— Мы оба так считаем, — ответил Майлз, указывая на себя и Грейс.
Она засмущалась, покраснела и стукнула его по руке.
— Эй!
— Так как работает телефон? — спросила я, пытаясь перестать думать об Эфе и его предполагаемой сексуальности.
Я вытащила из кошелька пять долларов и протянула их Майлзу. Телефон был подключен к огромному пустому пространству. Майлз порылся в карманах и стал отсчитывать сдачу.
— Не надо, — сказала я.
— О, щедрый покровитель литературы! Спасибо!
Я не поняла, издевался он или нет, но затем посмотрела на почти пустую чашку с пожертвованиями и услышала его бормотание: «Самый дурацкий способ сбора средств» и подумала, что он мог говорить искренне.
В этот момент Грейс резко подняла трубку.
— Здравствуйте... Да, привет!.. Эм... Да, она здесь, — и вручила ее мне. — Это Уолт Уитмен[11].
Я не знала, чего ожидать, когда взяла трубку: запись или, может быть, голос Майлза, который будет делать вид, что говорит через аппарат. Но чего я точно не ожидала, так это тишины.
— Эмм...
Глядя на меня, Майлз в ожидании сложил руки на груди.
— Он рассказывает об Оскаре Уайльде? Слышал, что они делали ЭТО, ты знала? — Он толкнул Грейс локтем. — Позор!
Грейс все еще выглядела невероятно серьезной.
— Он болтает о травинках? Как-то он больше двадцати минут рассказывал мне, как они прекрасны, — произнесла она, изображая ладонями болтовню.
Я не знала, что делать. Я держала телефон возле уха и отчаянно напрягала мозг, пытаясь вспомнить, что я узнала в прошлом году об американской поэзии.
— Он... он...
Грейс сгорала от нетерпения. И тут, как удар молнии, ко мне пришло озарение: Грейс развлекалась, она тоже не переросла Осенний фестиваль. И хоть я не была до конца уверена, казалось, что Майлз тоже наслаждался процессом, несмотря на не слишком удачную попытку сбора средств.
Я прикрыла трубку ладонью.
— Уолт рассказывает, как мимо него по улице прошел незнакомец.
Грейс повернулась к Майлзу.
— Как в твоем стихотворении о парне из «Старбакса»!
Я с удивлением отметила, что шея Майлза покраснела. Нет, он точно не злодей из «Шедевра».
— Да, Уолт, я понимаю. Я тоже сильно подавлена, — сказала я, ощущая всю абсурдность ситуации. Но лицо Грейс сияло всё ярче с каждым моим словом, и Майлз выглядел довольным, потому что проходящая мимо пара заинтересованно наблюдала за моим разговором.
— Я не знаю, что делать, Уолт. Думаю, жить намного проще, когда знаешь, что есть, на кого опереться. — Я изобразила такой же жест, как и Грейс.
— Я знаю, — прошептала Грейс в ответ.
Наконец, после еще нескольких секунд «разговора» я попрощалась и передала трубку Грейс.
Майлз тут же схватил её и, послушав секунду, протянул трубку в сторону пары.
— Это вас. Эмили Дикинсон не звонит кому попало. Такой шанс выпадает только раз в жизни! Всего один доллар!
Грейс подтолкнула ко мне неоново-зеленый флаер.
— Ты должна зайти к нам в редакцию «Nevermore».
Майлз легонько пихнул её локтем.
— Грейси, Грейси, скажи этому парню, что Эмили Дикинсон стоит сто миллионов долларов, а мы просим всего один!
На прощание она помахала мне рукой, я улыбнулась и положила флаер в сумку. Можно заглянуть к ним в редакцию. Возможно, я могла бы что-нибудь для них написать, или, может быть, им просто нужны читатели.
Я смогу прожить без Эфа и Одри.
Я вспомнила счастливое лицо Одри на колесе обозрения. Она не понимала, как что-то может и пугать, и завораживать одновременно.
Приглашение на вечеринку
Академия Святого Варфоломея
Нью-Йорк
Кат. № 201Х-6
Чудо произошло днем следующего понедельника.
Я открыла свой шкафчик, а на учебнике по испанскому лежала маленькая, сложенная квадратиком записка.
Я несколько раз перечитала ее.
Мне показалось, что солнечный свет заполнил весь коридор, и ангелы запели: «Алиллуйя!».
Я держала в руках приглашение на субботнюю вечеринку Китса в честь Первого октября.
Она было напечатано на гладкой белой бумаге с указанием адреса и времени, а надпись аккуратными заглавными буквами гласила: «МОЖНО ПРИВЕСТИ С СОБОЙ ТОЛЬКО ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, КОСТЮМЫ ОБЯЗАТЕЛЬНЫ». Левый верхний угол был немного надорван, как будто зацепился за замок на шкафчике, а сзади было небольшое чернильное пятно.
Но послание меня нашло.
Китс пригласил меня на вечеринку.
Я выиграла Золотой Билет Вилли Вонки.
Китс пригласил меня на вечеринку.
Мне хотелось обнять проходившего мимо прыщавого первоклассника, потанцевать с футболистом, который смеялся над пошлой шуткой в другом конце коридора, исполнить музыкальный номер, где был бы хор единорогов и мой кот Форд танцевал бы в шляпе и с тростью.
Китс пригласил меня на вечеринку!
По венам побежали крошечные пузырьки, наполняя меня счастьем и приятно щекоча в горле. Интересно, как он узнал, где мой шкафчик. Может, он спросил Эфа или Одри?
Стоп. Эф. Суббота. Кони-Айленд.
Эф поймет. Должен понять. Летом мы уже успели несколько раз там побывать. И когда я расскажу ему, как это важно для меня, и что судьба наконец предоставила мне шанс... Он всё поймет. Кстати — гениальная мысль! — почему бы не взять его с собой? В приглашении написано, что можно привести с собой еще одного человека. Вот и решение проблемы! Вокруг меня все словно покрылось розами. Огромные гектары розовых полей без шипов и с таким ярким ароматом, что захотелось чихнуть.
Я бросилась к шкафчику Эфа, надеясь перехватить его до начала занятий, но, завернув за угол, пришлось резко затормозить.
Перед Эфом стояла миниатюрная блондинка с дредами в нелепых военных ботинках со стальными носками и что есть силы тыкала пальцем ему в грудь.
— Ты знал, что я хочу туда пойти! — Она замолчала и, сложив руки на груди, кивнула в мою сторону. — Это ОНА?
— Упс, извините, — сказала я и сделала шаг назад, выставив перед собой руки, защищаясь от нее.
А Эф, облокотившись на шкафчик, стоял с опущенной головой: то ли от раздражения, то ли от безысходности.
— Отом, нет никакой ЕЁ.
Девчонка все еще с подозрением на меня посматривала, и только тогда я заметила, что у нее красные от слез глаза. Я вспомнила, как несколько недель назад увидела их в Центральном парке: она сидела у него на коленях, их ноги переплелись, она звонко смеялась.
Вытирая лицо рукавом, Отом казалось одновременно разъяренной и расстроенной.
— Я пойду, пожалуй, — выпалила я.
— Мы всё равно уже почти закончили, — устало ответил Эф.
Она отвернулась, пытаясь сдержать рыдания.
— Ты не ценишь того, что имеешь, Эфраим О’Коннор. И в один прекрасный день ты останешься, — произнесла она, тыча в него пальцем, словно мечом, — совершенно, нахрен, один!
Она схватила рюкзак и прижала его к себе.
— Отом... — начал Эф, пытаясь притянуть её к себе.
— Не смей прикасаться ко мне! — закричала она, и меня передернуло; неожиданно все кругом уставились на нас.
Она прошла сквозь образовавшуюся толпу, и, будто ничего не произошло, все пошли по своим делам, потеряв к нам интерес.
Я ждала, когда Эф хоть что-нибудь скажет.
— Что ж, могло быть и лучше, — сухо произнес он, упрямо стиснув челюсти. Раздражение он едва сдерживал.
— Кажется, «Макбет» не особо удался? — попыталась пошутить я.
Он пожал плечами, отвернулся к шкафчику и начал складывать учебники в сумку.
— Если хочешь это обсудить...
— Ни в коем гребаном случае. — Он захлопнул шкафчик и закинул рюкзак на плечо. — Что у тебя?
Сказать, что Эф не любит делиться своими эмоциями — ничего не сказать. Его сердце похоже на закрытое на четыре замка хранилище, которое замуровали в бетон и поместили в самой глубокой части океана, где обитают только слепые морские чудовища. Сейчас у него было такое выражение лица, словно он сам себя пытался убедить, что ничего страшного не произошло. Такое же лицо у него было, когда я обнаружила в его блокноте картинки с динозаврами.
Я хотела спросить: «Ты в порядке?» и «Почему ты все время разбиваешь девушкам сердца?»
Я хотела сказать: «Ты не понимаешь, какой ты счастливчик».
«Я не хочу, чтобы ты остался один».
«Расскажи мне о динозаврах».
Вместо этого я легонько толкнула его в плечо.
— Теперь я знаю, где ты нахватался этой нецензурщины.
Эф фыркнул.
— Ты никогда не перестанешь обращать на это внимание?
— Ни за что. И угадай, что мы делаем в субботу? — Я почти прыгала от радости.
— «Циклон» и Колесо Обозрения.
— Нууууу... — Я вытащила приглашение и показала ему: — Будешь моим «+1»?
Эф быстро скользнул по нему глазами и посмотрел на меня.
— Похоже на сборище идиотов.
Мне хотелось ударить его по руке кулаком, но он успел увернулся.
— Полегче, Халк.
— Не называй меня так. И скажи, что пойдешь со мной.
— При одном условии.
Я выставила вперед кулак, чтобы он по нему ударил. Да, не очень круто, но как есть.
— Каком?
— Я не буду наряжаться.
— Нет, ты будешь. Тут сказано, что костюмы обязательны.
— Неужели они не пустят меня внутрь без костюма? Отправят домой?
— Эф, пожалуйста.
Он закатил глаза.
— Ладно, но я не буду наряжаться в половину таблицы Менделеева, — сдался он.
Я даже вздрогнула при упоминании тех чудовищных и глупых костюмов на Хэллоуин в четвертом классе, которые придумали наши родители.
— Отлично. Но никаких огромных хищников! — спохватилась я, вспомнив еще один из наших нарядов. К концу того вечера мы выглядели как мусорные мешки с крыльями.
— Только ради тебя, — пробормотал он себе под нос.
Я еле сдержалась, чтобы не схватить его за плечи и не начать прыгать от радости. Вместо этого взяла его под руку, и мы вместе пошли по коридору.
— Ты не пожалеешь, обещаю.
Наклейки-звездочки.
«Стелла Стикерс»
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк
Кат. № 201Х-7
Подарок Джейн Маркс
Первого октября, в день вечеринки у Китса, я сходила с ума от волнения.
— Вообще нечего надеть, — пожаловалась я Одри, которая расчесывала свои длинные волосы. Ей-то хорошо: в расклешенных брюках из полиэстера, клетчатой рубашке и коричневых сапогах на высоком каблуке она была восхитительна. Еще и большие сережки-кольца в ушах.
— Я же говорила: нам не хватает третьего Ангела Чарли, можешь присоединиться.
— Я скорее Босли, — пробормотала я себе под нос и быстро взглянула в зеркало: в сравнении с блестящей гривой Одри на моей голове было настоящее гнездо.
До начала оставалось меньше четырех часов, а у меня до сих пор не было костюма. Я ходила по комнате туда-обратно и периодически бросала взгляд на груду одежды, которую разбросала по полу. В конце концов, я кинула все это обратно в шкаф и выудила оттуда винтажное светло-голубое платье. Может, я сойду за Алису в Стране чудес? Но платье было синтетическое, а флиртовала я и так ужасно, чтобы еще больше всё испортить запахом пота. Не глядя, я бросила его через плечо.
— Эй! — донеслось с кровати. Эф с возмущением оторвал глаза от комикса и бросил платье на пол.
— Прости.
Он покачал головой и вернулся к журналу, продолжая беззвучно шевелить губами во время чтения. Эту его особенность я заметила ещё в первую же нашу встречу. Когда я сказала маме, что это странно, она усадила шестилетнюю меня на колени и рассказала о дислексии. Неделю спустя, когда на детской площадке Уэйн Пинслоу стал передразнивать Эфа, я пнула его в коленку, разбив её до крови и заработав свой первый поход в кабинет директора. Мне пришлось извиниться перед Уйэном, а ему в свою очередь — перед Эфом, в конечном итоге круг замкнулся, но это того стоило.
Я с завистью посмотрела на своего друга: у него-то уже был костюм, хотя назвать это костюмом можно было с большой натяжкой. Джинсы, ботинки, вязаная шапка, футболка с длинным рукавом и свитер поверх неё — все было черное.
— Я черная, как ночь, душа. Или черная дыра. Или что-нибудь в этом духе, — ответил он, когда я спросила его, кем он оделся.
— Ты только что это придумал.
— Как я мог только что придумать несколько костюмов? На мне бесчисленное множество костюмов. Они великолепны, так что отстань от меня.
Я закатила глаза и продолжила искать в интернете идеи сногсшибательных костюмов. А начала я часа полтора назад, когда для создания идеального костюма, который привлек бы внимание Китса ко мне, оставалось еще пять с половиной часов. Теперь же мне казалось, что рядом с Эфом скоро образуется еще одна черная дыра.
— Я так рада, так рада, что вы тоже идете! — Одри пыталась перекричать шум от фена. — Я попросила Черисс уговорить Китса пригласить и вас тоже. Так здорово, что она это сделала!
Я готова была поставить свой золотой браслет — подарок бабушки и №1 после родителей и кота Форда в списке того, что я буду спасать при пожаре, — на то, что Черисс НЕ разговаривала с Китсом по этому поводу. Божественное вмешательство Зевса, Тора, Будды или таинственного покровителя одиноких нецелованных шестнадцатилетних девочек казалось более вероятным.
— Думаю, это здорово, что вы сможете больше общаться с Черисс... — продолжила Одри.
Эф указал на себя и произнес одними губами:
— Высокий. Сексуальный. Красавчик. Прямо здесь.
Я попыталась улыбнуться, но получилась только кривая гримаса.
У меня все еще не было костюма.
— Твоя шея опять вся в красных пятнах.
— Этого еще не хватало, — вздохнула я и на автомате потерла ее.
— Одри, у Пэн паника, — заметил Эф, лениво перелистывая страницы комикса.
— Я не паникую!
— Пэн, прекрати! — Голос Одри был спокойным и уверенным. — Ты не сможешь придумать ничего стоящего, если будешь бегать, как петух с отрубленной головой.
— Курица! — сказали мы с Эфом хором.
Я плюхнулась рядом с ним на кровать и в надежде, что меня посетит гениальная идея с костюмом, стала что есть сил натирать лоб.
— Эф, кем быть?
— Ученицей средней школы.
— Эф!
— Девушкой без костюма?
— Эф, — повторила я более настойчиво.
Он вздохнул, отложил в сторону комикс, согнул руку в локте и, придерживая ею голову, внимательно на меня посмотрел.
Я увидела выпавшую ресницу на его щеке, прямо на переносице, на его «поясе Ориона».
— Если продолжишь в том же духе, я натравлю на тебя Форда.
— Этот кот меня ненавидит. — Он нахмурился и посмотрел на моего питомца, который излучал необъяснимое презрение и ярость, а потом продолжил: — Нет, я хотел сказать, к черту их всех. Если вдруг из-за кого-то ты почувствуешь себя неловко, то посылай их куда подальше. И мы тут же уйдем, ясно?
Я ожидала услышать не совсем это.
Не отрываясь, я смотрела на него, а все вокруг — светящиеся в темноте звезды и яркие белые рождественские гирлянды, которыми я украсила комнату, — неожиданно потеряло свои очертания.
— Вау, — вскрикнула Одри, когда увидела, как близко ко мне наклонился Эф.
Чувствуя себя виноватой, хотя, в общем-то, вину испытывать было не за что, я начала подниматься и макушкой случайно ударила Эфа прямо в нос.
— Черт! — закричал он, падая на спину и закрывая лицо руками.
— Ой, прости! Я не хотела! Прости, прости...
— Почему ты снова и снова пытаешься меня убить? — застонал он, не отрывая руки от лица. — Один раз сломать нос тебе явно мало!
— Боже! Это было в четвертом классе! И вообще ты сам напросился, — напомнила я ему. Он ведь тогда задрал мне юбку перед всем классом.
Продолжая прикрывать нос, Эф сел. Одри подошла и отвела его руки от лица.
— Кровотечения нет, это хорошо.
Переносица была немного красная, но в остальном, кроме недовольного выражения лица, он был в полном порядке.
— Эф, мне так жаль... Я не хотела... — Я закрыла лицо руками. — Весь этот вечер — ошибка. Я не знаю, что надеть, ненавижу вечеринки, чуть не убила Эфа! Лучше бы мы пошли на Кони-Айленд!