— Мне это не нужно! Какого черта ты даёшь мне эту штуку?
— Потому что он прикольный?
— Удачи, парень, — многозначительно сказал продавец, а Эф в ответ посмотрел ему в глаза как бы говоря: «Серьезно?», и волна гнева застелила все передо мной.
Я выбила Санту из его руки, и он упал на асфальт, развалившись на части.
— Эй! — Эф наклонился, чтобы поднять его.
— Этот поцелуй был для меня особенным!
— Воу, убийца, заметь, именно ты сказала, что это было странно.
— Я этого не говорила!
— О да, именно это ты и сказала.
Я решила притвориться, что ничего не слышала.
— Еще ты напросился со мной на блошиный рынок и ведешь себя так, будто ты такой же классный, как нарезной хлеб. — Он изогнул бровь, изображая обиду, и внутри меня всё сжалось, но я продолжила, чувствуя неожиданный прилив храбрости: — Ещё ты флиртуешь с каждой одинокой девушкой в радиусе десяти миль, прямо как капитан Кирк из старого фильма...
Сдержанный смешок.
— ...потом ты строишь глазки моей новой подруге Грейс и даже не спрашиваешь меня, как прошло свидание с Китсом, а вместо этого покупаешь мне это! — Я с отвращением указала на Санту.
— Поверь, я уже жалею, что что-то тебе купил, — сказал Эф небрежно.
— Знаешь что? Я не уверена, что сейчас хочу находиться в твоем обществе! — закончила я.
— Хм, кажется, это чувство взаимно. — Он засунул Санту во внешний карман моей сумки, и теперь его голова торчала наружу. — Скажи Грейс, что мы увидимся позже.
Он влился в толпу, на голову возвышаясь над всеми остальными. А потом я потеряла его из виду.
Жетон метро свидетелем затаился под рубашкой, поэтому я вытащила его, сняла с шеи и засунула поглубже в сумку, а следом засунула Санту, чтобы его глупое красное лицо — почему оно было красным?! — не смотрело на меня.
Когда я нашла Грейс, она разглядывала красивую старинную книгу со сказочными иллюстрациями.
— Эф ушел? — спросила она.
— Мы не смогли найти общий язык.
— Это было слегка заметно.
— Извини, он обычно совсем не такой. И я обычно совсем не такая. Не знаю, что между нами происходит.
Ложь.
Она слегка толкнула меня локтем и показала обложку книги.
— Ты читала «Энн из Зеленых мезонинов»?
— Раз восемь.
— Гилберт Блайт! — хором воскликнули мы.
— Боже, я была в него влюблена, — вздохнула Грейс. — Может, тебе стоит заставить Китса прочитать её, чтобы сравнять книжный счёт?
Я рассмеялась.
— Итак, — она взяла книгу «Долина кукол», — могу ли я совсем обнаглеть и полюбопытствовать, целовались ли вы уже?
И тут, словно птицы замерли в полёте.
И кто-то резко выключил все звуки вокруг.
А малыш перестал плакать.
Я вспомнила, как Эф наклонился ко мне, как трепетали его ресницы, вкус его губ...
Стоп. Грейс имела в виду Китса.
И мир снова ожил: люди разговаривали, малыш плакал, голубь на тротуаре клевал крошки, где-то из машины доносилась песня The Rolling Stones.
Нужно просто расслабиться и ничего не усложнять.
Вот оно, это чувство. Я тону.
— Нет, мы не целовались. Это плохо?
— Вовсе нет. Нам с Кираном понадобилось для этого восемь свиданий. Когда это наконец произошло, я так переволновалась! С бывшим у меня было очень быстро, но с Кираном я не хотела торопиться.
— Правда? — спросила я.
— Знаю, это странно... — Грейс пожала плечами.
— Нет-нет, это совсем не так. — Я хотела рассказать, что благодаря ей я уже не чувствовала себя такой одинокой, что моя звезда засияла немного ярче от её поддержки.
— Пойдём поедим, я угощаю, — предложила я вместо этого.
Когда я вернулась домой и ждала, пока родители соберутся идти в кино, я всерьёз подумывала о том, чтобы выбросить Санту. Но что-то меня остановила, и я просто засунула его на дальнюю полку, спрятала за многочисленными свитерами, чтобы он не попадался мне на глаза.
Записка
Кафе « HELVETICA »
Нью-Йорк
Кат. № 201Х-15
Следующим утром, когда я подходила к своему шкафчику, кто-то схватил меня за руку, и по ней словно пробежал разряд электрического тока.
— Привет, Скаут, — сказал Китс, и я снова удивилась, что он и правда хочет быть со мной.
Сердце в груди забилось так быстро, будто хотело вырваться наружу и найти путь к нему.
— Как дела? — спросила я, прислонившись к шкафчику.
Мне понравилось, как он наклонился ко мне, когда я это сделала.
— Не очень хорошо себя чувствую, понимаешь?
Я нахмурилась.
— Это плохо.
— Я думаю, что ты тоже не совсем в порядке. — Он усмехнулся.
— Почему?
— Ты знаешь почему. Какая-то зараза ходит по городу, и ты, наверно, ее тоже подхватила.
— Нет, я действительно в полном порядке.
Он вздохнул. Я решила засчитать это как «довольный вздох».
— Скаут, позволь мне быть откровенным: я думаю, ты должна сбежать вместе со мной с уроков.
Это определенно был довольный вздох!
— Правда?
— Да. Так ты хочешь сбежать со мной?
Я никогда не прогуливала уроки. Если мои родители об этом узнают, то придут в ужас: во-первых, потому что я никогда такого не делала; во-вторых, потому что для них прогулы — первый шаг на пути в бездну криминала. И потом у меня сегодня контрольная по испанскому, и нужно было найти Эфа, чтобы убедиться, что у нас все в порядке, хотя на самом деле я не была в этом уверена...
— Если ты не хочешь провести со мной день... — начал он говорить, его лицо помрачнело.
— Нет, с чего ты взял? — Я мягко дотронулась до его руки. — Я очень этого хочу.
— Хорошо, — приподняв бровь, сказал он с кривоватой улыбкой, которая с этого мгновения стала моей любимой. Китс схватил меня за руку, показывая головой на выход из школы. — Идём.
Как только мы завернули за угол, я увидела Эфа и Одри, они разговаривали. Она выглядела удивленной, видимо, из-за того, что он ей сказал, но когда она встретилась со мной взглядом, её лицо стало каменным. Она прошептала что-то Эфу, и он резко повернулся, уставившись на меня и Китса, и на мою руку в его руке. Он помрачнел, челюсть напряглась.
Одри сжала руку Эфа перед уходом и как-то печально мне улыбнулась. Свободной рукой я не то чтобы помахала, просто махнула в знак приветствия.
Прозвенел первый звонок.
— Китс, ты ведь знаком с Эфом, правда? — спросила я.
— Да. — Он протянул руку, чтобы Эф её пожал. — Рад тебя видеть, чувак.
Эф скривился, когда услышал «чувак», но пожал руку Китсу, хотя я вполне могла представить, как он издевается над таким обращением.
— Мы можем поговорить? — Он повернулся ко мне.
— Сейчас?
Он поднял бровь, я покачала головой.
— Скоро второй звонок, Скаут. Нам нужно идти, если мы не хотим попасться.
Эф рассмеялся, глядя на меня.
— Ты прогуливаешь?
— Что-то не так?
— Это совсем на тебя непохоже.
— Может, ты просто плохо меня знаешь?
Эф запрокинул голову и провел руками по волосам. Его явно раздражала вся эта ситуация.
— Пэн, я просто хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. И всё.
Я рассвирепела, осознав, что он вернул мне мои же слова.
Прозвенел второй звонок.
Эф ждал. Высокий, раздраженный и мрачнее тучи.
Китс же был красив и искренен. Совершенно другой.
Я взяла руку Китса, и мы, не оглядываясь, ушли,.
* * *
Выйдя через черный ход, мы пошли по тротуару, сливаясь с миром, как будто мы не ученики и сегодня не нужно в школу. Снаружи было серо и мрачно, ветер недружелюбно забирался под куртку, и я застучала зубами.
— А этот парень, Эф, ведет себя как последний придурок, — сказал Китс, притягивая меня к себе за плечи.
— Нет... — Я даже не знала, что хочу сказать. — Ты здесь ни при чем. Просто мы не можем найти общий язык в последнее время. Прости, что пришлось выяснять отношения при тебе.
— Я не против. Тем более, раз уж вы не можете договориться, это значит, что мне достанется больше твоего внимания.
Я покраснела, стараясь сдерживать улыбку. Мы спустились в метро на ближайшей станции, я всё еще была очень близко к нему.
Когда подъехал поезд, мы протиснулись в переполненный вагон, отыскав два свободных места (странно!) рядом с седовласой женщиной в цветастом платье. Несколько остановок спустя женщина громко шмыгнула носом и наклонилась к моему лицу.
— Надеюсь, у тебя сегодня ужасный день!
Я закатила глаза.
— Теперь понятно, почему эти места были незаняты, — спокойно сказала я Китсу, но он резко встал, потянув меня за собой, и мы пошли в другую часть вагона, тревожно оглядываясь на женщину.
Я была очарована его рыцарским поступком. Этот день точно не будет ужасным. На Рокфеллер-центре мы пересели на линию F и после куда более спокойной поездки вышли на Сэконд Авеню.
— Давай возьмем кофе, — предложил Китс.
Он вел меня по улице мимо винных ресторанов, закусочных, компьютерных магазинов, «Старбакса» и пончиковой. Мне очень нравилось, как он держал меня за руку и рассказывал о том, как Беккет потащил его на панк-рок концерт; о том, как познакомились его родители (на вечеринке в университете); о том, что после «В дороге» мне нужно прочитать Ричарда Бротигана (ладно, признаю, этот пункт мне не очень понравился). Мы свернули на Седьмую улицу и где-то между Первой Авеню и Авеню А остановились перед маленьким магазинчиком с вывеской «HELVETICA», сама я бы ни за что его не нашла. Мне подумалось, что это какое-то волшебное место, как в «Гарри Поттере», которое существует только для нас.
Когда мы вошли, зазвенел колокольчик, и из-за стойки на нас равнодушно посмотрела девушка с ярко-голубыми глазами, вся в татушках и пирсинге.
— Дальняя комната открыта? — спросил Китс.
Девушка хмыкнула и снова вернулась к газете. Китс провел меня между столиками из комиссионки, возле которых стояли совершенно не подходящие к ним стулья. Лампы с безвкусными абажурами теплым светом освещали комнату. Если бы эта кофейня была человеком, это была бы маленькая старушка, хранящая множество тайн, как одинокая тетушка, которая раньше была цирковой гимнасткой.
Когда мы зашли в дальнюю комнату, я чуть не задохнулась от восторга: она вся была заставлена книжными полками от пола до потолка. Там были сотни подержанных книг: как обычные дешевые издания, так и старинные книги в кожаных переплетах.
— Я влюбилась в это место, — сказала я про себя, но, возможно, всё-таки вслух.
— Я знал, что тебе понравится. — Он улыбнулся своей фирменной улыбкой. — Что будешь? Как обычно?
Я удивленно подняла бровь.
— Ну, горячий шоколад, обезжиренное молоко, без сливок?
Ух ты! Китс запомнил моё «как обычно»!
— Да, спасибо...
Как только он вышел из комнаты, я плюхнулась на диванчик в углу. Пахло затхлостью старых книг, у которых был аромат слов. Я вытянула ноги под кофейным столиком, разглядывая солнечный луч, пробивающийся через окно. В нем можно было разглядеть крошечные пылинки, которые плясали вокруг меня. Я услышала, как Китс разговаривает с девушкой за стойкой, услышала её смех — наверняка, он её очаровал, — а потом звук кофе-машины. Заиграла старая песня Depeche Mode. Видимо, Китс попросил включить музыку.
Я разглядывала книги на полке позади меня.
«Любовник леди Чаттерлей». Старое издание в мягкой обложке, на которой были изображены красные розы, а на них распласталась женщина, губы ее были приоткрыты, казалось, что она задыхается. Вероятно, сама леди Чаттерлей. Я пролистала книгу — ее порядком намочили в прошлом — и обнаружила маленький, сложенный листочек бумаги, спрятанный между страницами. Я развернула его и прочитала записку: «Иногда я скучаю по ней больше, чем могу вынести».
— Ты нашла одну из записок? — Китс осторожно поставил на столик наши кружки и опустился рядом со мной на диван.
Спасибо старым подушкам: он скатился и оказался совсем близко ко мне.
— Записки? — Я сделала глоток горячего шоколада.
Он был несладким, нёбо, скорее всего, опять облезет, но это было неважно, потому что по желудку тепло растеклось.
— Да, люди оставляют записки в книгах. — Он прочёл ту, что лежала в моей ладони. — Это жёстко.
Я вспомнила о фотографии в его комнате — ту, на которой он со своей бывшей — и положила записку обратно в книгу, а ее поставила обратно на полку.
— Значит, могут быть еще?
— Больше, чем уверен.
Я с благоговением вытащила «Грозовой перевал».
— Это одна из самых моих любимых книг. Ты читал? Боже, она ужасна и романтична одновременно.
— Женщины-писатели не совсем моя тема.
— Что?
Конечно же, он не это хотел сказать. Я просто его не так поняла. Но прежде чем я успела попросить его объяснить свои слова, он торжественно протянул мне «Любовь во время холеры» в одной руке и записку в другой.
— Есть!
Он откинулся на подушки и притянул меня к себе, разворачивая записку. Он был теплым. От него пахло хвоей. И я подумала: «Я с красавцем Китсом в кафе, где огромное количество книг. Расслабься, Пэн. Вот это особенный момент». Он протянул записку, прислоняя свою голову к моей. Я дула на горячий шоколад в кружке, пока читала.
Овсяная каша. Розмарин. Кошачья еда. «Arcade Fire»[20]. Сердцебиение. Тюльпаны.
— Думаешь, это просто список покупок? — спросил он.
— Хм. Сердцебиение тоже покупка?
— Интересная мысль, — отметил Китс.
Я прикусила губу, думая о Бородатой Леди и о жетоне метро, приносящем мне удачу, хоть он и лежал в кошельке вместе с высыпанным аспирином.
— Может быть, это зашифрованное шпионское послание? Они работают на враждующие стороны, но встретились в Париже, еще не зная, кто есть кто, и влюбились. А теперь вынуждены тайно встречаться, как Ромео и Джульетта. Поэтому им приходится писать списки покупок с особенными словами и оставлять их здесь.
Китс смотрел на меня, совершенно потрясенный.
— И что значит этот список?
— Ну, это написала она — почерк явно женский. Она предлагает ему встретиться после завтрака — овсяная каша — в Центральном парке в саду Шекспира. Отсюда розмарин.
— А что с кошачьей едой?
— Хм... Ему нужно взять её с собой, вдруг там будут бездомные коты.
— А Arcade Fire?
— Это знак! Так он поймет, что это не просто список покупок. Они впервые увидели друг друга, когда играла песня Arcade Fire, её сердце забилось так быстро, и она сказала, что это было подобно цветению тюльпанов...
Я замолчала, чувствуя себя глупо, но тут я посмотрела на Китса и поймала его внимательный взгляд. Он стал другим — не удивленным, но мягким и серьезным. Китс положил руку мне на спину и прикоснулся губами к моим. Я закрыла глаза, готовая к рычанию динозавра. Вместо этого я почувствовала только обветренные губы Китса.
Я отпрянула, неуверенная, что делать дальше, Китс улыбнулся сонной полуулыбкой, а затем поцеловал меня снова, более настойчиво. Это не было похоже на поцелуй Эфа: мята, соль, свет и чудо.
Вместо этого были обветренные губы, парень с ямочками на щеках, который, похоже, терпеть не мог женщин-писателей, парень, чья рука лежала на моей спине.
Мысли неслись в моей голове: «Все совсем по-другому — и это по-настоящему, — может, я делаю что-то не так?». Но язык Китса скользнул мне в рот, а мой двинулся навстречу ему, и всё стало на свои места, тело расслабилось.
В какой-то момент я осознала, что засунула шпионский список покупок в карман.
Больше никто не приходил в кафе, а официантка не беспокоила нас, так что мы провели там еще час, разговаривая, но больше целуясь.
Я вспомнила про Эфа только раз, когда Китс вышел в туалет. Я встала, потягиваясь, и решила поразглядывать полки. В углу, до которого я смогла дотянуться, только встав на носочки, я нашла старое, с пожелтевшими страницами издание «Хоббита», на него явно что-то пролили. Внутри не было никаких записок.