стой, дурень!
Симка на углу догоняет милиционера, пытается остановить.
Симка. За что?.. Она же – ничего!..
Милиционер (отталкивает). Пошел!..
Симка (не отстает). Ну товарищ!..
Милиционер. А, ты?.. Проваливай!..
Симка цепляется за его руку.
Трель свистка вдали обрывается.
Голос. Не бежи! Взяли твою! В семнадцатое повезем!
Симка (в ту сторону). Что ж вы, гады… девушку?!..
Милиционер. Все, взяли твою шалашовку, а уж насколько «девушка» – это в семнадцатом определят, они там спецы.
Симка. Гад!.. (Пытается его ударить.)
Милицонер перехватывает его руку, заламывает, наклоняет его к земле.
Милицонер. Что ж вы за племя-то такое – больше всех вам надо!..
Голос Полины. Не надо, Симочка!.. (Обрывается.)
Слышно, как захлопывается дверь машины.
Милиционер (в ту сторону). Ее дружка не хотите?!
Голос. Оставь, машина полная уже!
Милиционер (Симке). Жаль, время на тебя нет. (Валит его на землю, бьет ногой под ребра. В сторону). Погодите, я с вами! (Убегает.)
Машина отъезжает.
Симка с трудом поднимается.
Тетя Зина. Не бойсь. Коли без прописки – за сто пятый километр отправят, куды всех шалавок.
Симка (Непонятному). Что ты здесь все время высматриваешь?!.. Что ж вы такие?.. Ничего, кончится ваше время! (Устремляется в ту сторону, где скрылись Полина и милиционер, но у кулис останавливается и безнадежно смотрит вдаль.)
Непонятный в бессильном гневе трясет в его сторону указательным пальцем.
Тетя Зина (Непонятному). Ну не в себе парень. Не надо, не тронь его, Николай.
Двор затемняется, освещен только Барский.
Барский. Верно! Николай его звали! Потом куда-то исчез, потом опять появлялся, так никогда и не прояснилось, кто такой был. «Эн», «Николай»… Итого у нас будет «Мон». Уже что-то!..
А Полина так и пропала, думал, что с концами, словно растворилась в траурной музыке и стонах того дня. Пропавших после тех достопамятных похоронах было много. Да по правде, я ее и не искал: мало ли! Случайная встреча. В нашей жизни иди наперед знай, что случайно, что нет…
Свет гаснет. В темноте раскаты грома и грохот внезапного дождя. Люди визжат.
Голос Семена. Девушка! Не бойтесь! Давайте сюда, под куртку!