Царь без царства - Всеволод Алферов 8 стр.


– Я понял.

Ндафа встал и начал ходить по комнате из угла в угол. Мускулы на его плечах шевелились, а с ними – нашитые на кожаную тунику стальные пластины. Несколько мгновений Первый-в-Круге следил за ним, а потом потянулся за рубахой.

– Вы говорите, мудрый, что есть некто, и у него огромная мощь. И для лучезарного это тоже угроза.

– Добавь еще, что меня назвали Первым две луны назад. И что мое… правление… началось с испытания. Как думаешь, что останется от нашей с царем сделки, если я вернусь ни с чем?

Ндафа остановился, покачиваясь на пятках.

– И этот некто… долго ли он позволит мне носить черную ковву? – негромко закончил Первый.

Видимо, разложив все по полочкам, воин упал обратно в кресло.

– Но у вас есть кто-то на примете?

– Конечно, есть. У Царства полно врагов!

– У Царства или у магов?

Самер, зашнуровывавший рубаху, остановился. Отметил, усмехнувшись:

– Ладно, на сей раз ты меня поймал. Но сейчас это одно и то же. Смотри… – Верховный начал загибать пальцы. – В бывших провинциях чародеев никто не притеснял, для них мы все недруги, не важно, маги или простые смертные. Это могут быть чужеземцы. Еще есть беглые чародеи, они скрываются с тех пор, как Азас вошел в столицу. У них своя война, все эти годы. Лучезарного они ненавидят, даром, что малец нам благоволит… Но он сын узурпатора, и он ведь не вернул все, как было, верно? А потому он враг. Для них и я тоже враг, потому что не начал безнадежную борьбу и пособничаю трону.

Он загнул второй палец.

– Так что это могут быть отступники. После войны их было пара сотен, кого поймали, кого нет, но о большей части мы ничего не знаем. Еще есть горячие головы в самом Круге: молодежь думает, мы должны потребовать свободы и, если нам ее не дадут, мы просто возьмем свое силой.

– Вы с ними не согласны?

– Я могу их понять, Ндафа, но в Царстве больше тех, кто считает, что наоборот – это лучезарный якшается с колдунами и пора бы снова прижать нас к ногтю. Поэтому-то я и боюсь, понимаешь? Все и так… слишком сложно. Слишком хрупко…

Капитан пожевал мясистыми губами, словно пробуя на вкус предположения Верховного.

– Теперь этот некто убрал свидетелей?

– Скорей, оставшиеся на свободе преступники. Но да, именно так я и думаю.

– Почему было не сделать это раньше? До вашего приезда?

– Я думаю, что здесь, в провинции, из магов такие же заговорщики, как из тебя нежная дева. Они наварили варева, где могли. Беда, что из меня дознаватель еще худший, чем из них заговорщики.

Ндафа издал неопределенный звук: не то хмыкнул, не то фыркнул.

– Все это писанина на песке. Догадки.

– Конечно, догадки. Но можно до полуночи пытать магов обители и ничего не добиться. А то, что мы ищем… то, что мы в самом деле ищем – оно в городе, а не в пыльном каменном мешке.

Медленно и как будто нехотя, но капитан кивнул.

– Вот и хорошо, – заключил Верховный. – А теперь скажи мне, где в Джамайе такое место, где бы собирались все: дельцы, преступники и бедняки. В каждом городе такое есть, хотя бы одно.

– Наверное, «Синий лотос», – поразмыслив, ответил Ндафа. – Это в трущобах.

– Дай угадаю, – хмыкнул Самер. – Это еще и самый большой бордель в городе.

Капитан неопределенно пожал плечами.

– Вот туда мне и нужно. И на сей раз одному.

– Это глупо, – коротко бросил капитан.

Самер сложил на груди руки, сверху вниз глядя на воина. Они мерялись взглядами целую вечность, пока Ндафа, наконец, не сдался:

– Хорошо, Джамайя – это грубый провинциальный город, а вы слишком важны, мудрый. Если вас узнают… если воспользуются этим…

– Поверь, я могу за себя постоять! И позаботиться, чтобы меня не узнали.

– Но я не понимаю, зачем? Что вы такого вызнаете, чего не подслушаю я?

– Не знаю, – честно признался Самер. – Сказал бы, если б знал. Но я должен попробовать.

Даже под темной кожей было видно, что воин заметно побледнел. Это было странное, необычное чувство, но магу стало его жаль.

– Ндафа… – как можно мягче произнес он. – Я понимаю, что ты… отвечаешь за меня перед семьей. Но посмотри на меня. Я не мальчик, которого забирали в обитель. Я Первый-в-Круге и Верховный маг Царства.

Это и стало последим выпадом, который обеспечил победу. Самер невольно ухмылялся, пересекая задний двор. Боги, когда же он в последний раз ходил пешком? Уж точно до решения Круга, до пресловутой сделки. Даже просто оказаться на улице без охраны – и то уже было хорошо.

Если бы не дело, приведшее его сюда!

Замысел казался логичным и правильным, когда маг до рассвета размышлял и мерял шагами покой – но стоило шуму городских улиц сомкнуться вокруг, и собственные выводы уже не казались Первому очевидными. Впрочем, вернуться в обитель он успеет, а попробовать стоило.

Яркое солнце отражалось от побелки домов. Легкий ветер с реки нес отчетливый запах рыбы и ила. Грубая монументальность Джамайи пыталась повторить столичное великолепие, но получалось не подобие даже, а пародия. Джамайю заложил первый царь-чародей, превратив поселок на Золотом тракте в торговый центр. Город разросся, как застывшее в камне олицетворение барышей – но белокаменные дворцы и сверкающие храмы высились среди домов из кирпича-сырца, а еще дальше лежал грязный и зловонный лабиринт трущоб.

Самер прошел Джамайю почти насквозь. В простом кафтане, в укрывшем волосы от солнца платке он был невидим безо всяких чар. Первый неторопливо брел, останавливаясь у прилавков и разглядывая медные лампы, расшитые золотой нитью ткани и связки яшмовых бус.

Маг успел услышать, что цены на зерно взлетели, что хлыст городской дружины подмял весь город, а сегодня его люди и вовсе лютуют. И впрямь, беглого взгляда хватило, чтобы насчитать дюжину стражников в серых туниках.

«Ндафа прав, – вынужден был признать чародей. – Ты даже не знаешь, много это или мало».

Харчевню Верховный отыскал быстро. Сперва маг обошел ее по кругу, примечая окна и выходы. Вокруг поднимались ветхие постройки, обмазанные глиной ставни пестрели яркими узорами – то жильцы приукрашали свой нищенский квартал. Увидев, в какую дыру его занесло, в последний миг он заколебался – но двое громил, подпиравших косяки, свидетельствовали: внутри и вправду проворачивают дела.

А потому, стараясь не встречаться с ними взглядом, маг уверенно спустился по врытым в землю ступеням и толкнул дверь.

Самер выбрал место в углу, у лестницы – отсюда было видно все погруженное в полумрак помещение. Все в точности, как и в столице: чуть больше грязи, чуть старше грубые столы, но в целом то же самое. Даже посетители те же: бедняки, матросы и неопределенного вида типы, которые могли промышлять чем угодно, от милостыни до работорговли.

Отстегнув от пояса, маг демонстративно положил рядом кривой меч Ндафы – и посетители потеряли к нему интерес. Вот и славно. Но что дальше?

Пока он раздумывал, к столу приковылял тощий старик и застыл над магом в немом вопросе.

– Не сильно отвратное поесть, – заказал Самер. – И вина.

Не сильно отвратной отказалась рыбная похлебка, а вино здесь было лучше, чем он ожидал. Наверное, здешние балуются контрабандой.

«Боги, о чем я думаю?» – одернул себя маг.

Неприятная правда заключалась в том, что он плохо представлял – что теперь делать? Ждать и слушать, думать и сопоставлять – все просто, но вопросов оставалось много. Например, как задержаться здесь надолго и не вызвать подозрений? Сделать вид, что он кого-то ждет? В обязанностях Ндафы не было никакого колдовства – но, в отличие от капитана телохранителей, Самер провел юность взаперти, пока эдикт о Правосудии запрещал магам покидать обители.

Он заказал четвертую кружку и думал на том остановиться – ему еще снимать девочку и осматривать верхние этажи – когда входная дверь не просто распахнулась, а хлопнула, привлекая всеобщее внимание. Однако на сей раз внутрь ввалилась не требовавшая выпивки матросня.

Темнокожая соотечественница Ндафы сбежала по ступеням стремительно, как черная кошка. Конечно, она была шлюхой: честная женщина не умаслит лицо до блеска и не наденет прозрачный, немного оставляющий воображению шелк. Не слушая улюлюканья, девушка быстро пересекла зал и начала взбираться по лестнице.

И в этот миг Самер понял, что не зря хлебал рыбное варево. От проститутки пахло силой.

Каждый слышит дыхание магии по-своему – тихий шепот или далекий перезвон бубенцов – Первый ощущал чужие чары как запах. Когда она пронеслась мимо, от девушки пахнуло свежестью, что наполняет воздух после грозы. Он не вздрогнул лишь усилием воли, только проводил шлюху взглядом и цокнул языком.

Мысли, однако, теснились и перебивали друг друга.

Магия? Здесь? Либо он нащупал краешек того, что ищет, либо… Хоран не так уж оборвала связи с внешним миром. Но как ее не упустить? Проследить, побыть рядом хотя бы четверть звона – но если она маг, разумно ли соваться так близко?

Одним глотком допив вино, Самер поставил кружку и поднялся.

– Вот тебе за еду и за пойло, – отсчитал он медяки разносчику. – Я смотрю, ваши девочки хороши, да?

– Ох, хороши, господин! – старик осклабился в беззубой ухмылке. – Ночью-то побольше будет, но ночью нагрянет вся орава. Это вам сюда, господин. По лестнице. Вас там и встретят, и покажут…

Самер не слушал угодливую болтовню. Кажется, за ним никто не следил: ремесленники так же обсуждали медь и олово, матросы – шлюх и нанимателей, ни один не удостоил мага взглядом.

Он так и так собирался снять шлюху, а потом усыпить ее и побродить по зданию. Но что теперь – требовать ту самую, черную? Как раз она сейчас и не работала… Впрочем, доброе золото убедит кого угодно. Или другую?

Его размышления прервали возбужденные голоса, ссора развернулась недалеко, как будто от спорщиков его отделял десяток локтей. Конечно, это было не так: просто глиняные кирпичи давно растрескались, а жучки проели доски насквозь.

Дойдя до площадки, куда не достигал мутный, льющийся из закопченных окон свет, Самер прислушался. Двое… нет, трое. Запах грозы витал в воздухе, покалывая ноздри. Ему определенно дальше, вверх по темной лестнице. Бездна! Только бы не нарваться на завсегдатая или обслугу!

Похоже, днем здесь не зажигали лампы. И зря – потому что коридор был совершенно темен. С улицы не проникал не только свет, но и воздух: от духоты и одуряющего аромата курений у Самера заныли виски. Пытаясь вычленить тот самый запах, слышимый не носом, а колдовским чутьем, он сглупил: сделал неосторожный шаг, запнулся о скамейку и застыл. Грохот упавшего сидения повторялся в голове, как эхо.

– Сучья дочь! – раздался приглушенный стенкой крик. – Ты должна встречать гостей. От вас толку, как от плешивых коз!

На долю мгновения маг растерялся. Но когда дверь скрипнула и поперек прохода вытянулась тень – вокруг Самера уже сгустился воздух, став мутным и вязким. На свету его бы непременно заметили – однако девушка лишь выглянула, чтобы тут же нырнуть обратно.

– Никого. Не пытайся меня отвлечь, Фарак. Ты мне ответишь!

Это она, чернокожая. Непохоже, чтобы шлюха была чародейкой, но боги шутят странные шутки. Сегодня боги улыбались – потому что островитянка оставила дверь приоткрытой.

– Сучья дочь, ты мне еще угрожаешь?

– Тише, – вступила в разговор женщина постарше. – Ты распугаешь собственных клиентов.

– Которых не прирезали, хочешь сказать? Какое мне дело, если через звон заявятся люди хлыста?

– С чего им это заявляться? – голос девушки охрип от спора. – Я ни в чем не замешана. А если ты поставлял Зеваху девочек, то сам…

– Тогда какого беса! – Самер услышал грохот, с которым опустился на стол кулак. – Какого беса ты сунула туда свой нос? Мало, что привела убийцу – решила проверить, как сработал?

– Я не…

– Тихо! – властно скомандовала женщина. – Фарак, ты знаешь, что сын хлыста нарывался. Ты сам потерял двух девочек, а если Саземе права, то трех. И о Сахре мы точно знаем: она не ушла, не сбежала, а исчезла после встречи с ним.

Судя по звуку, хозяин борделя сплюнул.

– За то, что он заплатил, я найму дюжину.

– Ублюдок! Вонючий ублюдок… – девушка бы продолжила, но вторая опять прикрикнула:

– Тихо, я сказала! – и тем же властным тоном: – Не забывайся, Фарак. Мы не твои рабыни. И я, и девушки можем просто уйти.

– Отмазывать всех от хлыста тоже ты будешь?

– За что отмазывать-то? – воскликнула чернокожая. Но мужчину не так-то просто было убедить.

– Ты послала к нему убийцу. Яйца Уси́ра, к сыну хлыста! Потащилась за ним, и не обратилась к слугам – а как вор, полезла в калитку. И пришла сюда! Сюда, будь я проклят! Навести стражу хочешь?

– Да тихо же!

Воцарилась тишина – или они просто начали говорить потише. Самер облизнул пересохшие губы.

Нет, это еще ничего не значит. «Ты потерял двух девочек… исчезла после встречи с ним». Ничего не значит… но ведь эта дыра – и есть самый большой бордель? Где же исчезать шлюхам, как не здесь?

Чародей начал потихоньку пятиться, когда стало ясно, что спор закончился. Хлопнув дверью, островитянка выбежала из комнаты, и вслед ей несся возмущенный рев вперемешку с проклятиями. Конечно, ей было не до теней – и маг последовал за шлюхой. Убираться и впрямь стоило: те двое постарше и, уж конечно, они заметят его, едва закончат.

Он догнал девицу на улице, у лошадиного загона. Чернокожая стояла, тяжело дыша, прислонившись к грубым доскам лбом. Времени размышлять, как бы подступиться, не было – маг положил островитянке руку на плечо.

– Какого…

– У вас пропали три девочки, – не дал ей закончить чародей. – Я знаю, где они и что с Сахрой.

Солнце вспыхнуло в ее глазах, когда она подняла к нему лицо – но взгляд был насторожен и даже враждебен.

– Где, я и сама знаю. Чего тебе надо?

– Поговорить, – ответил Самер, снял с пояса кошель и подбросил на ладони, давая оценить его тяжесть. – Мне надо просто поговорить.

Тени деревьев пролегли поперек улицы, вот только веяло от них не прохладой, а гнетущей духотой. На резной скамье под платаном три дамы в золоте и жемчугах переговаривались – и часто-часто обмахивались веерами. В воздухе повисла тяжесть, уместная для месяца Мисо́р, а не поздней весны. Можно было подумать, что собирается гроза – но солнце зависло посреди чистой бездонной синевы, безжалостно опаляя город.

– У сына хлыста свой городской дом. Собственный, – докладывал капитан, труся рядом с носилками.

– Свой? – недоверчиво переспросил маг. – То есть отец живет в родовом особняке, а ему что, заложил новый?

– Ну, папаша-то и вправду подмял весь город. Он и купец ложи торговцев, и хлыст дружины. Говорят, самый богатый человек в Джамайе. – Самер молчал, и капитан добавил: – Его непросто раскусить.

– Поглядим… – чародей пожал плечами. – Я потрясу царскими грамотами, посмотрим, что из этого выйдет.

– Не очень-то похоже на план, – проворчал Ндафа.

– А это не план. На самом деле раскусывать его не нужно. Или он, или сынок маги, по всем законам у меня развязаны руки. Они могут постараться помешать, могут попробовать сбежать. Но выводить на чистую воду никого не придется.

– Люблю, когда вы рветесь в драку!

Воин осклабился и отстал, чтобы раздать слугам распоряжения.

Что в доме неладно, внимательный наблюдатель понял бы, и не зная слухов. В другой день охрана пряталась бы в тени или поигрывала мечами перед служанками – но сегодня всматривалась в каждого прохожего. Едва под ногами слуг заскрипел гравий на подъезде к воротам, Первый спрыгнул с носилок и зашагал своим ходом, дав черной ковве полоскаться на ходу.

Начальник караула сдержанно поклонился.

– Мир вашему дому, Верховный маг! Я послал к господину парня, едва завидел паланкин. Если угодно, вы можете подождать в беседке.

Ни удивления, ни даже попытки захлопнуть перед носом дверь. Впрочем, неизвестно еще, чего ждать от самого хлыста.

– Слуги и носильщики подождут здесь, – предупредил чародей, – но телохранитель пойдет со мной.

– Как вам угодно, – часовой еще раз поклонился и жестом указал на нужную дорожку.

Ндафа ворчал под нос, пока они шли мимо падубов и кипарисов. Отдаленный шум города лишь подчеркивал царившую здесь тишину.

Назад Дальше