Обиженный Клещ объяснил, что речь идет о греческой богине, которая
спасла классного мужика Тесея от зубов мерзавца Минотавра, жившего в
лабиринте на острове Крит. Легенда Тихомирову пришлась по душе, он слыл
человеком сентиментальным. "Ариадна, конечно, хорошая девка, но мы
назовем фонд "Минотавром", - хлопнул ладонью по столу Циклоп. - Чтобы
нас боялись".
Эту историю Куропяткину рассказал сам Диомидов, хотя мог и
прихвастнуть. Сергей познакомился с ним, когда заочно учился в
университете и работал в "Наших ведомостях". Ему поручили написать
небольшую статью о Диомидове, который к тому времени стал вице-
президентом "Минотавра" и являлся правой рукой Цыганкова. После выхода
статьи Клещ позвонил, сказал, что у Сергея шустрое перо, публикация даже
Циклопу понравилась, который вообще-то газеты не читает. Когда в город
хлынул импортный ширпотреб, а улицы заполонили подержанные иномарки,
начальство "Минотавра" взялось за реорганизацию фонда. Разжирев на
шальных деньгах от водки, тот явно утратил связь с действительностью и
пропустил вперед более шустрых конкурентов, нагло взимающих дань с
частных торгашей и владельцев увеселительных заведений. Циклопа
задавила не жаба, а жалоба одного из компаньонов, реализующего спиртное
"Минотавра".
- Эти суки совсем обнаглели. Представляешь, пришли в мой киоск и
потребовали отстегивать им десять процентов от выручки. Константин
Васильевич, примите меры.
Цыганков удивился, но не подал вида. Пообещал разобраться. Из торговли
срочно отозвали пятнадцать охранников, из которых сколотили три пятерки.
Отбор кандидатов в боевое ядро производился по принципу: поменьше
извилин в мозгу и побольше лютости. После потери трех бойцов выяснилось,
что во главе пятерок нужно ставить отморозков, которые при этом дружат с
головой хотя бы на уровне десятого класса средней школы. Этим и занялся
Диомидов. Поскольку вошедшие во вкус иноверные рэкетиры на
предложение поделить город подобру-поздорову ответили категорическим
отказом, пришлось вразумлять их силой. Переломанными конечностями и
пробитыми черепами не обошлось. "Минотавр" торжественно похоронил
еще трех ратников, а мелкие группировки свои потери не считали. Стрельба
и поминки случались с завидной регулярностью.
Во время перерыва Куропяткин подошел к Атаманову. Генерал, узрев
журналиста, радостно осклабился и произнес, протягивая руку: "Завтра, надо
полагать, опять в "Ведомостях" меня укусите?".
Сравнение с собакой Куропяткина покоробило, но ставить генерала на
место было не в его интересах. Стоявший рядом журналист газеты "Глас
народа" Гарик Микулин подобострастно хихикнул. В народе издание
именовали "Поносом", потому что оно в каждом номере публиковало доклад
или очередное интервью председателя облсовета. Журналисты "Ведомостей"
и "Поноса" терпеть не могли друг друга. Первые считали вторых
откровенными угодниками, а вторые первых - наглыми борзописцами.
- Постараемся, Сергей Викторович, - дерзко пообещал Куропяткин.
- А хотите поучаствовать в задержании преступника? - неожиданно
предложил Атаманов.
- Шутите, Сергей Викторович, - оживился Гарик, - кого брать будем?
- Или вы только критиковать мастера? - генерал никак не отреагировал на
реплику Микулина.
Он смотрел на Куропяткина в упор, хитро прищурившись, и нельзя было
понять, шутит главный мент области или говорит всерьез.
- Вы с Лепиховым знакомы? - поинтересовался генерал. И, не дожидаясь
ответа, добавил:
- Позвоните ему завтра, сошлитесь на меня. Телефон приемной вам
известен.
Атаманов направился к выходу. По пути его попыталась перехватить
журналистка "ТВ-Профи" Алина Мухина, но генерал ловко увернулся от
направленного ему в рот микрофона и удалился. Рыжеволосая и
длинноногая Алина, которую иначе как Мухой не называли, подскочила к
Куропяткину.
- Что он тебе сказал?
- Для тебя ничего интересного, - отрезал Куропяткин.
Про себя он называл Муху полупроводником. Эта рыжая стерва считала
себя классной журналисткой и звездой телеэкрана, требовала от коллег,
чтобы они незамедлительно делились с нею новостями, хотя сама утаивала
информацию, причем даже в том случае, когда ей самой это было невыгодно.
- Главный мент пригласил Сержа на задержание особо опасного
преступника, - проинформировал Муху Гарик.
- Ни хрена себе! - поразилась Муха и, круто развернувшись, подбежала к
своему оператору и начала что-то взволнованно ему объяснять.
Тот послушно кивал и с интересом посматривал в сторону Сергея.
- Вот сучара! - обозвал про себя Гарика Куропяткин. - Сейчас Муха полетит
к председателю комитета облсовета по работе с правоохранительными
органами, и начнет ему лапшу на уши вешать, дескать, менты ущемляют
независимую прессу. А у того давно при виде Мухи слюнки текут.
Опасения Куропяткина сбылись самым гнусным образом. Когда утром
позвонил Лепихову, полковник заявил, что журналисты его задолбали и
повесил трубку. Сергей перезвонил главе пресс-центра областной милиции
Нине Павловне и объяснил ей ситуацию. Худая и некрасивая, эта женщина
пережила всех начальников, каждый из которых, вступив в должность,
первым делом вместе с мебелью в приемной избавлялся от руководителя
информационной службы, однако через пару месяцев все возвращалось на
круги своя. Нина Павловна явно знала какую-то тайну, о которой не ведали
более молодые и грудастые соперницы, и потому дослужилась до
полковника. Выслушав журналиста, Нина Павловна попросила немного
подождать. Куропяткин слышал, как она с кем-то говорила по внутреннему
телефону. "Вы можете через двадцать минут к управлению подъехать?" -
спросила она. "Смогу", - заверил Сергей. В трубке раздались короткие гудки.
Проверив, лежат ли в сумке диктофон и фотоаппарат, Куропяткин вылетел
на улицу. К счастью, редакционная "девятка" стояла у входа. С ее водителем
Сергей намотал не одну тысячу километров по области. "Олежек! Одно
колесо здесь - другое в управлении милиции на Толстого", - взволнованно
произнес Сергей, усаживаясь в машину.
- Мокруха? - деловито осведомился Олег.
- Если повезет, увижу, как менты настоящего бандита ловят.
Девятка, взвизгнув шинами, сорвалась с места и устремилась в центр
города, где располагалось областное управление МВД. Наблюдая, как ловко
и непринужденно Олег управляет автомобилем, пересекая двойные
сплошные линии и подрезая попутные легковушки, Сергей подумал, что ему
такие лихие гонки не по зубам - даже если пересядет когда-нибудь со своего
тихоходного "запорожца" на крутой "мерс" или "бимер", так и будет
плестись по городу, соблюдая положенную дистанцию и ПДД. Правильно
однажды сказала Марина: "Наглости в тебе не хватает, Пяткин, а без нее
акула пера все равно, что птица без перьев". Жена работала режиссером на
областном телевидении, но после рождения Катюши о любимом ремесле ей
пришлось забыть: дочка часто болела и супруги решили, что нанимать няню,
как им советовали знакомые, глупо и недальновидно. Вместо того, чтобы
отдавать ненаглядное чадо в чужие руки, разумнее взять на пару лет отпуск
по уходу за ребенком.
Тогда они не сомневались, что поступили правильно, но когда дочурка
окрепла и пришла пора отдавать ее в садик, телевизионное начальство
предложило Марине незавидную должность литературного редактора. По
сути это был щелчок по носу: новый руководитель городской
телерадиокомпании, который когда-то работал инструктором в
идеологическом отделе обкома партии и бдительно следил, чтобы в прессе не
появилось ничего предосудительного, дал ей понять, что в ее услугах не
нуждается. Марина полдня рыдала, так как не ожидала такой подлянки от
бывшего коммуниста. Сергей жене сочувствовал, однако полагал, что зря она
так кипятится: на телевидении свет клином не сошелся - за последние два
года появилось пять новых газет, и никто не мешает Марине заняться
печатной журналистикой. Но как только заикнулся об этом, Марина едва не
съела его с потрохами.
- Это для тебя телевизор - обычный ящик, возле которого можно валяться на
диване, ковыряясь в носу и жуя бутерброды, - негодовала она, сверкая
потемневшими от злости глазами и размахивая перед ним острыми
кулачками. - Ты понятия не имеешь, сколько людей создают десятиминутный
блок новостей, какими потом и кровью добывается трехминутный сюжет.
Тебе хорошо говорить: сел за комп, накатал статью, и весь оставшийся день
лясы точишь, обхаживая смазливых журналисток, которые в слове "корова"
делают две орфографические ошибки.
Марина явно намекала на Оксану. Пару месяцев назад устроилась в
"Ведомости" разбитная фифочка. Сергея попросили взять над нею шефство,
чему он втайне порадовался: на эту изящную длинноволосую симпатичную
девушку с наивными по-азиатски раскосыми агатовыми глазами плотоядно
поглядывали почти все мужчины редакции, за исключением главного
редактора. Сергей подозревал, что шеф был бы тоже не прочь приударить за
Оксаной, однако опасался гнева супруги, работающей в "Ведомостях"
главбухом.
О том, что в его отделе появилась новая сотрудница, Куропяткин жену не
известил. Оксана приехала в Украину из Узбекистана, где после тысяча
девятьсот девяносто первого года на русский язык и славян начались
гонения. До переезда в Украину она компьютер и в глаза не видела, а потому
писала по старинке - шариковой ручкой на стандартных листах бумаги. С
грамотой у нее было не очень, однако на ошибки закрывали глаза: Оксана
имела собственный изящный стиль, а наборщица и корректор быстро
доводили текст до ума, так что на стол главного редактора статья попадала в
отшлифованном виде.
Поздно вечером в пятницу Оксана дописала статью о молодой женщине,
заказавшей убийство мужа родному брату. Чтобы статья вышла во вторник,
Куропяткин прихватил рукопись домой, намереваясь поправить ее на
компьютере. Он начал набирать статью, однако закончить не успел: дочка
попросила отремонтировать любимую куклу, у которой оторвалась рука.
Пока он, ругая китайских производителей, возился с куклой, в соседней
комнате раздался истерический хохот. Недоуменно переглянувшись с
Катюшей, Сергей поспешил к жене: Марина сидела за его столом и,
изнемогая от смеха, читала рукопись.
- Пяткин, - осведомилась она, - где ты раскопал это чудище?
Врать, будто текст прислали по почте, не имело смысла: педантичная
Оксана в начале статьи указала ее название и свои данные. Марина могла
взять любой номер "Ведомостей" и убедиться, что Оксана Коржавина не
только является штатным сотрудником редакции, но еще и работает в отделе
"Право".
- А что, собственно, тебя так рассмешило? - обиделся за подопечную
Сергей.
Марина в минуты благодушия произносила его фамилию в укороченном
виде, но если раньше он на это никак не реагировал, пропуская куцый
вариант мимо ушей, сегодня фривольное обращение почему-то задело.
- И перестань называть меня Пяткиным. В конце концов, это не смешно.
Брови Марины изумленно поползли вверх.
- Знаешь что, - жена сделала многозначительную паузу. - Я не виновата, что
у твоего папаши такая занятная фамилия. И не придирайся к словам. Какая
муха тебя укусила? - Марина с демонстративной небрежностью перелистала
злополучную рукопись и в упор взглянула на мужа. - А может и не муха
вовсе, а змея? Есть такие пресмыкающиеся, которым плохо, когда другим
хорошо.
- Между нами ничего не было, - пошел на попятную Сергей. - Я не виноват,
что Оксана в мой отдел попала.
- Ню-ню, - насмешливо протянула Марина. - Только учти, Куропяткин,
служебные романы до добра не доводят.
Трудно сказать, повлиял ли неприятный разговор с женой или обидела
утилитарность Оксаны, которая, нащупав слабину в начальстве, стала
сдавать откровенно сырые статьи, рассчитывая, что Куропяткин будет их
переписывать, но через пару недель его отношения с подчиненной совсем
разладились, девушка запросилась в другой отдел. Кроме того, в городе
открылся новый коммерческий телеканал, куда Марину пригласили
заместителем гендиректора, и она, дорвавшись до любимого дела, отпустила
вожжи: перестала доставать мужа профилактическими беседами и
перлюстрировать лежащие на его столе бумаги. Однако про Оксану не
забывала и при случае с сарказмом вспоминала безграмотную "корову".
Занятый мыслями о жене, Куропяткин рассеянно смотрел на дорогу, когда
навстречу "девятке" неожиданно выскочил черный "BMW". Машины
непременно расквасили бы железные обличья, если бы Олег не крутанул
руль вправо. "Девятка", подпрыгнув, вылетела на тротуар, едва не сбив двух
зазевавшихся девчонок, которые с визгом разлетелись в разные стороны.
Мотор заглох, и в салоне стало так тихо, что Сергею показалось, будто
прохожие слышат учащенное биение его сердца. Он тупо взирал на толстый
ствол клена, в который почти уперся бампер легковушки, когда послышался
взволнованный голос Олега: "Вот суки. Сюда идут". Куропяткин оглянулся.
К "девятке" неторопливо приближались трое плечистых парней.
- Мы правила нарушили? - поинтересовался Сергей.
- Они сплошную пересекли, - пояснил Олег. - Считают, сволочи, что им все
должны уступать дорогу. Сиди, я сейчас.
Он вышел из автомобиля и направился к незнакомцам. Идущий
впереди тип, на груди которого красовалась увесистая золотая цепочка с
распятием, скривившись, пробасил: "Ну что, сучара, в штаны наложил?". Его
спутники, взяв Олега в кольцо, переминались с ноги на ногу.
- Это еще нужно разобраться, кто и куда наложил, - невозмутимо ответил
Олег.
- Ты на кого бочку катишь? - развеселился мордоворот с распятием на
груди. - Сейчас увидим, какой ты крутой.
Он кивнул стоявшему справа напарнику, который, судя по косому шраму
на переносице, занимался боксом.
Мысли в голове Куропяткина заметались, подобно стае голубей, на
которых внезапно набросился свирепый бездомный барбос. Если
смалодушничаю, как Олегу в глаза посмотрю? Трясущимися руками он
начал шарить в сумке, презирая себя за предательскую слабость, и нащупал
небольшой прямоугольник из плотного картона. В глаза бросилась ярко-
золотистая надпись: "Семен Диомидов. Вице-президент БФ "Минотавр". Эту
визитку, прощаясь, подарил ему Клещ. Куропяткин бросил ее в сумку и
забыл.
Холодея от собственной решимости, Куропяткин распахнул дверцу машины
и приблизился к качкам.
- Кто бригадир? - спросил он.
Парень с распятием на груди нехотя повернулся в его сторону и ощупал
тяжелым мутным взглядом.
- Чего надо?
Сергей показал ему визитку.
Тот недоуменно уставился на шафранную надпись. По мере того, как
информация преодолевала темные закоулки его недалекого ума, он
уменьшался в размерах, как проткнутый шилом футбольный мяч.
- А теперь валите отсюда, - мрачно посоветовал Куропяткин и добавил,