— Да, первокурсникам конца и края нет, — поддержал Джеймс, глядя на толпу детей.
Шляпа в этом году пела особенно долгую и тоскливую песню. Призывала всех сплотиться и вместе взглянуть страху в лицо. После ее выступления началась бесконечная череда распределения первогодок. Сириус причитал, что умирает с голода.
— Ты же час назад съел целую упаковку шоколадных котелков, — сказал Ремус.
— Да, а после этого «навестил» Люси с Когтеврана и все съеденные калории тут же потерял, — ответил Сириус. Джеймс засмеялся, а Северус скривился.
Покончив с распределением первокурсников, Минни, как ласково называли профессора МакГонагалл Мародеры, сказала, что в этом году к студентам седьмого курса присоединится еще один человек, который переводится к нам из Академии магии Шармбатон.
В зале сразу поднялся галдеж, особенно среди старших курсов. Ну, еще бы, перевод студентов, да еще и на последнем курсе, большая редкость. Всем не терпелось увидеть новичка.
— Новенький? — удивился Джеймс.
— Новенькая, — поправил Ремус, — нам на собрании говорили.
— Новенькая? — встрепенулся Сириус.
— Да, и нам сказали, держать тебя подальше от нее, — сказал Ремус.
— Не понял?
— Шутка, — Ремус улыбнулся и добавил, — просили только помочь ей адаптироваться и все такое.
— Прошу тишины! — прикрикнула профессор МакГонагалл. — София де Бланк, прошу, сядьте на табурет и наденьте Шляпу.
В зале воцарилась тишина, под которую в центр вышла девушка. Она, с высоко поднятой головой, гордо вышла к стулу и уселась на него, словно то был трон. МакГонагалл надела на нее Шляпу.
Спустя пару минут, в зале вновь начал подниматься шум, новенькая сидела в Шляпе уже довольно долго. Кто-то из студентов предположил, что она не подходит ни на один факультет и ей лучше вернуться в свой лягушатник. А кто-то напротив, стал подсказывать Шляпе, отправить новенькую на их факультет.
Наконец, Шляпа провозгласила:
— Слизерин!
Змееныши радостно зашумели, особенно мужская половина.
— Эй, Бродяга, как тебе она? — Джеймс пихнул Сириуса в бок.
— Вроде ничего, — протянул Сириус, взглядом провожая новенькую.
Когда она поравнялась с их столом, Сириус повернулся всем телом в проход и присвистнул ей, отчего она аж подпрыгнула и зыркнула в его сторону. Сириус ухмыльнулся и подмигнул ей. Ее нельзя было назвать красавицей в классическом понимании этого слова, но она определенно была привлекательной. Ее лицо притягивало взгляд. На нем ярко выделялись выразительные каре-зеленые глаза с яркими желтыми прожилками и большой рот с пухлыми губами.
— Сириус, не пугай новенькую, — Ремус покачал головой на очередное заигрывание Сириуса.
— Слизеринцев, Ремус, надо держать в тонусе, а ей, тем более, надо это все наверстать за шесть пропущенных лет, — со знанием дела выдал Сириус.
Северус на этих словах хмыкнул:
— Уж кто-кто, а ты, Сириус умеешь держать в тонусе, особенно прекрасную половину Хогвартса.
Поднялся Дамблдор и начал, по обыкновению, говорить о правилах, Запретном лесе и тренировках по квиддичу.
— Так же хочу вам представить нового преподавателя по Защите от Темных Искусств — профессор Фулгур Мортем.
Из-за стола поднялся довольно молодой и очень высокий мужчина с красивым лицом. Он был одет в наглухо застегнутую черную мантию. Вежливо поклонившись студентам, Мортем сел обратно.
В зале послышался восторженный шепот — Фулгур Мортем был известнейшим ликвидатором заклятий. Он работал на банк Гринготтс и прославился тем, что прямо на месте создал мощный артефакт, который спас целую группу ликвидаторов на раскопках гробницы в Египте.
— Класс, ликвидаторов заклятий у нас еще не было! — с восторгом сказал Джеймс.
— Да, — кивнул Северус, — этот должен быть более толковым, чем прошлогодняя министерская шавка.
— Ох, даже не напоминай, — скривился Сириус.
В прошлом году Защиту от темных искусств им преподавала сотрудница Министерства. Практических занятий у них не было и они целыми днями изучали теорию. Мародерам это, естественно, не понравилось. Сириус и Джеймс выказали свое недовольство, в итоге поплатившись бесконечными часами отработок.
Наконец, Дамблдор объявил о начале пира.
София де Бланк
София в жизни не видела столько еды! Дома никогда не разрешалось есть в больших количествах. Маман говорила, что это удел мещан. В Шармбатоне же еды хоть и было в достатке, но она была легкой и низкокалорийной. По мнению Софии, питались там, в основном, воздухом. Тут же столы ломились от жареной индейки, пирогов с двадцатью различными начинками, картофелем, различными овощами и тыквенным соком, который оказался очень неприятным и густым на вкус. После основных блюд, появились десерты — несколько видов сладких пирогов, торты, пирожные, мороженое и даже хворост.
Не успела София покончить с десертом, как к ней обратился один из студентов за ее столом.
— Добрый вечер, — сказал он, растянув губы в искусственной улыбке, — кажется, София? Верно? Я Генри Мальсибер, мы с тобой учимся на одном курсе, — Мальсибер протянул руку.
Ну, началось. Первый пошел.
Он хоть и был привлекательным — высокий, широкоплечий, голубоглазый и светловолосый, но было в нем что-то отталкивающее. Возможно, холод в глазах, с которым он смотрел на Софию и который совсем не сочетался с его дружелюбным тоном.
— Привет, — ответила София и протянула руку. Она хоть и не собиралась дружить с этими людьми, как ее просил Луи, но решила попытаться хотя бы не быть с ними врагами.
— Позвольте, София, проводить вас до нашей гостиной? — Мальсибер расплылся в улыбке, но опять с ледяным взглядом.
Выхода у Софии не оставалось, где гостиная она не знала, поэтому пришлось согласиться.
Всю дорогу Мальсибер трепался о своей семье, об ее богатствах, полезных связях и чистоте крови. Как будто кому-то было до этого дело. София уже сто раз успела пожалеть, что пошла с ним. Мальсибера она слышала через слово, благо он не задавал вопросы, а только расхваливал себя. София старалась запомнить дорогу — направо из зала, вниз по лестнице, поворот налево, еще раз налево, еще раз вниз и поворот направо. Вдруг они остановились прямо посреди коридора у голой стены.
— Пришли, — произнес Мальсибер, — «Великий Салазар», это пароль, — пояснил он, посмотрев на Софию.
На этих словах в стене образовался широкий квадратный проем. София была поражена, то ли от восхищения, то ли от ужаса. Конечно, масштабы и роскошь приводили в восторг. Комната была прямоугольной, очень длинной и с высокими потолками. На противоположной стене от входа находился поистине великанских размеров камин, сделанный из зеленого и серого мрамора. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами, выполненные из массивного дерева и украшенные резьбой. Посередине комнаты, то тут, то там, стояли кожаные диваны и кресла в зеленых и черных цветах. Люстры на высоких потолках были украшены изумрудами. Но что Софии не понравилось, так это то, что тут не было окон. Ни единого. Это было странно и дико для нее, она привыкла жить в комнатах, где не только преобладали светлые тона, но и было много воздуха.
— Добро пожаловать в общую гостиную Слизерина. Ну, как тебе тут? — Мальсибер опять напомнил о себе.
— Мрачновато, — заметила София. — А где моя комната?
Мальсибер провел ее к камину, возле которого по бокам оказались двери.
— Комната девочек с левой стороны, — Мальсибер повел рукой в сторону двери, — на двери вашей комнаты будет табличка с твоим именем, найдешь. Но, София, — Мальсибер схватил ее за запястье и нехорошо улыбнулся, — знай, ты всегда желанный гость в моей комнате. Я староста школы и у меня отдельная спальня.
— Обойдусь, — сказала София, с отвращением осмотрев Мальсибера с головы до ног и скрылась за дверью.
Нужная дверь оказалась третьей. Помимо ее имени на табличке также значились имена «Мелани Дриффит» и «Элизабет Гринграсс». Соседки по комнате, очевидно, были еще на ужине, потому что комната пустовала и София смогла спокойно осмотреться.
Спальня была просторной, но все такой же мрачной. Нижняя половина стен была обшита темным лакированным деревом, верхняя половина — затянута темно-зеленым шелком. Вдоль длинной стены в ряд стояли три больших кровати с тяжелыми, опять зелеными, пологами. Между кроватей также стояли ширмы, еще пока сложенные. Возле противоположной стены стоял большой резной шкаф и прямоугольный стол с тремя стульями обитыми черным атласом. Рядом со шкафом находилось зеркало в полный рост, в красивой серебряной раме. В углу комнаты была еще одна дверь, ведущая в ванную комнату, где все было выполнено из зеленого мрамора разных оттенков.
В этом террариуме повеситься можно с тоски.
София принялась раскладывать свои вещи из чемодана, который уже ждал ее возле дальней кровати от входа.
Покончив с вещами и приняв душ, она стала ложиться спать. Соседок все еще не было, что показалось ей странным. Уже проваливаясь в сон, София вдруг вспомнила наглые серые глаза парня за соседним столом, который присвистнул ей, пока она шла на свое место.
Вот же кретин!
========== 11. Поттеры ==========
Комментарий к 11. Поттеры
Данная глава небольшое отступление и совершенно никак не влияет на сюжет (поэтому можете смело ее перелистнуть).
Писать ее я не собиралась, но сегодня такой день… сами понимаете.
Посвящается Джеймсу и Лили Поттерам, их самоотверженности и вечной, чистой любви.
— Джеймс?
Он повернул голову и увидел в полумраке лестничного прохода Лили.
— Привет!
— Ты что тут делаешь? — Лили подошла к дивану, на котором сидел Джеймс.
— Тебя жду, — ответил он и похлопал по свободному месту рядом с собой, приглашая ее сесть.
— Меня? — удивилась Лили. — Откуда ты знал, что я приду?
— Первого сентября ты всегда спускаешься в пустую гостиную и сидишь тут до полуночи, — улыбнувшись, сказал Джеймс.
Лили села рядом с ним и слегка нахмурилась:
— Некоторые твои познания меня пугают.
— Ты ведь не против, если я… побуду с тобой? — спросил он.
— Не против.
Лили замолчала и посмотрела на огонь, который слабо горел в камине. Она и правда всегда в первый день спускается в гостиную и сидит тут в одиночестве. Эта привычка у нее появилась еще на первом курсе.
И она правда была не против, если ее последнее первое сентября разделит с ней Джеймс.
— Кажется, это альбом Алисы? — спросил Джеймс, показывая на журнальный столик возле камина, где лежала толстая книга в кожаном переплете.
— Точно! Видимо, забыла, — Лили протянула руку и взяла альбом.
Альбом Алисы был ее личным сокровищем. Первые курсы она не выпускала колдокамеру из рук, фотографируя все и всех. В начале и конце каждого года она обязательно собирала всех гриффиндорцев и заставляла их делать групповые снимки на память.
Лили открыла альбом на первой странице, где была одна большая фотография первого курса Гриффиндора.
— Смотри, ты тут меня еще не ненавидишь! — Джеймс усмехнулся и ткнул пальцем на маленькую Лили.
— Я тебя никогда не ненавидела! — возмутилась Лили, не отрываясь от фото.
Она перелистнула несколько страниц. На одной части была фотография девочек, а на другой мальчиков.
— Второй курс. Прекрасное было время, — сказал Джеймс. — Если не считать того, что ты тогда решила обрезать себе челку!
— Эй! Мне она нравилась! — засмеялась Лили, — хотя идея и правда была ужасная.
— Ты, конечно, в любом виде самая красивая, — Джеймс влюблено посмотрел на нее, — но челку больше не обрезай.
Лили ничего не ответила, только губы растянула в улыбке и открыла следующую страницу.
— Меня вот что удивляет, — сказал Джеймс, — как Стоун успевала комментировать матч и делать колдографию?
На снимке был Джеймс, который несся за снитчем. Алиса со второго курса являлась бессменным комментатором всех матчей и это действительно было загадкой, как она успевала делать два дела одновременно.
— У Алисы много талантов, — с улыбкой сказала Лили и перелистнула страницу.
— О, урок прорицаний! — Джеймс громко рассмеялся, — это было самым глупым решением в нашей жизни!
Когда на третьем курсе пришла пора выбирать дополнительные предметы, помимо прочих весь курс Гриффиндора выбрал прорицания. К концу семестра из них правда осталась там только Мэри МакДональд, но они тогда на славу повеселились, выдумывая себе различные катастрофы и несчастья.
— Тебя тогда должен был затоптать гиппогриф, — припомнила Лили.
— Ага, а ты утонуть в Черном озере, — сказал Джеймс, — видимо, ты уже тогда сделала выбор в пользу Гигантского кальмара.
Лили похихикала и открыла следующую страницу.
— Смотри, ты меня опять жизни учишь, — Джеймс показал на одно из фото, где стояла Лили, сложив руки на груди, и что-то строго говорила Джеймсу, который без конца ерошил свои волосы.
— Вы тогда свалили все доспехи, что стояли в западном крыле!
— Подумаешь!
— На четвертом курсе вы только и делали, что устраивали хаос.
— Мы Филча работой обеспечивали!
— Думаю, он вам за это благодарен, — Лили усмехнулась и открыла следующую страницу.
На следующей фотографии была крупным планом Лили, смотрящая в колдокамеру и улыбающаяся, и не подозревающая, что позади нее стоит Джеймс и корчит рожу.
— Как хорошо мы смотримся вместе, — иронично сказала Лили.
— Олень и красавица, — сказал Джеймс, под смех Лили. Она замолчала и внимательно посмотрела на него.
— Расскажешь, почему вы придумали себе эти ваши прозвища? — спросила она.
— Расскажу, — Джеймс легонько коснулся ее лица, убирая прядку волос за ухо, — только не сейчас. Расскажу и даже покажу.
— Покажешь? — удивилась Лили, слегка покрасневшая от прикосновения и близости Джеймса.
— Обязательно.
Лили с трудом оторвала от него взгляд и вернулась к альбому, перелистнув несколько страниц.
— СОВ, — сказала она, нахмурившись.
— Мы тогда впервые так крупно поссорились, — мрачно сказал Джеймс. — Все лето было испорчено.
— И это было единственное лето, когда ты не прислал мне ни одного письма, — сказала Лили с легким укором, посмотрев на него.
— Сама виновата! — он театрально надул губу. Лили рассмеялась и взлохматила его волосы. Джеймс растаял от ее прикосновений.
— Ох, смотри! — Джеймс показал на следующую колдографию, — я даже как будто здесь слышу твой крик.
На следующем фото Лили откровенно орала на Джеймса, который возмущался в ответ.
— Вы чем-то отравили первокурсников! — возмутилась Лили, вспомнив события того дня.
— Ничем мы их не травили! Просто испытывали некоторые сладости, они полностью безопасные.
Лили закатила глаза:
— Даже не начинай.
— Ты меня тогда назвала «бесполезным тупицей». Ты правда так считала? — пряча улыбку, спросил Джеймс.
— Тупицей? Нет. Придурком? Безусловно.
Джеймс громко рассмеялся, к нему тут же присоединилась Лили.
— И для чего только Алиса фотографировала наши ссоры? — спросила Лили, отсмеявшись.
— За неимением других событий? — подсказал Джеймс.
Лили коротко улыбнулась и открыла последнюю страницу. Там вновь были все гриффиндорцы уже шестого курса. Колдография была сделана всего три месяца назад.
— В этот момент ты уже знала, что жить без меня не можешь? — похихикав, спросил Джеймс, показывая на Лили, которая на удивление всем стояла рядом с Джеймсом. Он в тот момент весь светился от радости.
— Скажем так, я подозревала, — немного смутившись, ответила Лили.
— Почему ты не отвечала мне взаимностью уже тогда?
Лили опустила голову и пожала плечами.
— Чего ты боялась?
— Боялась, что для тебя это лишь очередная шалость и что в любой момент ты перестанешь меня добиваться, — не слышно сказала она.
Джеймс нежно прикоснулся к ней и за подбородок повернул к себе. Он наклонился к ней и, глядя в глаза, уверенно сказал:
— Я никогда не перестану, Лили. И чего бы мне это ни стоило, я всегда буду добиваться тебя, всегда буду защищать тебя и всегда буду любить.