Неужели те люди, которые ее сюда притащили, не взяли деньги? Или, наоборот, вытащили все, бросив сумку сюда за ее ненадобностью? Но все-таки было непохоже, что сумка пуста.
Солнечный луч, проникающий в помещение из небольшого окна прямо под потолком падал на стену за спиной Джей. Из ее положения девушке был виден клочок начинающего темнеть высокого неба. Первый, из трех дней, которые МакКинли должна была провести в Париже, подходил к концу. Желудок, последний раз получивший пищу еще в самолете, жалобно заурчал, от голода, жажды и металлического, плотно окутывающего запаха крови, снова начинала кружиться голова. Джей бессильно повисла на больных руках, готовая вот-вот провалиться в спасительное небытие.
***
Карданвал сидел в мягком, кожаном кресле, лениво покачивая в руке стакан с янтарной жидкостью, отчего кубики льда в ней то и дело с тихим звоном ударялись о стеклянные стенки. Цундапп же в столь непривычной для себя, неформальной обстановке чувствовал некое неудобство и скованность, которые пытался утопить в предложенном Майлзом алкоголе. Виски был отличный, ирландский, и его качество немец все же не мог не оценить по достоинству.
— МакКинли выходила на связь? — ненавящего поинтересовался оружейник, глядя не на магната, а куда-то себе под ноги.
Цет давно отвык от такой роскоши, в которой сейчас вдруг оказался. По прилету в Порто-Корсо, вместо того, чтобы оставить Отто корпеть за своей документацией или за планами новых изобретений, Карданвал привез его в дом, который снял для себя специально, на время пребывания в Италии, отказавшись от предложения Виктора Хьюго жить вместе со всеми в его резиденции. Все же, магнат отдавал предпочтение собственному комфорту, а не общности.
— Один раз. Сразу после прилета, — лениво отозвался магнат. — Думаешь, ей окажется не по зубам встреча с Тумбером?
— Он может не узнать в ней твоего кур’гьера. Ты р’ганьше всегда уведомлял его, кто едет, — поделился опасениями Цет.
— Тумбера я предупредил. К тому же, он сам просил отправить «кого-нибудь понадежней», — парировал Майлз.
Магнат ни на секунду не сомневался, что Джей с поставленной задачей справится, ведь не зря же в этой женщине он сразу заметил и внутреннюю силу, и тот самый стержень, не позволяющий ей опустить руки и сдаться, или же решиться на предательство. Эта женщина — борец, воин. Она — сущий дьявол, решивший покинуть Преисподнюю и так удачно попавший немцу в руки. С ее принципиальным хладнокровием, подчиняющимся приказам Карданвала, магнат сможет много наворотить. Главное — после Гран-При, уговорить ее работать на него, без посредников.
***
Ночь МакКинли провела в полубессознательном состоянии, то приходя в себя, то вновь погружаясь в забытье от боли. И без того острые края наручников были кем-то нарочно заострены и подпилены так, что образовывали мелкие зубчики, разрывающие кожу, кажется, до кости. Непроходящее жжение в кистях и одуряюще-сильный запах крови сводили с ума.
Сейчас, очнувшись, Джей в первую очередь, услышала голоса. Они доносились из соседнего, с тем залом, где была подвешена киллер, помещения. Девушка вся превратилась в слух, пытаясь уловить суть разговора, который мог впоследствии, оказаться важным.
— Раз вы информатор — информируйте, — раздался щелчок электронного устройства; все, кто был в комнате, одновременно шумно ахнули.
Информатор! Тумбер — информатор британского агента! Вот это новости! Злость предала Джей силы, так необходимые сейчас хотя бы для того, чтобы просто оставаться в сознании. Вот почему ее приковали этими гребанными наручниками к трубе. Проклятый француз, наверняка, сдал британцу всю информацию, касающуюся киллера. Майлз ведь не знал о том, что бывший контрабандист пытается усидеть на двух стульях сразу.
Однако, — Джей прервала поток собственных мыслей — где доказательство, что это именно Тумбер там, без зазрения совести выкладывает агентам все, что ему известно? Мало ли на черном рынке тех, кто так или иначе может быть связан с Разведкой? Здесь, как и везде, можно найти совершенно разных людей.
Очень скоро агенты ушли, и оба помещения вновь погрузились в тишину, изредка лишь нарушаемую далекими криками, которые ветер приносил сюда с торговой площади. Внезапно дверь, разделяющая два помещения, распахнулась так резко, что Джей показалось, что ее вышибли с ноги. Маленький, разъяренный, встрепанный француз, ловко управляясь с двумя костылями, влетел в цех, довольно громко, так, что могла слышать Джей, ругаясь:
— Je t’emmerde! C’est un fils de pute! — он внезапно поднял глаза, и увидев МакКинли, почти непроизвольно добавил: — Et ta soeur!
Тумбер, не готов был встретить человека, присланного Карданвалом именно так.
Француз не без труда снял МакКинли с трубы, предпочитая не глядеть на разодранные в мясо запястья. Кисти рук этой женщины напоминали месиво из ошметков кожи и окровавленной плоти. Тумбер ничего не мог предложить Джей, кроме как отправиться сейчас же в больницу, на что получил весьма резкий отказ. Из-за нерасторопности людей Тумбера, киллер и так потеряла почти сутки, болтаясь, оказывается, в бойлерной цеха, когда-то принадлежащего какому-то предприятию, который теперь избрал бывший контрабандист, чтобы складировать там товар, дожидающийся покупателей.
Подсуетившись, мужчина все же нашел чистые бинты, которыми МакКинли перетянула пострадавшие руки, намереваясь после своего прилета в Порто-Корсо все же посетить доктора. Тумбер также напоил женщину водой, после чего ее совершенно белое лицо приобрело хоть сколько-нибудь живой оттенок.
Сумка с деньгами, к счастью обоих, оказалась нетронута, и пока удовлетворенный контрабандист упаковывал товар, Джей осторожно осмотрелась, все еще судорожно прокручивая в голове подслушанный разговор. Француз представлял теперь реальную угрозу, даже обладая теми крупицами информации, которыми Карданвал, не подозревая, сам снабдил его. Информатор, конечно, солгал МакМисслу, сказав, что не знает, кто является его главным покупателем, но потенциальная опасность раскрытия личности Большого Босса именно Тумбером была неоспорима.
Киллеру на глаза попалась кружка с остатками кофе — видимо, контрабандист так торопился отправить женщину с товаром восвояси, что забыл про него. Это был отличный способ избавиться от француза, не привлекая к этому инциденту внимание Профессора Цета и Карданвала. Они же сами просили обойтись без лишней крови.
Перстень с крупным черным камнем, который так неприятно врезался под ребра МакКуину, которого по ошибке Джей приняла за Американца. Этот перстень, который Джей практически всегда держала при себе, нося его на длинном шнурке, на шее, она украла у одного убитого ею немца — бывшего конкурентом Цундаппа, от которого Профессор решил избавиться не совсем честным способом. Хоть МакКинли и брезговала воровать, однако собирание полезных мелочей по карманам трупов не считалось, в принципе, воровством. С помощью хитрой защелки камешек открывался, являя небольшую полость, где киллер хранила капсулу с порошкообразным ядом — рицином — на тот случай, если жертву нужно будет убрать тихо. Как сейчас, например.
Вернувшийся все с той же сумкой, наполненной теперь небольшими картонными коробочками, француз одним глотком допил оставшийся кофе, а МакКинли мысленно установила таймер на пять часов. К тому времени, как товар попадет в руки заказчика, бывший контрабандист замолчит навсегда.
========== Часть 6 ==========
Перелет из Парижа в Порто-Корсо выжал из МакКинли остатки жизненных сил. Конечно, Карданвалу, предоставившему для безопасной транспортировки товара — частный самолет, стоило сказать отдельное спасибо, однако на благодарности сил у Джей уже не было. На протяжении всего полета, она сидела, прислонившись лбом к холодному стеклу, каждый раз вздрагивая, чуть только сон начинал одолевать ее.
Посадка в Италии далась особенно тяжело, из-за того, что пришлось садиться в плотные, густые облака, висящие над Порто-Корсо второй день. Не успела Джей с товаром покинуть салон самолета, как начал накрапывать мелкий дождь, судя по царящей вокруг серости, грозивший через несколько минут перерасти в настоящий ливень.
В самом здании аэропорта было шумно и многолюдно. Итальянские женщины не без удивления косились на киллера, должно быть, из-за ее крайне измученного внешнего вида. Распоротые запястья ныли, а бинты уже давно пропитались кровью. Потребность срочно попасть к хорошему доктору переходила в отряд «срочных».
В толпе провожающе-встречающей публики Джей вдруг заметила знакомый зеленый костюм, усмехаясь про себя — как же дорог оказался магнату этот товар.
— Сэр Карданвал? — придав голосу максимально живое удивление, спросила киллер, подходя к мужчине. — Что вы здесь делаете? Ведь сегодня гонка!
Майлз непроизвольно расплылся в довольной улыбке. Справилась? Умница! Однако окровавленные бинты на запястьях вмиг согнали с мужчины былую веселость. Случилось явно что-то нехорошее, раз такая женщина, как МакКинли оказалась испачкана в своей же крови.
— Погода, знаете ли, подвела. Гонку перенесли на выходные, — магнат решил пока не заострять внимание на чужой травме.
— Именно поэтому вы приехали в аэропорт? Из-за погоды? — в голосе Джей проскользнули совершенно нетипичные для нее нотки легкого издевательского задора.
— Не хотел, чтобы вы с товаром очутились под ливнем. Тем более, я на машине, — мужчина забрал из рук МакКинли сумку, направившись к выходу из здания; киллер, лавируя между людьми, поспешила за ним.
В салоне черного Range Rover было прохладно и, в отличие от улицы, сухо. Джей сидела на переднем сиденье, сложив истерзанные руки на коленях, невидящим взглядом уставившись вперед, на дорогу, не решаясь прислониться лбом к прохладному стеклу. Было ощущение, что ее начало лихорадить.
— Что стряслось? — вопрос Карданвала разбил повисшую тишину, заставив девушку еле заметно вздрогнуть.
— Люди Тумбера решили перестраховаться, — изобразив некое подобие улыбки, пробормотала МакКинли, — А сам он оказался информатором Британской разведки, — Карданвал от неожиданности резко надавил на педаль газа, отчего автомобиль рвано дернулся.
— Информатором? — переспросил он, надеясь, что ему послышалось.
— Да. Я слышала их разговор с МакМисслом. Француз не сдал вас, однако вы понимаете, какую опасность он представлял? — судя по тому, что киллер говорила о контрабандисте в прошедшем времени, теперь проблема устранена.
— Что у вас с руками? — Джей опустила взгляд на собственные запястья, словно бы видела их в первый раз, а затем молча отвернулась от водителя, продолжая глядеть в окно.
Дорога проходила в тишине.
Проплывающие мимо пейзажи, все умытые дождевой водой, из-за тяжелых свинцовых туч казались раздражающе-яркими. Если закрыть глаза, то, возможно, стало бы легче, однако Джей боялась потерять бдительность хоть на секунду. Карданвал оказался прав, говоря, что погода их сильно подвела — никому не хотелось мокнуть под дождем во время тренировок, да и зная особенности гоночной трассы в Порто-Корса, выпускать на нее гонщиков в дождь было попросту опасно.
Сам Майлз, старался не отвлекаться от дороги, однако украдкой то и дело переводил обеспокоенный взгляд на сидящую на пассажирком сиденье женщину. Сейчас ее лицо было бледным до синевы, под глазами залегли темные круги, а и без того острые черты сейчас вообще казались гротескно-хищными. Даже взгляд черных глаз, устремленный куда-то вдаль, но несосредоточенный ни на чем, выдавал ее смертельную усталость и болезненность. Карданвал решительно свернул с главной дороги на второстепенную, ведущую в находящуюся вне города частную больницу, где у магната был один давний друг, врач-итальянец — доктор Гаспаро Пеларатти.
Когда Rover остановился возле высокого белого здания со множеством окон, Джей, без намека на интерес ко всему происходящему, повернулась к магнату:
— Где мы? — из-за продолжительного молчания ее голос казался хриплым и каким-то механическим.
— В больнице, — спокойно ответил Майлз. — Вам нужен врач.
Но МакКинли живо схватила его за плечо, слабо сжимая пальцами ткань темно-зеленого пиджака.
— У меня нет денег на такое медицинское обслуживание, — ее усталое лицо, кажется, от осознания полной финансовой зависимости от магната, посерело еще больше.
— Неужели вы не взяли из сумки ни цента? — право, Карданвал был удивлен подобной честностью; он-то был уверен, что какая-то незначительная сумма все равно отправится в ее карман.
— Я киллер, а не вор, — чужие глаза были черными, но не с чарующей глубиной, а, казалось, с асфальтовой, несокрушимой твердостью.
— Значит, считайте, это — плата за вашу честность, — он вышел из машины, открывая над головой большой черный зонт, затем обошел автомобиль, распахивая переднюю пассажирскую дверь и подавая МакКинли руку.
Черноглазая миловидная медсестра наотрез отказалась беспокоить доктора Пеларатти, но положенная перед ней купюра номиналом в пятьсот евро быстро сделали ее более сговорчивой и расторопной. Гаспаро встретил визитеров находясь в не самом лучшем расположении духа, однако, узнав в посетителе Майлза, тотчас широко и белозубо улыбнулся, не преминув остановить удивленный, но одновременно с тем, оценивающий взгляд на Джей.
Карданвал кратко изложил Пеларатти суть дела, умолчав о том, как именно были получены травмы. Доктор моментально подсуетился, проводя Джей в чистую, кажется, блестящую всеми возможными поверхностями, операционную, где усадил на мягкую кушетку.
— Bene, позвольте взглянуть, — доктор осторожно поднял правую руку МакКинли, придерживая чуть ниже локтя, смутно догадываясь, что на весу девушке держать руки будет слишком тяжело, и перезал бинт.
Ткань, пропитавшись кровью и уже успев засохнуть отходила плохо, из-за чего ее пришлось щедро смочить антисептиком, чтобы не повредить рану еще больше. Глазам Гаспаро предстала жуткая картина: кисть представляла собой один огромный сизый синяк, а в центре этой омерзительной гематомы темнела довольно широкая рана с рваными краями, и даже с оставшимися болтаться на тонких лоскутках еще живой кожи ошметками плоти, кровяными сгустками и сочащаяся экссудатом и сукровицей. МакКинли при виде всего этого ужаса побледнела, но — все же, надо отдать ей должное — осталась в сознании.
— Наручники? — доктор посмотрел на киллера своими большими добрыми глазами.
— Да. Как вы догадались? — еле шевеля почти бескровными губами, прошелестела Джей.
— Майлз не первый, кто пришел ко мне с подобной просьбой, — Пеларатти вновь белозубо улыбнулся. — К тому же, наручники были с подпиленными краями. Сколько времени вы провели в них?
— Около суток. Плюс-минус несколько часов, — девушка откинулась спиной на прохладную стену и, прислонившись к ней затылком, прикрыла глаза.
— Сколько времени с прошло с момента снятия «браслетов»? — итальянец продолжал свой допрос.
— Часов пять. Может больше, — что-то прикинув в уме, пробормотала в ответ МакКинли. — Я не знаю.
Гаспаро вновь придирчивым взглядом осмотрел рану, затем, подозвав медсестру, что-то быстро сказал ей по-итальянски, после этого срезал бинт с другой руки. Там картина была аналогичная.
— Считайте, сеньорита, что вам необыкновенно повезло. Гангрены в кистях вы избежали, а после того, как мы вас зашьем, все будет в полном порядке! — Джей, собравшись с силами, выдавила из себя вымученную улыбку.
Медсестра вернулась со всеми необходимыми медикаментами, в числе которых были и чистые стерильные бинты, и антисептик, и шприц, уже наполненный лидокаином. На укол киллер лишь слабо дернулась, не проявив, в целом, больше никаких эмоций.
Когда Пеларатти начал чистить, а затем зашивать раны, девушка так и сидела, прикрыв глаза, вяло реагируя на все вокруг. После того, как на обе кисти были наложены чистые повязки, Гаспаро осторожно коснулся большой ладонью мраморно-белого лба пациентки. Температуры, ко всеобщей радости, не было.