— За что же он меня есть будет? — спросил пахарь. — Я ведь жизнь ему сберег.
— Как это так? — подивилась лисица.
— Спрятал в мешок от собак и охотника.
— В мешок? Ни за что не поверю. Да разве может такой огромный волк в мешке уместиться? Выдумываешь ты что-то…
— Да нет же, — сказал пахарь и обернулся к волку. — Было такое?
— Было, — подтвердил волк.
— Да ну? — опять удивилась лисица. — Ни за что не поверю, пока своими глазами не увижу.
— Гляди, — рассердился волк и нырнул в мешок, чтобы убедить лису, что он весь в нем легко умещается.
— А ты, — повернулась лиса к пахарю, — что сделал, когда волк в мешок залез?
— А вот что! — И пахарь крепко завязал мешок.
— Чего же ты теперь ждешь? Бери топор да разделывайся с волком! — сказала лисица пахарю и побежала в лес. Перед тем же, как скрыться в чаще, она обернулась и крикнула: — Вечерком приду к тебе, а ты мне уточку приготовь!
— Приходи, кумушка! Я тебе целых две дам, — весело сказал пахарь и принялся колотить волка.
НЕБЛАГОДАРНЫЙ МЕДВЕДЬ
Пошел крестьянин в лес по дрова. Шел, шел и набрел на глубокую яму. Смотрит, а в яме медведь. Топчется на месте, рычит. Ждет, когда охотник за ним придет.
— Что ты тут делаешь, медведь? — спрашивает дровосек.
— Да вот свалился в яму вниз головой и не могу из нее выбраться. Помоги мне, добрый человек, а уж я тебя отблагодарю, сделаю всё, что ты пожелаешь.
— Как же мне тебе помочь?
— Опусти в яму лестницу, — посоветовал ему медведь, — я по ней и вылезу.
— Лестницы у меня нет под рукой, а вот доску от телеги я тебе подам, — ответил дровосек и опустил доску в глубокую яму.
Медведь осторожно стал карабкаться по доске и выбрался из ямы. Спас на этот раз свою шкуру.
— Ну, а теперь говори, чем мне тебя отблагодарить, дровосек, за то, что ты меня от беды спас.
— Ничего мне не надо, большое дело — доску в яму опустить.
— Э, нет, — обиделся медведь. — Уговор дороже денег. Должен я тебя чем-нибудь одарить. У меня на зиму три горшка меду припасено. Пойдем со мной к берлоге, один горшок я тебе дам.
«Отчего же не взять?» — подумал крестьянин и пошел за медведем.
Дал ему медведь горшок с медом, а на прощанье сказал:
— Помни, мед этот твой и больше ничей. Будешь есть и мою доброту поминать. Как узнаю, что ты даешь мед жене или детям — прощайся с жизнью, так и знай. Приду и съем тебя.
Что было делать крестьянину? Нарубил он дров, погрузил их на телегу, а на самый верх горшок с медом поставил и поехал домой.
Дети встретили его у ворот. Как увидели горшок — запрыгали от радости. Спрашивают отца, что в горшке.
— Ничего там нет, — отвечает дровосек. — Пустой горшок.
Распряг он волов, отнес горшок в амбар и спрятал в дальний угол. Раз-другой попробовал тайком меду. Да как ни хоронился, дети увидели и ну просить:
— Дай и нам того, что прячешь в амбаре!
Подумал, подумал крестьянин и решил: «Нехорошо это — сам мед ем, а детишки только облизываются. Дам-ка и им попробовать. А там будь, что будет!»
Пошел он в амбар, вынес горшок и сказал детям:
— Так и быть, дам и вам медком побаловаться, да только сначала сходите на двор, посмотрите, нет ли кого поблизости.
Вышли дети на двор и вскоре воротились:
— Нет никого на дворе, только мамин сарафан на плетне чернеет. (А это был медведь, который всё видел и все слышал).
Съели дети мед и горшок облизали. Понес крестьянин пустой горшок в амбар, а навстречу ему медведь.
— О чем мы, мужик, с тобой договаривались? Ну-ка, иди на речку мыться!
— Зачем?
— А затем, что я тебя съем!
Крестьянин испугался, да делать нечего: пошел к реке, а медведь — за ним. Идет крестьянин и плачет. Тут лиса поблизости случилась.
— Ты чего плачешь?
Крестьянин ей и рассказал все с начала до конца. Лиса выслушала его внимательно и покачала головой.
— Одному не могу поверить…
— Чему, лисонька?
— Ни за что не поверю, что медведь может по доске ходить.
— Могу, — прорычал медведь, — и по деревьям могу лазить, и по доске ходить.
— Пока собственными глазами не увижу — не поверю!
— Пошли! — рассердился медведь. — Я тебе покажу!
— Куда пошли?
— В лес.
Пошли все трое в лес, дошли до волчьей ямы. Медведь прорычал: «Раз-два-три» и скатился в яму.
— Дровосек! Тащи скорей доску!
— Ты неси не доску, а топор, да проучи хорошенько неблагодарного зверя! — посоветовала крестьянину хитрая лиса. — И вот тебе мой совет: не вытаскивай медведя из ямы!
МЕДВЕДИЦА И ДРОВОСЕК
Проходя мимо колючего куста, дровосек услышал шорох. Раздвинул он ветки, заглянул и увидел маленького мохнатого медвежонка. Медвежонок запутался в колючках, и, как ни напрягал силы, как ни визжал и рычал, не мог выбраться. Дровосек наклонился, раздвинул колючки, освободил испуганного медвежонка и отпустил его на волю.
А медведица была близко — на соседней скале — и всё видела. Спрыгнула она со скалы — и прямо к дровосеку. Заметив ее, тот онемел со страху, но медведица подняла лапу, успокоила его и промолвила человечьим голосом:
— Не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю. Я видела, как ты помог моему медвежонку, поняла, что ты хороший человек, и решила побрататься с тобой. Хочешь?
— Еще бы, — ответил дровосек, — кто откажется от такой названой сестры, как ты!
Тогда медведица поднялась на задние лапы, раскрыла передние и обняла дровосека как брата. По обычаю, дровосек должен был поцеловать ее в морду, но как только приблизил он лицо свое к ее пасти — пахнуло на него тяжелым духом и дровосек отшатнулся.
— Что ты? Чего ты вырываешься? — удивленно спросила медведица.
— Очень уже плохо пахнет у тебя изо рта, — ответил дровосек. Медведицу обидели эти слова, она опустилась на землю, помолчала немного, а затем воскликнула:
— Ударь меня, названый брат, по шее острием топора!
Дровосек опешил:
— Что ты говоришь, — сказал он, — где это видано, где это слыхано, чтобы брат на сестру руку поднимал!
— Ударь! — страшно зарычала медведица. — Или я тебя ударю. Нечего было делать дровосеку. Поднял он топор и ударил медведицу.
Хлынула из раны кровь. Не посмотрев в глаза человеку, медведица повернулась и исчезла в чаще.
Прошло два года. Дровосек много раз ходил в лес, но нигде не встречал своей названой сестры. Однажды он бродил в лесу, вдруг, откуда ни возьмись, выскочила к нему медведица. Узнали они друг друга, поздоровались и разговорились. Слово за слово, дошли до удара топором.
— Кстати, брат, — сказала медведица, — а ну посмотри, что осталось от раны, которую ты мне нанес.
Дровосек поворошил шерсть на ее шее, но не нашел даже и шрама.
— Ничего не осталось! — сказал он.
— Видишь, брат, рана от топора так зажила, что я о ней и забыла, а вот плохого слова, что ты мне тогда сказал, не забуду, пока жива.
Опустила медведица голову и пошла прочь.
ЛЕС И ТОПОРЫ
На лесную дорогу выехала телега, нагруженная новыми топорами, только что выкованными в кузнице. Молодые деревца, что росли вдоль дороги, взволновались, зашумели листвой, начали шептаться.
— Что там случилось? — спросил старый бук, росший в чаще леса.
— Пришел нам конец! — ответили деревца.
— Почему?
— Потому что в лес прибыли топоры.
— А ну, посмотрите, — приказал бук, — есть ли с ними кто-нибудь из наших?
Деревца посмотрели в телегу и ответили:
— Нет.
— Раз так — не бойтесь, — промолвил бук. — Веточки не упадет с вас, пока дерево не станет союзником железа. Было бы страшно, если бы лес дал топорам топорища!
ЛИСИЧКА-СЕСТРИЧКА И СОБАКА
Шла лисичка-сестричка лесом и приговаривала:
— Ах, какая я красивая! Какие у меня глаза! Ясно светят, всё видят. А ножки мои! Это не ножки, а чудо. Вихрем носят меня по лесу, будто и не касаются земли. А ушки мои! Всё слышат, ничего не пропустят. Но краше всего у меня хвост. Такой легонький, мягонький, ну просто пух.
Откуда ни возьмись, выскочила в это время охотничья собака и — гав! — набросилась на лису.
Пустилась лисичка-сестричка бежать к своей норе, а собака за ней. Лиса бежит, собака за ней, лиса бежит, собака за ней. Вот-вот догонит лису. Но не тут-то было. Быстрые лисьи ножки унесли лису от собаки. Шмыгнула лиса в нору, спряталась в ней, а собака уселась перед норой и притаилась.
— Подожду, — сказала, — авось выйдет!
Передохнув немного, лисичка-сестричка принялась свои ножки допрашивать:
— Ножки, мои ноженьки, что вы говорили, когда собака гналась за нами?
— Мы, — ответили в один голос все четыре лисьи лапки, — говорили: бежим, лисонька, скорее, бежим, лисонька, скорее!
— Милые мои ноженьки! Я чулочки вам свяжу! — пообещала им лисичка-сестричка и продолжала:
— А вы, мои глазоньки, что говорили?
— Прямо, лисонька, в норку! Прямо, лисонька, в норку! Так мы говорили, — ответили глазки.
— Милые мои глазоньки, я очки вам куплю! — пообещала им лисичка и обратилась к своим ушам:
— А вы, ушки, что говорили?
— Еще немножко, лисонька! Еще немножко, лисонька! — ответили ушки.
— Милые мои ушки! Я сережки вам куплю! — пообещала лисица и повернула голову к хвосту:
— А ты, хвост, что говорил?
— Хватай, собака, лисий хвост! Хватай, собака, лисий хвост! Так я говорил, — ответил хвост.
Рассердилась лиса:
— Ах, так! — воскликнула она. — Ну, подожди! Вот отдам я тебя собаке в наказание!
И, не долго думая, лисица высунула из норы свой хвост.
Собака только того и ждала. Кинулась, схватила хвост и стала тянуть лисицу из норы.
Лиса тянет в норку, собака — из норы. Лиса — в норку, собака — из норы, пока не вытащила и не разорвала в клочья лисью шубку.
ХРАБРЫЙ ПЕТУШОК
Возвращался дед Пешо с рынка верхом на своем ослике, покачивался и напевал себе под нос. Подъехал он к деревянному мосту через речку, что протекала возле села, ударил пятками осла, чтобы тот шел быстрее, и стал его понукать:
— Но, Марко, но!
Ослик заторопился, но, когда бежал рысцой через мост, подкова на его левой задней ноге зацепилась за сучок и оторвалась. Лежит на мосту и блестит, словно серебряный полумесяц.
В то время со стороны летнего царского дворца показалась позолоченная карета, запряженная парой вороных коней со звездами во лбу и хвостами до самой земли.
— Царская карета едет! — подумал старик и свернул в сторонку, чтобы дать ей дорогу.
Кони мчались так быстро, что искры летели у них из-под копыт. Повернул старик голову и засмотрелся на всадников, скакавших за каретой.
Глядь, остановилась позолоченная карета на мосту. Дверца открылась, оттуда показался человек с короной на голове и что-то приказал ближайшему всаднику. Тот соскочил с коня, нагнулся, поднял с земли какую-то вещицу и положил в высунувшуюся из кареты руку. Немного погодя и карета, и всадники исчезли за поворотом дороги.
— Что такое нашли они на мосту? — промолвил озадаченный дед Пешо и тронул было осла, но тот вдруг захромал.
Старик слез с осла, осмотрел ему ноги. Заметив, что одной подковы нет, печально покачал головой и повел Марко на поводу. Войдя в свой дворик, он вытащил из-за пазухи узелок с мелочью, пересчитал ее, увидел, что денег на новую подкову не хватит, и тяжело вздохнул:
— Куда я теперь денусь со своим хромым Марко?
А у деда Пешо кроме осла был еще петушок в желтых сапожках и с ощипанным хвостом. Подошел он к своему хозяину и сказал:
— Не кручинься, дед Пешо! Я видел, кто увез подкову нашего Марко. Не будь я Петушком с ощипанным хвостом, коли не верну ее тебе.
И храбрый петушок отправился в царский дворец. Шел он, шел и в конце концов дошел до реки, а ни брода, ни моста там не было. Стоит он на берегу и думает, как перебраться на ту сторону. Думал он, гадал и, наконец, сказал:
— Вот уж нашел, над чем раздумывать!
Нагнулся петушок с ощипанным хвостом, вытянул шею, разинул клюв и начал пить. Всю реку до дна осушил и перешел на другую сторону.
Пошел дальше. Вошел в густой лес. Вдруг выскакивает оттуда лев и рычит:
— Эй, ты, ходящий на двух ногах, кто тебе позволил войти в мой лес? Возвращайся, или я тебя съем!
— Еще чего! — ответил петушок. — Ну-ка убирайся с моей дороги!
А лев уж и пасть разинул.
— Ах, ты, такой-сякой, — рассердился петушок, — не хочешь убираться?
И, вытянув шею, клюнул льва и проглотил его.
Поздно вечером петушок с ощипанным хвостом добрался до царского дворца, перелетел в сад и уселся на суке прямо перед открытым окном царской опочивальни. Там, на хрустальном столике, что возле постели царя стоял, блестела подкова осла деда Пешо.
— Кукареку-у! — крикнул петушок и захлопал крыльями.
Царь проснулся и страшно рассердился.
— Кто смеет нарушать мой царский сон? — грозно воскликнул он.
— Я! — ответил петушок.
— Что тебе надо?
— Подкову!
— Не отдам! Она мне на счастье! — ответил царь, схватил подкову и сунул ее себе за пазуху.
Тогда петушок закукарекал еще сильнее.
— Долго ты будешь кукарекать? — спросил царь.
— До самого утра не дам тебе спать, если ты не вернешь подкову.
— Ах, так? — погрозил ему царь и три раза ударил в ладоши.
В тот же миг девять придворных вбежали в его опочивальню и упали перед ним на колени.
— Что прикажешь, государь?
— Во-первых, приказываю затопить большую печь, в которой пекут хлеб для всего моего войска! Во-вторых, приказываю схватить этого петушка и живым бросить его туда!
Как царь приказал, так придворные и сделали. Затопили большую печь, а когда она раскалилась, бросили в нее петушка деда Пешо.
Но петушок не испугался. Как только ступил на уголья, сейчас же проговорил:
Не успел выговорить эти слова, как из него хлынула река, которую он выпил, и залила печь. Угли погасли.
Утром петушок, живой и здоровый, выскочил из печи и стал расхаживать по саду, под окном разгневанного царя. А вечером, только тот заснул, снова принялся кукарекать.
— Ты опять за свое? — вскочил царь. — Вот я тебе покажу!
И велел придворным бросить петушка в зверинец, где сидели голодные волки и отощавшие лисицы.
Очутившись в зверинце, петушок, вместо того чтобы проглотить от страха язык, разинул клюв и крикнул: