Сегодня мои нефтяные владения известны на весь мир, а теперь я и мои люди обнаружили один из крупнейших в мире нефтяных шельфов, который по праву принадлежал мне.
Немецкий оружейник — Отто Цундапп, с которым жизнь нас свела в не самое лучшее для меня время, работает теперь на меня, вместе со своими людьми, которым еще в самом начале подготовки нашего предприятия, плотно подсел на уши. Он привел мне не только довольно дешевую рабочую силу, но и киллера, которой оказалось возможным поручить любую работу.
Только сопротивлялась она сильно. Джей МакКинли могла бы стать для меня отличным компаньоном, стоило только обучить ее тому искусству лжи и манипуляций, которое я приобрел во время познания большого и — как мне казалось когда-то — понятного мира.
Но игра с МакКинли могла выйти за поставленные мною рамки, ведь как когда-то сказал мне Гаспаро — я падок на дорогих и дороговыглядящих женщин. А Джей хоть и выглядела броско и в какой-то мере эпатажно — не подходила она под мой формат. Но тем и была интересна.
Она жила приказами, у нее была «грязная» работа; она сама, черт возьми, была всего лишь подчиненной для меня, но что-то в ней зацепило.
Правила моей игры она приняла без робости и без страха, ни на секунду не задумавшись о том, что это нас обоих может довести до гробовой доски. Она в чем-то была на меня похожа — усмиряла собственное внутреннее пламя, не позволяя ему разгораться огромным, ярким, сжигающим все живое на своем пути костром. Пускай бы сейчас мы сгорели в нем вместе.
Моя задумка с Алинолом провалилась — я понял это еще в самом начале, когда на базе обнаружилось двое агентов Британской и Американской разведок. Так почему бы перед смертью не насладится остатками этой поганой жизни, в которой у меня не было ничего, кроме денег, заработанных воровством и сбытом контрабанды?
Умирать — так, конечно, с музыкой. Ведь если перед смертью надышаться невозможно, нужно сделать все, что в твоих силах, чтобы в последние минуты жизни захватывало дух…
От выпитого накануне голова раскалывалась, словно скорлупа ореха, по которой со всей силы ударили молотком. Джей с трудом разлепила глаза, тотчас же вперившись взглядом в дырку от пули на потолке. События прошедшего вечера и долгой, разгульной пьянки помнились обрывками, никак не связанными между собой.
В открытое настежь окно задувал прохладный, влажный от ночной грозы, но свежий ветер, колыша тяжелые шторы, которые были неплотно задернуты. Бушевавшая ночью гроза стихла, оставив после себя лишь легко волнующееся, еще, должно быть, холодное, море, да низкое, кажется, лежащее на, и без того больной, голове, серое небо, начинающее постепенно голубеть.
Киллер осторожно села на кровати и, убедившись, что цветные круги перед глазами не пляшут, неторопливо поднялась на ноги. На душе отчего-то скребли кошки и было так тошно морально, что похмелье заглушалось почти полностью.
Да как она посмела так надираться в обществе отпетых негодяев, многие из которых на нее до сих пор смотрят, как на женщину — сально и голодно, мечтая зажать где-нибудь в темном углу?! Что было вчера в ее голове, когда она соглашалась на предложение Карданвала выпить? Чертво благородство, которого и в помине-то быть не должно?
Ее совесть находилась в зачаточном состоянии, она никогда не строила планов и не отличалась особой амбициозностью. Так что же вчера произошло?
МакКинли закрыла лицо руками, однако, в ту же секунду отдернула ладони, почувствовав, шершавую тканевую поверхность пластыря, которыми были заклеены порезы от осколков лампы на щеке и над бровью. Кто-то позаботился о ней, пока она спала?
— Ваше утро можно считать добрым? — Джей резко обернулась на голос за спиной, отчего перед глазами все поплыло, а мысли, и так сумбурные и нечетко оформившиеся, пустились в пляс.
Карданвал являл собой образец человека, которого не коснулись ни тяготы похмелья, ни муки совести за совершенное по пьяни. Казалось, магнат светился изнутри, и чем дольше МакКинли на него смотрела, тем сильнее в ее душе вскипали ненависть и отвращение к этому мужчине.
Какой же он манерный, вышкаленный, правильный. Истинный, черт возми, джентльмен, некогда покорный слуга Британской Короны, предавший и страну, и родину, но не растерявший природного обаяния и какой-то отчужденной, ледяной чопорности, присущей всем, без исключения, англичанам. Только британцы умеют так держаться на людях.
От внезапного осознания масштабов очередной проблемы, которая начинала топить МакКинли с головой и снова затягивать на дно, в ледяную черную воду, вдруг стало еще тошнее. Один англичанин — такой же, казалось, правильный, с непомерной аристократической гордостью — уже один раз пустил судьбу Евы МакКиддл под откос, и она покатилась с таким нехилым линейным ускорением, как металлическая болванка. Повторения истории не хотелось.
— Мою жизнь в принципе нельзя считать хоть сколько-нибудь сносной, пока рядом находитесь вы, — спокойно и холодно отозвалась Джей, отворачиваясь к окну.
Майлз рассмеялся, подходя ближе, встал за ее спиной непозволительно близко, так, что ткань его изумрудного пиджака касалась ее обнаженных рук. МакКинли напряглась, чувствуя над ухом спокойное размеренное дыхание мужчины.
— Не дерзите, МакКинли. Вам не идет образ колючки, — сильные пальцы, обтянутые тканью перчатки сжались на женском плече, до боли сдавливая его.
Киллер обернулась, глядя на магната снизу вверх, едва заметно кривя губы от неприятных ощущений. Пальцами другой руки Карданвал осторожно, почти невесомо, коснулся пластырей на ее лице.
— Вы сносны, когда молчите и не сопротивляетесь, — ему нравилось чувствовать свою власть, однако, отчаянная смелость и решимость женщины еще больше тешили его эго: сильная противница, достойный соперник.
Ладонь в непроизвольном жесте ненужной нежности легла на щеку Джей. Киллер смотрела магнату в глаза, не желая первой опускать взгляд, демонстрируя тем самым, что сдается и уступает первенство ему — пусть он сильнее и власти над ней у него больше, однако, это не повод делать ему одолжение.
— Я никогда не сдамся на радость победителю — не надейтесь, — прошипела девушка, вынуждая магната отнять ладонь от ее лица.
— О, поверьте, лучше быть сдавшейся, нежели проигравшей, — Майлз продолжал давить психологически, продолжая нарушать чужое личное простраство, пренебрегая банальными правилами приличия. — Возвращайтесь к Цундаппу — он ждет вас, — Карданвал резко отпустил ее плечо, на котором в скором времени проступят синяки, а затем приказал: — В Англии трое агентов, взятых во время вчерашней гонки, должны быть убиты. С трупами разберетесь сами.
МакКинли смотрела в удаляющуюся, идеально прямую спину уходящего мужчины и чувствовала, как адреналин привычно растекается по венам. Они так и не выяснили, кто сильнее, однако, каждый для себя приметил одно — соперник откажется сдаваться в любом случае. В их случае нужно нечто более действенное, нежели тактильное давление.
***
Третий день кряду над Лондоном висели серые тучи, однако прогноз погоды не обещал дождя еще в ближайшие пару недель. На автодроме царило непривычное оживление — события второго заезда еще были слишком свежи в памяти гонщиков, и теперь многие из них сомневались, стоит ли садиться за руль, или лучше отказаться от дальнейшей борьбы.
Сейчас Карданвал, отчаянно строя из себя убитого неудачами организатора гонок, крутился на стадионе, создавая видимость полного контроля ситуации, пытаясь даже в какой-то мере поддержать тех гонщиков, которые так обидно и унизительно «вылетели» в Италии.
Авария на мосту Фортуны в Порто-Корсо позволила только двум из двенадцати гонщиков закончить заезд. Еще троим — Льюису Хэмилтону, Джеффу Горвету и подставному Йену МакКинли образовавшийся затор помешал проехать и, может быть, побороться с МакКуином и Бернулли за победу.
— Как у вас, Лиам? — Карданвал зашел в бокс Хьюго, застав «гонщика» ковыряющимся под капотом.
— Сносно, босс, — улыбнулся парень, удивительно по-доброму щуря карие глаза. — Надеюсь, хоть в этот раз до финиша доеду, — Лиам рассмеялся.
— Почему один, где механик? — Майлз вопросительно склонил голову на бок: действительно, он не видел Джей после отлета из Италии — она улетала вместе с Цетом, Лиамом и боссами группировок почти на полсуток позже магната.
— Она уехала, — равнодушно пожал плечами гонщик.
Он не лез к МакКинли с лишними вопросами, памятуя о том, как она хладнокровно застрелила Александра.
— Куда уехала? — мужчина удивленно вскинул брови — он не помнил, чтобы киллер собиралась куда-то. — Цет приказал? — мысль, что девушка действовала по указке немца показалось вполне здравой.
— Нет. Она просто уехала, — Хьюго недоуменно воззрился на Большого Босса, не совсем понимая причину его беспокойства.
Майлз мысленно отвесил себе подзатыльник, однако, впрочем, тут же усмехнулся: если МакКинли ослушалась его приказа, значит, его «дрессировка» пошла ей на пользу. Вместо того, чтобы мараться в чужой крови или наблюдать, как третий заезд Мирового Гран-При омрачается еще одной страшной аварией, возможно, с летальным исходом для МакКуина, она благополучно укатила. Куда — одному дьяволу известно.
В салоне арендованного магнатом Range Rover-а было прохладно и стоял запах мятного освежителя воздуха. Мужчина откинулся на спинку водительского сидения, по памяти забивая в телефон выученные за последние годы цифры.
Трубку, как всегда, взяли довольно оперативно.
— Отто? — из голоса Карданвала ушло все напускное довольство и благодушие, с которым он разговаривал с Лиамом. — Где киллер?
— Майлз, советую более тщательно следить за интер’гесами этой женщины — р’гискуешь однажды сильно удивиться, — насмешливо отозвался оружейник.
— Не нуждаюсь в твоих советах, — рявкнул на Профессора магнат. — Где она?
— Уехала в Сильвер’гстоун, — равнодушно проинформировал Цет. — Гонки — одно из самых безопасных ее увлечений.
— Она решила пропустить третий заезд?
— Майлз, — оружейник замученно вздохнул. — Зр’гители еще даже не начали собир’гаться. Успеешь до стар’гта, если потор’гопишься.
Карданвал не сразу понял, о чем говорит немец.
— Предлагаешь мне ехать за ней?
— Ничего не пр’гедлагаю, но если хочешь, чтобы она видела апофеоз нашего предпр’гиятия — то выезжай сейчас. — немец не пожелал продолжать разговор, отключая телефон.
Магната одолевали сомнения, однако, Профессор явно был в чем-то прав. Повернув ключ зажигания, одной рукой держа руль, а другой набирая в навигаторе требуемый пункт назначения, Майлз действительно взял курс на Сильверстоун, внутренне недоумевая: неужели он и правда, вместо того, чтобы поддерживать свою легенду и подбадривать гонщиков, едет сейчас неизвестно куда, всего лишь из-за женщины?
***
МакКинли сидела, отвернувшись к окну, всем своим видом демонстрируя вселенскую скуку, одолевающую ее. Поставив локоть на обитый тканью подлокотник, она подперла щеку рукой, наблюдая на пейзажами пробегающих мимо изумрудных бескрайних полей, изредка разбавленных разноцветными домами, утопающих в зелени.
Поездку в Сильверстоун, Джей планировала уже давно, и сейчас, едва только выпал такой шанс, уехала туда, преисполненная желанием внимательно изучить родную трассу любимой команды. Хорошо, что сейчас — во время Мирового Гран-При — многие стадионы были открыты для посещения болельщиками, которые хотели поддержать гонщиков. Однако приезд Карданвала знатно попортил МакКинли планы, но отказаться возвращаться на гонку она не могла.
Майлз украдкой следил за киллером, прекрасно осознавая, что ее собственные планы, которые, должно быть, строятся ей довольно редко, полетели к чертям собачьим по его «прихоти». Но магнат понимал, что сейчас, во время третьего заезда никак нельзя ошибиться — слишком нетвердая почва была под ногами и любое неверное действие может привести к непоправимым последствиям.
— Что будете делать с агентами? — мужчина решил разрушить неуютную тишину.
Джей обернулась на него, о чем-то размышляя, а затем нехотя ответила:
— Думаю для нашего английского друга будет счастем погибнуть не от моей руки, а от главного символа его родной страны? — нехороший огонек, зажегшийся в глубине ее черных глаз, заставил Карданвала нервно передернуть плечами: изобретательности у МакКинли, конечно, не отнять, но и хладнокровной жестокости ей не занимать. — Как считаете, по-новому для них заиграет фраза «Ваше время пришло»? — женщина усмехнулась, и Майлз вспомнил, что перерезает чужие глотки она с таким же выражением лица, с каким ведет обычную беседу с ним же самим.
— Не сомневаюсь, МакКинли, — мужчина изобразил вполне правдоподобную ледяную улыбку. — Ни в вас, ни в вашей компетентности я не сомневаюсь ни на секунду.
Всю дорогу до Лондона они практически не разговоривали, но мужчина чувствовал, что дальше отмалчиваться бесполезно. Джей должна была знать все риски, чтобы в случае потери контроля над ситуацией и развития ее по другому, негативному для Карданвала и его людей, сценарию, киллер могла бы сделать «ноги». Толковые люди на свободе пригодились бы больше, нежели в тюрме. Магнат выбрал для себя МакКинли в качестве человека, который сможет помочь ему выбраться из непредвиденных передряг.
Автомобиль Майлз припарковал недалеко от трибуны, где размещались «особые» гости — в том числе и сам организатор гонок. Мужчина жестом остановил женщину, поторопившуюся выйти из машины, заглушил мотор и на пару мгновений задумался. Джей воззрилась на него с молчаливым любопытством.
— Мисс МакКинли, — начал, наконец, он, — все, что я сейчас скажу, касается только вас. Считайте, что это приказ, — девушка нахмурилась, пытаясь прочитать по чужому лицу, о чем думает собеседник. — Идея с Алинолом оказалась провальна, и я не могу предвидеть, что будет дальше. Сами понимаете — этот фарс должен закончиться, — мужчина задумчиво пожевал губу. — Ни ведрам, ни Профессору, ни даже мне не отвертеться. Все узнают, что Организатор именно я. Будет скандал. Будет суд, — чем дольше Майлз говорил, тем больше Джей недоумевала, к чему он клонит. — Вот ключи, — Карданвал вложил в руку киллера ключи от машины. — Вас в общей суматохе не заметят, и искать не будут. По крайней мере, не сразу. Вы уедете и будете дожидаться открытого слушания по моему делу. — МакКинли поразила догадка о сути приказа, который хотел отдать ей Большой Босс.
Джей улыбнулась. Жестко, холодно, привычно, давая понять Карданвалу, что поняла его без слов.
— Я убью вас красиво. На глазах сотен зрителей. — пообещала Джей, щуря темные глаза, — и вслед за вами спущусь в Преисподнюю.
— Я буду ждать вас там, мисс МакКинли, — Карданвал усмехнулся в ответ, думая, что не ошибся в способностях этой женщины, когда соглашался с Цундаппом и перенанимал ее.
Ему нужен был киллер, который бы застрелил его самого. Он знал, что смерть — это не точка. Это всего лишь смена парадигмы.
========== Часть 10 ==========
Комментарий к
Переписанный вариант.
Автор был явно в том настроении, когда самому отчаянно хочется кому-нибудь что-нибудь сломать.
Однако получилось то, что получилось, не обессудьте
Грэм, Эйсер и Джей устанавливали телекамеру на одной из внутренних площадок Биг-Бена. Когда улицы перекроют, отсюда будет самый лучший обзор на трассу и на участников. МакКинли сидела перед камерой на коленях, пытаясь настроить нужный для обзора угол, чтобы Грэм не тратил время, когда нужно будет включать облучатель. Винтовка в чехле, до этого болтающаяся на плече киллера, была отложена подальше, но женщина все равно то и дело оглядывалась на нее, опасаясь, что кому-нибудь придет в голову взять оружие — Джей никого к нему не подпускала; подробная карта города с помеченными на ней зданиями, откуда удобнее всего будет стрелять, была смята в кармане.