Особо хитрые пытались отсосать у соседей воду прямо из краника, но этот трюк не всегда проходил. Бывало, что в рот попадала какая-нибудь водопроводная водоросль или что похуже.
Так что жизнь наша в Волшебном университете была полна развлечений и удивительных открытий с самого начала.
Халявщики по неволе. Московские хулюганы
Отставить радоваться
События, о которых пойдет речь, происходили зимой 2001 года. Так что халява кончилась еще тогда. Можете закатывать губы трубочкой.
А в то далекое время еще доребрендинговая сеть “Билайн” переходила на посекундную тарификацию и проводила плановое обновление своего железа и программ.
Делалось это под покровом ночи. Начинались работы около нуля по полуночи или позже. То ли из-за малой загруженности сети, то ли опасаясь (и не зря!), что народ “просечет фишку”.
А фишка была вот какая: х а л я в а.
Причем полная. Абсолютная. Халява как она есть.
Узнали о ней совершенно случайно.
У Кирилла баланс равнялся нулю вот уже пару дней. Сам он ложился спать поздно. И как-то в ночи Кирилл забыл, что у него телефон никуда не звонит, и позвонил своей девушке.
И дозвонился. Поговорил и отключился. Подумал еще: “Может кто добрый денег кинул на счет?”
Проверил баланс. Ноль целых хрен десятых.
Почесал репу. Подождал немного. Вдруг в минус уйдет? Проверил - ноль.
Кирилл рисковый парень. Поэтому позвонил своему хорошему другу. Хорошие друзья не обижаются, если им звонят в час ночи. Поболтал еще и с ним за жизнь. Проверил баланс. Ноль!
Поделился радостными подозрениями с бодрствующими на дежурстве товарищами.
Поставили следственный эксперимент. Действительно, деньги со счетов не списывались.
Халява, сэр!
Что тут началось.
Шум, возня и беготня по казарме. Расталкивание спящих товарищей (на секундочку, два часа ночи все-таки).
А как же. Вдруг чудо животворящей халявы кончится. Вдруг это только раз в году случается. Как у той палки, которая в ружье перекидывается и стреляет.
Но на наше счастье халява длилась месяц. Целый месяц беспробудной халявы!
Но по ночам. С полпервого до четырех. Или что-то около того.
Не важно. Важно другое - это сладкое слово “халява”.
Мы потом с точностью атомных часов научились определять время прихода халявы.
Надо было позвонить и проверить баланс. Если сервис недоступен, то началось.
Можно смело звонить в Америку, Австралию, Японию, Германию, Францию, Индонезию. Кому куда ближе. Проверено, работает.
Особо озабоченные звонили в секс по телефону. Но без результата. Доступ к балансу же заблокирован.
Возникла даже такая доселе невообразимая проблемка.
Раньше как было. “Дай позвонить на минутку”. “Не могу, денег нет”.
Теперь же диалог приобрел такую форму. “Дай позвонить”. “Не могу, батарея села”.
Шла ожесточенная конкуренция за розетки. Их запаса в казарменном фонде не наблюдалось.
Покупали удлинители и тройники. С вечера организовывались очереди в розетку на зарядку.
Или вот еще проблемка, которую многие изящно решили.
Дело, напомню тем, кто уже успел забыть, было в 2001 году. Телефоны были старыми, монохромными большими и тяжелыми. Что такое хэндсфрии знали только особо продвинутые единицы.
От долгого говорения рука устает. Не приматывать же его скотчем к голове? Поэтому телефон клался на подушку, а сверху клалось ухо говорящего.
Главное не заснуть.
По первому времени были даже такие, кто бегал по казарме и приставал ко всем с просьбой позвонить с его телефона куда-нибудь, так как самому звонить уже некому. А халява же идет. Жалко добру пропадать вот так.
Мы нашли себе другое развлечение.
Разыскали международные коды и звонили по континентам.
Берем, например, код Америки и звоним в Нью-Йорк или в Лос-Анжелес (штат Калифорния). Номер набираем абсолютно произвольный. “На шару”, так сказать.
Ох, прав был Задорнов, когда говорил, что американцы тупые.
Подтверждаю. Те, кому мы дозванивались - точно тупые. Все в ужасе бросали трубку. Спрашивали, откуда у нас их номер телефона? Кто дал? В ужасе бросали трубку.
Но больше всего нас веселило, когда американы, прежде чем отключиться, грозили позвонить и вызвать полицию.
У нас ночь, зима, потная казарма, а они там в солнечной Калифорнии в полицию звонят, чтобы пожаловаться на московских хулюганов.
Вот так мы пугали заокеанских друзей по разуму и работали на имидж нашей Родины.
Знай наших!
Явные знаки
Выше подбородок головы!
Вы оленя видите? Нет? А он есть.
На параллельном курсе у его начальника как раз была такая кличка - Олень.
За что его так наградили никто не знает. Как-то повелось с незапамятных времен.
Даже пятый курс не смог рассказать нам почему Олень это олень.
Может потому что по-эстонски слово “олень” звучит как “пыдер”? Не знаю.
Однако вернемся к нашему Оленю. Мужик он был трудным. Злобным и мстительным. Кто ж таких любит? Вот курсанты ему и отплачивали кто во что горазд.
То напьются, то в самоволку, то в лицо кулаком друг другу настучат, то приказ какой похерят, то еще какой залет совершат. С фантазией подходили.
В общем, какой начальник, такой и курс у него. Любовь у них друг к другу была пламенной и, что не маловажно, взаимной.
Как-то раз зимой у нас на этаже в очередной раз засорился/сломался/забился/замерз (нужное подчеркнуть) туалет. Поэтому пришлось бежать с 6 на 11 этаж.
Почему именно на 11 этаж? Ну, просто не у нас одних туалеты скорее закрыты чем открыты.
Часто накрывается вообще весь стояк. А тут хоть куда-то можно добежать.
Забегаю, значит, на 11 этаж, где находится этот параллельный олений курс, а там нездоровое оживление: гомон, смех, кутерьма. Чем ближе к туалету, тем заметнее движуха.
В туалете дым коромыслом и откровенное веселье.
Как выяснилось, окна туалета выходят на спортзал и показывают следующую картинку: на крыше огромного здания на толстом слое свежевыпавшего снега доброходами протоптано исполинскими буквами послание пролетающим самолетам: “О Л Е Н Ь - Л О Х”.
Ну, знаете, как в полях, где пшеница растет и знаки космические “сами собой” появляются. Типа послания нам от них.
У нас попроще. Послание известно кое-кого известно кому.
Надо ли говорить, что кабинет начальника этого курса тоже выходил окнами на спортзал.
Все курили и спорили. Никто сути надписи не оспаривал.
Спорили в основном на тему, что будет и как оно обернется всему курсу. Но как-то обошлось.
Доброходов, естественно, не нашли.
А они сами постеснялись расклеить объявления с фотографиями о своем героическом поступке. Скромность украшает, знаете ли.
Потом еще долго снег заметал чьи-то четкие следы.
Шестнадцатая буква алфавита
Ты или молчи или вообще ничего не говори!
Был у нас на факультете заместитель начальника по службе войск.
Фамилия у него необычная - Спасибо.
Когда он к нам пришел, я даже не сразу поверил в такую фамилию.
Помню, что переспрашивал раза три: “Сасибо? Пасибо? Спасибо?!”
Потом все как-то быстро привыкли. И не к такому привыкали.
Естественно, среди нас стали возникать шутки и хохмы по поводу такой забавной фамилии. Старые фразы приобрели новый смысл.
Например: Спасибо в карман не положешь. От Спасибо не уйдешь. Сейчас тебя Спасибо застроит. Спасибо не булькает. И так далее по списку.
Ладно мы. Нам можно. Так ведь сами офицеры над ним подтрунивали.
Стоял я как-то раз в наряде посыльным. Забегает еде один посыльный с соседнего этажа. То есть его к нам послал их начальник. Подбегает ко мне и спрашивает: “Где у вас полковник Пожалуйста сидит?” Пришлось объяснить парню, что ему нужен не Пожалуйста, а Спасибо, и сидит он не здесь, а там. В общем, спас пацана от конфуза.
Но моя история о другом случае.
В то самое же время был на нашем курсе товарищ по фамилии Остапенко.
Парень хороший. Добрый и отзывчивый. Денег всегда мог одолжить. Но раздолбай, каких поискать.
Про него еще Шнуров поет в одноименной своей песне: “Ай-яй-я-я-яй, я раздолбай!” Слова может не совсем те, но смысл бьет не в бровь, а в глаз.
Так вот. По пятницам у нас проходил большой развод на дежурство, когда собираются все дежурные смены с пятницу по воскресенье. Всем положен общий инструктаж.
Зачем не знаю, но положено. Традиция, чтоб ее.
Развод проходил в специальном кубрике на этаже. Проводит его заместитель начальника факультета по службе войск - полковник Спасибо.
Он же и за все наши косяки отвечает.
Стоим мы. В строю. Инструктируемся. Молча с умным видом внимаем начальству.
Звучит команда на осмотр внешнего вида.
Каждый должен предъявить свой опрятный внешний вид, постриженность, побритость, готовность к несению службы и полную комплектность в нитках, иголках, расческах и прочем личном барахле, без которого Родину, не то что родной факультет, ну никак нельзя защищать.
Рядом со мной стоит Остапенко. Он по жизни рубаха парень, но еще и сами помните кто еще.
Подходит Спасибо к Остапенко. И вот что он видит.
Сквозь двухдневную небритость на него улыбается помятый курсант в грязной подшиве. Кепка тоже помята. Берцы стоптаны в усмерть и не чищены неделю, не меньше. Ремень болтается в районе гениталий. А взгляд и улыбка по-детски пусты и безмятежны.
Секунд десять полковник молча с интересом энтомолога-натуралиста рассматривал курсанта. Потом секунд десять улыбался от пришедшей в голову гениальной фразы. И не сдержался. Решил поделиться соображением со всеми. Иногда лучше жевать, чем говорить умные мысли, честное слово.
“Остапенко! Ну посмотри на себя. Опять весь какой-то не прибранный, небритый, нечесаный. Смотреть противно. Я всегда говорил, что все говно заканчивается на “о””.
Повисла неловкая пауза.
Остапенко только еще сильнее расплылся в довольной улыбке.
Мы тоже не сразу спохватились. А когда до нас дошел смысл последнего предложения, то народ начал сдавленно прыскать.
Полковник сделал вид, что ничего не заметил, отдал приказ старшине завершить развод и удалился к себе.
Вот тут уже мы не выдержали. Гогот стоял такой, что удаляющийся Спасибо не мог не ощущать вибраций от нашего безудержного веселья. Оно же как. Чем дольше терпишь, тем сильнее прорывает. И нас прорвало.
Старшина ржал до слез вместе со всеми.
Все. Занавес. Рекламная пауза.
Скоростной лифт
У тебя что, руки кривоногие?
О скоростном лифте я уже писал. Но как-то несмело и вскользь.
Теперь освещу данный вопрос подробнее.
Скоростной лифт есть у меня, у вас, у всех у кого рядом окно. Он прямо за окном.
Не обязательно выглядывать. Его все равно не видно. Он просто есть.
Вы же суслика не видите? А он есть.
Так вот. В тот раз по скоростному лифту скатывались капитошки, яйца, кефир и ненужная обувь.
Обычно на нем уезжает разное ненужное: пакеты с мусором, пачки из-под сигарет, презервативы, наконец. Использованные, конечно. Кто ж неиспользованным добром кидается?
Но это все как-то пошло. Обыденно и неинтересно. Под каждым домом валяется.
То ли дело военный разум, у которого только одна извилина и то от фуражки.
Но даже такой мозг иногда устраивает игрища в оригинальность.
Вот вам, например, разве не интересно посмотреть как поведет себя литровый пакет из-под сока, наполненный водой и спущенный на скоростном лифте. Плашмя. На крышу соседнего здания.
А два пакета?
И нам было интересно.
Когда пустые пакеты закончились в ход пошли капитошки.
Когда и они улетели в разных направлениях, наступила очередь самолетиков.
Да, да, тех самых, из детства, которые из бумаги складываются.
Хорошо, что не все из нас сжигали прошлогодние конспекты.
Самолетиков (всяких разных) получалось на удивление много. И улетали они (иногда) удивительно далеко.
То-то местные дворники радовались с утра. Детство свое, небось, вспоминали. Когда так же хулиганили.
Черный или пожарный выход у нас всегда был заперт на ключ и решетку.
Но вдруг пришла какая-то проверка. Проверяющие дядьки-полковники очень захотели пройтись по этому черному выходу.
Других мест погулять, видите ли, не нашлось.
Наше начальство отговаривало проверку как могло. Долго (очень долго) искали потерявшийся ключ от навесного замка.
Не нашли.
Вскрыли так. Ломиком. За которым мы неспешно бегали.
Проверяющие полковники недолго гуляли среди кусков старой мебели, линолеума, шкафов, стульев, парт, прочего хлама и откровенного мусора.
После того, как проверка вернулась вся в паутине и пыли (а мы же их отговаривали, говорили, что нечего там делать), то вставила начальству (куда надо) пару крепких пистонов.
Когда наше командование немного отошло от взбучки, то отдало нам приказ о скором освобождении черного выхода от поселившихся там старой мебели, линолеума, шкафов, стульев, парт, прочего хлама и откровенного мусора.
Ну, мы и кинулись (не спеша) в атаку. На штурм, так сказать.
Наш страстный пыл быстро угас.
Выяснилось, что таскать все это некогда ценное барахло (а накопилось его за долгие годы на два приличных самосвала) надо через весь этаж (а это без малого сто полноценных метров в один конец), потом вниз с шестого этажа, а потом в обратную сторону еще сто метров, за угол и в многотонный контейнер.
Некоторые энтузиасты даже успели сделать пару ходок. Но велик и могуч военный интеллект.
Какая там, к черту, модернизация и нанотехнологии?
Пока особо ретивые таскали туда-сюда разные тяжелые вещи, некоторые отошли в сторонку покурить. Ну, чтобы не мешать проносу вещей и не мельтешить лишний раз на глазах у старшего.
Курили они на балконе, который есть почти на всех черных или запасных выходах во всех госучреждениях.
Наверное это сделано, чтобы при пожаре, люди, сбегающие в панике вниз, могли спокойно отдышаться и насладиться живописным видом окрестностей.
Парни покурили, полюбовались природой и вернулись со свежей мыслью: “Зачем таскать сначала туда, потом обратно, когда можно воспользоваться скоростным лифтом?” Контейнер же вот он. Прямо под нами.
А действительно, подумали мы, эдак мы до ужина будем внеплановым фитнесом заниматься за здорово живешь. Одно дело потеть в клубе с душем, бассейном и сауной. Совсем другое по приказу начальства таскать грязные тяжелые обломки былой учебной роскоши.
Включили лифт и стали по нему спускать вниз все, что пролезало в дверной проем. Что не пролезало, разбивалось и пролезало. Короче, работа закипела с новой силой. Когда еще так наиграешься?
Лифт, он, конечно, скоростной, но не точный. И довольно шумный. А шум, как известно, привлекает зевак.
Разлет мебели оказался велик. Точнее всего планировали стулья и их железные остовы.
Но несколько фанерных стенок от шкафов улетели на соседнюю территорию.
Как выяснилось, соседи - это какая-то ремонтная в/ч. Не знаю точно чего. Они, то есть жители прилегающей территории, нам не сказали. Не до того им было. Они вначале уворачивались от летящей на бреющем полете стенки, а потом с матерком бежали к нашему начальнику.
На чай, наверное. С пирогами.
Пока они бегали жаловаться, мы почти успели перебросать все через балкон в мусорный контейнер.
Когда прибежал наш шеф, было уже поздно. Но он еще успел оценить с высоты птичьего полета весь объем проделанной нами работы.
А посмотреть было на что.
В самом контейнере, конечно, лежало несколько стульев и поломанных парт. Но в основном вещи и их останки красиво расположились вокруг мусорки.
А что мы? Мы не виноваты. Это все ветер и недоработанный лифт виноваты. Мы честно прицеливались перед броском.