Я видела, как он прошёл по зелёной лужице желтка из разбитого яйца. Его малюсенькая голова принюхивалась к кусочкам скорлупы. Липкий зелёный желток прицепился к его тонким лапкам, но он продолжал идти, медленно, но верно, пока не выбрался из лужи.
Маленький волосатый ящер опустил голову и начал набирать скорость, идя по прямой линии. Я взглянула вперёд и поняла, куда он направляется.
Сначала я подумала, что смотрю на чёрное пятно грязи на полу. Но присмотревшись, я поняла, что это мёртвый муравей.
— Воу, — вырвался у меня вскрик, когда ящер бросился к муравью, опустил голову, раскрыл маленькие челюсти — и щёлкнул своей пастью, проглотив муравья.
Челюсти работали быстро. Я слышала громкие жующие звуки, пока ящер пожирал свою добычу. Было похоже, будто кто-то жуёт жвачку.
— Прожорливый малый, — проворчала я.
Муравей исчез меньше чем в три секунды. Ящер снова зашагал, прямо. Он набрал скорость. Его голова качалась из стороны в сторону. Я поняла, что он наверняка ищет ещё муравьёв.
Я знала, что у папы есть большая сумка мёртвых сверчков, чтобы кормить ящериц. Я не могла за ней сходить. Я не могла выпустить это создание с поля моего зрения. Оно направлялось к открытой двери в коридор.
Больше я не могла просто на него смотреть. Нужно было действовать.
Я была всё ещё на коленях. Маленький волосатый комок развернулся и исчез за шкафчиком.
Нет!
Если я его потеряю, никогда себе не прощу.
Я вскочила на ноги и кинулась к краю шкафчика. В безумии я бегала глазами по полу. Я его не видела.
Стоп.
Да. Вот он. Направляется к открытой двери.
Я решила поднять его и посадить в инкубатор. У инкубатора была крышка. Поэтому существо не сможет выбраться.
Я глубоко вдохнула. Нагнулась. Протянула руку к полу и…
— АЙ!
Оно меня укусило.
15
Я потрясла рукой, когда боль ещё отдавалась пульсацией. Я изучила палец. Я увидела тонкий порез, как от бумаги. Показалась капелька крови.
Я снова потрясла рукой, ожидая, что боль стихнет. Потом протянула к полу другую руку и аккуратно взяла пальцами волосатое маленькое существо.
Оно засуетилось и затрясло всем телом. Колючие волоски щекотали мне кожу. Я поспешила к инкубатору в надежде, что маленький зверёк не укусит меня снова. Я выдохнула с облегчением, когда опустила его в инкубатор. Затем я осторожно опустила крышку и заспешила к папе.
— Всё ещё болит? — спросил папа.
— Немного, — сказала я. — Уже не так сильно.
Конечно, папе не терпелось увидеть ящера. Но сначала он решил осмотреть мой палец.
Фредди наблюдал, как папа вытер тряпочкой капли крови. Затем он намазал порез мазью и забинтовал палец.
— Ты подхватишь бешенство, — сказал Фредди. — У тебя пойдёт пена изо рта и ты будешь выть, как собака.
И он смешно продемонстрировал собачий вой.
Он считает себя весельчаком. Но что весёлого в бешенстве?
— Ящерицы не переносят бешенство, — сказал папа.
— Просто предположил, — ответил Фредди.
Полная чушь.
— Ладно. Тебя подлатали, Кейт. Пошли посмотрим на этого парня! — воскликнул папа. И на всей скорости понёсся по коридору.
Мы с Фредди побежали следом.
— Можно мне его подержать? — крикнул Фредди.
— Он и тебя укусит, — сказала я. — С чего ты взял, что ты в безопасности и с тобой такое не случится?
Фредди поднял обе руки и обнажил зубы в усмешке. Он был в перчатках.
Через несколько секунд мы втроём заглядывали в инкубатор. Существо уже казалось мне крупнее. И я заметила, что дно инкубатора всё в чёрных волосках.
— Он сбросит свою шёрстку и будет больше похож на ящера, — сказал папа. — Я… я так взволнован, я едва ли могу говорить. Вы же понимаете, да, что это единственный тасманийский очковый ящер во всей Америке.
— Он похож на жирного жука, — сказал Фредди. — Зацените его жучьи волосатые лапки.
— Дай ему время, — сказал папа. — Он каждый день будет всё больше походить на ящера.
— Не думаю, что ему комфортно в инкубаторе, — сказала я. — Посмотрите. Он бегает взад-вперёд. Может, лучше поместить его в песок в стеклянный аквариум. Там у него будет больше места.
— Может, он голоден, — сказал Фредди. — Кейт, почему бы тебе не проверить и не засунуть туда палец?
Я пнула Фредди.
— Ха-ха.
— Может, нам его перевезти, — ответил папа. — Нужно позвонить вашей маме. Она не поверит, что ящер вылупился, а она всё пропустила.
Мама навещала свою сестру в Шейкер Хайтс. Она должна была вернуться только на выходных.
Папа сделал на телефон пару фото.
— Погодите, вот она увидит. Это за гранью волнующего. Мы станем знамениты, знаете ли.
Было здорово видеть папу таким восхищённым. С тех пор, как ферму с мини-лошадками пришлось закрыть, он был действительно подавлен.
— Давайте перенесём ящера в аквариум с песком, — сказал папа. — Фредди, ты в перчатках. Давай. Ты это сделаешь.
Глаза Фредди округлились от удивления.
— Я? Правда?
— Вперёд, — сказал папа. — Будь очень осторожен. Подними его двумя пальцами. Слишком сильно не сжимай. — Он указал на стеклянный аквариум на столе позади нас. — Затем аккуратно его опусти вниз.
— Без проблем, — сказал Фредди. — Смотришь, Кейт? Смотри, как это делает эксперт.
Он протянул в инкубатор руку в перчатке. Обхватил ящера рукой. Поднял руку и задержал напротив нас с папой.
Затем он поднял вторую руку и хлопнул её по перчатке. Странная усмешка появилась на лице Фредди, когда он хлопнул перчатками и раздавил ящера.
16
Я закашлялась. Папа отшатнулся к рабочему столу.
Фредди улыбнулся и раскрыл ладони.
Пусто.
— Ящер ещё в инкубаторе, — сказал он. — Я у тебя учусь, пап. — Он помахал в воздухе пустыми руками и разразился смехом.
Папа просто таращился на Фредди с открытым ртом.
— Ты… придурок! — крикнула я. — Напугал меня до смерти!
Фредди посмеялся ещё немного. Затем он потёр перчаткой моё лицо.
— В этой семье смешной не только папа.
Папа выдохнул:
— Думаю, эта шутка станет смешной через час или два, Фредди, — сказал он. — Когда моё сердце снова забьётся.
Я покачала головой.
— Я люблю посмеяться. — сказала я, — но…
И замолчала, потому что Фредди снова полез в инкубатор. Мы с папой тихо смотрели, как он аккуратно достал малыша-ящера. Он держал его двумя пальцами.
Ящер сбросил почти всю свою шёрстку. Его кожа была светло-коричневой. Его голова качалась из стороны в сторону, пока Фредди нёс его к столу. Фредди поднял его над аквариумом и осторожно опустил его на песчаное дно.
Мы втроём застыли и наблюдали сквозь стекло. Маленькое существо не двигалось. Скрутилось на песке, растопырив длинные лапки и опустив на животик своё тельце.
— Он умер? — спросила я тонким голосом. — Почему он не шевелится?
— Привыкает к песку, — сказал папа.
Наконец, ящер приподнялся и сделал пару неуверенных шагов.
— Я принесу ему ужин, — сказал папа. Он пересёк комнату к шкафу с едой. Через несколько секунд он уронил в песок рядом с ящером мёртвого сверчка.
Сверчок был вдвое выше ящера, но ящер не стал ждать. Он прыгнул на длинные чёрные лапы сверчка, открыл свою пасть и начал хрустеть.
— Этот парень любит поесть! — сказал папа.
Ящер громко чавкал. Он ломал, и грыз, и поглощал две лапы. Затем он погрузил голову в тело насекомого и начал жевать ещё громче.
Мой палец заныл под повязкой. Внезапно я подумала, каким будет ящер, когда он станет старше и крупнее. Будет ли он такой же злой, как крокодил, что заманивает еду к своим гигантским, острым зубам?
Иногда папу уносит. Он не всегда продумывает вещи наперёд. Подумал ли он, каким этот ящер будет взрослый? Подумал ли он о мерах предосторожности?
Папа делал фото за фото этого малюсенького ящера, пока тот поглощал большого, хрустящего сверчка.
— Я снимаю видео, — сказал он. — Этот малый прославится. И он прославит нас. — Папа обернулся ко мне. — Я уже это говорил? Я так взволнован, что не помню, что я говорил, а что нет.
Через несколько минут ящер закончил кушать. Он развернулся, медленно поплёлся к задней стенке аквариума, где и съёжился. Его тело вздрагивало и пульсировало, будто переваривало еду. В песке лежала одна лапа сверчка — всё, что осталось от большого насекомого.
— Я тут вспомнил… Я тоже голоден! — сказал Фредди. — Пап, ты же знаешь, что пора ужинать, да?
Папа покачал головой:
— Я потерял счёт времени.
Я направилась к шкафу с едой:
— Фредди, сколько хочешь сверчков? Будешь с ними картофель фри?
— Ты не смешная, — сказал Фредди. — Здесь смешной я. Ты забыла?
— Смешно выглядишь, — проворчала я.
— Пошлите поужинаем, — сказал папа. — Как насчёт ведёрка жареной курицы? Хотите сильной поджарки?
Я содрогнулась.
— Ни за что. Это напомнит мне о том бедном сверчке.
Итак… Мы поехали в закусочную «Куриный рай» и разделили ведёрко курицы и других закусок. И как всегда, это было круто. Мы ходили в «Куриный рай» только когда мама была в отъезде.
И угадайте, о чём мы говорили всё это время?
Правильно. О тасманийском очковом ящере. Много времени ушло на то, чтобы придумывать ему хорошее имя. Я хотела назвать его Ящ. Коротко от «ящер», понимаете? Мы не знали, самка это или самец.
Но Фредди настоял, чтобы мы назвали его Тас. И папа решил, что это хорошее, простое, легко запоминающееся имя. Тас.
И нам было весело, тем более что папа был на седьмом небе от счастья. И я тоже была счастлива — пока мы не собрались уходить. И я взглянула на свои руки. И с ними было что-то не то. Точнее, с кожей на них было что-то не то.
На тыльных сторонах моих ладоней появились крестообразные линии. Будто трещины на коже. Только в виде узора. Линии в форме ромбов вырисовывались на моих руках.
— Папа! — воскликнула я. — Смотри… Мои руки… Вся кожа потрескалась. Что происходит?
17
Фредди засмеялся:
— Ты становишься старушкой.
Я подняла кулак:
— Хочешь дожить до старости? Тогда уймись.
Я сунула руки прямо папе под нос. Он за них ухватился и осмотрел каждую по очереди. Указательным пальцем он потёр мою правую руку.
— Кожа сухая, — сказал он. — Когда придём домой, возьми в ванной из шкафчика мамин лосьон для рук.
Всего лишь сухая кожа. Мне полегчало.
Я люблю пользоваться всякими мамиными лосьонами. Не могла дождаться, когда мы вернёмся домой.
Но я не сразу туда добралась. По дороге домой из закусочной мне пришла смс. От Адель:
«Где ты? Забыла?»
— Ой, вау, — пробормотала я. — Я и впрямь забыла.
— Что такое? — спросил папа, взглянув на меня в зеркало заднего вида.
— Мне нужно быть в школе, — сказала я. — Мы готовим украшения для школьной пьесы. Не могу поверить, что я совсем забыла. Я должна была прийти в полвосьмого.
— Наверное, они и без тебя отлично справляются, — сказал Фредди. И захихикал. Мне уже порядком поднадоело его ехидное чувство юмора. Какой надоеда.
— Я могу тебя подвезти в школу, — сказал папа, замедляясь у знака «стоп».
— Хорошо. Отлично, — сказала я. — И правда не могу поверить, что забыла.
Руки зудели. Я чесала их, но это не помогло.
Через несколько минут я уже была в школьном спортзале. Там горел свет. Группа ребят стояла на четвереньках, рисуя огромную фоновую картину. Картина была в стиле вестерна. Голубое небо над пустыней, с жёлтым песком, усеянным большими кактусами.
Театральный кружок придумал постановку под названием «Супергерои с Запада». Это был мюзикл сочинения мистера Коатли, нашего учителя.
— Простите за опоздание, ребят, — сказала я. Я села рядом с Адель и взяла кисть.
— Где ты была? Высиживала яйца? — спросила она. — Ты принесла с собой ящериц?
Несколько ребят засмеялись.
— Ты слишком рано ушла, — сказала я Адель. — Всё пропустила. В том разбитом яйце был ящер. Он вылез. Он живой!
Адель усмехнулась.
— Не выдумывай, Кейт. Я была там, помнишь? Я видела, как яйцо упало на пол. Ничего, кроме склизкого зелёного желтка там не было.
— Мне нужна кисть побольше, — сказал мальчик по имени Де Уэйн Харрис. Он стоял у самого верха картины, рисовал небо. — Или валик. Неба слишком много. Мы тут заночуем.
Обе руки Де Уэйна были в голубой краске. И несколько пятен на футболке.
— Думаешь, стоит добавить немного облаков? — спросила Алиша Вакс. — А то странно, когда все одним цветом.
— Ты никогда не слышала о голубом небе? — спросил её Де Уэйн.
— Облака рисовать трудно, — заявил Итан Садовский. — Они будут похожи на белые пятна, которые мы забыли закрасить.
— У меня есть доказательство, что ящер вылупился, — сказала я Адель. Я бросила кисть и достала телефон. Я нашла первые фотографии Таса, и показала их Адель.
Адель прищурилась, глядя на экран. Затем она рассмеялась.
— Это не ящерица. Это дохлый шмель.
— Дайте посмотреть, — сказал Итан, вырывая телефон из руки. Он долго рассматривал фото. — Твой кот срыгнул клок шерсти?
Все засмеялись. Все передавали друг другу телефон. Все согласились, что существо на фото не похоже на новорождённого ящера.
— Вы ошибаетесь. Это очень редкая ящерица, — сказала я им. — Так она выглядела, когда появилась из яйца. Но она уже сбрасывает всю эту густую шёрстку.
Адель фыркнула.
— Твой папа такой странный. Я не могла поверить, что он сыграл над нами такую ужасную шутку. Откуда тебе знать, что эта ящерица — не очередная его шутка?
— Это для него слишком важно, чтобы так шутить, — сказала я. — Ты бы видела, какой он счастливый.
Адель уставилась на мой перевязанный палец.
— А с пальцем что?
— Ничего, — сказала я. — Бумагой порезалась. — Я ни за что не собиралась ей говорить, что меня укусила ящерица. Адель только фыркнет и скажет, что это укус клопа.
Нужно было работать. Белой кистью Адель рисовала песок. Я подвинула поближе банку зелёной краски и начала разукрашивать один кактус.
Так, стоя на четвереньках, мы немного поработали в тишине. Единственными звуками были шум рассекающих воздух кисточек и их скрип по огромным полотнам.
Через какое-то время я почувствовала на лице капельки пота.
— Жарко тут, — проворчала я.
Под рубашкой с длинным рукавом на мне была надета майка. Я поднялась на колени и сняла рубашку через голову. Я бросила её рядом, поправила лямки майки и повернулась обратно разукрашивать кактусы.
Я остановилась, когда увидела, что на меня пялится Адель.
— Что такое? — сказала я.
— Кейт, твои руки! — воскликнула она. — Ты что, набила тату?
Все остальные перестали работать и обратили взгляды на меня.
Я нахмурилась.
— Что? О чём ты говоришь?
— Ты это нарисовала? — спросила Алиша.
Я опустила глаза на руки. И удивлённо вдохнула. Маленькие линии на моих руках… Линии, что странно соединялись в форме ромбов…
Они поднимались вверх по обеим рукам.
18
— Это просто сухость кожи, — сказала я всем. — У меня очень сухая кожа.
Я обратно надела рубашку с рукавом. Я не хотела, чтобы остаток ночи они пялились на мои руки.
Дома я поспешила в мамину ванную и нашла её баночки и тюбики увлажняющих кремов. Следующие несколько дней я практически купалась в лосьонах для кожи. Я смазывала обе руки утром и после ужина.
Хотела бы, чтобы мама вернулась домой из Шейкер Хайтс и помогла мне с моей проблемной кожей. Я продолжала проверять в зеркало, и, кажется, улучшений не было. Тонкие линии по всем моим рукам не исчезали.
Я хотела рассказать о них папе. Но он был так поглощён ящером и взволнован от предстоящей конференции, на которой он должен был рассказать миру о ящере, что я решила не волновать его по этому поводу.
В воскресенье репортёры объявились почти в полдень. Папа попросил их ждать в гостиной, пока не соберутся все. Им нужно было подождать, пока не приедут операторы.