этой малышки: чувственные губки, дугообразные бровки, а глазки прямо-
таки в пол-лица, будто два перископа всплывающих разом субмарин.
- А я с вами заочно знакома, - продолжила девушка с прежним энтузиазмом.
- Вы, - ткнула пальцем в Швецова, - наш предводитель.
- Ну да, - невесело откликнулся Швецов, - а заодно и отец русской
демократии.
Ему не терпелось отвести Куропяткина в сторону и по-дружески спросить,
какого хрена приволок эту экзальтированную дуру.
- А вы Краб, потому что умеете ползать по скалам без страховки, -
выпалила девушка и ткнула пальчиком в грудь Кригеру.
Тот смутился и произнес загадочную фразу:
- Когда надо, еще и не то могу.
Швецов с досадой сплюнул и пошел к троллейбусным кассам за билетами.
Объяснять девчонке, что по скалам только ящерицы ползают, посчитал
излишним.
***
Чаще всего люди сплачиваются либо из-за денег, либо под идею. Их тройку
объединил интерес к пещерам. Рома Швецов и Сережа Куропяткин
пересеклись случайно. Поздней осенью машиностроительный завод в день
профессионального праздника каждый год устраивал выезд на природу. В
инициативную группу входили активные и изобретательные инженеры,
которым хотелось, чтобы люди не просто дружно насытились шашлыками,
но и приобщились к туризму. В этот раз они предложили поучаствовать в
соревнованиях, состоящих из трех этапов. Вначале требовалось пробежать
полтора километра, петляя по лесу, затем преодолеть овраг по веревочной
переправе, а после этого добраться по маршруту на карте к финишу, попутно
зарегистрировавшись в нескольких контрольных пунктах. В соревнованиях
участвовали и взрослые, и подростки. После этого желающие стреляли из
воздушек, а потом народ, разделившись по цехам и бригадам, жарил
шашлыки на собственных кострищах. Закупленное заводом мясо было
вкусным, его было столько, что никто не остался голодным. Продукты
профсоюз покупал оптом и с большой скидкой. Рынок и в советские времена
брал свое: мы вам - дефицитные сварочные агрегаты, а вы нам -
эквивалентное количество говядины. Мама жмурилась от удовольствия, а
Роман жевал мясо без всякого удовольствия. Он предвкушал приз, был
почему-то уверен, что маршрут преодолеет первым. Облажался. После
голимой переправы рванул не в ту сторону и в итоге прибежал к финишу
едва ли не последним. Особенно достало, что мама отнеслась к его неудаче
снисходительно, сказала, что побеждает дружба. Роман не на шутку
распсиховался, интересно, с кем ему дружить, с этим худосочным
недоростком, которому вручили грамоту, а заодно и импортный плеер?
Рома отошел от костра и направился к старой металлической конструкции,
сооруженной на вершине горы. Вероятно, раньше она служила опорой для
военной радиолокационной станции. Ржавая железная мачта притягивала
взор и если бы на лестнице сохранились нижние ступеньки, он бы поднялся
наверх. С горы хорошо было видно, сколько бригад на мамином заводе -
ровно столько, сколько дымящихся костров. Усевшись рядом с мачтой,
Роман рассеянно разглядывал окрестности. Зря мама выгнала отца: хоть он и
пил, но когда был трезв, не упускал случая поговорить с сыном по душам.
Отец работал водителем в коммунальном предприятии и каждый день на
грузовике, оборудованном щеткой и бункером, катался по городу, собирая
пыль, песок и прочий сор с обочин. Посидушки водители устраивали по
пятницам после работы. Печень у отца была так себе, особенно скандалила с
самопальным самогоном, поэтому утром в субботу он был никакой - валялся
на диване и, болезненно морщась, перекатывался с бока на бок, пытаясь
найти наиболее удобное положение. Печенку, судя по всему, это мало
волновало - она подавала мучительные сигналы во все части тела. Спасти
болезного могло только пиво, за которым Рома и бегал втихаря от матери,
которая считала, что муж несет заслуженное наказание. Деньги на "лечение"
отца у него были, тот никогда не отказывал сыну в карманных расходах и с
каждой получки, убедившись, что рядом нет супруги, совал пятерку со
словами: "Цветы бабам не покупай, это пустое, лучше мороженное". Он
знал, что Роман дружит с Катей - девчонкой из соседнего подъезда, которая
хоть и училась в восьмом классе, но настолько быстро по-женски расцвела,
что на нее заглядывались взрослые мужчины. Она училась в
специализированной английской школе, играла на пианино и посещала
кружок бальных танцев.
А у Романа была только одна страсть - бокс. Когда он выиграл юношеский
чемпионат Крыма, тренер предупредил: "Если не сопьешься, будешь
чемпионом Союза. У тебя есть главное - стойкость. Она же тебя и погубит,
если будешь доверять не сердцу, а уму. Во время боя ты вообще теряешь
всякую чувствительность. Молотишь, как автомат. Либо сам превратишься в
инвалида, либо им станет твой соперник". Так оно и получилось. Он ушел от
хука слева и хладнокровно заехал в челюсть противнику. Мог бы, конечно, и
умерить силу удара, но злоба взяла свое. В результате тот стал инвалидом.
"Как же можно увечить людей?" - недоумевала Катя. - Ему же больно".
Романа ее детская непосредственность забавляла, но объяснять ей, что бокс -
это честный поединок, сродни дуэли, было бесполезно. Катя любила природу
во всех ее проявлениях.
- Представляешь, иду по парку, и вдруг на асфальтовую дорожку
выпрыгивает лягушка. Скользкая и отвратительная. Первая мысль - откуда
взялась. Догадалась: в парке три пруда и это ее территория, а не моя. Вторая
мысль: с какой стати мы захватили ее жизненное пространство? По праву
сильного? Не было бы нас, путешествовала бы из пруда в пруд. А мы ей
очертили ареал обитания, да еще и перекрыли его тротуаром. Подумай, какое
потрясение она испытывает, оказавшись на тошнотворном асфальте?
Роман изо всех сил пытался сочувствовать лягушонку, но думалось о
другом: поцеловать сейчас или повременить? Катеньке он сочувствовал.
После шести уроков в школе стучать два часа по клавишам пианино и
столько же времени три раза в неделю танцевать румбу он бы и сам не желал.
Как тут не взвыть при таком графике. Да и насчет своей мамы она не
обольщалась. Алевтина Евсеевна до того привыкла помыкать работягами на
службе, что даже помыслить не могла, что ее единственная дочка когда-
нибудь ослушается.
- Скучаешь?
Роман вздрогнул. Замечтавшись, не заметил подошедшего субтильного
пацана, быстрее всех прошедшего трассу с препятствиями.
- А тебе-то что? - огрызнулся Рома.
- Мой батя на сборке работает. А твой?
Незваный собеседник спокойно присел рядом. Недовольно покосившись на
него, Роман нехотя ответил:
- Мать в техотделе новой техникой занимается.
- Отец сказал, что плеер выиграю. Так оно и вышло. Я два года спортивным
ориентированием занимаюсь.
- Ничего штучка? - поинтересовался Роман. Плееры только появились и
стоили дорого. Мама, конечно, выкручивалась, как могла, но он понимал, что
эта новомодное западное изделие ему не светит.
- Да я не разобрался. Коробка по рукам пошла, а потом они начали
перетирать кости каких-то начальников, я и отвалил. Сергей, - представился
он протянув собеседнику руку.
- Рома.
- А давай в "Змеиную" пещеру слазим, - предложил обладатель нового
плеера. - Мне сказали, что она рядышком.
- Объясняю для тупых. В пещерах света нет по определению.
- Будет, - пообещал Сергей и с непринужденностью архара поскакал вниз по
склону.
Вернулся с пакетом, из которого торжественно извлек фонарик и два
бутерброда с сыром. Припрятав съестное в кустах, они долго искали, где
можно спуститься с обрывистой скалы, через сотню метров вышли к более
пологому участку. Тропа петляла вдоль нижней кромки скал, и ребята вскоре
вышли к огромному гроту. В центре свода зияла круглая дырка, сквозь
которую проглядывал лазоревый лоскут неба. "Эгей!" - громко крикнул
Роман. "Э-е-ей!" - отозвался грот. Насладившись эхом, они собрались
уходить, и тут сверху свалился камешек. Упал в паре шагов от Сергея. Задрав
головы, ребята увидели в отверстии довольную мордаху белобрысого
подростка.
- Ну и чо лыбишься? - возмутился Роман. - А если бы в голову попал?
- Да я нечаянно. А вы чего разорались?
- Не твое дело. Проверка слуха. Ты случаем не знаешь, где пещера?
- А вы ее прошли. Вернитесь к узкой расщелине и поднимайтесь до упора.
Только там грязно. Старший брат туда лазил, глиной с ног до головы
перемазался.
Если бы не пацан, они бы ни за что не нашли "Змеиную". Подъем оказался
крутоват, но для его преодоления никаких туристических навыков не
потребовалось. Вход в пещеру напоминал разверстую пасть околевшего
дракона, они долго решали, кто пойдет первым. Обоим было страшновато
лезть в темноту, а вдруг там гадюки водятся, недаром же пещера получила
такое название.
- Ну чо, испужался? - ухмыльнулся Роман.
- Чья бы корова мычала, - огрызнулся Сергей.
- Не дрейф, если бы здесь кто-нибудь дал дуба, по телику давно бы показали.
Отобрав у приятеля фонарик, Роман включил свет и, пригнувшись, шагнул
вперед. Луч выхватил галерею, в дальнем конце которой, словно могучий
зуб, торчал сталагмит. Обойдя его сбоку, обнаружили два лаза. Решили
нырнуть в левый. В детстве Роман часто играл с друзьями в войнушку и
ползал по-пластунски с деревянным самодельным автоматом в руках. Но
одно дело выслеживать супостата в густой траве, и совсем другое -- пыхтеть
в узкой норе, пребольно стукаясь башкой о каменный свод. Через пару
десятков метров они оказались в проходе, дно которого было завалено
разнокалиберными глыбами. Только теперь до Романа дошло, что зря они
приперлись с одним фонариком: нужно все время оборачиваться и освещать
дорогу приятелю. За глыбами дно выровнялось, и в нем через десяток метров
обнаружилась солидная дырка. Посветив вниз фонариком, Роман разглядел
колодец, в который можно запросто спуститься в распор. Они попали в
расщелину, узкую, с крутыми поворотами. В некоторых местах она
настолько сужалась, что приходилось протискиваться боком. Когда
расщелина сузилась настолько, что протиснуться не удалось, они повернули
обратно. Фонарик повел себя странно. Свет то ослабевал, впадая в ступор, то
загорался подозрительно ярко. Роман насторожился.
- Где раздобыл фонарик?
- У работяг не нашлось. Подошел к водителю нашего автобуса, тот дал с
условием вернуть.
- Понятно. Быстро назад. Батарейка садится!
Обратный путь неожиданно затянулся. Упершись в непроходимую щель,
Роман понял, что они промахнулись. Возвращаясь назад, он обнаружил, что
колодцев над головой предостаточно, но через какой из них они спустились,
непонятно. По спине поползли ледяные капельки пота. У него отнялись ноги
и он бессильно опустился на камни. Такого с ним никогда не случалось.
Охватило чувство беспомощности, он непроизвольно щелкнул
выключателем и непроглядная ночь мгновенно всосала в себя окружающую
реальность.
- Ты зачем фонарик выключил? - раздраженно выпалил Сергей.
- Если не будем экономить батарейку, вообще без света останемся, -
спокойно ответил Швецов. - Привыкай, так и будем двигаться.
- Писец! - горестно произнес напарник. - Как думаешь, нас когда-нибудь
найдут?
- Не переживай. Пацан нас видел. Когда по телику сообщат о нашей
пропаже, вспомнит. Так что в любом случае похоронят.
- Утешил, называется.
- А что ты хотел услышать? Я здесь в первый раз, как и ты. Не бзди,
выберемся.
Вообще-то Роман не представлял, успеют ли они добраться до выхода из
пещеры, пока батарейка окончательно не даст дуба. С другой стороны, такие
источники света имеют свойство по чуть-чуть восстанавливать свой
потенциал, если их периодически отключать. В детстве у него был такой
фонарик, с его помощью, укрывшись под одеялом, втайне от родителей читал
Мопассана и Бальзака.
- Знаешь, о чем я сейчас подумал? - спросил Сергей.
- Знаю. Завещание написать нечем и не на чем.
- Дурак. Я читал, что человек может обходиться без воды трое суток, а здесь
ее навалом.
- Если не будем двигаться, околеем. Так что вставай.
Колодец, в который спустились в самом начале путешествия, после долгих
поисков они таки обнаружили, но, поднявшись наверх, долго блуждали,
утыкаясь в тупики. Ныряя в знакомый лаз, Роман был уверен, что выберется
к входной галерее, но всякий раз тот изгибался под крутым углом и выводил
к месту старта. Дважды проделав этот путь, Роман призадумался. Ему
показалось, что ползает по кругу. Они неизменно оказывались в заваленной
глыбами галерее. Один из ее участков он хорошо запомнил, на дне валялась
круглая батарейка, покрытая зеленой изморозью меди. Фонарик явно
околевал, тускло-желтого света едва хватало на пару метров. Вырубив его,
Роман обреченно произнес: "Теперь полная жопа".
Воцарилось молчание. Роман тяжело вздохнул: самое время спросить
напарника, какого черта тот его сюда притащил.
- Извини, не думал, что так получится, - покаянно произнес Сергей и
неожиданно всхлипнул.
Швецову стало стыдно. Нашел крайнего. Легко винить в неудачах кого
угодно, но только не самого себя. Надо с этим завязывать. Отец подобной
ерундой не страдал, брал вину на себя, какими бы абсурдными ни были
обвинения мамы.
- Перестань, - строго произнес Роман, обняв Сергея за плечи.
Сергей шмыгнул носом. У Швецова тоже защипало в глазах, но он усилием
воли поборол слабость и предался размышлениям. Где они дали маху? Если
разобраться, пещера несложная. Сначала горизонтальная галерея. Потом два
лаза. Они ушли в левый. Стоп. А куда ведет правый? Не в этот ли зал, где
они сейчас кукуют? Вполне может быть. Получается, что назад можно
вернуться двумя дорогами. Но почему они вновь оказались в том же самом
месте, откуда стартовали? Ерунда какая-то. И тут ему вспомнился перегиб
лаза. Узость, расширение, а потом снова тесные каменные объятия. Тогда он
этому не придал значения. А ведь разворот был едва ли не на триста
градусов! Получается, что они ползают по кругу? Но почему в таком случае
на полпути он не увидел хоть капельку дневного света, ведь входная галерея
настолько прямая, что даже в пасмурный день его отблески были бы
заметны. И тут ему вспомнился сталагмит, практически перекрывающий
входную галерею. Они ползали как кроты, не поднимая голов. Разве в таком
положении можно что-либо разглядеть?
- Я, конечно, не на все сто процентов уверен, но мне кажется, что мы с тобой
мудаки, - развеселившись, обнадежил Роман приятеля.
Включив фонарик, направил его луч в дырку, из которой они только что
вылезли.
- Это наш путь к свободе.
- Уверен?
- Лезь за мной, я тебе один фокус покажу.
На этот раз шкурник не показался таким уж зловредным. Роман даже ни разу
не стукнулся башкой об его непробиваемый свод. Вывалившись в тесную
камеру, решительно встал на ноги и, протиснувшись мимо проклятого
сталагмита, вышел в галерею, дальний конец которой был заполнен
рассеянным светом, льющимся из рваного входного отверстия.
- Ты где?
Сергей выполз из шкурника и озадаченно вертел головой, не понимая, куда