Маленький Зверёк из Большого леса - Дмитрий Ахметшин 8 стр.

   Сом ощерил зубы наподобие улыбки. В зубах у него устроили домики какие-то существа, с рыбьими хво­стами, руками и крошечными сморщенными лицами. Они во множестве носились над его языком, делови­то заплывали в окошки прямо в зубах рыбы (каждый был отдельным домиком) и хлопали дверьми.

   -- Ничего страшного, малыш. Долгими зимами мы совсем не видим света, и всё, что у нас есть, это легенды о том, что когда-нибудь придёт весна и всё растает. Легенды, пересказываемые снова и снова... За то, что вы дали нам немного солнца зимой, мы вы­полним по одному вашему желанию.

   -- Желания! -- пропела Кся, подпрыгнув так высоко, что её волосы рассыпались из-под шапки, как солнечная рожь из дырявого мешка. Она больше не боялась.

   -- Рыбьи чудеса, -- медленно сказал Ух. -- Никог­да не думал, что у этих бессловесных существ могут быть чудеса. Как жалко, что я не могу взглянуть хоть одним глазком.

   В душевном трепете он даже позабыл про своё "Ух".

   -- Твоё желание мы уже исполнили, -- печально сказал сом Зверьку. -- Ты пожелал, чтобы желания исполнялись. И вот, они исполняются.

   -- Как жалко, -- сказал Зверёк. -- Я хотел поже­лать что-нибудь для Дома. Хорошего хозяина, напри­мер. Ему так одиноко одному.

   Для себя он ничего не хотел. Его окружали чудес­ные вещи, а когда тебя окружают чудесные вещи, же­лать что-то для себя уже не хочется. Разве что, может, шарфик на шею, чтобы не мёрзнуть. Но если он по­просит Ксю, она с радостью свяжет. И куда более весё­лой расцветки, чем могли бы придумать рыбы.

   -- Вас осталось двое. Желайте, что хотите.

   Тёмные, словно затянутые илом, буркала устави­лись на Ксю. Она была такая маленькая, что сом не мог смотреть на неё одновременно двумя глазами, по­этому посмотрел сначала правым, а потом левым.

   -- Пусть сначала мистер Ух загадает, -- застенчи­во сказала она, спрятав ручки за спину.

   Все посмотрели на Уха.

   -- Ух. Я хочу, чтобы дом, в трубе которого жи­вёт Зверёк, снова стал похож на дом и перестал ску­чать без хозяина. Пускай в него вернутся все, кто там когда-то жил.

   -- Исполнено, -- сказал рыб и плеснул хвостом. Всем тут же захотелось посмотреть, что же случилось с домом. Зверёк оглянулся, но трубы не было видно за деревьями.

   У них оставалось ещё одно желание, и Кся сказала:

   -- Исполните, пожалуйста, одно своё желание. Какое хотите. Вы же наверняка не можете исполнять свои желания, а только чужие! Все волшебники такие беспомощные, никогда не могут о себе позаботиться.

   Филин одобрительно ухнул, а сом сказал:

   -- Охохо, наземные обитатели. Знаете ли вы, что могут желать рыбы? Тем более такие старые и му­дрые, как я. Я ничего вам не скажу, потому что сам не знаю, каким образом будет меняться мировой по­рядок. Но ты права, маленькая кся. Спасибо тебе. И прощайте.

   И сом пропал в бездонной глубине, плеснув на­последок хвостом так, что в небо ударил целый фон­тан ледяной воды. Друзья с криками бросились врас­сыпную.

   -- Я люблю перемены, -- сказала Кся, когда всё успокоилось.

   А Зверёк решил, что всё это немножечко страшно и что не мешало бы устроить им с Талисманом совет.

   -- Ух! -- сказал филин. -- Поторопитесь! Игра в гляделки -- хорошая игра, но нам нужно лететь.

   Никому не потребовалось объяснений. Их жда­ло ещё одно чудо. Даже солнце с любопытством вы­глядывало из-за тучи. Зверёк попытался разглядеть, надело ли оно сегодня свой цилиндр или в честь об­лачной погоды взяло с собой зонтик, но ничего не рассмотрел.

   Возле дома ничего не изменилось. Только приба­вилось теней под крыльцом. А на заднем дворе, там, куда солнце уже не дотягивалось, они стали немного погуще. Даже по садику бродили тени, но на этот раз это были тени облаков.

   Они заглянули внутрь. Вот жуть-то! Пустая тём­ная прихожая, тарелки и подсвечники на столе, под потолком в паутине запутался и тихо трепыхался под сквозняком мёртвыми крыльями мотыльков жуткий-жуткий ужас.

   "Нет уж, -- решил Зверёк -- он бы никогда не стал здесь играть". Кся спряталась за его спиной, укрылась хво­стом и выставляла наружу то один глаз, то другой, а то кончик носа.

   Зверёк посмотрел на филина и понял, что даже его фантазия сейчас работала с перебоями.

   -- Может, он придёт вечером? -- имея в виду хо­зяина, сказал Ух, положив связку ключей прямо на крыльцо. Там была целая россыпь их следов, и это смотрелось очень печально. Будто бы кто-то топтался на крыльце, не решаясь войти.

   Они расселись по ветвям большой осины и начали рассказывать истории про рыб, но их оказалось очень мало. Может, потому, что рыбы молчаливые и не лю­бят хвалиться своими подвигами. Кроме того, никогда не знаешь, что у них на уме. Только у Уха оказалась ин­тересная история о том, как он пытался поймать рыбу в лужицах дождевой воды, собирающихся под листья­ми папоротника. Он клялся, что видел там блеск че­шуи и рыбьи хвосты, и усы неведомых каракатиц.

   -- Это было в самом конце весны. Как раз начал отцветать папоротник, -- сказал Ух.

   -- Может, ты видел отражения неведомых небес­ных глубин? -- спросил Зверёк.

   -- Так и есть! -- печально согласился филин. -- Ничего, кроме земли я там не наловил.

   А Кся объяснила, что это скорее всего её сороди­чи, маленькие морские духи, испарившиеся когда-то в тучи и теперь пролившиеся дождём совсем в другом месте, мечтали о родных краях, создавая цветные кар­тинки.

   Потом они начали придумывать истории про ста­рого сома, но и эта тема быстро иссякла, потому что он не захотел участвовать в ребяческих выдумках и уплыл, величаво махнув хвостом.

   Зверёк не уловил момента, когда в окнах впервые мелькнул свет. Но вот он мелькнул ещё раз и ещё. Как будто зажгли свечи. Даже Ух смог его увидеть -- стем­нело уже достаточно, чтобы к нему вернулось зрение. Зимой всегда темнеет рано, и в этом смысле филины и совы любят зиму больше чем лето.

   Никто не заходил туда, новых следов на снегу не появилось.

   Очень осторожно они перебрались на карниз окна и протёрли себе на обледеневшем стекле по дырочке.

   Там, внутри, блуждали тени человеческого роста.

   -- Что же мы наделали, -- сказал Ух. -- Это теперь дом с привидениями!

   -- Что значит -- привидения? -- спросила Кся.

   -- Значит, эти люди уже умерли.

   -- Как страшно-то! -- запищала Кся, пряча веснушчатую мордочку между ладоней.

   -- Теперь этому месту не знать покоя, -- продол­жил филин. -- Сюда вечно будут являться заблудив­шиеся души, греметь кастрюлями и заунывными го­лосами звать маму.

   -- Надеюсь, хотя бы дом теперь счастлив, -- ска­зал Зверёк.

   -- Ещё бы, -- важно сказал Ух. -- Ведь в нём те­перь что-то происходит и будет происходить, пока его стены не рухнут и пока крыша не зарастёт болотным мхом.

   -- Хорошо, что мы сделали для него кое-что хо­рошее, -- сказала Кся. -- Но всё же они немножечко жуткие.

   -- Немножечко? -- воскликнул филин. -- Ух! Да это самое жуткое, что я видел в своей жизни. Я никог­да не буду играть в привидений. Ни-ког-да-шень-ки!

   И вдруг одно из этих привидений появилось в саду прямо перед ними. Это был бородатый мужчи­на в очках и в старомодном пиджаке, сквозь который просвечивали буйно растущие кусты облепихи. Из уголка рта у него торчала трубка, точь-в-точь такая, какую воображал филин.

   -- Я прошу прощения за внезапное явление, -- сказал прозрачный мужчина. -- Я слышал, кому-то из вас мы оказались недобрыми соседями?

   -- Я живу в печной трубе, -- вежливо сказал Зве­рёк, хотя по спине у него бегали мурашки, заползая даже на живот. -- Вы ведь не будете зажигать камин? Я только что повесил сушиться свой нашейный платок.

   -- Мы не чувствуем холода, -- печально сказал мужчина, затянувшись трубкой. -- И нам не нужен свет. Поэтому не беспокойся, маленький зверёк.

   Он повернулся к остальным, оглядел их поверх очков. (Ух потом долго расстраивался, что его дедук­тивный метод дал трещину и он не предвидел очки. Хотя стёклышко от них, которое валяется теперь то тут, то там в его дупле, филин нашёл рядом с крыль­цом).

   -- Приходите сегодня вечером на пир. Готов по­спорить на остатки табака, которые никогда не конча­ются, что вы ещё ни разу не пировали с привидениями. И приводите с собой друзей. Мы теперь соседи, нам всем не мешает познакомиться. Кроме того, я очень рад, что могу теперь вас понимать, а некоторых, -- он посмотрел на Ксю, -- ещё и видеть. Ведь раньше я не мог ни того ни другого, и лесные зверушки были для меня просто лесными зверушками!

   Он прислонился к карнизу и чуть не упал. Сму­щённо пригладил бороду.

   -- Это мой старый дом, и он ещё не совсем привык видеть меня таким бестелесным. Надеюсь, всё образу­ется.

   Бельчонка они не нашли, а Талисман сказал, что он ещё успеет пообщаться с призрачным человеком.

   -- Откровенно говоря, мы старые знакомые, -- сказал он.

   Поэтому друзья оставшееся до вечера время играли за домом в снежки и под конец набрали себе в спутники целое семейство снежных духов и одно­го беспокойного коряжника, который рассказал, что он так любит ходить в гости, что давно уже потерял в лесу свой пенёк.

   В дом они проникли через трубу -- Зверёк времен­но разобрал там пол -- и бородатый мужчина обер­нулся на шум в дымоходе очень вовремя, чтобы уви­деть, как все они, цепляясь друг за друга и поднимая целые тучи пыли, выкатились в гостиную. Мужчина отловил двух мальчишек и представил их:

   -- Это мои маленькие пострелята, Йен и Томми.

   Мальчишки были такие же прозрачные, как он сам.

   Снежные духи попадали с хвоста Зверька и перьев Уха, едва завидев блюдце с молоком. Друзьям был приготовлен целый стул. Ух уместился на его спинке, Зверёк и Кся -- на подушечке, которая позволяла им доставать до стола. Хозяин пододвинул себе кресло-качалку.

   Стало уютнее. Паутину убрали, окна умылись и теперь смотрели наружу ясными, прозрачными стёклами. Свечи горели ровным потрескивающим пла­менем, на столе нехитрое угощение в виде молока, жареной картошки, консервированных томатов, ма­ринованных грибов и лука-порея, а хозяин выглядел совершенно счастливым.

   -- Вы видите? Всё пока идёт очень хорошо. Я могу опираться о подоконник и класть руки на стол, сколь­ко захочу.

   На листе газетной бумаги перед ним рас­сыпан табак, и пальцы не спеша перемещали его в трубку.

   -- Ух! -- сказал филин, и его тень таинственно ко­лыхнулась. -- Но где же вы были до того, как оказа­лись тут?

   -- Мы были нигде... угощайтесь-угощайтесь. Да­вайте я положу вам картошки. Дети! Вы хотите ещё картошки?

   Мальчишки дружно помотали головами. Они ис­следовали засушенные листья между страниц книг и потрошили всё новые и новые фолианты в поисках спрятанного гербария.

   -- А где это -- нигде? -- упорствовал Ух.

   Призрак развёл руками.

   -- Никто не знает. Главное, что мы вдруг осозна­ли, что это "нигде" где-то существует, потому что мы были уже не там.