— А-у-у-у!
Царь строго взглянул на нее:
— Чего это ты аукаешь?
— Ничего, — надула губы Вейхайвей. — Папа, просто я хочу сказать тебе, что если ты не приведешь его во дворец — я рассержусь и никогда больше не буду искать у тебя в голове!
Тут царь уступил, так как ни в чем не мог отказать своей ненаглядной дочери, да и голова очень чесалась. Трижды стукнул жезлом об пол. Поправил на голове корону.
Восемнадцать слуг вбежали и упали на колени перед его величеством. Ударились лбами об пол и воскликнули в один голос:
— Что прикажете, ваше величество?
— Приказываю вам, — вскричал царь Гусак, — привести мне молодца с орлиным пером на шапке. Немедленно! Покуда считаю до десяти — чтоб он был здесь!
Вейхайвей захлопала в ладоши, вынула из кармана платья круглое зеркальце и стала разглядывать себя, затем снова сунула руку в карман, вытащила щипчики и, высунув язык, принялась выщипывать себе брови, чтобы казаться красивее.
А в это время слуги сломя голову сбегали вниз: чуть ноги себе не переломали. Кое-кто для быстроты спустился по перилам.
Не успел царь досчитать до десяти (а он только до десяти и умел считать), как в тронный зал вошел младший брат.
На сдвинутой набекрень шапке красовалось орлиное перо, в руках он держал острый меч. Увидя его, Вейхайвей вздохнула, прикусила губу, спряталась за троном и прошептала:
— Ах, какой красавец!
Царь важно произнес:
— Добро пожаловать в мой дворец!
Благодарю за честь, ваше величество! — поклонился победитель Дракона.
— Ты не знаешь, зачем я тебя позвал?
— Вот вы мне и скажете это, ваше величество!
— Надумал я женить тебя.
На ком? — изумился младший брат.
— На своей дочери! — промолвил царь.
«Попался, как кур во щи», — подумал грустно молодец. А потом спросил:
— Где же она?
— Здесь, за моей спиной! — ткнул пальцем царь себе за спину.
Вейхайвей поднялась:
— Вот я!
Пораженный ее уродством, младший брат растерялся и отступил на три шага назад.
Повернувшись к дочери, царь шепнул:
— Видишь, как обрадовался? Дай ему свой перстень!
Вейхайвей выбежала вперед, схватила гостя за правую руку и, не спрашивая — хочет ли он того или нет, надела ему на палец золотой перстень.
— Я… я… того… — стал выдергивать руку младший брат.
— Что? — прервал его царь. — Ты хочешь, сказать, что ты не достоин? Пусть это тебя не тревожит, раз ты приглянулся моей дочери. Но ты должен знать, что даром я тебе ее не отдам. Чтобы заслужить ее, ты сперва должен убить великана Оха, который осрамил меня перед всем войском. Ну, поздравляю!
Молодец что-то пробормотал про себя, но слов разобрать нельзя было.
— Где ты остановился? — спросил царь.
— На краю города живет одинокая старушка. У нее я и остановился.
— Не быть тому! Не позволяю! — разгневался его величество. — Ты будешь моим гостем. Отведите его в поварню! Гости любят больше всего, когда их устраивают в поварне. Приготовьте ему, — обратился он к столпившимся в дверях слугам, — лучшего коня! Пусть проедется по городу, поглядит, каким народом я повелеваю!
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ДВОРЦОВОЙ ПОВАРНЕ
Гостя отвели в дворцовую поварню. Заглянув в нее, молодец поморщился: большего беспорядка он нигде не видывал. Сковородки, котлы и ухваты, веники, немытая посуда, ложки, жаровни — все валялось как попало. Возле очага стояла лавка, на ней спали два жирных кота. На столе кто-то забыл горячий утюг, и скатерть уже дымилась. Свет в поварню проникал лишь через небольшое оконце.
— Эта поварня ни на что не похожа! — обернулся гость к царским слугам. — Кто здесь забыл утюг? Потушите скатерть, иначе сгорит весь дворец царя Гусака!
— Недавно, — сказала старшая повариха, — сюда приходила царевна, она-то все разбросала и утюг позабыла.
— Приберите тут, — велел младший брат, — а я проедусь по городу, поищу светильник — уж больно здесь темно.
И, вскочив на лучшего коня из царской конюшни, младший брат выехал за ворота. За ним потянулась целая толпа придворных.
Жители столицы встречали его с большим почетом. Старики указывали на него пальцем и говорили ребятишкам:
— Кушайте хлебушек и пейте водицу, чтобы вырасти и сделаться такими, как этот богатырь!
Молодец свернул в ближайшую улочку и остановился у одной открытой лавки. В ней были выставлены чудесные подсвечники из кованого железа, а у двери стоял тот самый фонарь, в котором шестеро братьев спрятали свою сестрицу Златушку.
Молодец натянул поводья, остановил коня, оглядел фонарь и крикнул:
— Эй, кто здесь хозяин?
Из лавки показалась бородатая голова слуги Дракона — Человека-с-вершок. Увидя, кто перед ним, Человек-с-вершок пожелтел от страха, как воск.
— Ах, так это ты здесь торгуешь! — грозно глянул на него молодец и строго спросил: — Сколько стоит этот фонарь?
Человек-с-вершок проговорил, заикаясь:
— Фффонарь ссстоит тттысячу… золотых!
— Сколько?! — крикнул молодец так громко, что продавец подскочил и скрылся в лавке. — Я тебе всю бороду выдеру за то, что ты меня обманываешь! Где это видано, где это слыхано, чтобы фонарь стоил тысячу золотых! Выходи!
Человек-с-вершок высунул голову:
— Он ссстоит… сссто золотых, но я отдам его тебе за один золотой. Бери!
Молодец повернулся к придворным:
— Дайте ему золотой и отнесите фонарь в поварню!
Объехав весь город и вернувшись вечером в поварню, младший брат увидел, что там все прибрано. Кошек не было, вместо сожженной скатерти постлана новая — чистая, белоснежная. В очаге горели большие пни, но в поварне царил полумрак.
Фонарь стоял за дверью.
Молодец сел на лавку и трижды хлопнул в ладоши. Дверь отворилась, и в поварню вошли двенадцать поварих в белых передниках, с красными бусами на шее и в надетых набекрень колпаках. У каждой за ухо было заткнуто по цветку, а у старшей поварихи — целых два.
Поварихи выстроились полукругом и поклонились.
Старшая повариха сказала:
— Приказывай, добрый молодец!
— Зажгите фонарь! — велел гость.
— Сию минутку, — сорвалась с места старшая повариха, кинулась к очагу и наклонилась, чтобы взять головню, но не успела она повернуться, как фонарь сам собой зажегся, озарив ослепительным светом всю поварню.
Поварихи разахались при виде такого чуда. Загалдели:
— Фонарь сам зажегся! Фонарь сам зажегся!
— Тише! — прикрикнула на них старшая повариха. — Еще что прикажешь, добрый молодец?
— Я хочу есть, есть! — ответил младший брат и открыл рот, чтобы все видели, как он проголодался.
Поварихи засуетились. Поставили на стол тридцать две миски, выложили белый каравай величиной с жернов, принесли чугунки, из которых так и валил пар, и принялись наполнять миски разными яствами. Когда все было готово, старшая повариха обратилась к гостю:
— Кушай на здоровье, добрый молодец!
Затем кивнула остальным поварихам, и все тотчас ушли.
Молодец сел за стол, придвинул к себе каравай, но покамест разломил — с него семь потов сошло. Откусил большой кусок.
Принялся за кушанье и после первой же ложки сказал:
— Вот вкусно-то! Давненько я не ел горяченького!
В ту же минуту дверца фонаря со скрипом приоткрылась и в ней показалась Златушка.
— Я тоже голодна! — тихонько сказала девушка.
Молодец повернулся к ней и ложку уронил.
— Кто ты, девушка? Откуда взялась? Что ты делаешь в этом фонаре?
— Я была рабыней великана Оха, — принялась рассказывать Златушка, — потом братья спрятали меня в фонарь, потом Человек-с-вершок отвез меня в стеклянной карете в лавку на продажу, потом ты явился на коне и заплатил за меня золотой.
— Уж не дочка ли ты той старушки, что живет на краю города и у которой шестеро сыновей — искусных мастеров-фонарщиков? спросил молодец.
— Я и есть! — ответила Златушка.
— Коли так, вылезай из фонаря, обедать будем!
Златушка приготовилась было выпрыгнуть из фонаря, но молодец опередил ее, подхватил на руки и опустил на землю.
— Гоп! — весело воскликнула девушка и уселась за стол напротив младшего брата.
Взяла ложку. Попробовала кушанье. Она правильно держала ложку и старалась не капать на платье.
А молодец глаз с нее не сводил.
Златушка спросила его:
— Почему ты так на меня смотришь?
— Потому что ты самая красивая девушка на свете.
— Не пристало тебе такие вещи говорить! — лукаво погрозила ему пальчиком девушка, — у тебя на руке кольцо.
Молодец взглянул на перстень царевны Вейхайвей, поморщился, снял его с пальца и опустил в висевшую над очагом выдолбленную тыкву, в которой держали соль.
— Это кольцо, — сказал он, — не про меня, да я и не хотел его. Мне насильно его надело одно огородное пугало. Видишь, у меня уже нет кольца! Хочешь отправиться со мной на Верхнюю землю?
Златушка опустила голову. Ее ресницы стыдливо сомкнулись. Они были похожи на золотые метелочки, а глаза напоминали кюстендильские черешни.
— Хочу, — ответила она, — но прежде надо освободить моих братьев из темницы великана Оха.
Тогда молодец ударил себя по лбу:
— Ах, я совсем позабыл про этого проклятого великана, но ничего, завтра расправлюсь и с ним!
После ужина девушка уселась на лавку, обхватила коленки руками и запела:
Младший брат обрадовался от всего сердца и погладил ее по голове. Златушка поднялась, встала на один из табуретов, дотянулась до фонаря и захлопнула его дверцу. Фонарь погас.
ПОСЛЕДНИЙ ПОЕДИНОК
На другое утро, еще до восхода солнца, царские привратники отворили железные ворота дворца.
На балконе, облокотись на перила, стоял его величество, в ночной рубашке и туфлях на босу ногу, а внизу, под балконом, на лихом скакуне гарцевал молодец. Конь был покрыт чепраком, расшитым золотом, а из-под его нетерпеливых копыт, подкованных серебряными подковами, летели искры…
Царь давал младшему брату такой наказ:
— Возьми с собой горящую головню! Как подъедешь к Драконову лесу — подожги его! Если деревья загорятся, то огонь охватит дворец, и Ох там сгорит. Тогда у нас не будет врагов, и мы будем царствовать тысячу лет. Не так ли, Вейхайвей?
Вейхайвей, выглядывая из-за плеча отца, шмыгала носом. Ей хотелось, чтобы все видели, как она горюет, разлучаясь со своим женихом.
— Пусть все превратится в пепел! — воскликнула она.
Но младший брат покачал головой.
— Нет, об этом и речи быть не может, — сказал он, — лес я не сожгу. Чем виноваты деревья, чтобы жечь их? Да знаете ли вы, сколько целебных трав растет под ними, сколько птенцов выведено в гнездах на их ветвях? Лес поджигать я не стану!
— А как же ты справишься с Охом? — спросил царь.
Молодец похлопал по рукояти меча:
— Вот этим мечом! Он разрубает дерево, камень и железо.
— Что ж, убей великана, коли это тебе под силу! — громко крикнул царь Гусак, а под нос себе пробормотал: «Я не пророню ни слезинки, если он разделается с тобой. Очень ты мне нужен во дворце…»
И стал торопить всадника:
— Поезжай! Поезжай! Чего ждешь?
Вейхайвей встала на цыпочки и принялась махать младшему брату из-за плеча царя…
И не успело еще эхо от стука копыт стихнуть над пробуждающимся городом, а всадник уже летел широким полем к стенам мрачного драконова жилища.
Долго скакал конь, весь покрылся пеной, наконец, остановился у закопченной стены, поднялся на дыбы и заржал.
Лес глухо шумел. Чуть шевелились верхушки деревьев. Из труб мастерских вырывались языки пламени, лизали облака и словно пытались дотянуться до тонкого рога молодого месяца. Из подземелий доносились приглушенные голоса множества людей.
Молодец привстал на стременах, сложил руки трубой и крикнул во весь голос:
— Ох! Ох! Ох! Выходи, поганец!
Ему никто не ответил, лишь зеленые крокодилы во рву, окружавшем дворец, с бульканьем опустились на дно.
— Буду ждать, — снова раздался голос молодца, — пока не досчитаю до пятнадцати! Если ты не явишься, мой конь перескочит стену, и я выволоку тебя, заковав в железные цепи. Посажу в клетку и буду показывать ребятишкам на ярмарках! Раз! Два! Три!.. — начал считать всадник, но не успел он дойти до десяти, как ворота с шумом распахнулись.
Подъемный мост высунулся, подобно черному языку, и лег надо рвом. В воротах показался великан Ох. Он смерил взглядом пришельца, вразвалку перешел закачавшийся под ним мост и остановился хмурый, грозный, весь обросший щетиной, с всклокоченными волосами, с налитыми кровью глазами.
— Ты, убивший моего отца, чего ты хочешь от меня? — спросил великан сиплым голосом.
— Я хочу, чтобы ты открыл свои подземелья и выпустил на свободу всех рабов, которые заперты в мастерских! — сказал младший брат, бесстрашно глядя на великана.
— А еще чего? — прищурился Ох.
— Хочу получить золотые яблоки, которые Дракон сорвал с дерева моего отца!
Великан засмеялся таким зловещим смехом, что стены задрожали, и с издевкой спросил:
— А не хочешь ли ты, чтобы я сварил тебя в моем котле?
Молодец вспыхнул от обиды. Выхватил из ножен меч, пришпорил коня и помчался на Оха, однако тот притворился смертельно напуганным и кинулся бежать вдоль глубокого рва к лесу. Ему хотелось поиграть с человеком с Верхней земли, как кот играет с мышью перед тем, как съесть ее.
— Стой! Стой! — кричал ему вслед младший брат, размахивая мечом и гонясь за великаном.
Вдруг, на одной полянке Ох остановился, как вкопанный. Повернулся к младшему брату и скрестил руки на груди. Конь, кося глазом, тоже остановился — он был не в силах смотреть на страшилище.
— Если ты не выполнишь моих приказаний, я сниму с тебя голову! — воскликнул молодец.
— Ну что ж, попробуй! — ответил Ох с притворным покорством и склонил голову — руби, мол.
Молодец взмахнул мечом.
Клинок сверкнул, словно молния, и со страшной силой опустился на шею великана, но, ударившись о кожу чудовища, разлетелся на куски, и в руке младшего брата осталась лишь рукоять.
Великан свирепо оскалил зубы и принялся смеяться зловещим и торжествующим смехом. Подступил к младшему брату и взревел страшным голосом:
— Слезай с коня!
Конь попятился, а молодец беспомощно оглянулся — он понял, что настал его последний час.
— Неужто никто на помощь мне не придет? — крикнул он в отчаянии.
И вдруг весь лес зашевелился. Закачались сучья, зашумела листва, птицы разлетелись.
— Мы! Мы поможем тебе! Подожди! — ответили деревья.
И случилось чудо: все деревья пошли на великана.
Их стволы угрожающе раскачивались из стороны в сторону. Вот деревья окружили великана и начали молотить по нему. Толкали его, в ребра пинали, по лицу ветками хлестали.
Закрыл глаза руками Ох, зашатался, попытался было вырваться из-под ударов деревьев, но лесная поросль заступила ему дорогу, встав перед ним плотной стеной. В разгаре битвы с поля прибежал, запыхавшись, трехсотлетний дуб — сухой и черный. Растолкав толпу деревьев, этот древний старик мрачно закричал: