– Ну… ты когда-нибудь летала во сне?
– Смеётесь? Я боюсь высоты!
– Хорошо… Тебе когда-нибудь снилось, что сбылась какая-нибудь твоя мечта? Представь, что это сон, и всё возможно. И ты можешь…
Пляшущий над ладонью огонёк был несомненным, настоящим, она чувствовала его жар. Просто представить, что это движение её пальцев заставляет его трепетать…
Шёпот Керка, объясняющего на ухо свои действия, она почти не разбирала, но не очень-то верила, что это сыграло бы какую-то роль. Огонь, сорвавшись с ладони, испепелил грубо сколоченную деревянную раму - только печально звякнули об пол гвозди.
– О да… Я представила это. Это восхитительно.
– Важно, чтоб дело было не в конкретной способности, чтобы ты поняла сам принцип. Ты можешь. Керк, можешь дать мне тот гвоздь? Что именно - это станет понятно позже, само это чувство возможности, власти - оно одно на всех…
Мина не оглядывалась на Керка, поодаль смыкающего и размыкающего огненные кольца над головой. Она, не отрываясь, смотрела на лежащий на её ладони гвоздь. Заставить его подняться в воздух? Не думать о том, что это симуляция, сосредоточиться на том, чтоб представить ощущение, снова ввести себя в этот транс, не чувствовать ладони, обхватывающей её руку…
– Эй, Мина, Мина, ты чего?
Почему-то словно в замедленной съёмке проступало встревоженное лицо Керка. Проступало медленно, как будто темнота была густой и отпускала его неохотно.
– А чего я? Ты о чём?
– Тебя всю трясёт.
Да, действительно… Она посмотрела на руку, сжимающую гвоздь, так, словно заново осознавала, что это её рука.
– Я… Мне вдруг стало… очень страшно.
– Страшно? Чего?
– Вероятно, это из-за меня, - раздался со стороны входа голос Алекса, - наверное, я зря сейчас сюда пошёл. Захотелось успокоиться медитативным зрелищем - как Джаггернаут растирает камни в состояние первоэлементов…
– Что с тобой? - Саймон «погасил щит» и подбежал к товарищу, - ты белый, как полотно…
– Эй, врач здесь я, - Алекс с кривой улыбкой отвёл его руки, - мне виднее, сердечный приступ у меня или что. Ерунда, со мной просто Санни. Эта девочка - сама смерть… Она научилась передавать чужим нервам новый импульс - страх. Два часа… и она так качественно научилась, что меня трясёт до сих пор. Так что не подходите слишком близко, а то и вас зацепит…
– Простите, можно, я пойду? Мне кажется, у меня сейчас и не получится чего-то… чего-то вообще.
– Конечно, Мина. Я тобой пока что не командую.
– В любом случае спасибо вам, это было… здорово почувствовать.
– Они останутся, - покачал головой Саймон, - я уверен, они останутся. Да, прямо они не говорят, видимо, считают, что рано… Но по некоторым обмолвкам это чувствуется.
– Хорошо, если так, - Джаггернаут обкусил ноготь и теперь оценивал результат, - они здесь на месте.
– Ты так считаешь? Почему?
Гигант передёрнул плечами, давая понять, что не любитель объяснять очевидные вещи.
– Девчонки - это вообще хорошо… Красиво. Они обе милые. Мина очень добрая. Санни - злая, и очень талантливая…
– Это уж точно, - проворчал Алекс, потирая виски.
– И парень тоже. Я это вижу, он любит свой дар. Ему нравится разрушать. Прямо родную душу вижу.
– Ему даёт силы боль. Для начала это неплохо, а дальше…
– Я, честно говоря, удивлюсь, если они уйдут, - Джимми меланхолично плёл из обрывка провода цветочек, - третьи сутки идут, а я уже так привык их тут видеть, словно они всегда тут были.
– Вы говорите о том, что вы хотели бы. А хотят ли они?
– А куда им, если разобраться, идти?
– Им и из дома некуда было идти, но ушли же.
– Одного ощущения безопасности мало, - Мистик отобрала у Джимми цветочек и поставила его в допитую чашку, - они должны понимать, что безопасность нужно завоёвывать… Они, конечно, уже показали, что они на многое способны, но всё-таки они ещё дети.
– Когда Санни заговорила про имена, мне показалось, что они уже всё решили. Может быть, это и глупо…
– Она жаждет изучить свой дар - маниакально жаждет, можно сказать.
– Есть одна проблема, - Магнето постучал ручкой по столешнице, - Мина.
– То, что у неё не проснулись способности? И что вообще непонятно, какие они?
– И это тоже. Она может уйти хотя бы в силу этого. Несомненно, закономерно… Но, если вы не заметили, они все трое слишком сильно завязаны друг на друге. Они потеряли друзей, и больше не хотят потерять ещё кого-то. Мне кажется, они здесь даже не ради себя, а ради друг друга, каждый ради остальных двоих. И если один из треугольника выпадет… - ручка упала на стол.
– Какие проблемы, пусть остаётся. Когда проснутся, тогда проснутся, как мать-природа решит, что мы её, не прокормим, что ли?
– Да, но комплексует она из-за этого люто, - Джимми принялся складывать из салфетки самолётик, - ей явно неуютно среди сплошь таких талантливых мутантов. Меня, честно, скоро порвёт от любопытства, что ж там за способность такая…
– Неуютно? Она со всеми такая любезная…
– Даже слишком, - поморщилась Мистик, - до какой-то услужливости. Она вообще странная. Почти никогда не смотрит в глаза, куда-то в сторону. Может, конечно, я придираюсь…
– Говорю ж, комплексы.
– Конечно, если, к примеру, они потеряли бы её, так же, как и других - это стало бы для них мощнейшим стимулом, таким, что больше уже никаких не надо… Хотя может и подкосить их надолго. Подростки нестабильны…
– А ты, Алекс, что о ней думаешь?
– Я? Я её видел два-три раза промельком.
– А ведь правда… - Мистик аж поднялась, осознав пришедшую ей сейчас мысль, - из нас всех только с Провидцем она не контактировала вообще никак. Со мной - напряжённо, но терпимо, с Множителем и Джаггернаутом они уже практически друзья, с Саймоном тоже очень мило трещала… А стоило Алексу появиться там, где она, как она моментально исчезала.
– И что ты этим хочешь сказать?
– Что ей есть, что скрывать, по-видимому!
– И могу даже сказать, что, - Алекс снова потёр виски, - даже в мыслях Санни я уловил сильную неловкость, из-за моего увечья. Но она решилась даже прямо спросить, откуда это. А Мина, как я понял от Санни же, куда больше помешана на тактичности. Видимо, не хочет, чтоб я прочёл в её мыслях жалость и всё такое. Иногда, Мистик, мутанты ведут себя так же, как обычные люди, представь себе.
– А мне кажется, дело в другом. Например, что она знает, какая у неё способность.
– И скрывает это даже от своих друзей? И зачем?
– Это тоже хороший вопрос. А ты уверен, что они не знают?
– Ну, на все сто не уверен, но явно они думали бы об этом хоть иногда!
– Ну и вот знаешь, мне совсем не нравится уравнение с таким мощным неизвестным! Мы знаем, на что способны они, и это впечатляет, честно сказать. Не сейчас, так в перспективе хотелось бы, чтоб они были если уж не с нами, то хотя бы не против нас. А она, неизвестно, с чем - им очевидно дороже, чем мы все, вместе взятые. Так что, если она может повлиять на их решение…
– О да, это было чудесно! - чёрные глаза Санни лихорадочно блестели, - у меня, можно сказать, просто глаза открылись и мозги на место встали! Он так хорошо всё это объяснял, про импульсы, медиаторы и прочее… Я передавала ему сигнал отключения боли - он колол себе палец иголкой - а он объяснял мне, как это работает. А потом я попробовала страх…
– Кажется, правильнее назвать это - ужас.
– Ну, признаю, я могла немного переборщить…
На шкафу Санни, действительно, бабочки. Рельефный рисунок листьев - складывающийся в образ некоего куста, и разной степени объёмности бабочки. На одной, сидящей со сложенными крыльями, висит развязавшаяся фенечка.
– Я так понимаю, хотя бы ты уже определилась.
– Мина, сложно об этом говорить…
– Да уж конечно, вечер третьего дня, между прочим.
Санни, прыгающая на одной ножке в процессе переоблачения в пижамные штаны, посмотрела на подругу грустно.
– Да, я понимаю, но знаешь - по-моему, никому из нас не хочется выбирать первым. Потому что остальным тогда будет сложнее, придётся учитывать и уже сделанный выбор… Мы ж не можем не учитывать. Это, по-моему, хорошо, когда для другого готов сделать больше, чем для себя, и поступиться своими интересами. Хотя мне кажется, что Керк тоже хочет остаться. Но я могу ошибаться, мы далеко не всегда и не на всё смотрели одинаково…
– Думаю, вам надо наконец обсудить это. Просто чтобы испытать облегчение. Вы оба хотите остаться, незачем дальше мотать себе и друг другу нервы.
– Звучало б гораздо лучше «мы все хотим остаться».
– Знаю, но…
– Ты - не хочешь?
– Какое имеет значение, чего я хочу?
– Огромное!
– Ну да, вот этого я и боялась. Да, точно так же, как вы. Ну что за глупости, Санни, можно это как-то прекратить? Вы не должны оглядываться на меня хотя бы просто потому, что между нами есть некоторая разница. С объективной реальностью-то давай уже считаться!
Санни обернулась.
– А тебе не приходило в голову, что и в этом тоже дело?
– В том, что я до сих пор ничего не могу?
– Да! Ты не понимаешь? Тебе в большей мере, чем нам, нужна защита, безопасность. Нужно такое место, где ты можешь не бояться шагов за дверью. И нам это тоже важно. Поэтому - или остаться здесь, всем вместе, или уходить - тоже всем вместе. Или найти кого-то, кто мог бы защищать тебя вместо нас, но я пока никого такого не знаю, да и зачем, если есть мы.
– А что насчёт той незначительной детали, что меня всё равно отсюда попросят, если мои способности и дальше будут загадкой для меня самой? Кому я тут нужна?
– Нам нужна, этого достаточно. Если встанет вопрос, мы просто непрозрачно намекнём, что остаёмся мы - остаёшься и ты. Заодно и узнаем, насколько заинтересованы в нас.
– Нет, ну так нельзя…
– Мы идём в комплекте. Только так.
Да, это правда, это было… приятно? Сложно назвать именно так, скорее это было… больно. Хотя всё же, уже прошло достаточно времени - и весьма насыщенного, чтобы с трудом вспоминалось это убеждение, что только семья перед тобой в чём-то обязана и как-то в тебе заинтересована. А это было на самом деле? Ну, она сама сказала бы - вы стоите того, чтобы волноваться за вас и на многое ради вас быть готовой, пожалуйста, не пытайтесь это запретить. Да, если уж стоят - надо быть готовой…
– И ты… доверяешь им?
– У меня с доверием вообще не очень хорошо. Но на моём скромном уровне… почему нет-то? Кажется, за эти три дня они…
– Есть хорошее выражение, Санни - не путай туризм с эмиграцией.
Подруга, по-видимому, закончила наводить порядок в шкафу и села рядом на кровать.
– Есть и ещё хорошее выражение, Мина - от добра добра не ищут. Мы живы, сыты-одеты, у нас есть… по крайней мере надежда на некую константу. Знаешь, я могу воздействовать на чужую нервную систему, но не на свою. В первую ночь я просыпалась раз десять, хотя была вымотанной и разбитой настолько, что это было просто немыслимо, не отрубиться на… на месяц, в компенсацию этого безумия. Но я просыпалась, подскакивала, потому что мне чудились какие-то шорохи… или наоборот, пугала тишина. Мне было физически невыносимо без вашей возни и сопения рядом. А воспалённое сознание, жаждущее сна, рисовало мне почти явственно, что вот сейчас, в ту минуту, когда я успокоюсь и потеряю бдительность, полосу света под дверью закроют очертания ботинок… Я даже хотела попросить приварить на неё шпингалет.
– Но не попросила?
– Ну, я просто вспомнила, что он в любом случае будет из металла… и как-то успокоилась, знаешь ли.
– Успокоилась? Ты боишься его, и ты успокоилась?
– Ну, я не знаю, можно ли это назвать - боюсь… Хотя наверное, человека, перед которым ходит на цыпочках Джаггернаут, надо бояться, да, ты права.
– Это должно повергать в ужас.
Санни хмыкнула.
– Ну, тут всё просто. Джаггернаут тебе не говорил? Ему в подростковом возрасте или в ранней юности делали операцию на сердце… Да, он был очень слабым и больным ребёнком, представь себе. В общем, поскольку семья у него была отнюдь не богатой, и операция была очень… бюджетной. Там не полимер какой-нибудь или синтетическая ткань, там какая-то штука из металла. Если её повредить - сама понимаешь, мгновенная смерть.
– Да, это повергает в ужас.
– Ну, не спеши Джаггернаута жалеть, его всё устраивает. У него вообще очень своеобразная философия… Знаешь, как утомляет, когда ты сильнее большинства окружающих? Хочется некоего разнообразия и остроты ощущений. Не пытайся это понять, ты не сможешь. Я примерно понимаю, потому что много лет общаюсь с Керком… Это сейчас он кажется невероятно милым парнем, было время, когда от его закидонов вешались все, кроме меня. Он как нитроглицерин, был готов рвануть в любой момент… В сочетании с пирокинезом это было особенно волшебно. А мне нормально…
Мина грустно улыбнулась, думая о том, что раньше её, быть может, удивило б такое сочетание вспыльчивости и мягкости в одном человеке, заботливого влюблённого и друга - и безжалостного убийцы, но сейчас ей совершенно не казалось это странным. В самом деле, таков огонь. Он может убивать и калечить, он может дарить тепло и прогонять мрак. Возможно, конечно, он не был бы таким, не встреться на его пути Санни - такая спокойная и принимающая. При чём принимающая не так, как можно б было ожидать от большинства девчонок, не принятием неверия в то, что он способен на что-то дурное - она принимала обе стороны его натуры, страшное её не пугало.
– Вероятно, ты и научила его держать себя в руках.
– Не вероятно, а точно. Но само чувство, когда находишься рядом с человеком, который может тебя убить, по собственному выбору - я помню. Это, конечно, сложно сравнивать, они совершенно разные… Но наверное, мне в том числе потому так легко общаться с Джаггернаутом - некий облегченный вариант мне знаком давно и вполне нравится… Да, он называет меня Медузой. Пока только в разговорах со мной, но думаю, постепенно привыкнут все. Даже я сама. Сейчас ведь даже дико подумать, что на самом деле его зовут Кейн. Кейн! Не, ну их к чёрту, человеческие имена…
Мина опрокинулась на кровать с хохотом.
– Эрик…
– Что? - Санни посмотрела на подругу с редкой для неё степенью удивления.
– Вот именно, что. Что за имя… Вспомнилось, как Магда рассказывала про своего одноклассника, его звали Амброз. Представляешь - Амброз!
– Ну, редкое имя…
Мина повернулась, опершись на локоть, стянула со стола ещё одну фенечку Санни, принявшись выкладывать из неё на одеяле цифры.
– Стариковское. Не представляю себе парня с именем Амброз, Абрахам или Бартоломью, по-моему, так могут звать только сморщенного старца с патриархальной бородищей… Амброзы должны рождаться старыми. А вот Эрик - это наоборот… это несерьёзно. Эрики не должны стареть.
Подруга пожала плечами, пробормотав что-то на тему, что несерьёзность имени лично на её взгляд вполне сочетается с пафосностью образа.
– Знаешь, старая Санни - это тоже, если разобраться, какой-то абсурд. Если только - выжившая из ума, Санни - божий одуванчик, в устах сиделки из дома престарелых это ещё вполне звучит…
– Ты будешь бабушкой Сандрой. Ну или тётей Сандрой. И точно не выжившей из ума. И внуки будут тебя бояться.
– Керк - тоже как-то не фонтан… Лет до 30 ещё терпимо, а дальше - ну как-то не внушительно. Зато вот Вильгельмина Энн - имя на все возраста.
– Санни, ты серьёзно веришь, что мы постареем?
– Не знаю. Если разобраться, у обычных людей тоже не очень много шансов дожить до преклонных лет. Не грабитель зарежет, так машина собьёт, не рак, так пневмония… Но доживают же.
Включив свет, она вздрогнула - на кровати сидел Керк.
– О господи, извини… Не ожидала. Хотя должна была, обряд же…
– Что?
– Ну, ежевечерний обряд проверки, жива ли я и всё ли у меня хорошо. Я задержалась у Санни, хотела зайти к тебе… Что-то случилось? У тебя такое лицо… Хотя у меня не лучше, думаю. Надо было завести песочные часы, и смотреть, как последние песчинки падают…