Креше: Ну… у одного мужчины один недостаток, у другого — другой, и вот так…
Драгица: А что мне сегодня мой муж приготовил на обед?
Креше: Угадай.
Драгица: Кабачки?
Креше: Не угадала.
Драгица: Уху с помидорами?
Креше: Нет.
Драгица: Жареную навагу?
Креше: Опять мимо.
Драгица: Ну, хоть разок скажи, что ты приготовил.
Креше: Я приготовил то, что еще никогда не готовил. Это будет для тебя самый большой сюрприз.
Драгица: Вареное или жареное?
Креше: И вареное, и жареное.
Драгица: Ого! Какое-то новое блюдо? Знаешь, старый морской волк, ты меня и взял тем, как ты готовишь. У меня нет лучшего момента в жизни, чем когда я прихожу домой, а ты встречаешь меня вкусным обедом. Итак, что у твоей жены сегодня будет на обед?
Креше: Сегодня у моей жены на обед будет одно большое, жареное, тушеное и вареное НИЧЕГО.
Драгица: Чтооооо?!
Креше: То, что слышала!
Драгица: Ты шутишь?
Креше: Нисколько. У меня был гость, и я не успел ничего приготовить.
Драгица: Неужели из-за какого-то идиотского гостя я останусь без обеда?
Креше: Во-первых, этот гость не идиотский. Думаю, что тебе он дороже, чем мне. А во-вторых, если бы и не было этого гостя, я все равно не приготовил бы тебе обед.
Драгица: Что это ты говоришь? Как только я вошла в дом, ты ведешь себя, как не нормальный, и говоришь одни глупости. Я слишком тебя разбаловала, а теперь… А почему ты не приготовил бы мне обед?
Креше: Потому что ты его не заслуживаешь.
Драгица: Я его не заслуживаю? Ты, жирный морской тюлень, ты, из которого я сделала человека, ты, который без меня был бы никем и ничем, ты позволяешь себе сказать, что я не заслуживаю обеда? Я, которая испортила себе желудок, мотаясь по поездам? Почему это я, по-твоему, моряцкая твоя душонка, не заслуживаю обеда?
Креше: Потому что я думаю, что там, в Любляне у тебя кто-то есть, с кем ты творишь Бог знает что.
Драгица: Ты… думаешь… Ты хочешь сказать… У тебя есть доказательства?
Креше: У меня нет доказательств, но мне кажется.
Драгица: А почему… почему тебе так кажется?
Креше: Потому что ты не захотела, чтобы я поехал с тобой в Любляну.
Драгица: Слушай!
Креше: Слушаю.
Драгица: Как тебе не стыдно!
Креше: Почему это, если я…
Драгица: Тебе должно быть очень стыдно! Меня еще никто в жизни так не обижал, как ты сейчас.
Креше: Но я только…
Драгица: Это подло и бессмысленно… Ты сейчас задел мою женскую гордость, мою честь. Ты сказал это мне, которая верна тебе с первого дня, которая избегает даже здороваться с мужчинами, только чтобы не обидеть тебя. Вы, далматинцы, все одинаковые, ревнивые засранцы. Ты сейчас так упал в моих глазах! Ты знаешь, как ты упал в моих глазах?
Креше: Как?
Драгица: Ты упал на дно. И как человек, и как мужчина. Меня в жизни всегда обижали ревнивые мужчины, чья ревность не имела никаких оснований, одни только подозрения. Ты бы хоть подумал, насколько все это свято между нами. Я же приросла к тебе, мой дурачок. Да я бы скорее покончила собой, чем подумала бы изменить тебе. Наш брак такой…
Креше: Чистый.
Драгица: Да, чистый. Мы с первого дня…
Креше: Лучшая пара в мире.
Драгица: Да, именно. Я как только тебя увидела, я сказала себе…
Креше: …этому человеку я смогу быть верна до гроба.
Драгица: Да, вот именно. Не перебивай меня постоянно.
Креше: Я наизусть знаю все твои фразы и уловки.
Драгица: Как ты можешь так обо мне говорить? И это только потому, что я не хочу взять тебя с собой в Любляну, что не хочу, чтобы ты был со мной в Доме железнодорожника! А я не хочу, потому что мне будет неприятно, если мои коллеги подумают, что ты ревнивый, и что из-за этого я смешиваю работу и личную жизнь. Только как же ты без всяких доказательств можешь так говорить? Ты же знаешь, что твоя кошечка любит тебя больше всего на свете. Ты же знаешь, что я своего медвежонка никогда не обижу.
Креше: Ты действительно любишь меня больше всего на свете?
Драгица: А ты сомневаешься? Конечно.
Креше: И ради меня ты сделала бы все, чего бы только я ни пожелал?
Драгица: Все, чего только захочет мой медвежонок.
Креше: Если ты действительно меня любишь, тогда возьми меня с собой в Любляну.
Драгица: Ну, ладно, Креше, опять ты начинаешь. Я тебя люблю, но не хочу смешивать любовь и работу.
Креше: Не хочешь?
Драгица: Не хочу. И, кроме того, если ты еще хоть раз скажешь мне, что сомневаешься в моей верности, я не буду больше с тобой разговаривать. Никогда.
Креше: Ладно. Не злись.
Драгица: Легко тебе говорить: не злись. Тебе не понять, как чувствует себя невинная женщина, когда ее обвиняют.
Креше: Хорошо, прости. Это был небольшой приступ ревности. Это только подтверждает, что я тебя люблю. Прости. Кошечка простит своего маленького медвежонка?
Драгица: Ну, может быть. Если медвежонок приготовит что-нибудь вкусненькое и очень быстро, потому что я очень, очень голодная.
Креше: Приготовлю, приготовлю. На троих!
Драгица: Почему на троих?
Креше: Ну, я же сказал тебе, что у нас гость.
Драгица: Какой гость?
Креше: К нам в гости приехал твой родственник.
Драгица: Какой родственник!? У меня нет никакого родственника.
Креше: А мне он представился, как твой родственник.
Драгица: Как мой родственник?! А что он сказал? Кем он мне приходится?
Креше: Он сказал мне, что он твой муж.
Драгица: Чтооооо?! Ты… ты… ты… шу… шу… шутишь?
Креше: Нет. Если ты о нем забыла, могу тебя с ним познакомить.
Драгица: Но, но, я…
Креше: Выходи, друг, маски сорваны! (Дверь открывается, входит Жаркец, Драгица вскрикивает и падает) Упала в обморок.
Жаркец: И я бы упал на ее месте.
Креше: Давай быстро дадим ей воды, приведем ее в сознание.
Жаркец: (Забирает из рук Креше стакан с водой) Подожди, коллега, подожди. Не торопись. Ты получил удовольствие пообщаться с нашей женой, предоставь и мне такое же удовольствие. Я хочу, чтобы она увидела мое лицо, когда придет в себя.
Креше: Но, может быть…
Жаркец: Дай мне немного поговорить со своей женой. Ты же поговорил со своей. Ладно?
Креше: Хорошо, пусть будет так.
Жаркец выплескивает воду в лицо Драгице, она взвизгивает и приходит в себя.
Драгица: Жаркец, откуда ты?!
Жаркец: Сучка!
Драгица: Я, я…
Жаркец: Сучка проклятая, гадюка!
Драгица: Прости, я…я все объясню.
Жаркец: Наказание господне, нимфоманка, обманщица, отброс женского рода!
Креше: Проститутка!
Жаркец: Не надо ничего добавлять, Креше, потому что все, что говорю, я говорю за нас двоих.
Креше: Тогда продолжай и за меня!
Жаркец: Змея, жалкое ничтожество!
Драгица: Да. Простите. Вы должны понять, как мне плохо.
Жаркец: Тебе и должно быть плохо.
Драгица: Я сплю! Это, это не реальность! Я, конечно, сплю! Вы — не реальность! Скажите, что это так!
Жаркец: Да, мы духи!
Драгица: А я? Я жива? Я существую или…
Жаркец: Кажется, ты пока еще жива и здорова. Но только пока.
Драгица: Почему вы вместе? Почему вы оба вместе?
Жаркец: А почему ты с нами обоими?
Драгица: Это не может быть правдой. Скажите, что это не правда.
Креше: Это ты нам сейчас скажешь, правда это или нет, сучка!
Драгица: Я… я вам все объясню.
Жаркец: Ты нам все объяснишь?
Драгица: Да, если позволите.
Жаркец: Ну, давай, посмотрим, как ты объяснишь, что вышла замуж и за одного, и за другого. Пожалуйста, объясни мотивы, причины, пожалуйста.
Пауза.
Драгица: Не знаю, с чего начать.
Жаркец: Сначала.
Драгица: Сначала?
Жаркец: Вот именно. Сначала. Объясни нам, если можешь, как это всем женщинам в Европе достаточно одного мужа, а тебе понадобилось два. Давай, рассказывай.
Драгица: Видите… это тяжело объяснить.
Креше: Еще тяжелее понять.
Драгица: Я вас… я не хотела вас обидеть. Никого из вас, понимаете?
Креше: Ого, эта причина уважительная, твою мать.
Жаркец: Объясни, Драгица, ты зачем все это сделала? Объясни?
Драгица: Я… думала… это случайно.
Жаркец: Разве тебе мало было одного мужа?
Драгица: Я… думала, что вы никогда не узнаете.
Жаркец: Ох! Плохо думала.
Драгица: Вы должны меня выслушать, вы должны дать мне возможность все объяснить.
Креше: Мы ничего тебе не должны. Мы можем, если захотим, выбросить тебя на улицу. Мы можем, но не хотим.
Драгица: Прости меня, Креше, прости. Ты же знаешь, что был мне дорог все это время?
Жаркец: А я? А я что был для тебя все это время?
Драгица: И ты был мне дорог. Прости меня и ты.
Жаркец: Ты разочаровала нас обоих.
Драгица: Жизнь была против меня. Все было против меня. И вы на моем месте поступили бы так же.
Креше: Я бы нет.
Жаркец: И я бы нет.
Драгица: Вы должны, должны меня простить. То есть, не должны, но я буду вас просить меня простить.
Жаркец: Обоих.
Драгица: Да, я обидела вас обоих. У меня болит сердце. Но дайте мне вам все объяснить.
Креше: Начинай!
Драгица: Рассказывай!
Драгица: Вы, конечно, знаете, помните, что мое детство было очень несчастным. Без отца, без матери, только тетя. Это оставило след на психике, в моей душе. Мне все детство не хватало опоры.
Жаркец: А теперь у тебя их две!
Драгица: И вот, всегда было так, что я была не защищена и окружена грубостью. Меня никто не любил, я была сиротой, да еще и одинокой женщиной. Это все смягчающие обстоятельства, это все психические травмы. Если бы вы прочитали один роман, вам все стало бы ясно. Женщины — очень сложные существа. Особенно женщины, у которых в детстве не было семьи, опоры, ясного будущего. Я знаю, что вы считаете меня виноватой. Я знаю, что в ваших глазах я, может, и согрешила, но женская психика не такая уж простая вещь. Женщина похожа на швейцарские часы, где каждый винтик должен функционировать бесперебойно. За этими часами надо следить, относиться к ним нежно.
Креше: Подожди. Ты сейчас будешь рассказывать нам о швейцарских часах или объяснишь нам, как все это случилось?
Драгица: Я пытаюсь выражаться образно.
Жаркец: Оставь ее, давай посмотрим есть ли у нее вообще что сказать. Я удивляюсь ее уверенности, что на все это у нее могут найтись слова.
Креше: Ситуация более, чем понятная.
Жаркец: Это точно. Но пусть рассказывает все, что у нее есть. Как же мне любопытно услышать, что она еще скажет.
Драгица: Человек не всегда существо разумное. В фильме «Сияние в траве» есть одно высказывание, одна замечательная мысль. Но ладно, я не буду сейчас ее повторять. Наша ситуация намного сложнее, потому что нас — трое. И вы ждете от меня сейчас, чтобы я попробовала объяснить вам свой взгляд на жизнь. Все, что повлияло на мои поступки. Что привело нас троих к ситуации, которая заставила нас встретиться сейчас здесь, в этой комнате. При этом мучительном разговоре, который должен дать ответы на многие вопросы, которые вас мучают. А я попробую убедить вас, что все намного проще, чем вам кажется. Если бы вы могли заглянуть в мою душу, в комнату моего детства, или, как говорит Францет Прешерен в «Венке сонетов»… если вы понимаете, о чем я хочу сказать, моя душа и мое детство всегда вместе. Я никогда, никогда в жизни не хотела причинить кому-то боль, а тем более вам двоим. Я женщина, воспитанная с классическими патриархальными взглядами на жизнь. Меня всегда ужасала мысль об измене, о прелюбодействе… о… о… о поведении, которое противоречит десяти библейским заповедям. Я уважала их и следовала им. Мной всегда руководила любовь. Я всегда старалась быть последовательной, быть морально чистой. Но жизнь — не такая простая штука, и слова не смогут объяснить вам всего, что вы должны понять. Все, что я сделала, могу объяснить вам очень просто, если вы этого хотите, если позволите.
Жаркец: Все это время мы только этого и ждем от тебя, как умирающий последней помощи. Все полетело к чертям, остается только последняя помощь. И если она ничего не изменит, то смерть наступит незамедлительно. Хотя умирающий и надеется на лучшую жизнь на том свете.
Креше: Жаркец, ради Бога, хватит этой литературы. Мы и так много говорили. Пусть скажет то, что хочет. А потом мы уже решим, что нам с ней делать.
Жаркец: Хорошо. Давай, говори, что у тебя есть.
Драгица: Скажу. Только прежде чем я начну, Креше, налей мне немного воды.
Креше: Не налью. Возьми сама. Я и так всю жизнь тебе прислуживаю.
Жаркец: Хорошо сказал.
Драгица берет стакан воды и выпивает.
Драгица: Итак, я должна быть искренней. Семь лет я боялась этого дня, и вот он настал. А боялась я потому, что привязалась и к одному, и к другому.
Креше: Ого!
Жаркец: Ты хочешь сказать, что одинаково нас любишь?
Драгица: Да. Потому что если бы было не так, то я давно оставила бы одного из вас и жила бы с другим. А я вот, как мать, которая одинаково любит двух своих детей, если вы понимаете, что я хочу сказать. Я полюбила и одного, и другого, и люблю вас одинаково, как любящая мать. И вдруг кто-то приходит и говорит: отрекись от одного ребенка. Понятно, что это нанесет боль ребенку. И мать ни за что не захочет расставаться с ним.
Креше: Да не рассказывай ты о матерях и детях. Рассказывай о нас, хитрюга, и не увиливай.
Драгица: Я и пытаюсь это делать. Я стараюсь объяснить вам, что любила вас обоих и не хотела причинить боль ни одному из вас. Я знаю, что это противозаконно. Знаю, что вы оба можете злиться на меня. Но думаю, что ни один из вас не был обижен.
Жаркец: Что ты хочешь этим сказать?
Драгица: Я хочу сказать, что каждому из вас я отдавала все до конца. И что ни один из вас не чувствовал, что делит меня с кем-то еще. Я имею в виду, что ни один из вас не думал, что я ему изменяю. Разве не так?
Креше: Ну…
Жаркец: Да, это правда.
Драгица: Вот, видите. Я чувствовала это, я знала, что вы оба довольны и счастливы со мной, как с женщиной. И знала, что и один, и другой были бы несчастны, если бы я вас оставила. Разве не так?
Жаркец: Так.
Креше: Я признаюсь, что не был бы счастлив без тебя.
Драгица: Ну, вот, это и есть мое оправдание. Я все это делала ради вашего же счастья. И хотя во всей этой ситуации целиком виновата я, но виновата я только в том, что делала все, чтобы вы были счастливы.
Жаркец: И это все, что ты можешь нам сказать?
Драгица: Все.
Креше: Ты хоть когда-нибудь задумывалась, какую боль нам принесет осознание того, что у тебя два мужа?
Драгица: Я думала, что еще большую боль принесет вам расставание со мной. И не забывайте, что я любила вас обоих, потому что я определенным образом была вам верна.