— А ты помнишь что-нибудь о Той-Самой-Ночи? — поинтересовалась Эрин Брэгг, заглядывая Поттеру в глаза.
Дариус издал смешок, глубже склоняясь над «Кратким справочником пространственных заклинаний». Гарри бросил на пошляка неодобрительный взгляд и принял максимально несчастный вид.
— Ты о той ночи, когда самые близкие мне люди были убиты тёмным волшебником? — скорбно уточнил он.
Хаффлпаффка растерянно заморгала, видимо, в «Истории Хогвартса» обретение героем геройского статуса выглядело более поэтично.
— Наверняка твои в это время укладывали тебя спать, — Гарри покачал головой и тяжко вздохнул, — укачивали и пели колыбельные. А мои в это время, — он сделал драматическую паузу, и Эрин разразилась слезами.
— Я… — всхлипнула она, — я не подумала!.. Я не знала! — и стремительно выбежала из библиотеки.
— Над твоей головой клубятся мозгошмыги, — поделилась наблюдением Луна, загадочно улыбаясь.
— Это излишки актёрского таланта безжалостно выпирают наружу, — фыркнул Дариус.
— Даже если я не отношусь к этой теме так болезненно, бестактно задавать подобные вопросы, — пожал плечами мальчик.
***
От Гарри никто никогда не скрывал, что у него нет родителей. Поттер не знал, пытался ли когда-то звать Петунью мамой, однако точно помнил, что в младшей школе уже сознательно называл опекунов дядей и тётей. Попади он в класс, где у каждого ученика была бы полная респектабельная семья, может, и начал бы комплексовать и фантазировать на тему «если бы». Но в классе Поттера у большинства имелись «семейные обстоятельства», среди которых Гарри просто терялся.
Мать Роуз Дэнсон водила в дом мужчин и имела проблемы с алкоголем, Харви Спунер и Натан Фрит были сиротами и, как сам Гарри, воспитывались ближайшими родственниками, отец Райана Мэнселла регулярно подымал на жену и сына руку. В какой-то момент ситуация настолько вышла из-под контроля, что мать Райана оказалась в больнице, а мистер Мэнселл — за решёткой. На фоне судебных исков и разбирательств, просто жить с родственниками, пусть и не слишком любящими, было не так уж плохо. А после того, как Гарри обзавёлся базовыми умениями к манипуляциям, стало вообще шикарно.
Тот факт, что Дурсли дорожат своей репутацией, мальчик знал ещё до того, как начал читать правильные книги. Вернон и Петуния любили обсуждать разные «неправильные» вещи, вроде развода мистера и миссис Полкисс, и попрекать людей тем, что «они трясут грязным бельём на публике». Раздел имущества, ругань за права на ребёнка, судебные заседания с громкими взаимными обвинениями были, по мнению Дурслей, вещами попросту недопустимыми. И возможно, Петунии, будучи безнадежной совой, трудно было вставать рано утром и готовить завтрак, но она это делала, потому что порядочная жена должна была проводить мужа на работу. Возможно, Вернону иногда хотелось сходить вечером в бар, но мужчина не мог позволить, чтобы его, примерного семьянина, видели в компании местных забульдыг. Возможно, обоим хотелось бы спать раздельно, потому что Вернон сильно храпел, а Петуния часто вставала в туалет, но они этого не делали, потому что порядочные муж и жена должны спать вместе.
Так что, когда Гарри, трагически понижая голос, «признался» Петунии, что директор Клоуз интересовался, не обижает ли его Дадли, это вызвало у женщины шок. Она уже и сама заметила, что сын стал чересчур избалованным и мнит себя центром вселенной. Именно после того, как пару месяцев назад Дадли позволил себе кричать на мать из-за того, что она недостаточно быстро принесла ему чай, Петуния и приобрела книгу по воспитанию детей. Для этого, конечно, пришлось съездить в Лондон под предлогом покупки нового сервиза, но никто не должен был заподозрить, что с их Дадли что-то не так. И вот, в тот момент, когда Петуния решила, что всё хорошо, методики действуют, а Дадли начинает вести себя лучше, Гарри заявляет ей такое.
— Он видел, как Дадли отнял у меня сумку и вытряхнул вещи на пол, — вдохновенно врал Поттер.
Кузен, конечно, проделывал подобное, но никому из учителей, а тем более директору, не было до этого никакого дела.
— И мистер Клоуз спрашивал, как мы с ним ладим, не бьёт ли меня Дадли.
Петуния подалась вперёд, боясь и желая услышать продолжение.
— Я убедил директора, что всё в порядке, но очень боялся, что он потащит меня в медпункт, — Гарри задрал короткий рукав и продемонстрировал тёте изобилующую всеми оттенками фиолетового ссадину на плече.
— Это Дадли сделал? — убито уточнила Петуния.
Обычно на конфликты Гарри и Дадли Дурсли не обращали особого внимания, а если и обращали, то становились на сторону Дадли. По их мнению, это было правильным единственно возможным вариантом, ведь так они поддерживали своего сына.
— Он толкнул меня с лестницы, — кивнул Гарри.
Пришлось неоднократно приложиться плечом о стену, но выражение лица Петунии того стоило.
— Хорошо, что я упал на руку, а не на голову, — пробормотал Гарри, не торопясь опускать рукав, — мог бы и в больницу попасть.
Петуния нервно стиснула пальцы, собирая складками домашнее платье. Если бы Гарри серьёзно травмировался, участие Дадли не стало бы ни для кого секретом. И кто после этого назвал бы добрым и воспитанным мальчика, который покалечил своего кузена? Друзья и соседи начнут перемывать им кости, как алкоголичке Дэнсон и тем же Мэнселлам. Дурслям непременно напомнят, что Поттер — сирота, и они не справляются с опекой. Люди ведь не знают, что Гарри ненормальный, и заботиться о нём незачем. Не было смысла вкладываться в того, кто через несколько лет уедет в свой ненормальный мир и не будет давать о себе знать, как сделала её родная сестра.
Петунья решительно встала, положила на тарелку большой кусок сливочного пирога и протянула её Гарри.
— Держи, — она улыбнулась, — можешь посмотреть мультики, если хочешь.
Никто не должен был узнать, что с Дадли или Поттером что-то не так. Как бы она ни относилась к сыну Лили, окружающие должны видеть в ней маму и тётю, хорошо заботящуюся о детях. Так было правильно.
Гарри даже не ожидал, что всё окажется так просто. Он быстро переехал в спальню на втором этаже, потому что «а если кто-то увидит, как я выхожу из чулана?» Петуния на днях сама хвастала подругам, что ремонт в комнате закончен, и они даже нанимали дизайнера, чтобы «добавить нужные штрихи». Дурсли планировали сделать из второй спальни комнату отдыха с подушками, коврами и мягкими креслами, но замечание Гарри было вполне резонным. Как она приведёт подруг посмотреть на интерьер, если любая из них может спросить, где будет жить второй мальчик? Ремонт в чулане никто не делал, а Поттер спал на старой раскладушке, потому что, когда затевали ремонт, это было временной мерой. Потом ремонт затянулся, концепция поменялась, а Гарри так и оставался жить под лестницей. Петунья уже и забыла, как убого выглядит их чулан. Если бы кто-то из знакомых увидел, что мальчик живёт в таких условиях на постоянной основе, это определённо породило бы гадкие слухи.
Гардероб Поттера тоже пополнился новыми вещами, потому что в гости, привлеченная темами дизайна интерьера, начала захаживать миссис Лампкин, у которой даже собачка была одета от Гучи. Явление Гарри в поношенных, намного большего размера вещах своего кузена, вызвало у миссис Лампкин шок. Конечно же, Гарри попался на глаза женщины специально, хотя должен был быть у миссис Фигг. Но мальчик придумал уважительную причину, чтобы вернуться домой, он быстро заверил миссис Лампкин, что надевает это только для работы в саду, и у Петунии не было ни единой причины подозревать племянника в манипуляции. Миссис Лампкин потрепала Гарри по голове и заявила, что одобряет решение Петунии приобщать детей к работе по дому.
— Я даю дочке по 50 пенсов за выполнение мелких поручений, а вы сколько платите своим мальчикам? — миссис Лампкин мило улыбнулась.
С тех пор у Гарри появилось больше денег на карманные расходы.
***
— Гарри, постой! — окликнула мальчика Кэти Белл и помахала рукой так, будто их группа была недостаточно заметна.
Несмотря на присутствие девочек, Поттер напрягся, решив, что его собираются бить.
— Иди сюда! — поманил его Рон, судя по выражению лица которого им предстоял разговор всемирной важности.
Настроение, и так не слишком хорошее, стремительно поползло вниз. У Поттера не было ни малейшего желания снова доказывать своё моральное право помогать оказавшимся в смертельной опасности людям, невзирая на их факультет. Но он не стал опускаться до уровня пререканий типа «чего это я должен к вам подходить, сами подходите, если вам нужно». Идти на конфликт с большой группой людей вообще было глупостью и ненужным бахвальством, это Гарри знал по общению с бандой Большого Ди. Поэтому, как и в случае с кузеном, мальчик тут же принялся переключать внимание на другую тему.
— Привет, ребят! — поздоровался Гарри так, будто это он сам подошёл к одноклассникам с какой-то новостью. — Вы тоже слышали, да? Что об этом думаете?
— О чём слышали? — мгновенно заглотил наживку Кормак Маклагген.
— О цербере! — Поттер расширил глаза, пытаясь выглядеть как можно более достоверным и увлечённым.
— Какой цербер? Где? — загомонили Невилл, Симус и Салли-Энн Перкс.
— В Запретном коридоре! — объявил Гарри.
В своей речи на Распределении директор предупредил, что часть коридора на третьем этаже закрыта на ремонт, и заходить туда смертельно опасно. Эти факты отлично вплетались в байку Гарри, и тот принялся с упоением выдавать почерпнутые в бестиарии детали.
— Он такой огромный, что может проглотить человека целиком! — вещал мальчик. — Говорят, его головы величиной с дверной проём!
— Головы? — взвизгнула Кэти.
— Их три, это же цербер! — известил Поттер. — А ещё у него змеи вместо хвоста!
— Неужели такое опасное существо может находиться в Хогвартсе? — покачал головой Симус. — Зачем?
— Да врёт он всё! — выкрикнул Рон. — Откуда информация? — обратился он к Гарри.
— Я слышал разговор старшекурсников, — пожал плечами Поттер.
— И кто они, с какого факультета, ты конечно же не знаешь? — ухмыльнулся Рон. — Не держи нас за дураков!
— Почему же не знаю, — повёл плечом Гарри. — С Хаффлпаффа. — Шестой или седьмой курс. Среди них, кажется, был Эдгар Клоггс.
Кормак и Симус немедленно принялись обсуждать, что с третьего этажа действительно иногда доносятся странные звуки, похожие на рыкание и бренчание цепи. Невилл краснел и бледнел, прислушиваясь к их диалогу, Рон шумно пыхтел, с подозрением зыркая на Поттера, Кэти и Салли-Энн принялись панически обсуждать поведение Филча.
— Во время отработки он говорил, что когда-то на провинившихся учеников натравливали собак! Так это правда!
Видя, что цель достигнута, Гарри попытался откланяться, но Рон загородил ему дорогу.
— Куда ты так торопишься? — протянул он. — Может, сходим на третий этаж и ты покажешь нам этого мифического цербера?
— Ты предлагаешь вместо обеда самому стать обедом? — хохотнул Гарри, борясь с желанием попрактиковать на Роне какие-нибудь сглазы.
Интересно, если применить на ком-то Петрификус Тоталус, а потом Слагулус Эрукто, что будет?
— Благодарю, но после обеда я планирую пойти в библиотеку, — уведомил Гарри, — если помнишь, у нас завтра проверочная по зельям и огромное домашнее задание по астрономии.
— Погоди! — Рон, несмотря на отсутствие поддержки остальной части группы, снова не дал Поттеру уйти. — Как зовут того семикурсника с Хаффлпаффа?
— Эдгар Клоггс, — хмыкнул Гарри, и Уизли наконец убрался с пути.
— Надо найти его и всё выспросить, — услышал Поттер его решительный план и не сдержал кривой ухмылки.
Искать Эдгара они будут долго. Тот объявлялся на квиддичном поле только в плохую погоду и расхаживал вокруг, разыскивая второй обломок призрачной метлы.
***
Возможность попрактиковать сглазы на Роне выдалась очень скоро. За пару секунд до этого Уизли от души лягнул Гарри под столом и тут же округлил глаза, ощутив, как отнялись ноги.
— Что ты сделал?! — прошипел он сквозь зубы, ощупывая потерявшее всякую чувствительность бедро.
Поттер вопросительно поднял брови, изображая полное непонимание происходящего, и попросил вернувшегося к столу Хагрида долить ему ещё чая.
— Пей, — напомнил Гарри наблюдающей за чем-то в углу Луне, и та склонилась над своей чашкой.
Уизли попытался отменить Ватноножное проклятие Финитой, но его ноги по прежнему висели, как разваренные макаронины.
— Отмени это! — шёпотом рявкнул Рон, когда великан, спохватившись, что забыл про кексы, снова отошёл от стола. — Ты всё время меня подставляешь! Некромант! — выплюнул он так, будто это было ужасающее оскорбление.
Драко тем же тоном называл его «гриффиндорец». После произошедшего на уроке полётов он пару дней ходил пришибленный, не зная, как себя вести с Поттером. Но потом дрянной характер взял верх и Малфой, выловив его в коридоре, разъяснил, как эту ситуацию видит он сам. Гарри выслушал, что Драко абсолютно точно не нуждался в помощи, тем более от выскочки с комплексом героя. Что он летает с пяти лет и определённо справился бы с какой-то паршивой «Кометой». Что Гарри имеет право поступать, как считает нужным, но пусть он не думает, что Малфой ему чем-то обязан.
— А у тебя прыщ на носу, — лениво заметил Гарри, дождавшись, пока Драко выдохнется. — Большой такой, красный.
Малфой комично свёл глаза, пытаясь рассмотреть кончик своего носа, после чего вытащил из сумки зеркало.
— Девчонка! — фыркнул Гарри, когда не обнаруживший никакого прыща Драко поднял на него недобрый взгляд.
— Трепло!
— Это кто из нас трепло? — хохотнул Поттер.
Вот тогда Малфой и обозвал его гриффиндорцем. На резонный вопрос о том, когда успело произойти перераспределение и как Гарри умудрился его пропустить, Драко заметил, что комплекс героя в Поттере неистребим, несмотря на цвет галстука, после чего развернулся и ушёл, гордо фыркнув.
— Это значит, что он благодарен тебе за спасение жизни и обязуется высылать поздравительные открытки на день рождения, — перевёл с Малфоевского на человеческий Дариус, выруливая из-за угла. — Когда он у тебя, кстати?
— В августе, — хмыкнул Гарри.
— Да уж, нескоро, — констатировал Малфой. — Идёшь на факультатив по чарам?
— Зелье надо переделывать, — покачал головой Поттер.
У Снейпа по вторникам были выделены предназначенные для пересдач часы, которыми Гарри охотно пользовался. Увлечённый своими делами или другими учениками профессор обращал на Поттера намного меньше внимания, чем на официальных занятиях, поэтому «тролли» успешно перекрывались вполне нормальными оценками.
Рон лягнул его снова, едва только действие проклятия спало, и увлекшийся воспоминаниями Гарри закашлялся, подавившись чаем. Третий пинок Уизли пришёлся на ножку кресла, и тот, недовольно скривившись, принялся растирать ушибленную ногу.
— Чем же это я тебя подставляю, Рон, может, поделишься? — предложил Гарри.
— Ты подкинул Фреду и Джорджу идею с этим магловским лечением! — обвинительно воскликнул Уизли. — При них теперь носом шмыгнуть нельзя, тут же хватаются за эти банки, — последнее слово Рон произнёс с таким омерзением, что Гарри едва удержался от смешка.
— Я просто предложил, — пожал плечами Поттер с выражением искреннего участия на лице, — тебе ведь это помогает?
— Да лучше сдохнуть, чем так лечиться! — вспыхнул Уизли. — И перестань делать вид, будто тебе есть до меня дело, я знаю, что это не так!
Гарри громко отхлебнул чая, изображая оскорблённую невинность.
— И что вы вообще здесь забыли? — возмущался Рон, пользуясь тем, что Хагрид вышел из дома, привлечённый лаем Клыка. — Хагрид — наш друг! — он так выделил голосом слово «наш», будто имел подписанный кровью контракт о передаче собственности.
— Хагрид знает, как отпугивать нарглов, — объявила Луна, после чего снова ушла в астрал.
— Кого? — скривился Рон.
— Невидимые существа, которые любят воровать вещи, — растолковал Гарри.
Судя по выражению лица Уизли, тот был уверен, что Гарри спятил.