– Он не приехал, – невпопад сказала царевна.
– Кто – принц? – растерялся мальчик.
– Какой принц? – Василиса озадаченно поглядела на него. – Отец не приехал. Мы договаривались, что он сам меня встретит на постоялом дворе, а он…. Я четыре дня в карете тряслась. Каникулы….
Василиса опять начинала злиться и сверкать глазами.
– Кучера за мной прислал! Да я…
– Может, у него дела? – несмело вставил Егор и прикусил язык.
– Я его дочь! – крикнула царевна так, что даже лягушки на озере притихли.
И тут Василиса зарыдала. Она сквозь всхлипывания пыталась говорить и что-то Егору, объяснять.
– Он…он никогда. А я… он мне кучера-а-а-а. Обеща-а-ал же.
Мальчик не знал, что делать. Тут и с обычными девчонками как-то не очень получается общаться, а это – царевна, да ещё плачущая. Стоял рядом и похлопывал себя по бокам, вроде как сочувствовал. Хотя Егор и царя своего понимал. Даже у простого мужика ремеслового дел невпроворот, а тут царь! Обо всех надо подумать, обо всех побеспокоится. Ну, призабыл. Делов-то.
Наконец Василиса вроде бы начала успокаиваться, и Егор подал ей рушник, в который был завёрнут хлеб. Царевна вытерла слёзы, всё ещё всхлипывая, а мальчик, решившись, смахнул хлебные крошки с её щеки.
– Меня Егор зовут, – сказал он.
– А я – Василиса, – ответила царевна нормальным девчачьим голосом, будто выплакала всю свою вредность. – Я от кучера сбежала и…. заблудилась тут.
– Царь теперь волнуется.
– Пусть теперь поволнуется, – оборвала царёва дочка. – Обещания выполнять надо.
Ну, коли так. Егорка пожал плечами – попробуй, поспорь.
– Вот, что, Егор, а проводи меня до города, – уже спокойно добавила царевна.
Вот была бы охота, по жаре в такую даль тащится, хотел сказать он, но опять захлопал себя по бокам.
– Тут самый клёв начался, – забубнил Егорка. – Может....
Царевна поджала губы и прищурилась, но тут недалеко звонко треснула ветка и дети разом обернулись. Из тёмной зелени деревьев на них кто-то смотрел. Не было видно фигуры, или глаз, лишь ощущение – смотрит. Василиса испуганно вцепилась Егору в плечо.
– Ну, вот вы где! – раздался сзади громкий голос и они вдвоём подпрыгнули.
На полянку вывалился бородатый мужик в перепачканном богатом камзоле, с наклёпанными медными бляшками и помятом красном плаще.
– Ваше высочество, я весь лес обыскал, – сказал он, улыбаясь и выдирая репьи из бороды. – Экая вы затейница. Только в родное царство, и сразу в прятки играть.
– У, царский воевода, – буркнула Василиса. – Я не играла, я назло ушла.
– Вот царь батюшка-то рад будет, – улыбался воевода, словно не слыша царевну. – Хорошая забава. Всем двором полдня искали свет Василисушку, а она вот где. Ну, а теперь извольте домой. Тут карета недалеко. Уж как все заждались. Столица истосковалась без своей царевны-то.
Василиса сникла.
– Не играла я, – прошептала она, и поплелась вслед за расшаркивающимся воеводой. У пролеска царевна обернулась и растерянно помахала Егору рукой. Он хотел махнуть в ответ, но воевода так зыркнул из-под кустистых бровей, что он замер.
Голос воеводы стих, и Егорка один остался на берегу дремлющего озера. Да что же это такое! Второй раз за день настроение было испорчено. И чего вроде бы расстраиваться? Ну, осадили взбалмошную девчонку, а нечего от отца сбегать. И всё равно жалко её. И чего Егор такой жалостливый? Ладно, домой пора идти. Не удалась рыбалка. И в ответ кто-то плеснул на середине озера большим хвостом. Может, русалка, а, может, и сам водяной царь.
***
Бабулю Егор увидел издалека и побежал ей навстречу. Она шла счастливая с крынкой молока в руках, широко шагая по высокой траве.
– Что, бабуль, всё, вылечила лося? – спросил мальчик, отдышавшись.
– Ну, да, Егорушка. Вправила ногу на место. На нём и доехала. А не то, так до ночи бы обратно не добралась бы.
Егор с трудом представил бабулю, гарцующую верхом на лосе, и улыбнулся.
– А молоко откуда, лося подоила?
– Да ну, что ты! – бабушка усмехнулась и взъерошила внуку волосы. – По пути в деревню зашла. Там баба Авдотья тебе молочка передала.
Как только вошли на подворье, бабуля остановилась, как вкопанная. Она, принюхиваясь, повела носом, а потом прищурилась.
– Чую – чертенячим духом пахнет, – изменившимся голосом проговорила она и посмотрела на Егора, что ему как-то не по себе стало.
– Да приходил тут один, – начал оправдываться он.
Но бабушка вновь повеселела.
– Давай, Егорушка, к столу. Время к ужину. Там и расскажешь.
Мальчик ничего не стал утаивать и всё рассказал. И про чёрта, что маму обманул и, как подшутить над ним решил. Бабуля слушала, молча грызя крендель, лишь раз перебила.
– Знаю я того чёрта. Мне сороки натрещали, как он решил в другом царстве поторговать. Да как-то не угодил одной бабке глазливой. Она и плюнула ему на темечко со злости. Вот и повыгорело промеж рогов-то.
Дальше Егор про травы рассказал, что в зелье положил чёрту. Услышав про “сирень зелень” бабуля закашлялась, будто поперхнувшись.
– Это ты зря, внучек, – сказала она, отдышавшись. – Больно цвет у его волос будет не чертенячий.
– А, что, волосы вырастут? – удивился мальчик. – Я-то просто для шутки хватал с полки, что под руку попадётся.
Бабуля Ягодка с серьёзным видом посмотрела на Егорку.
– Антире-есно, – протянула она. – Ты травы-то верно подбирал, ну кроме одной…. А вы в школе у себя ничего такого не изучаете?
– Да, нет. А что?
– Антиресно. Ну-кась, Егорушка, подбери мне травы от больной головы.
– Зачем? – искренне удивился Егор.
– Голова у меня болит. Ну, подумай какие травы ты бы взял.
Мальчик посмотрел на мешочки и на горшочки. Ни одно название, ни о чём не говорило, и он взял, что под руку попалось. Траву “перекати лес”, ” подползун песчаный”, щепотку “чиха узколистого” и напоследок “трын” травы.
– Антире-есно, – опять протянула бабуля, разглядывая травяную смесь, выбранную внуком. – А теперь, Егорушка, от ноги хромой снадобье поищи.
– Ну, ба-а! – запротестовал, было, Егор.
– Поищи – поищи.
Мальчик уже к этому потерял интерес и, даже не читая, взял штук пять разных травок и отдал бабушке. Она посмотрела на него и улыбнулась.
– Да у тебя талант, внучек.
– Какой талант? – Мальчик насторожился. Талант это, наверное, хорошо. Тем более, бабуля улыбается.
– А такой! Травник ты урождённый. Сам того не ведаешь, а чуешь, чем хворь лечить надо.
– Ух, ты! – сам себе удивился Егор.
– Только вот… с озорством как-то лечишь.
– С каким озорством? – не понял мальчик.
– А вот, гляди. Голова-то болеть перестанет, но от “подползуна” нос неделю чесаться будет. И хромота пройдёт от твоих травок, но пятка волосатая станет. Вот такое озорство.
– Я же не специально, – обиделся Егор. – Я же говорил, что не знаю трав.
– Ну-ну, не серчай, Егорушка. Талант – это главное, а озорство нечаянное знанием излечивается.
Вот так Егор узнал, что у него есть ещё один талант. А хорошо это или плохо, он пока и не понял. Лечить травами как бабуля Ягодка – это конечно здорово, но за такое озорство и побить могут. И под эти непонятные мысли и стрекотание сверчка за окном Егорка незаметно уснул.
***
Снился Егору лес. Лес смотрел на мальчика из-за деревьев, пней и кочек. Смотрел и молчал, будто ждал от Егорки чего. А потом всё заслонила чёрная фигура, злая и огромная, с сияющим красным перстнем на руке. Мальчик вскрикнул и проснулся.
Ветерок шевелил занавеску на оконце и заносил цветочные запахи с улицы. Солнце уже озарило всю светлицу и просвечивало полотенце, накрывшее обеденный стол. Егор свесил ноги с лавки и потянулся. Тревожный сон унёсся из памяти, как и не было вовсе. Бабули в доме не было. Прогнав остатки сна, Егорка обнаружил под полотенцем крынку парного молока и свежие булочки. Когда только бабушка успевает?
Не спеша позавтракав, мальчик вышел во двор. Козлёнок Иванушка, увидев его, обрадовался и тут же бросился бодаться. Поиграв немного с козлёнком, Егор начал высматривать, чем бы ему заняться. Но тут из леса вышла бабуля. Она несла корзинку с грибами и радостно улыбалась.
– Егорушка, милай, проснулся уже? – засюсюкала она.
– Ну, ба! Чего ты как с маленьким, – обиделся Егор. – Вон, одна за грибами ходила. Я бы помог.
– Ладно тебе. Я раньше солнышка встаю. Куда тебе в такую рань? – Бабуля махнула рукой. – Это я грибочков по дороге собрала. В деревню соседскую бегала. Там на одном дворе коровка молоко давать перестала. Думали, захворала. Я к ней и так и эдак, к корове-то. Оказалось – испуганная она. Два дня назад из леса прибежала, дрожит вся.
Егорке невольно вспомнилось, как на них с царевной из леса глядел кто-то и ещё сон это. Неприятный холодок пробежал по спине.
– Ну, чего вылечила корову?
– Конечно, – сказала бабуля, гладя по голове подбежавшего козлёнка. – Через пару дней, как и прежде будет.
Бабуля Ягодка хитро улыбнулась и поманила внука в дом.
– Ну-кась, Егорушка, покажи, какими бы снадобьями коровку лечил.
Тот, подойдя к полкам, чтобы бабушку успокоить ткнул наугад в несколько травок. Бабушка расплылась в довольной улыбке.
– Молодец! Правда, молоко посинеет ненадолго у коровки, но вкус не поменяется.
Представив себе синее молоко и сметану на блинах, Егор поморщился и подумал, что его свежеприобретённый дар не совсем хороший.
– Бабуль, а кто корову испугал-то? – спросил он.
– А кто ж её знает, – бабушка пожала плечами, вываливая в корыто грибы. – Может медведь или волк. Да мало кто?
– А, может, это что-то из Тёмного леса пришло к нам? – сказал Егорка наигранно страшным голосом.
Бабушка насторожилась.
– Ты, это про что, Егорушка?
Он собрался с духом и рассказал ей о том, что кто-то из леса смотрит. Бабушка улыбнулась, но улыбка вышла какая-то натянутая. Она прищурилась и посмотрела мимо внука на темнеющую стену леса. Ноздри её крючковатого носа затрепетали. Потом взгляд бабули Ягодки смягчился, и она взъерошила волосы Егору на затылке.
– Нету там ничего, Егорушка. Показалось, милай.
Мальчик пожал плечами.
– Это, может, сейчас нету.
– Егорушка, я чужаков издалека чую.
– А если это колдовство какое? – не унимался внук.
– Нету в нашем царстве колдовства, – отрезала бабуля и тихо добавила. – И быть не может.
Егор сжал губы. Ну, и ладно – нет, так нет. Но какая-то тревога всё равно осталась.
Бабуля засуетилась, забормотала под нос. Видно, что этот разговор ей неприятен, и она пытается сменить тему.
– Ты вот что, Егорушка а, походи-ка ты по лесу. Пособирай травки лечебные.
– Ба, ну я же не знаю трав. Как я их искать буду? – заныл он.
– Вот глупый. У тебя же дар. Не нужно знать травы. Нужно болезнь себе представить, которую излечить хочешь.
– Какую болезнь?
– А вот три штучки, для начала – от “чесуна подмышкового”, от “скрип ноги” и “зубного нытья”.
Как выглядит “чесун” Егорка и представить боялся, но согласился идти. Не дома же сидеть.
– Вот и молодец, Егорушка, – расцвела бабуля и сунула внуку котомку.
Егор завернул с собой краюху ржаного хлеба и побрёл обучаться травознанию. Хорошо в лесу летом, да и всегда хорошо. Солнце сквозь листву бросает изумрудные блики. Птицы щебечут на разные голоса. Легко шагать по тропинке. Весело на душе, от того, что ещё все лето впереди. И ничего, что бабуля учить травы заставляет. Ведь это и не ученье даже, а так – прогулка. У Егора же талант! И никто его не поругает и не скажет, что не выучил урок. Сам себе учитель, сам себе ученик. Ходи и запоминай, как травушка – муравушка выглядит.
Так широко шагая и размахивая веточкой, добрался Егор до небольшой полянки. Решил здесь будет искать. Вдохнул он аромат ярких мелких цветочков и огляделся. Так, что там? “Скрип нога”. Смешная, наверное, болезнь. Главное – чтобы не заразная. А то, как представишь, что весь город ногами скрипит, то не до смеху. Так, и чем болезнь эту лечить? На глаза Егору попался цветок, красный с чёрной серединкой. К скрипящей ноге, вот, ну никак не подходит, а взять всё равно хочется. Наверное – оно. Вот, ещё трава – повитель с листьями, на сердечки похожими, что девчонки в своих берестяных свитках рисуют. И, пожалуй, вон ту серую былинку, что в стороне ото всех стоит. Хватит. Вот какая из этих трав неправильная? Если бабуля всё верно угадала про Егорову шалость нечаянную, то лишняя должна быть. Ладно, дома бабуля разберётся.
Теперь от “нытья зубного” надо снадобье поискать. Егорка окинул взглядом полянку, но ничего, что хотелось бы сорвать, не увидел. Махнув рукой, он пошёл в лес в сторону от тропинки. Заблудиться мальчик не боялся. Главное, слово заветное знать, да и Лешего знакомого иметь. Позовёшь хозяина лесного, и любая зверушка или птица тебе путь укажет.
Лес был не слишком густой. Хоть ветра и не было, деревья где-то вверху шелестели, поскрипывали, перестукивались ветками. Леший говорил, что деревья так разговаривают друг с другом на своём деревянном языке. Впереди показался раскидистый дуб. Не такой, как у бабули возле избушки, но тоже не маленький. Под его широкой кроной, размером с целую поляну не росли другие деревья, даже молодые побеги держались на расстоянии. Видать это важная персона в их лесном мире, раз так его все сторонятся или бояться, подумал Егор. Но именно к дубу его и тянуло. В растрескавшейся коре дерева притаился мох. Хитрый такой, почти незаметный. Мальчик вырвал пучок и бросил в котомку. Искать, что-то ещё от зубного недуга не хотелось. Может же быть такое, что всего одно растение помогает излечиться.
Подумав немного, решил Егор идти на озеро купаться, а потом, со свежими силами, снова за добычу снадобий. Но вдруг, совсем недалеко послышались голоса. Разговаривали двое. Вот и развлечение! Можно поиграть в следопытов. Говорят, что есть такие мастера, что сзади к медведю подкрадутся, а он их не чует. Сказки, наверное. А, ну, как медведь обернётся. Просто так. К такому умению надо уметь ещё и быстро бегать. Медведь – он на вид только неуклюжий.
Егор сунул котомку под куст, скинул лапти и, пригибаясь к траве, покрался к кустам. Пока ничего не было видно, но голоса были не взрослые. Разговаривали мальчишки. Послюнявив палец, Егорка попытался определить, откуда ветер дует. Неизвестно как к людям, а к зверю надо подходить с подветренной стороны. Но ветра не было, и мальчик, махнув рукой, решил, что всё же с правильной стороны крадётся. За сплетениями веток мелькали силуэты. Слов было не разобрать, но там о чём-то спорили. Вытянув шею, Егор змеёй протиснулся через листву и, зацепившись за ветку штаниной, замер.
За кустами была ещё одна полянка. Голоса-то были мальчишечьи, но те двое на детей не походили. Они походили друг на друга, как две капли воды. Братья, наверное. Рослые, плечистые, с копнами всклоченных рыжих волос. Даже одежда у них была одинаковая, длинные рубахи, расшитые в красный горох и портки, порваны на коленках в одинаковых местах.
– Ну, давай. Теперь моя очередь,– крикнул один рыжий.
– Чего это опять – твоя? – возмутился другой.
– А того. Тебе чего конюх сказал? Голова – твоё самое слабое место. Надо силу головы тренировать.
Рыжий детина вздохнул, чуть наклонился вперёд, упершись руками в колени и вытянул вперёд голову. Его брат выудил из кустов деревянную лопату и, примерившись к его лбу, размахнулся. И в это время, ветка, которая зацепила Егора за штаны, не выдержала, хрустнула, и тот на коленях вывалился на поляну. Рыжий, который силу головы тренировал, обернулся, а его брат остановить полёт лопаты не успел, и влепил брату по уху. Егорка бы такого удара точно не выдержал. Но рыжий только качнулся, потёр ушибленное место и засопел. Оба брата смотрели на Егора, и было в их взгляде что-то недоброе. Мальчик попытался уползти назад, но предатели кусты не пускали. Тогда он встал, натянул лапти и отряхнул траву с колен.
– Ты кто такой есть? – произнёс детина с лопатой, перекинув её из рук в руки.
Вот сейчас Егору захотелось бежать. Никого в лесу он не боялся. Все зверушки, птицы и козявки его не трогают, а вот человека в чаще лесной редко встретишь. Тем более – двух. Тем более – дубасящих друг дружку лопатой по голове.