Он записал мой номер в углу чистого листа, и мы снова встретились взглядами.
-- Ты считаешь себя визуалом или аудиалом? - негромко спросил он. До меня не сразу дошло. Несколько секунд я просто молчал, а потом мотнул головой, собираясь с мыслями.
-- Визуалом... Да, визуалом!
-- Как и ещё 80% людей, -- он принялся копаться в папке, сдвинув бумагу. Я попытался незаметно подглядеть туда, опустив взгляд, но он, кажется, не обращал на это внимания. - Раз так, я не буду ничего тебе рассказывать. Просто покажу фотографии. Удобно, не так ведь?
-- Что рассказывать приходится всего... двадцати процентам? - осторожно спросил я.
-- Именно так, -- он вытянул несколько фото - пустой стороной ко мне. - Или тебе всё-таки стоит что-то объяснить?
Я снова замолчал. Это был вопрос с подвохом, точно, определённо, скорее всего, наверное. Я не знал, что ответить, как не выдать себя, но совсем не реагировать было бы ещё подозрительнее, поэтому я кивнул.
-- О, это всё поджоги. Поджоги и снова поджоги. Ты знаешь, что наш город один из самых безопасных в этом плане? Что пожары здесь случаются редко, очень редко. Это статистика. Ей есть смысл верить.
Я снова кивнул.
-- Почему тогда за последние пару месяцев сразу семь домов выгорели дотла. Сезон пожаров? К нам это не относится. Неосторожность? Не так часто же. Что тогда?
-- Эм... поджог?
-- Об этом я и говорил, -- он перевернул первую фотографию. Она сразу притянула мой взгляд.
Я не знал это пепелище, но оно было прекрасно. Обгоревшие балки одиноко поднимались в небо, и - очевидно, фото было сделано в ветреный день - пепел в воздухе. Тонкая чёрная занавесь, будто грязь на фотографии.
-- А где это? - не удержавшись, спросил я.
-- Далековато отсюда. Это поближе будет, -- он открыл второй снимок. Я начал лихорадочно переводить взгляд с одного на другой, не зная, какой мне нравится больше. Оба были великолепны, пятна пепла, остатки пожара, запах гари, который я немедленно вспомнил.
Я мог бы смотреть на них долго, но, к счастью, какая-то часть моей головы работала адекватно. Я смог поднять голову и взглянуть на Агента. А он смотрел на меня. Всё это время, подумал я, он наблюдал за мной.
Придурок.
Я, не он.
-- Это не может быть несчастный случай. Не семь раз подряд. Не с разлитым повсюду бензином. Не когда около сгоревших домов замечали странные компании. Мы забеспокоились уже на четвёртом, а на пятом поняли, что это очень опасно.
-- Опасно? - переспросил я. Перед глазами всё ещё стояли пятна пепла.
-- Убедись, -- и он показал мне третье фото.
Я не вздрогнул потому, что уже это видел.
Тело, лежащее на тротуаре. Лужи бензина вокруг. Красные и чёрные пятна ожогов, скрюченные пальцы, лицо, закрытое белой тканью. Это должно было быть мерзко и отталкивающе, но я всё равно смотрел. Меня отвлекало отражение пламени в лужицах, мой мозг с трудом воспринимал помеху. Это было неправильно. Должно было быть неправильно. Просто...
-- Пугающе, -- сказал я вслух. Я знал, что это должно пугать. Люди не должны быть такими. Чужие страдания должны волновать их больше мыслей об огне. Но у меня не получалось волноваться.
К счастью, Агент понял меня совсем по-другому.
-- Да, это пугающе. Поэтому я пока не буду показывать тебе остальные фото, -- он прикрыл снимок белым листом. - Альф, почему в твоей комнате пахнет бензином?
Я знал, что нужно было проветривать чаще.
-- Я как-то работал в гараже. Запах мог принести мой сосед. Или надуло через открытое окно. Я не знаю.
-- Не много ли отговорок? - я думал, что он улыбнётся или хотя бы усмехнётся, но на его лице всё ещё не было никаких эмоций.
-- Просто говорю, что пришло в голову.
-- И думаешь, что это честно?
Я заглянул ему в глаза. Карие, с чёрными точками на радужке.
-- Да.
Ну... почти честно. Я правда выдал все отговорки, которые пришли в голову.
-- А что ты делал в гараже?
-- Мы убирались там как-то... Давно.
-- Насколько давно? Запах держится не так уж и долго.
Я чуть не возразил ему. Во всём, связанном со следами поджогов, я разбирался явно лучше.
-- Может, несколько месяцев назад.
Он кивнул.
-- Хорошо. А в твоём шкафу - вся твоя одежда?
Мне определённо не нравились эти вопросы. Совсем. Я бы лучше посмотрел на фотографии.
-- Часть в стирке.
-- А пустой ящик в столе? Для чего он?
Я напрягся. Ответить на это честно и логично было сложно.
-- Он... ни для чего. У меня не настолько много вещей.
Несколько мгновений мы снова переглядывались. Наконец он притянул к себе листок.
-- Подожди ещё там, -- он кивнул в сторону уже допрошенных.
Я поднялся со стула, не понимая, сняли ли с меня хотя бы часть подозрений или наоборот всё стало хуже. Мне тут же начало казаться, что я врал, врал неумело и безрассудно.
Не знаю, сколько времени ещё прошло - следить было не по чему. Я устал сидеть. Мне хотелось поесть, сходить в душ и вернуться в комнату. Чем скорее, тем лучше. Но Агент продолжал вызывать нас, одного за другим. Те, кто уже был допрошен, сидели у стены. Мы не разговаривали и старались не переглядываться. Та девчонка шмыгала носом и тёрла глаза. Парень, сидящий на соседнем стуле, постоянно раскачивался, задевая меня спинкой и нервно озирался. Даже я, наверное, вёл себя спокойнее.
Наконец последняя девушка встала, направляясь к нам. Агент повернулся к своей свите и сказал что-то, негромко.
Гамма, до этого момента наблюдающая за нами, спросила:
-- И что теперь?
-- Теперь я бы попросил всех подойти сюда, -- он вышел на середину комнаты и похлопал рукой по пустому столу. Грубость в её голосе его совсем не задела, или он не подал виду.
Мы нерешительно потянулись вперёд. Мне досталось место в первых рядах у стола. Сначала я даже слегка обрадовался - всё-таки было очень любопытно, что для нас приготовили. Но потом трое остальных внесли в столовую коробку, в которую я ночью засунул свои фото.
Я мысленно застонал.
Ну, конечно, они её нашли. Как могло вообще быть иначе? Чтобы спрятать от них, нужно было замуровать её в подвале, утопить, сжечь, и то они обнаружили бы пепел.
Агенты подняли коробку. Я отступил на полшага.
И на стол высыпались фотографии.
Я старался, правда, старался. От этого, в конце концов, зависела моя жизнь. Ну, хотя бы свобода. Или возможность заниматься тем, что я любил. Я пытался незаметно отвернуться, отвести взгляд, просто сосредоточиться и не позволить себя завлечь. У меня почти получилось.
А потом Агент сказал: "А как вам это", и поднял единственную цветную фотографию с огнём. Я взглянул на неё и пропал. Воспоминания меня затянули. Это ведь был мой первый нормальный, "правильный" пожар. Тот, когда я ещё не подозревал об опасности, и просто хотел, чтобы всё вокруг горело.
Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не Пси.
Кто-то схватил меня за плечо, резко оттаскивая в сторону. Я уже почти возмутился, но на меня рявкнули:
-- С дороги!
Я, как всегда при встрече с Гаммой и компанией, предпочёл заткнуться и отойти в сторону. Пусть это была и не Гамма, но она сама уже стояла у меня за спиной.
-- Что ты делаешь? - спросила она с нотками раздражённости в голосе. Наверное, она нечасто позволяла близнецам действовать по своей инициативе.
-- Мы тоже должны это видеть, не так ли? - спросил Пси, всё ещё сжимая моё плечо. - Мы должны знать о всём, что происходит у нас.
Поспорить с этим Гамма бы не могла. Поэтому все расступились, пропуская её и близнецов к столу.
-- Что это вообще такое? - брезгливо спросила она, поднимая одну из моих вырезок. - Какая-то ненормальная гадость.
Наверное, стоило на неё обидеться.
-- Мы нашли это спрятанным на чердаке, в одной из коробок с книгами. В соседней коробке была одежда, пахнущая бензином. Кто бы это не собрал, он страдает некоторой... болезненной страстью, -- ответил Агент. Я мысленно сделал пометку. Болезненная страсть. Звучало неплохо.
-- Хотите сказать, у нас тут живёт двинутая на пожарах тварь? Кажется, я знаю одну.
Я напрягся. Пси, наверное, тоже, хотя по нему было совсем не видно. Он просто переводил взгляд с Агента на Гамму и назад, а я старался не смотреть на фотографии. Гамма продолжала:
-- Её зовут Тета. Угловая комната на последнем этаже. Но я не видела её уже...
-- Это она? - Агент снова открыл папку, которую держал под мышкой, и вытянул из неё фото.
Я уставился на снимок. Волосы были короче и чище, шрам ещё не появился, но всё равно я её узнал. Видеть Тету без улыбки было... странно.
Гамма кивнула.
-- Да, она. Постоянные пропуски занятий, отсутствие на собраниях, в конце квартала я собиралась написать заявление на её исключение. Но она пропала.
-- Когда? - тут же спросил Агент. Гамма пожала плечами.
-- Около недели назад. А вы откуда о ней знаете?
Все остальные молчали, с любопытством слушая. Даже перешёптываться и шмыгать носами перестали.
-- Первый Отдел передал информацию. Им уже приходилось с ней сталкиваться. Когда найдём, -- он убрал фото обратно в папку, -- с ней будем работать уже мы.
Бедная, бедная Тета. Ей ни в коем случае нельзя было здесь показываться. Ей стоило спрятаться, чем дальше, тем лучше. Хорошо, что она поняла это сразу.
-- А что с одеждой? На ней нет бирки или...
-- Нет, всё форменное, размер средний. Ни надписей, ни вещей, забытых в карманах. К сожалению, -- добавил Агент. Я, правда, об этом совсем не жалел.
Гамма обвела нас всех мрачным взглядом.
-- Хорошо, и что нам делать теперь? Что делать с этими? - она кивнула на нас, подозреваемых.
Агент тоже осмотрел нас и вздохнул.
-- Контролировать перемещение всех. Не только этих, всех. Но этих особенно. Эту, -- он кивнул на девчонку с опухшими от слёз веками, -- отправить провериться к гинекологу и поставить на учёт. У этих двоих, -- кивок в сторону пары парней, одним из которых был самый нервный, -- мы кое-что конфисковали. На днях Первый с ними разберётся. Если возникнут ещё вопросы, мы вернёмся.
Я мысленно облегчённо вздохнул. Кажется, в этот раз мне повезло. По идее, мне стоило проанализировать всю ситуацию, осознать свои ошибки и их возможные последствия, и больше не подходить к бензину и спичкам ближе, чем на километр
Но вы же понимаете, что я не мог.
-- Постоянная бдительность, -- на прощание Агент бросил нам девиз обоих Отделов, и, развернувшись на каблуках, удалился. Оставшиеся из Первого принялись собирать фото назад в коробку. Я попрощался со своей коллекцией. Это было грустно. Я даже не знал, когда смогу начать собирать новую.
Гамма щёлкнула пальцами, подзывая близнецов, и прикрикнула на нас:
-- Свободны! Расставьте стулья по местам. С теми, про кого он говорил, я разберусь завтра!
Мы быстро расступились, пропуская их к дверям. Та девчонка снова начала плакать. Я невольно задумался, что конкретно заставил её рассказать Агент. И чем занимались те парни -- воровали понемногу, или хранили у себя что-то запрещённое? Но это не имело смысла. Главным было то, что сейчас я был относительно свободен. Меня не забрали, не убили где-то в застенках Второго Отдела. Но этот день чудовищно меня вымотал.
Больше всего мне тогда хотелось что-нибудь поджечь.
Для начала: просто знайте, что Вы не одни.
Мы, те, кто написал эту книгу, собрал наши знания и опыт, мы всегда будем с Вами.
Все поджигатели, которые сейчас живут на Земле или жили когда-то - тоже с Вами. Мы все поддерживаем друг друга морально. Мы готовы помочь чем угодно, когда только понадобится.
Вспомните Герострата. Мы все искренне сомневаемся, что он поджёг храм Артемиды Эфесской только чтобы выжечь своё имя в истории. Его вело нечто иное. Жажда огня, желание посмотреть, как пламя охватывает мраморные колонны и поднимается всё выше.
Вспомните Жана Батиста Мурона - устроившего целую серию поджогов больше трёхсот лет назад. Его приговорили к заключению в тюрьме сроком 100 лет и 1 день. И он отбыл весь срок. Все 100 долгих лет. Мы сомневаемся, что он выдержал бы подобное, если бы воспоминания о б огне не согревали его.
Подумайте о всех, кто сжигает храмы. Поджигает других. И, конечно, о тех, кто обливает себя бензином и мокрыми пальцами зажигает спичку.
Считайте их сумасшедшими, но о ни все с Вами. Они всегда рядом. И Вы, Вы часть нашего общества, нашей семьи, в которой все связаны любовью к огню. Поэтому Вы никогда больше не будете одиноки.
Не знаю, казалось ли мне, заразился ли я паранойей от Пси, но я начал думать, что за мной следят. Везде, начиная с общежития, обстановка в котором после обыска стала намного более нервной: все подозрительно косились друг на друга, принюхивались, выискивая запах гари (конечно, слух про поджигателя разнёсся мгновенно), а Гамма взяла за привычку без стука заходить в некоторые комнаты. Это был какой-то особенно жёсткий метод контроля. Пси сказал мне, что с нетерпением ждёт того момента, когда его сестрёнка решит проверить мужской душ.
-- Как ты можешь над этим смеяться? - спросил его я.
-- На самом деле я нервничаю, -- на этом разговор закончился. У нас даже не получалось нормально пообщаться. Пси был со своей ненормальной семейкой, Стигма, видимо, в больнице. Я мог поговорить о чём-то только с Дзетом.
-- Меня не удивляет происходящее, -- сказал он как-то, угощая меня кофе после занятий. - Люди всегда стремятся уничтожить всех, кто от них отличается. Ксенофобия, и не более того.
-- И что делать нам?
-- Терпеть, но не бояться. Ни в коем случае не бояться. И быть умнее, конечно, -- поджал плечами он.
Самой сложной частью этого плана было "не бояться".
-- Я дам тебе книгу на эту тему, -- пообещал он. На следующий день он протянул мне "Над кукушкиным гнездом". На обложке было написано карандашом: "1984 подошла бы лучше, но у нас она запрещена".
Я стёр эту надпись. Как бы я ни старался не бояться, упоминаний о чём-либо запрещённом сейчас следовало избегать. Гамма могла в любой момент поинтересоваться, что это я там читаю.
Так и произошло. Ну, почти.
Я сидел после обеда в столовой и читал про душевнобольных, когда на книгу упала тень. Я даже голову не успел поднять, как Пси уже вытянул её у меня из рук.
-- Неплохой выбор, -- тихо сказал он. - Мне нравится конец.
-- Что тебе нужно? - я покосился направо. Там сидела Гамма и Фи.
-- Она думает, что я проверяю, что ты читаешь, -- проследил направление моего взгляда Пси. - Приходи завтра после собраний к пожарному выходу. Мы со Стигмой хотим прогуляться.
-- Что... -- я не успел уточнить. Он бросил мне книгу и удалился.
Мысленно выругавшись на всю их семейку, я продолжил читать, но текст не шёл в голову. Я думал, насколько опасно сейчас будет идти куда-то втроём, кто это может увидеть и чем это может закончиться.
Но, конечно, я не стал отказываться.
****
Когда я обогнул Дом, Стигма уже стояла около задней двери. Она облокотилась на стену, скрестив на груди руки. Волосы, как всегда закрывали лицо. Я попытался угадать, как она отреагирует, если я попытаюсь убрать их, чтобы всё-таки посмотреть ей в глаза.