* * *
Молва в округе не сокрыла
Причину многих для кручин –
Ведь без наследников почил
Правитель прежний тех земель,
И среди всех теперь семей
Вопрос один лишь обсуждался.
И каждый нынче дожидался,
Когда ж приемника объявят
И всем на обозренье явят.
И вскоре новый царь пришел.
Тому кто на престол взошел
Родней ближайшей доводился
Герой, что вскоре исхитрился,
Как ни было б то не умильно,
К нему прийти с гербом фамильным,
Царю чтоб поклониться в ноги.
Скрывая речью вид убогий,
Он родичем посмел назваться
И при дворе просил остаться.
– Но как же так! Уж врать-то будет!
Кто словом, наловчившись, крутит,
Имеет этот грех так часто –
Чего-то объяснить, не властный,
В рассказ вплетает смесь фантазий,
Чтоб этим избежать оказий,
(Которых без того уж пруд)
Да только портит свой же труд!
Ведь то подумать страшно даже –
Неужто простолюдин каждый
Мог, абсолютно не таясь,
И за свободу не боясь,
В палаты царские попасть,
Темницы не изведав пасть? –
Читатель может возразить.
И впрямь, туда не проскользить,
Сквозь строи царской стражи ратной –
Мгновенно повернут обратно.
Так как же Страж проник в покои?
Что ж, любопытство упокою.
* * *
Вначале он, с гербом, решим,
К охране подойти решил.
Да только Стражу на печаль
Попытку крахом увенчал
Его какой-то обормот.
За шкирку прямо, от ворот,
Юнец совсем, из царской стражи,
С презреньем на лице и важный,
Как если б был собою Бог,
Вмиг прочь героя отволок,
Не дав промолвить даже слова.
Понятно, что пытаться снова
Лишь означало повторять
Процесс тот заново опять.
К тому же вежливая стража
Могла на усмотренье даже
Иную силу применить –
Оружие употребить.
На этом Страж хотел закончить,
Но вспомнив, сколько он порочил
Своими выходками род,
Он рассудил, что повезет
Ему, вполне возможно, больше,
Придет сюда он если позже,
И полагал, что будет царь,
(Как делалось когда-то встарь)
Порою объезжать владенья,
Тогда-то, слава провиденью! –
Страж сможет рано или поздно
Попасть к царю пред очи с просьбой.
Но утро вслед, и утро после
Не принесли собою вовсе
В том изменений никаких:
Ни радостных и ни плохих.
Так проносилась дней похожесть
И,несмотря на непогожесть,
Днем каждым Страж к вратам ходил,
Ни с чем оттуда уходил,
А ночью, как всегда, ютился
В развалинах домов. Молился.
И хлеб вкушал, собой немногий, –
Что смог подать народ убогий,
Сам небогатый, как известно.
В развалинах для жизни место
Обрел давно, уж пролетели
Бессчетные тому недели,
И пролетит их рой еще,
Покуда будет тот прощен
Всевышним или же собой
За то, что выбранной тропой
Имел решимость он идти,
Не повернув с того пути.
* * *
Везенье к Стражу возвернулось.
Удача снова улыбнулась
Одним прохладным утром вдруг:
Приметил Стража старый друг,
Что возвращался из похода,
В котором был все эти годы.
О горе Стража тот не знал,
Ведь за все время не познал
Он, кроме службы, ничего,
Хотя единственно его
В друзья зачислить было можно,
В отличие от тех безбожных,
Кутить что собирались в гости,
Чтоб побросать в азарте кости,
И приложить уста к бутылкам.
Что б поутру чесать затылки,
В похмельи изнывая страшном,
Стремясь припомнить день вчерашний
(С кем вздумали любовь крутить?),
Да жажды прорву утолить.
Теплом приветствий обменявшись,
И крепко-накрепко обнявшись,
Как будто были с роду братья,
Не разорвав рукопожатья,
Неспешно начали рассказ
О том, что было, без прикрас.
Друг удивлен был видом Стража
(Тот выглядел совсем неважно);
И поражен был облаченью;
Когда же все о злоключеньях
Узнал от первого лица,
То вызвался с охотой сам.
Он помощь предложил свою –
В палаты провести к царю.
Держать ответ за годы службы
Пред государем было нужно,
И там замолвить и за Стража,
Свое он слово смог бы так же.
Таким путем и смог попасть
Наш Страж к тому, кто держит власть.
* * *
Читатель спросит: «– Что же дальше?»
Родню признал без тени фальши
Земель владыка, и был рад
Герою нашему, как брат.
Подробностей опустим груз:
Я сам их вспомнить не берусь,
Поэтому скажу лишь в общем:
Все дело в роде было общем.
Царь отписал ему поместье,
Но молвил Страж, что мало чести,
Коль без заслуг царя владенье
Вдруг Стража станет обретеньем;
Хотел скоромно век дожить,
И бил челом царю служить.
* * *
Страж помнил как, один оставшись,
В бездомной жизни наскитавшись,
Навеки проклял тяжкий грех
Зависимости от утех.
Как падал с каждым днем все ниже,
А мнил себе – судьбой обижен,
В расплаты горькой трудный час,
Что бьет порой для всех из нас.
В той жизни скудной, небогатой,
В одежде грязной и в заплатах,
Он понял, что за счастье принял
Балы веселые да вина,
А между тем, был одинок
Он время все это, как волк,
Что воет на луну в печали.
И одиночества печати
Пытался до седьмого пота
Упрятать в жизни без заботы –
Он осознал то хорошо.
По счастью, время то прошло.
Сегодня в своей жизни он
Хотел бы новый горизонт,
Открыть для сердца и души
И всячески к тому спешил.
Пришел сюда не из-за страсти,
Вернуться снова к прежней власти,
Что род имел спокон веков –
Страж был теперь уж не таков.
Все, что хотел – спокойной жизни,
Где место есть полету мысли,
Где им запятнанный же род
В его лице честь возвернет,
Где можно заново начать,
Былое больше не влача.
Свой честный труд хотел иметь,
Покуда не сведет с ним смерть
Свои счета – как сводит с каждым –
С последним трусом и с отважным;
С грехи чинившим и святым –
Всех – в прах, небытие и дым…
* * *
Такому диву царь дичился
И речи Стража удивился,
Но молвил: «– Хочешь коль служить,
Тогда изволь ты с тем дружить,
С чем за тебя я сам решу!
Ты слышишь в замке этот шум –
Густой и временами сильный?
Сподобно рядом рой осиный?
Так это с улицы несет.
А служба вот какая ждет:
Ворота замка охранять,
Да чернь подальше отгонять,
Что часто хмурою толпой
У врат толпится на постой.
(И только в поздний час вечерний,
Ни духу не было из черни,
Что, покрываясь мягкой тьмой,
Брела испуганно домой)
Но ты не только стражем будешь.
Мне непременно раздобудешь
Источник слухов, что среди
Народа бродит страх един,
Что гонит у ворот толпиться,
Взывать ко мне, Христу молиться.
Коль выполнишь ты мой наказ,
Вернешь честь роду сей же час».
* * *
И на окраину тех мест,
Что лесом поросли окрест,
Где проходила града грань,
Страж поселен был. В эту даль
Нога не каждого ступала,
Но было пользы в том не мало:
На службу утром отправляясь,
Страж мог, ничуть не притворяясь,
Не делая особый вид,
Услышать, кто о чем твердит.
Не всяк из люда был богат;
Не всяк имел прелестных лат;
Не всяк был сытым каждый день,
И мог себе позволить лень;
Не каждый ремеслом владел;
Не всяк имел и свой удел –
Лишь разговор их всех мирил
И людям был сродни мерил.
Об этом знал и Страж прекрасно,
И каждым, каждым утром ясным
Он проезжал мимо жилищ их,
И будь жилец богат иль нищий,
Все слухи собирал он разом
Где предложением, где фразой.
На рынок заезжая местный,
От говора людского тесный,
Пытался уловить тревогу,
Разлитую в сердцах у многих.
Заря за зорюшкой сменялась,
И Страж узнал, как полагалось,
Что будоражит всех умы,
Тюрьмы похлеще и сумы:
Исчезновения людей.
И взрослых, и еще детей.
* * *
Ведь за последние полгода
Пропал безвестно отчего-то
Людей с десяток уж в округе,
И опустили было руки
Совсем уже искать пропавших,
Как находить их стали павших
От лап животного лесного –
Не всех, но вот недавно снова
Был труп мужской случайно найден –
Весь полон ран, ушибов, ссадин –
Упал в расщелину меж скал,
Но крови след, багряно-ал,
Стелился вдаль от скал стены,
А раны, что нанесены
Когтями жуткими по телу,
Собой совсем меняли дело.
Всем представлялось, как бежал,
Погибший под воздейством жал
Большого страха, что вперед –
Куда? – сам черт не разберет,
Подальше только бы от лиха,
Что сзади настигало тихо –
Несчастного усердно гнал,
Пока в ловушку не загнал
На скал обрыв во много сажень,
Где он минутой позже ляжет
Навечно, лишь бы не достаться
Таинственной ночи посланцу,
Что настигал его все ближе
Кровавым аппетитом движим,
И ранил только для потехи,
Стремясь продлить свои утехи…
С тех пор пошел в народе слух:
Мол, есть лесной особый дух,
О коем знали наши предки,
Что видели его нередко.
А ныне тайные преданья
Кровавой облагают данью
Любого будто, кто посмел
Нарушить в лунный час предел
Жилищ своих; сбежав в леса,
Тот приговор подпишет сам
Себе и телу своему –
Остерегайся всяк в луну!
1.4. Тем скверным хмурым утром гадко
В ветвях на древе ворон каркал.
Спеша, на службу Страж наш ехал
В раздумьях о своих утехах,
Чинил что раньше он безбожно,
Не думая о том, что можно
Судьбу свою сложить иначе.
Не хуже – это много значит,
Но лучше! Лучше, чем сложил!
Когда бы чем-то дорожил
Иным, привязано что к духу…
Крик ворона коснулся уха,
И вывел из тяжелых дум,
Что заняли всецело ум.
И, выйдя из печали тут же,
Страж в миг попал во мрака лужи,
Что безотчетную унылость,
И стылую донельзя сырость
В единое собой сливали,
И на земле все заливали
Везде, где ни ступал гнедой.
Ступал?! «Но рысью молодой
Он только что скакал привычно» –
Пришло на ум. И необычность
Теперь царящей атмосферы
Затронула внутри все сферы
Все обличающе-надменно.
И захотелось непременно
В ином вдруг оказаться месте.
И страх пронизал повсеместно
Все существо его, весь дух.
Иным все сразу стало вдруг:
Недружелюбно и уныло.
Жизнь опустела. Кровь застыла.
В лицо ударил ветер дерзкий.
В душе совсем уж стало мерзко,
Когда все тело вдруг накрыло
Могучим холода порывом,
Объявшим крепко всякий член
И укреплявшим страха плен.
Бедой разил промозглый воздух,
Кой противостоять уж поздно.
И даже конь, всегда послушный,
Не выполнял команды нужной,
И как с ним только не борись, –
Он не переходил на рысь,
Сводя попытки все впустую.