-- Ладно, без проблем, -- ответил я, поспешив выйти из столовой.
Мылся и поднимался по лестнице я тихо. Почти во всех комнатах был выключен свет, в коридорах было пусто, но всё равно я побаивался, что из-за какого-нибудь угла вылетит Гамма. Я старательно смыл с себя запахи пота и бензина, почти полчаса простояв под душем. Потом собрал одежду, от которой пахло бензином (она составляла большую часть моего гардероба), все фото и даже вырезки, сложенные в столе. Моего соседа ещё не было в комнате, или уже не было.
Никем не замеченный, я пробрался на чердак.
Там я свалил своё барахло в несколько больших коробок - до меня кто-то кидал в них старые учебники. Нужно было идти спать, я с ног валился от усталости, но всё же не удержался от того, чтобы подойти к окну.
Уже светало, очень слабо, но всё же. Небо из чёрного стало серым, и я мог различить пепелище внизу. Мрачное пятно. Мягкий пепел и запах огня.
Я стоял у окна минут десять и смотрел на него.
Это наконец-то помогло мне успокоиться.
В предыдущих главах мы уже упоминали процесс детонации - явлении, при котором волна тепла распространяется со сверхзвуковой скоростью. Очевидно, что это явление представляет опасно сть для всех, находящихся вокруг.
Причиной детонации может являться взвесь воспламеняемого вещества в воздухе (от уже известных Вам ЛВЖ, до банальной муки), скопление газов. Особенную опасность представляют двигатели внутреннего сгорания, установленные на любом автомобиле , которые могут сдетонировать как из-за внешних причин, так и из-за внутренних проблем, например, неправильного распределения топлива.
Мы рекомендуем Ва м всегда проверять место для поджога на наличие объектов, способных сдетонировать. Если Вы обнаружите такие, советуем переместить их (если Вы, конечн о, не планируете использовать это свойство ), или же выбрать другое место . При игнорировании данных инструкций, Вы рискуете своей жизнь ю и репутацией. Поэтому не делайте ничего, не подумав сначала.
Помните, п оджигатель - не синоним тупицы!
На следующий день я мог бы спать долго, очень долго. Только Гамма, наверное, могла бы меня разбудить, и то, ей пришлось бы постараться, уделить этому немало времени. Именно так она и поступила, кстати говоря.
Пожалуй, это навсегда останется одним из самых худших моих воспоминаний. Я разлепляю веки, пытаясь всплыть из глубин сна, и вижу её. Её мрачное лицо с поджатыми губами всего в полуметре от моего. Меня тут же охватила дрожь - ну и ещё из-за того, что Гамма сдернула с меня одеяло.
Я резко сел, чуть не столкнувшись с ней лбами. Как и ожидалось, Гамма сразу начала рычать:
-- Сколько можно спать?! Весь этаж уже построился!
-- А?.. - большего я выдавить из себя не мог. Потерев ладонями глаза, я наконец-то сфокусировался на реальности. Дверь в комнату была распахнула, и у неё, прислонившись к косяку стоял Пси, кажется, именно он. В коридоре кто-то галдел и топал. Наша рутина была грубо нарушена.
-- Вставай! -- рявкнула Гамма и отвесила мне подзатыльник. Я взвыл: голова после всего нескольких часов сна и так была тяжёлой, поэтому удар ощущался особенно больно. - В коридор, не одеваясь, на построение!
-- Понял, я понял! - почти закричал в ответ я, категорически против того, чтобы меня били снова. К счастью, Гамме это показалось достаточно убедительным, и она вышла.
Один из близнецов остался стоять у двери. Я одёрнул мятую после сна футболку и мрачно посмотрел на него.
-- Может, мне кто-нибудь скажет, что происходит?
-- У нас обыск, -- ответил Пси... всё-таки Пси, как я понял.
-- Второй... -- договорить я не успел.
-- Второй и Первый, все здесь, -- он отвернулся. - Пошевеливайся, их нельзя злить.
Спорить не стоило. Я положил скинутое на пол одеяло назад на кровать и вышел в коридор. Судя по солнечным лучам, бьющим в окна, уже настало время завтрака, но никто не торопился в столовую. Все собрались здесь. Все воспитанники, живущие на моём этаже. И не только здесь, проходя мимо лестницы, я перегнулся через перила - на соседних этажах творилось то же самое. Всем сказали выйти из комнат и построиться у стен. Нормально одеться не дали времени: почти все вокруг были в белье и футболках, многие босые. Встрёпанные волосы, немного сонные, немного взволнованные лица, любопытство во взглядах и разговорах.
Никому из них не было так страшно, как мне.
Хорошо, что я смог прислониться к ближайшей стене. Меня бросало то в жар, то в холод, ладони дрожали. Я лихорадочно вспоминал, всё ли успел спрятать, все ли фотографии, картинки собрал, от всего ли, пахнущего бензином избавился. Я был уверен, что это связано именно с поджогом, никаких сомнений. Да с чем ещё, в конце концов?
Пока мы вставали почти ровным квадратом, а Гамма, уже полностью одетая и причёсанная, обходила наши ряды, я сначала пытался понять, как они нас вычислили, как догадались. Что мы сделали не так? Кто-то нас заметил? Шёл по запаху? Кто-то проболтался? На эти вопросы не было ответа, поэтому я переключился на более... яркие мысли. Я думал о том, что со мной сделают, когда поймают. Насколько это будет больно? Тесная камера, лампа, светящая в лицо, и...
Кто-то поднимался по лестнице. Я поднял голову и сжал кулаки, чтобы они не заметили дрожи в пальцах.
Их было четверо. Трое в чёрной форме: брюках, куртках и водолазках, с электрошоковыми пистолетами на поясах - форма Первого Отдела. Я постарался не думать о том, что я почувствую, если в меня попадут из такого. Четвёртый шёл за ними. Он был высоким, выше остальных агентов минимум на голову, и мог подозрительно смотреть на всех с высоты своего роста. Хотя, я, наверное, погорячился по поводу подозрительности: его худое лицо выражало полнейшее безразличие. Я подумал, что это глава отряда, но потом заметил тёмно-синюю повязку на рукаве его куртки. Знак Второго отдела. Они всё-таки прислали кого-то из своих.
Гамма стоящая в углу у окна, недовольно посмотрела на нас. Свет делал её только ещё мрачнее. Близнецы почти бесшумно поднялись по лестнице, встали за её спиной. Я бросил взгляд на Пси, но тот даже головы не повернул.
Агент второго начал медленно обходить нас по кругу. Я постарался расслабиться. Он не останавливался, просто шёл медленно, заглядывая каждому в лицо. Остальные трое держались за его спиной, прямо как близнецы за Гаммой. Я старался не нервничать, и, когда он прошёл мимо меня - ничего не произошло. Совсем. Я даже успел рассмотреть его получше: увидеть презрительно (презрительно ли?) поджатые тонкие губы, жидкую бородку и набрякшие под глазами мешки.
Он остановился около Гаммы, спросил её, сколько человек живёт на этаже, сколько мужских и женских комнат. Я узнал этого голос. Его я слышал, когда нас закрыли в гараже. Его, нудный, негромкий и какой-то давящий. Мне он сразу не понравился.
Агент наконец-то пошёл наверх. Я постарался сделать свой облегчённый вздох как можно более тихим, но ничего ещё не закончилось, Гамма, проводив четвёрку взглядом, крикнула нам:
-- Все в столовую. В комнаты никто не заходит. Из здания не выходит. Занятия отменены!
Остальные загалдели, потянувшись к лестнице. Я шёл вместе с толпой, выбиваться было нельзя. Выбиваться нельзя было никогда, только влившись в систему, став максимально тихим и незаметным, можно было спрятаться от обоих Отделов.
Уже спускаясь по лестнице, я оглянулся - в этом не было ничего особенного, многие с любопытством смотрели на агентов. Пси стоял на верхней ступеньке. В этот раз он поймал мой взгляд. И подмигнул.
Не знаю, должно ли это было насторожить меня или успокоить. Но я хотя бы не был один.
Осознавать это было приятно.
Поджогом часто называют умышленное нанесение ущерба имуществу или людям с помощью огня. Не менее часто поджог признаётся преступлением и преследуется по закону.
Как бы грустно это не звучало, Вам придётся это осознать.
Поджигателей преследуют. Поджигателей пытаются поймать. Отобрать у нас спички, бензин и факелы. Посадить нас в клетки, туда, где невозможно увидеть огонь . Лишить того, что радует нас, самого тёплого и приятного в нашей жизни.
Признайте, они не понимают Вас.
Для них огонь это вред и страх. Они бегут от него, или пытаются залить его водой или затоптать. Мы не такие. Мы просто хотим смотреть на пламя и быть счастливыми, но общество считает, что это категорически неправильно.
Мы предлагаем Вам способы избежать подобной несправедливости.
Я запомнил это утро... надолго запомнил. Особенно первые пару часов, когда мы все сидели в столовой, а наверху люди с электрошоковыми пистолетами обыскивали наши комнаты. Эти часы были намного хуже того, что последовало за ними.
Потому что тяжелее всего - ждать.
Ждать, не понимая, что происходит. Ждать, не представляя, что готовит тебе будущее. Сидеть, не отрывая взгляда от дверей и ждать. Пытаться услышать шаги наверху и ждать. Прислушиваться к разговорам и ждать.
Жаль я не мог просто отключиться ненадолго. Кто-то из моих по ночному одетых товарищей дремал, положив головы на стол, болтал, смеялся или ел. Я бы так не смог. Я сидел у окна, отодвигался от лучей солнца, проникающих всё дальше в комнату и ложащихся светлым пятном на пол, и пытался успокоиться. Хотя, скорее наоборот, я ещё больше распалял себя, пытаясь угадать, что со мной будет.
Мысленно, я дошёл до настолько пугающих вещей, что если бы агент Второго Отдела предложил просто убить меня сразу, я бы согласился. Так бы было легче.
Ещё легче, если бы они потом действительно сожгли моё тело. Прах к праху и всё такое.
Может, я бы успокоился, если бы мог с кем-то поговорить, но из-за Гаммы не было никакой возможности подойти к Пси. Стигма была далеко, Тета... даже хорошо, что её тут не было, они бы схватили её моментально, и увезли, и заперли бы неизвестно где, а может, сделали бы что-нибудь похуже. Я жалел, что Дзет не показывался в общежитии. В его компании я бы чувствовал себя намного лучше.
Отодвинувшись ещё немного от солнечного луча, я закрыл глаза. Легче не стало.
Я как раз думал, не лучшим ли выходом будет выскользнуть в окно и попытаться скрыться, когда двери наконец-то открылись.
Тут же стихли разговоры, все головы синхронно, в едином движении повернулись к входу. На пороге стоял он, обводя нас всех пристальным взглядом, сканируя. Я снова захотел стать невидимым. Как Человек Невидимка в той старой книге. О, это было бы великолепно. Я был бы Невидимкой-Вторым, свободным, абсолютно неуловимым. И я был бы умнее, осторожнее, чем тот, я мог бы творить, что хотел, поджигать что угодно, и они бы никогда, никогда меня не поймали.
Гамма подошла к агенту, и тот протянул ей листок бумаги, что-то сказав. Она мрачно кивнула. Близнецы остановились у неё за плечом, я видел, как Пси старается прочитать лист. Конечно, я сгорал от любопытства. Мне казалось, что это очень, очень важно, особенно для меня.
Наконец Гамма повернулась к нам, сжимая листок в ладони. Я ожидал, что она прокричит что-то, но вместо этого она начала медленно обходить столы - один за другим.
-- Ты, -- она грубо била по спине, плечу или просто тыкала пальцем. - Ты. Вы двое. Ты. Ты...
Я напрягся. Людей, на которых указывала Гамма, никогда не ожидало ничего хорошего, а сейчас, очевидно, особенно. А она продолжала идти, недовольно глядя на нас.
-- Вы тоже. Ты. Ты, -- её палец указал прямо на меня.
Не сказать, чтобы я сильно удивился.
-- Ещё ты, ты и ты, -- она остановилась, снова проглядела листок и кивнула. - Сидите здесь. Остальные, свободны. Освободите столовую, сейчас! Но из общежития не выходить.
Я не сдвинулся с места. Пятно света наползало на мои ступни, но я не шевельнулся. Что бы с нами не собирались сделать, оно должно было быть плохо и, скорее всего, болезненно.
Остальные потянулись к выходу. Медленно, поток людей вытекал из столовой, и Гамма закрыла дверь за последним. Она встала у створок, Фи и Пси - за её спиной. Не иначе, почётная стража.
Агент неторопливо вышел на середину комнаты. Двое в чёрной униформе тоже следовали за ним, осматривая нас, держа руки у пистолетов, будто кто-то собирался на них кинуться. Их брови были напряжённо сведены, губы плотно сжаты. Хотя, я, наверное, сам казался слишком напряжённым сейчас. Но не только я. Нас осталось около пятнадцати человек, не больше. Мы не были близко знакомы, некоторых я даже в лицо не помнил. Мы не разговаривали, и все смотрели на агентов. Сейчас нас не могло заинтересовать что-либо ещё.
Агент потянулся к сумке и вытащил из неё тонкую чёрную папку. Пролистал, снова осмотрел на нас, послюнявил палец, переворачивая ещё пару страничек. Кажется, он делал это специально, тянул время, ожидая... не знаю, может, того, что у кого-то из нас сдадут нервы. Кажется, некоторые были на пределе, уже совсем.
И тут он заговорил.
-- Общаться будем с каждым отдельно. Думаю, мы сядем там, -- он кивнул в один из углов столовой. - Пока я разговариваю с кем-то, остальные ждут и думают.
-- О чём? - выкрикнул кто-то. Я подался вперёд. Агент слегка усмехнулся.
-- О всём, что придёт в голову. Позовите первого, пожалуйста, -- кивнул он сопровождавшим.
Первым оказался не я. Вторым, третьим и даже пятым тоже. Устав торчать у стены и уклоняться от яркого солнца, я пересел за один из столов. Кроме того, я надеялся с нового места услышать хоть что-то из допроса, но не получилось. Всё, что удавалось уловить -- некоторые неразборчивые фразы. Одна из девушек заплакала, и все долго смотрели на неё, слушая всхлипы. И больше ничего. Совсем. Они сидели и разговаривали, Агент что-то писал в своей папке, а мы ждали, снова ждали.
Я успел исчертить весь стол пальцем, кинуть десяток недовольных взглядов на Пси, который старательно меня игнорировал, и несколько раз вздрогнуть, когда мимо проходили агенты из Первого. Но они забирали в угол не меня. И я даже не знал, стоит ли расслабляться из-за того, что допрос немного отсрочен или наоборот, больше нервничать.
Всё закончилось неожиданно. Очередной допрошенный встал со стула и, немного пошатываясь, отошёл к противоположному углу - там собирались все, с кем уже успели пообщаться. Та девчонка ещё немного всхлипывала, и я засмотрелся на неё, когда кто-то прикоснулся к моему плечу.
Я вздрогнул. Резко дёрнул головой, успел заметить, что Пси наконец-то смотрит на меня широко распахнутыми глазами. И Фи смотрел. И Гамма. И все.
Поднявшись со стула, я постарался как можно более спокойно уйти в угол.
На первый взгляд ничего особенно пугающего меня не поджидало. Агент сидел, откинувшись на спинку стула. Второй стул был выдвинут специально для меня. Раскрытая папка лежала почти посередине стола, но документы, или фотографии, или записи, или что вообще могло там быть были закрыты двумя листами белой бумаги.
Я сел, глядя на него в упор. Он будто расслабился, по крайней мере, уже не поджимал презрительно губы, и выглядел нормально, если можно так сказать. Я тоже попытался расслабиться, но как-то не получилось. Агент повертел в руках чёрную ручку и вытащил из-под белого листа список. Я постарался прочитать как можно больше, но был разочарован. Имя, комната, индивидуальный номер - ничего больше.