В дороге до города Джей все же задремала. Уронив голову на грудь, девушка дышала тяжело и неспокойно, словно ей снился какой-то давний, мучающий ее не первый год, кошмар. После оказания качественной медицинской помощи и неплохого обеда, она, конечно, еще выглядела нездорово и была бледна, но на ее лице все же проступили какие-то краски, после чего она перестала напоминать живой труп. Однако у Карданвала теперь возникло столько животрепещущих вопросов к ней, что он с трудом сдерживался, чтобы не начать допрос прямо сейчас.
Подумать только у него под самым носом квалифицированный агент MI6, прошедшая курсы подготовки и, возможно, даже успевшая поработать в поле! Как она оказалась в лапах у Цундаппа, когда переквалифицировалась из агента в киллера? Британская разведка не терпит дезертиров и предателей — она всегда находит их, достает едва ли не из-под земли, чтобы эти крысы могли предстать перед судом. Как же получилось так, что МакКинли сейчас здесь, живая, и уже долгое время трудящаяся не по профессии? А что, если она — двойной агент, передающий информацию в Лондон находясь в самом центре развивающегося международного заговора?
Майлз бросил мимолетный взгляд на сидящую справа Джей, очнувшуюся ото сна и сейчас глядящую пустым, невидящим взглядом вперед.
Ей снова снился кошмар, который мучал ее на протяжении вот уже почти шести лет. Она прекрасно помнила прошлую жизнь, свою работу, наставника — первого и единственного — сероглазого и невероятно доброго. Однако вернуться после того, что сделал Кёниг — означало бы опорочить свое, некогда честное, имя, предстать перед судом, чтобы, на обозрении сотен глаз, в которых будет читаться исключительная ледяная ненависть по отношению к ней, сознаться во всех своих грехах. Вспомнить всех тех, кого убила только потому, что это работа. Потому, что и в академии, и сам доктор Райнер твердили одно: игнорирование приказа — недопустимо. МакКинли свято чтила это правило, снимая с себя груз ответственности, а вместе с ним и муки совести.
Но добровольно сдаться — означало противоречить собственным принципам. Это свидетельствовало бы о том, что МакКинли не справилась со своей работой, не выполнила приказ. И это означало бы и конец карьеры, и полное моральное разрушение личности — окончание существования Джей МакКинли, как живого человека.
А киллер пока не собиралась расставаться с жизнью.
По крайней мере, так просто.
Карданвал привез девушку не в резиденцию Хьюго, а в арендованный им самим небольшой особняк. Заметив удивление и некое недовольство в глазах киллера, из-за того, что после выполнения своего задания — доставки контрабандного товара из Франции в Италию — она не получила от магната свободы от его общества и, по совершенно непонятным причинам, не могла вернуться под чуткое руководство Профессора Цета.
— Мисс МакКинли, — Майлз добродушно смотрел на нее своими лазоревыми очами, — поверьте, вам нечего делать в доме Хьюго. По крайней мере, оставшиеся три дня до гонки.
— Не слишком ли много вы на себя берете, сэр? — холодно умехнувшись, полюбопытствовала Джей. — Забота о моем здоровье не входит в перечень ваших обязанностей! Приведите мне хоть один весомый аргумент, который бы помешал мне сейчас же вернуться к тому сброду, который там собрался!
— Приведу даже два, — с жесткой усмешкой откликнулся мужчина. — Во-первых, вы — не сброд; не причисляйте себя к ним понапрасну, — эта фраза отчего-то заставила киллера скривить губы в подобии невеселой улыбки. — Во-вторых, вы убили Александра Хьюго. Сомневаюсь, что после этого сам Виктор будет рад вас видеть. Мафиозные семейства очень болезненно реагируют на такие вещи. Вы почти в открытую оскорбили и унизили мафию Хьюго!
Кажется, последние слова Карданвала, все же, возымели эффект. МакКинли задумчиво закусила губу, что-то прикидывая в уме, а затем просто пожала плечами.
— Надеюсь, в этом доме, — она кивнула головой в сторону особняка, арендованного магнатом, — найдется подходящая для меня каморка?
Дождь кончился лишь под вечер; свинцовые облака разогнал ветер, обнажив, скрытое под низкой, тяжелой серостью безупречно синее, усыпанное мириадами невероятно-ярких бриллиантов-звезд небесное полотно. После приезда в резиденцию, Майлз недолго улаживал свои дела, касающиеся части привезенного товара, а затем уехал куда-то, оставив МакКинли в доме одну.
Усталость быстро сморила Джей, и девушка моментально провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки. В выделенной ей магнатом комнате было светло и невероятно просторно. В распахнутое настежь окно задувал свежий, влажный после дождя, морской ветер, надувающий парусом тонкую тюлевую штору.
Когда девушка проснулась, солнце уже закатилось за горизонт, а погода стояла хоть и прохладная, но весьма располагающая к прогулкам. Джей обошла весь дом в поисках Майлза, однако мужчины не обнаружилось ни в одной из комнат. Недолго думая, киллер решила подняться на крышу, где — она еще по приезду заметила — была оборудована отличная терраса, с которой, должно быть, открывался великолепный вид на все окружающее пространство.
Стеклянная дверь отворилась почти бесшумно, однако Карданвал, стоявший здесь уже давно, обернулся, и, увидев МакКинли, легко улыбнулся краешком губ.
— Отдохнули?
Джей лишь кивнула, решив не разрушать чарующую атмосферу теплого, однако, ветренного итальянского вечера ненужными разговорами. Она прошла, плавно, по-кошачьи тихо ступая по деревянному полу, к перилам, на которые опирался магнат, не переставая, впрочем, думать и об окружающей красоте и о чем-то своем, далеком и очень личном.
Но вот Майлз отмалчиваться не собирался. Его мучали разные вопросы — миллионы вопросов — однако, как их задать, чтобы не выдать факта, что ему все известно о ее прошлом, он не знал. Самой удобной для начала диалога была тема контрабандного товара.
— Мисс МакКинли, — его голос легко вывел ее из раздумий, — вы догадались, что было там, в тех коробках?
Джей перевела на мужчину расфокусированный и слегка недоуменный взгляд. Но затем на ее лице отразилось понимание и осознание вопроса, который был ей задан.
— Бриллианты, ведь так? — она глядела снизу-вверх, чуть наклонив вперед голову, что придавало ее взгляду некое осуждение, смешанное, впрочем, с безразличием к чужой судьбе.
Майлз в ответ лишь улыбнулся. Определенно, МакКинли женщина отнюдь не глупая, а весьма прозорливая, очень проницательная и — что тоже немаловажно — понятливая. Она быстро делает верные выводы и умеет в нужный момент принять правильное решение, пусть оно и кажется, иногда, не совсем гуманным и — с точки зрения нормы морали — не либеральным.
— Что именно натолкнуло вас на эту мысль? — Майлз склонил голову на бок, отчего прядь волос, до этого аккуратно заправленная за ухо, упала ему на лицо.
— Все: осторожность, с которой контрабандист управлялся с товаром, упаковка, ваше пристальное внимание, — нехотя перечислила Джей, благоразумно умолчав о том, что во время поисков Карданвала в доме десять минут назад, она зашла в его кабинет и увидела небольшой камушек, оставшийся на его столе. А уж узнать в нем бриллиант не составляло особого труда.
— У меня к вам будет встречный вопрос, — МакКинли провела ладонью вверх по затылку, взъерошив ежик волос. — Почему вы не убили меня до сих пор? Вы же видели, что я струсила перед тем, как выстрелить в Рэдлайна!
Майлз словно бы ждал этого вопроса. Он легко оттолкнулся от широких перил, обходя киллера и вставая у нее за спиной.
— Я могу убить вас прямо сейчас. Вы не думали об этом? — мужчина стоял недопустимо близко; его подбородок был прямо напротив ее уха, что позволяло МакКинли ощущать чужое спокойное дыхание.
— Тогда некому будет пачкать руки в крови, вместо вас. А вы слишком брезгливы, чтобы таким заниматься, — растягивая губы в кривой улыбке, Джей прикрыла глаза.
— Полагаете? — Карданвал приподнял одну бровь. — Видите, на свой вопрос вы ответили сами. Однако, мне же не противно касаться… — он на секунду задумался, — например вас, — большая теплая ладонь мужчины, обтянутая мягкой тканью белой перчатки, легла сверху на бледную узенькую руку Джей.
Девушка усмехнулась.
— Вы убийца, мисс МакКинли. А меня все считают за злодея. Считайте, что мы с вами воюем на одной стороне.
— Боги хранят злодеев, сэр Карданвал.
Мужчина скептически фыркнул.
— На деле, мисс, мы не все злодеи, да и героев среди нас тоже нет. Мы отреклись от книжно-рыцарских титулов, чтобы спокойно сражаться за деньги и славу. Мы не романтики.
Джей обернулась. Она внимательно вглядывалась в чужое лицо, силясь отыскать в глубине лазурных глаз напротив эмоциональный отклик на сказанные им самим слова. Но Майлз сохранял свое чуть приподнятое настроение и оставался спокойным и невозмутимым, как удав.
— Откуда у вас этот шрам? — она вопросительно свела темные брови к переносице, глядя снизу вверх и пряча ладони в карманы рабочих штанов цвета хаки.
— Какой именно?
— Этот, — Джей нерешительно коснулась кончиком пальца выпуклой полосочки на чужом подбородке.
Руки у МакКинли были совершенно ледяные.
— Откуда же мне их все упомнить, — тихо отозвался мужчина. — Может, кто-то из наших общих знакомых постарался, а может — просто бритва. Я многое повидал на своем веку.
— Вы не старый, — спокойно возразила киллер, склоняя голову на бок.
— Старше вас на десять лет, — напомнил Майлз.
— Не имеет значения, — МакКинли ловко ввернула фразу, обраненную самим магнатом при их знакомстве.
Сейчас, глядя на Джей сверху вниз, Майлз все больше убеждался, что Гаспаро был прав, говоря, будто киллер не красива. Однако для Карданвала внешняя красота со временем перестала играть даже мало-мальски важную роль.
Красоту МакКинли можно было назвать нетипичной, такой, на которую обращаешь замыленный взор и думаешь о том, насколько же нужно быть независимой, чтобы позволять себе так выглядеть. Но рисоваться на публику киллеру смысла не было. А потому, ее внешний вид был удобен ей: никто не смотрит, а если смотрят — не запоминают.
Джей была огнем, пламенем дикой, животной ярости, заключенным под ледяной коркой рационализма и исполнительности. Если бы Майлз мог работать с ней один на один, как с партнером — а не подчиненным — этот огонь уже давно дал бы нужную искру его амбициям и спалил бы всех неугодных вокруг. Какая удача — подчинить себе человека с таким гордым нравом; какое счастье держать в своих руках не женщину — дьявола — поднявшегося прямиком из самой Преисподней. Для нее не существовало границ и рамок морали. Карданвал же умел безошибочно находить и умело устранять те подводные камни, которые могли бы привести к неминуемому краху их возможного альянса.
Только вот вопрос — взаимовыгодный альянс связал бы их? Просто сделка? Или же желание магната обладать чем-то эксклюзивным в полной мере победило бы здравый смысл? Какой итог ожидал их?
Лучший союзник — это враг, которого ты переманил на свою сторону. МакКинли не была союзником для Цета, однако Майлз стремился дать ей именно такой статус. Позволить ей создавать идеи, реализуя их чужими руками, но он, все же, забывал о том, что сам в чужой крови замараться боялся, в то время, как Джей шла бы к цели любыми, доступными ей способами. Если не по головам — так по трупам.
— Вы не злодей, правда — тихий, вкрадчивый голос девушки выдернул мужчину из размышлений. — Вы просто отчаянно пытаетесь вершить чужие судьбы, — она слегка прищурилась. — Однако, сделайте одолжение — не трогайте мою. Я сама создала ее — сама же, при случае, и разрушу, — последнюю фразу она отчеканила железным, безапеляционнным тоном. Чужие возражения — даже если они и были — она слушать не желала.
Вернувшись с террасы в дом, Джей не осталась у себя, а заперлась в ванной комнате — Майлз слышал, как жужжала электробритва. Видеть девушку вновь с полсантиметровым ежиком жестких, как проволока, волос, было слегка непривычно, однако, Карданвал не стремился высказать свое мнение о чужом внешнем виде. Его, в конце-концов, никто ни о чем не спрашивал.
От ужина киллер тоже отказалась, никак, впрочем, это не объяснив. Дверь в ее комнату мягко захлопнулась, жестким, непреодолимым барьером разделив чужие мысли.
Джей распахнула настежь окно, удобно усаживаясь на подоконник и поворачиваясь спиной к уютной, но пустой, а оттого слишком безликой, комнате, и без страха свесила ноги вниз.
Над головой простиралось высокое, бархатное, звездное небо. Далеко внизу шумело море, неистовствующими волнами окатывая прибрежные скалы, обнажившие каменные зубы прямо под ногами МакКинли. Если закрыть глаза и вслушаться в происходящее вокруг, можно было бы подумать, что находишься на краю обрыва. А впрочем, почти так оно и было.
Бурлящая, изредка пенившаяся белыми «баршками» иссиня-черная вода вполне могла бы сойти за зияющую пустотой пропасть под ногами. Одно неверное движение — и вот ты уже летишь вниз, чтобы никогда больше не подняться.
Судьба часто выбивала твердую почву из-под МакКинли. За столько лет можно было бы уже привыкнуть, что стабильности Джей не увидит никогда. Постоянства в ее жизни нет и не было. Да и не предвиделось, особо. Существовать сегодняшним днем тяжело, когда чужие приказы стоят первее собственных желаний.
Киллер никогда не останавливалась посреди всей этой суеты и не спрашивала себя, нужен ли ей внезапный покой и пресловутая статика мира всегда такого живого и стремительного. Ответ ведь все равно был очевиден: нет, ничего этого ей не нужно.
Ей необходим ее живой огонь, который порождает и жуткие пожары и умопомрачительные фейрверки в чужих душах; ей нужна ее работа, где требуется не думать, а вверять себя в чужие руки, готовясь стать и орудием мести, и способом добиться поставленной цели, и гарантом чьей-нибудь безопасности. Как ее удовлетворяла и собственная жизнь, так и устраивала возможная перспектива скорой смерти. Сама Джей не раз убивала. Совершенно не пугало и не удивляло осознание того факта, что однажды убьют ее саму.
Если бы МакКинли захотела, она бы положила всему этому безобразию конец — причем сделала бы это радикально и незадумываясь.
Если бы боялась смерти — давно бы трусливо сбежала от Цета, поджав хвост и моля о помиловании и от избавления от преследования.
Спрыгнула бы с этого самого подоконника вниз, разбиваясь о скалы, согласилась бы иметь дело один на один с Карданвалом, сама бы участвовала в гонке, смело сев за руль спорткара.
Только она любила свою работу и не хотела ничего менять. Терять ей было нечего, за изменения платить своей жизнью она давно уже стала готова.
Только потребности в этих изменениях не было.
Джей сидела на подоконнике, глядя в насыщенно-синюю высоту неба, слушала, как шумят волны, облизывая шершавые бока каменных скал, и думала о предстоящей гонке. Лицезреть довольные, злорадные лица своих нанимателей было куда привычней и — чего уж греха таить — приятней, нежели изучающий взгляд и легкую умешку на лице Карданвала.
Не готова была МакКинли из киллера медленно превращаться в обычную женщину.
========== Часть 8 ==========
На предстоящую встречу глав мафиозных семейств с Профессором Цундаппом и Большим Боссом, которая должна была проходить прямо во время второй гонки Мирового Гран-При, МакКинли идти не хотела, однако Карданвал отдал ей приказ неукоснительно явиться туда в качестве единственного телохранителя Цета. Джей осталось лишь склонить в покорном жесте бритую голову и попытаться сохранить максимально индифферентное выражение лица.
Хорошо, хоть Лиам Хьюго оказался намного понятливей и расторопней своего невезучего брата. Руль Лиам, к тому же, держал неплохо и на свободных заездах в пятницу показал отличный результат, немного уступив по времени болиду Бернулли. Спорткар МакКуина на трассе в Италии, ехать отказался, по крайней мере, во время заездов.
Квалификация для Хьюго прошла менее радостно, хоть и гоночный инженер отчаянно пытался убедить его в том, что для непрофиссионально подготовленного гонщика, Ли справляется превосходно. Хьюго не особо склонен был верить инжинеру, но умом, все-таки, понимал, что занимать третью позицию стартовой решетки, следом за Маленьким Принцем Феррари и Красно-золотым Американским Мальчиком — это, все же, явный повод для гордости.