— Эй! — окликнула их Гермиона, убедившись, что взрослых в пределах видимости не наблюдается. — Дети! Я к вам обращаюсь! Где ваши родители?
Блондин развернулся вполоборота, и Гермиона подавилась воздухом. С остренькой мордашки с тонкими чертами лица и капризно изломанными губами на нее смотрели аномально светлые серые глаза. Еще светлее, чем у Малфоя, хотя порода определялась на раз.
— Доброе утро! — небрежно протянул ребенок, стряхивая невидимую пушинку с рукава мантии. — Полагаю, в данный момент мой отец договаривается с аптекарем о новых поставках, обсуждая цены. Какие-то проблемы, мэм?
— Хотела бы я пообщаться с твоим отцом! — вспыльчиво заявила Гермиона. — Где бы он сейчас не общался со своим аптекарем… хотя явно не здесь!
— Скорпи и не сказал, что он здесь, — наконец оторвался от созерцания витрины второй ребенок, и тут Гермиона не просто ахнула, а чуть было не потеряла дар речи.
Эти невозможные зеленые глаза и растрепанные вихры могли принадлежать только одному человеку — Гарри Поттеру. Но ребенок оказался девочкой, причем с явно Блэковскими чертами, вдобавок пусть и в дорогой, но маггловской одежде. Несочетаемые факторы.
— Так! — решительно шагнула она к детям. — Поскольку вы здесь одни, без сопровождения взрослых, я…
— Скорпи, бежим! — крикнула девочка и, схватив блондина за руку, мгновенно аппарировала.
Это был точно не порт-ключ, перепутать было невозможно. Эта была взрослая полноценная аппарация в исполнении двух совсем маленьких детей. Такая же невозможная, как вихры и глаза Поттера на детском лице.
— Госпожа министр, вы кого-то звали? — из магазина выглянул продавец. — Мы уже открыты. Хотите купить метлу? У «Гондольеров» есть и женские модели…
Гермиона сглотнула:
— Нет… Нет.
Ей либо померещилось, либо в этом месте творилась какая-то чертовщина.
Достав из сумочки связное зеркальце, предназначенное для экстренных случаев, Гермиона вызвала Милу Коллинз. Судя по вороху белья на заднем фоне и загорелому мужскому плечу, попадающему в обзор, девушка только-только проснулась. Но ответила оперативно и собрано:
— Доброе утро? У нас форс-мажор? Мистер Риддл отказался от встречи?
— Нет. Это никак не связано с Томасом Риддлом. Мила, скажи, чисто теоретически… если ребенок магически очень силен и талантлив, с какого возраста можно научить его аппарации?
Та задумалась.
— Чисто теоретически лет с двенадцати. Девочкам нельзя аппарировать до первой крови. С мальчишками сложней.
— А если ребенку лет семь-восемь?
— Невозможно! — тут же ответила Мила. — Не в наших условиях. Я слышала, что в старых семьях имелись родовые артефакты, которые как-то направляли магию, но это лишь слухи. А в чем дело?
— Дело в том, — тщательно подбирая слова, поделилась Геромиона: — что только что у меня на глазах с улицы аппарировали двое взявшихся за руки детей весьма и весьма специфической внешности. Причем младшей девочке на вид было не больше четырех-пяти лет. И если бы не встреча с Риддлом, я бы уже вызывала специалистов из Отдела тайн проверить следы остаточной магии.
— А может, на то и было рассчитано? Может, кто-то хочет сорвать вашу встречу? Вы уверены, что это были дети, а не взрослые под обороткой?
— Я уже ни в чем не уверена, — покусала губу Гермиона.
— Отправляйтесь в министерство, выпейте чашку кофе, съешьте беозар и проверьтесь на галлюциногены. Я скоро буду, — решительно сказала Мила.
***
— Мама, тебе не стоило волноваться. Я слышала, как папа говорил дедушке Регулусу, что это совершенно безопасно. Что с артефактными кольцами его работы можно аппарировать с трехлетнего возраста.
— Я его убью! Нет, я совершенно точно его убью. Вы же меня к тридцати годам до седых волос доведете!
— Пфффф! Седину убирают в колдосалоне за двадцать минут. Хочешь, я попрошу маму Сьюзан, и она даст тебе журналы с образцами специальных магических красок для волос. Сью говорит, что и для детей есть варианты. Розовый и сиреневый. Мам, а мне какой больше пойдет? Может, салатовый?
— Покрасишься в салатовый до малого совершеннолетия, тебя тоже убью!
Дверь без стука открылась, и через порог заглянул элегантный и тщательно причесанный молодой мужчина.
— Саиф, звезда моя, ты подготовила вопросы для завтрашней пресс-конференции?
— Дядя Томас, скажите маме, что убиение младенцев преследуется по закону! Ни один здравомыслящий волшебник не применит к ребенку Аваду Кедавру.
Том Риддл поперхнулся.
— Мда. Ты воистину дочь Поттера. Саиф, так что с речью?
— Извини. Я все утро искала дочь! А она, оказывается, отправилась в небольшое путешествие посредством аппарации. И не одна, а со Скорпиусом. Это просто немыслимо!
Том строго посмотрел на ребенка.
— Точно, сущий кошмар! Лили, еще раз так поступишь, не спросив разрешения у матери, и я разорву твою помолвку с младшим Малфоем, — он выдержал паузу, необходимую для осознания столь ужасной угрозы и снова посмотрел на бледную молодую женщину: — Так. Я поужасался, провел воспитательную работу и был любезен и мил. А теперь, когда девочка здесь и с ней явно все хорошо, подготовь, пожалуйста, вопросы часам к трем.
***
Порт ключ перенес Гермиону в небольшой сквер. Она покачнулась на неудобных шпильках, крепко зажимая палочку, и настороженно огляделась.
— Здравствуйте, госпожа министр! — раздался у нее из-за спины приятный мужской голос.
Резко обернувшись, Гермиона облегченно выдохнула. Не ловушка. Риддл был один. Он стоял, прислонившись к ограде симпатичной гостиницы, и курил маггловскую сигарету. Отчего-то это будничное действие окончательно ее успокоило.
— Добрый день, мистер Риддл.
— Можете называть меня Томасом, — он глубоко затянулся, со вкусом выпустил дым, затушил окурок и развеял его прямо в пальцах.
— Тогда я — Гермиона. Встреча пройдет здесь? — Гермиона кивнула на летнюю веранду с круглыми столиками.
— Как пожелаете. Хотя я полагал, что нам будет удобнее обсудить все условия в моем поместье. Мы с вами сейчас находимся на окраине Литтл-Хенгтона, это совсем рядом.
— Буду рада нанести визит, — слегка улыбнулась Гермиона.
Побывать в гостях у Риддла ей очень хотелось. Насколько она поняла, такой чести удостоились немногие. Никто из тех, с кем она была бы лично знакома.
— Тогда идем, — предложил Томас.
Гостиница с прекрасным видом на лес и луга была последним зданием в ряду, дальше убегали аккуратные ряды домиков и магазинчиков. Риддл повел ее в другую сторону, вниз по склону холма, по широкой проселочной дороге.
— И где же ваше поместье? — поинтересовалась Гермиона.
— В трех милях к югу. Во-он то белое здание.
— По-вашему, это недалеко?
Вместо ответа Риддл с галантностью подал ей руку. Она поколебалась, но все же слегка сжала сильные пальцы. Гермиона отчего-то решила, что они сейчас аппарируют, но Риддл провел ее дальше, к повороту, где, скрытый пышной зеленью кустов, у подножья холма стоял припаркованный автомобиль с открытым верхом.
Девушка не смогла сдержать восхищенного возгласа. Машина была прекрасна!
Ярко-красный длинный обтекаемый корпус, элегантная четкость линий, хромированные колеса, обтянутый телячьей кожей руль.
— Какая красавица! — поделилась впечатлением Гермиона.
— Это мерседес-бенц 1928 года выпуска. Одна из жемчужин моей коллекции. Люблю, знаете ли, ретро-автомобили.
Томас открыл перед ней дверь, обошел капот и сел за руль.
— У вас их несколько?
— Пока только пять, но я надеюсь на пополнение, — без тени хвастовства сообщил он.
Водил Риддл превосходно, с элегантной небрежностью истинного аристократа. Однако все впечатление от поездки портило невероятное сходство ее спутника с молодым Волдемортом. Несмотря на современную одежду и прекрасные манеры, оно было настолько поразительным, что это пугало, вызывая невольную дрожь.
— Когда будем проезжать ворота, может возникнуть некоторый дискомфорт, — предупредил Риддл. — Приношу за это свои извинения, но поместье скрыто не только антимаггловскими чарами; на нем довольно сильная кровная защита и антиаппарационный барьер. Я серьезно подхожу к вопросам безопасности.
— Почему? Были прецеденты?
— А вы как считаете? — Томас притормозил на специальном парковочном месте. — Госпожа министр, вы думаете, я не замечаю ваших опасливых взглядов? Или полагаете себя единственной, кто знаком с историей? В магическом мире долгожители — не редкость, многие еще помнят лорда Волдеморта школьником. А те, кто родился позже, читал хроники и видел колдографии. Моя внешность, увы, вызывает у определенной группы людей только страх или отвращение, — он поморщился. — Люди смотрят так, словно я в любой миг превращусь в чудовище и сожру их детей. Поверьте, я не собираюсь это делать!
Гермиона густо покраснела и спешно выскочила из машины.
— Не стоит смущаться, — совершенно спокойно продолжил Риддл. — По крайней мере, вы никоим образом меня не оскорбили. Даже не предложили воспользоваться чарами изменения внешности или сделать пластическую операцию.
— Случалось и такое? — не смогла удержать любопытства Гермиона.
— Да, и не раз, — он горько усмехнулся. — Но я не стыжусь того, кто я есть, и не собираюсь менять себя в угоду людским предрассудкам. Если мне приписывают некие грехи, реальные или надуманные, я готов за них отвечать. Да только ответа никто не требует, в основном показывают пальцами или несут всякий бред! — он презрительно изогнул губы.
— Давайте уже закончим этот неловкий разговор, — чувствуя, как пылают ее щеки, предложила Гермиона. — Я вполне осознаю, с кем у меня назначена встреча.
— Вот как? — отчего-то развеселился Риддл. — И с кем же?
— С образованным магом и отличным специалистом, который сможет помочь мне разрешить ряд проблем, — отрезала она. — Обещаю не поддаваться общей панике.
— Что ж, поверю на слово.
Тем временем они прошли по дорожке мимо живой ограды и свернули к превосходному розарию. Подстригающий кусты садовник при виде Риддла низко склонился и осклабился, демонстрируя заостренные клыки. Низкий рост и зеленоватый цвет кожи указывали на близкое родство с гоблинами.
— На вас работают не только люди? — не удержалась от вопроса Гермиона.
— А вы имеете что-то против? — в свою очередь сухо поинтересовался Томас, сдерживая шаг.
— Нет-нет, в Хогвардсе преподает Филиус Флитвик, полугоблин, мы хорошие друзья. Весьма талантливый педагог, чемпион по дуэлингу. Просто обычно это не принято, так что я удивилась.
— И чему же? Или Вы сторонница этого антигуманного закона, классифицирующего разумных в качестве «существ», исходя из их вида и физических данных? Вам не кажется, что это геноцид? Запирать кентавров, оборотней и русалок в гетто, ограничивать их в правах, считать ниже себя только из-за того, что они иначе выглядят, иначе колдуют и ведут иной образ жизни?
Бывшая активистка в борьбе за права домовиков не сразу нашлась, что ответить.
— Оборотни опасны, — аргументировала она.
— Все? Я читал ваше интервью, в котором вы прямо утверждали, что лучшим учителем ЗОТИ считаете именно оборотня.
— Ремус Люпин — исключение! Но даже он был опасен в полнолуние.
— Вы просто не владеете всей информацией, а Люпин, при всем моем к вам уважении, оказался слишком слаб, чтобы обуздать своего внутреннего волка. Многие из оборотней полностью контролируют себя в даже в полнолуние и способны оборачиваться вне зависимости от фаз луны. Исследования Роберта Братса из Алабамы это полностью подтвердили. В Магической Конфедерации штатов оборотней охотно нанимают в аврорат и на другие государственные должности именно из-за их природных качеств. Из оборотней получаются идеальные детективы, охранники, экспедиторы, няни. Сильные, выносливые, с улучшенным слухом, зрением и регенерацией, они незаменимы. Им детей доверяют!
— Ну, знаете ли! К детям этих тварей на милю нельзя подпускать! Люпина укусил именно оборотень, и это произошло не добровольно! — вспылила Гермиона.
— Почитайте материалы дела, они наверняка найдутся в архивах, — предложил Риддл. — А уж потом будете кого-то обвинять и называть тварью.
— Что вы имеете в виде?
— Насколько я знаю, маленький Люпин умирал, и его мать договорилась об укусе без ведома отца. Даже договор подписала. Но я не стану ни в чем вас убеждать. Просто изучите протоколы допроса и посмотрите копии вещественных доказательств.
Гермиона нахмурилась. Риддл говорил очень уверенно. Неужели такое могло быть?
— Кроме Люпина вы слышали хотя бы об одном случае, когда вменяемый оборотень укусил бы ребенка? — вкрадчиво спросил он.
Гермиона задумалась, и тут из-за кустов на дорожку перед ними выскочил голенастый жеребенок. Белоснежный. С крохотным рожком на лбу. Она застыла на месте, сама не осознавая, как схватила Риддла за руку и впилась ногтями ему в кожу.
— Это… Это же…
— Тщщщщ, не пугайте его, — попросил Риддл и негромко позвал: — Милли!
Единорожек склонил голову и неловко переступил голенастыми ногами.
Риддл отцепил руку Гермионы от собственной и неторопливо достал из кармана красное яблоко.
— Вы скрываете единорогов?!
— Я их развожу, — спокойно пояснил он.
— Но они не размножаются в неволе! Единороги исчезли из Магической Британии еще лет пять-шесть назад!
— Тихо вы! Не пугайте малыша, от ваших воплей он нервничает!
Единорожек поводил ушами, пугливо прижимая их к голове, и пытался пятиться назад.
— Милли! — снова позвал Томас, с хрустом откусил от яблока кусок, выплюнул в ладонь и протянул его жеребенку. — Тихо, тихо, никто тебя не обидит.
Тот медленно и несмело подошел и захрустел гостинцем. Риддл откусил еще раз и скормил единорогу и второй кусок. Жеребенок явно повеселел.
— А можно мне тоже? — сама удивляясь своей смелости, попросила Гермиона. — Ну… покормить его? Я думала, единороги идут только к… мгм…
— Девственникам? — без тени смущения уточнил Риддл. — Не только. Важно быть светлым душой и чистым в помыслах. Держите, — он протянул ей надкусанное яблоко. — Только жеребенок слишком мал, так что вам придется…
— Я поняла! — маленькая девочка, живущая в глубине души Гермионы, верещала от восторга.
Она взяла яблоко, откусила с целой стороны и на миг зажмурилась от удивительной сладости вкуса. Надо будет потом спросить Риддла, что это за сорт — ничего подобного она в жизни не ела. Сок на языке был подобен райской амброзии.
Единорожек взял угощение, коснувшись ее ладони нежными губами. Это был поистине волшебный день.
На дорожке с едва слышным хлопком материализовалась домовушка и тут же испуганно прижала большие уши.
— Хозяин, Милли не виновата! Милли вытаскивала репей из хвоста кобылицы, когда малыш убежал.
— Уведи его. Сейчас же! — строго приказал Риддл. В его голосе звенела сталь.
Домовушка бесстрашно потянула жеребенка за гриву и повернула к кустам.
— Так вы действительно их разводите? — отмерла Гермиона. — Можно посмотреть?
— Оценить условия проживания? — хмыкнул Риддл. — Идемте. Только тихо и издалека. Не хочу потом бодаться с гостями из аврората и отвечать на обвинения в жестоком обращении с животными из отдела популяции магических существ. Или как там он у вас называется?
Гермиона молча проглотила намек. Если бы Риддл отказался, она действительно инициировала бы проверку. Но он потащил ее сквозь кусты, пока не вывел на край огромной лужайки.
За невысоким плетнем паслось несколько прекрасных гордых созданий — взрослых единорогов. Гермиона безошибочно определила жеребца и трех кобылиц. Еще двое жеребят жались к ограде в дальнем конце поля, толкаясь боками у привязанного к плетню снопа свежей травы.
— Маленькие единороги обожают клевер, — негромко пояснил Риддл. — А вон те низкие здания, похожие на римские бани, это конюшня. Они там ночуют.
— А что за помост возле нее?
— Для музыкантов. Единороги любят все прекрасное, в том числе музыку, так что иногда я нанимаю оркестр или договариваюсь с феями.
— Вам бы все шутить! — пробормотала она, не отрываясь от зрелища спокойно пасущихся на лугу редчайших представителей фауны.