— Куда направился, щенок?! — Райнер был в ярости. Его ореховые глаза налились кровью, на лице сиял злобный оскал. — Я еще не закончил!
Я царапал пол ногтями, пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Но всё было тщетно, я лишь разбил пальцы в кровь. Я перевернулся на спину, и свободной ногой врезал блондину по лицу. Он выпустил меня из своих цепких рук, и я снова пополз к заточке.
— Ублюдок! — Одним движением он прыгнул на меня, придавливая своим весом.
Дышать стало трудно, мне казалось, будто на меня рухнула железная балка. Райнер перевернул меня на спину и уселся сверху.
— Я из тебя все дерьмо выбью, урод! — Он обхватил моё горло руками и стал душить.
Кровь из его разбитого носа стекала по подбородку и капала мне на лицо. Я стал задыхаться. В глазах помутилось, из горла стали раздаваться хрипы. Передо мной было лишь лицо Райнера с горящими глазами и жутким белым оскалом в тусклом свете лампы.
«Ну уж нет, — подумал я. — Я не могу так просто сдаться. Я не могу здесь помереть!».
Я вытянул правую руку и стал шарить по полу. Спустя пару секунд я, наконец, нашел заточку, сжал её в руке и с размаху всадил её в горло Райнера. К счастью я угодил прямиком в артерию. Из раны хлынула кровь, заливая комбинезон блондина и капая на меня. Райнер захрипел, его руки подогнулись, и он повалился на меня. Всё было кончено.
Его хватка на моём горле ослабла, и я с жадностью стал хватать ртом воздух. Я закашлялся; горло и легкие сильно болели. Я кое-как выбрался из-под тяжелого тела и отполз в сторону. Мои руки тряслись, сердце бешено колотилось, а дыхание никак не приходило в норму. Сейчас мое состояние было близким к истерике. Немного отдышавшись, я посмотрел на мертвеца: из раны вытекала алая кровь, заливая пол, стеклянные глаза неподвижно смотрели на меня. Вокруг стояла гробовая тишина, и с каждой секундой она становилась всё мучительнее. Мне даже на мгновение показалось, что я слышу, как на пол капает кровь. То, что сейчас лежало в полуметре от меня, уже не имело никакого отношение к Райнеру. Сейчас он был похож на восковую куклу. Да я и сам был похож на неё, только живую. Я схватился за голову, я никак не мог поверить в происходящее — я снова забрал чью-то жизнь.
Я резко встал на ноги — отсюда надо было убираться. Я подошел к трупу, схватился за край заточки и потянул, но она не поддалась. Тогда я наступил подошвой ботинок на голову и, придерживая её, с большей силой дернул за металл — заточка вышла из горла, вырывая из него небольшой кусок кожи. Затем я подошел к раковине, быстро смыл водой кровь с дрожащих рук и лица, сполоснул орудие убийства и засунул его обратно в сапоги. Потом я обошел труп и лужу крови, чтобы не запачкать обувь, и, оглядевшись, выскользнул из туалета. Быстрой походкой направился в холл, аккуратно вдоль стенки прошел к своему ряду и сел на место. Надсмотрщики не обратили на меня никакого внимания, и я почувствовал небольшое облегчение.
Но осталась еще одна часть плана. В темноте я шарил глазами по толпе заключенных, ища среди них лысую голову Конни. Он сидел практически в самом центре. Когда он наконец-то повернулся в мою сторону, и мы встретились с ним взглядом, я нервно кивнул ему, тот кивнул мне в ответ и скривил губы в ухмылке.
— Да вы что же, издеваетесь над нами?! — завопил он, не вставая с места. — Мы все здесь взрослые люди, а вы показываете нам программы из мира животных! Мы требуем взрослые фильмы! Мы требуем порнухи!
Вокруг зашушукались.
— Да! — выкрикнул кто-то из толпы! — Сколько можно смотреть это дерьмо?!
— Он прав! — раздался голос рядом со мной. — Мы хотим качественной порнухи!
Голоса становились всё громче и громче. И вот отдельные крики переросли во всеобщее ликование.
— Бууунт! — выкрикнул Конни и поднялся с места. — Бунт! Бунт! Бунт!
Вскоре к лысому подключилось еще несколько заключенных. И вот через минуту бастовал уже весь холл. Они кричали, стучали по полу ногами, отбивали ладонями ритм от скамейки.
— Покажем им, ребята!
Толпа зеков бросилась на надсмотрщиков. Те в свою очередь вытащили дубинки и стали отбиваться от нападавших на них синих комбинезонов. Под общую шумиху я отошел к стене и ползком направился в сторону камеры Райнера и Бертхольда. Добравшись до места, я скользнул внутрь. Немного осмотревшись, я взял висевшее на кровати полотенце, завернул в него заточку и засунул сверток под матрас. Затем также незаметно вынырнул из темноты камеры. Я сделал всего пару шагов от камеры, как по всему залу включили освещение. От яркого света я зажмурился, а немного проморгавшись, окинул взором зал — бунт практически подавили. Кое-где заключенные еще сопротивлялись, но исход этой битвы был предрешен. Наконец охранники взяли верх над заключенными, и сопротивление было полностью подавлено.
— Вы, чертовы ублюдки, — кричал один из надсмотрщиков сверху — судя по всему, это был старший по званию, — думали, сможете чего-то добиться?! Отныне вечер кино отменяется! А теперь всем разойтись по своим камерам!
Все зеки стали расходиться. Я поднялся на второй этаж, и зашел в свою камеру, после чего решетка за мной закрылась, и в замке два раза повернулся ключ.
— Эрен, — Армин лежал на кровати, чуть приподнявшись на локтях, — что там произошло?
Я подошел к нему и присел рядом. За окном сверкнула молния. В её холодном свете я увидел лицо Армина. Его глаза светились, словно две яркие звездочки на ночном небе. Он был немного взволнован и напуган.
— Всё в порядке. Просто заключенные бунт устроили. Но все уже закончилось, — сказал я чуть дрожащим голосом и положил ему руку на лоб. — Ну вот, температура спала.
— Эрен, у тебя рука дрожит.
Я одернул ладонь.
— Нет, — поспешно ответил я. — Тебе показалось. А теперь лучше поспи.
Я встал с нижней койки и забрался на верхнюю. Свет в холле выключили, я разделся и лег под одеяло. Закрыв глаза, я попытался уснуть, но сцены сегодняшнего вечера не давали мне это сделать. Снова сверкнула молния, погремел гром, и я содрогнулся.
«Черт. Угомонись, — мысленно успокаивал я себя, — ты всё сделал правильно».
Часа пол я провалялся в постели, угнетаемый мыслями. А потом в камере резко включился свет, и послышались голоса надсмотрщиков. Я сел и прислушался: голос велел всем выйти из камеры. Я слез с кровати.
— Что происходит? — сонно спросил Армин.
— Не знаю, но они велят всем выйти из камер.
Решетка отворилась.
— Пошевеливайтесь, — проговорил толстый надсмотрщик, — живо выходите.
— Держись за меня, — сказал я и хотел поднять на руки блондина, но он отстранился.
— Я сам, — сказал Арлерт.
Он медленно сел и, оперевшись на моё плечо, встал на ноги. Армин был еще слаб, поэтому я всё же поддерживал его за руку и пояс, хоть он и протестовал. Мы вышли из камеры; по всему периметру в нижнем белье стояли заключенные. Я взглянул вниз и увидел тех, кого мне сейчас совсем не хотелось видеть — Эрвина Смита и Леви Аккерман. Они стояли возле коридора, ведущего в спортзал, и о чем-то переговаривались со старшим охранником. Чуть поодаль рукоплескала Ханджи, а еще чуть дальше лежал черный мешок.
«Нашли», — пронеслось у меня в голове.
Через какое-то время старший кивнул Смиту и громогласно произнес:
— Начать обыск! Проверить каждый угол, каждую вещь! И если понадобится — раздеть до гола!
Толстяк, что стоял возле нашей камеры двинулся внутрь.
«Ну вот, сейчас все и решится, — думал я, — сейчас они найдут… Проклятье! Лекарство!»
Я совсем забыл, что в кармане моего комбинезона, лежавшего на кровати, еще остались баночка йода и антисептик. За воровство медикаментов, конечно, до полусмерти избивать не будут, но и по головке не погладят. К тому же Армин еще не поправился до конца, и если лекарство конфискуют, — а это, несомненно, произойдет, — то поправляться он будет еще дольше.
— Оставь это мне, — я повернул голову и увидел Кайла, что стоял рядом с толстяком, — я осмотрю здесь, а ты разберись пока со следующей.
Секунду толстяк смотрел на Кайла, о чем-то размышляя, потом кивнул и прошел к следующей камере.
Минут пять Кайл проверял нашу камеру, а затем вышел. Я умоляюще смотрел в его васильковые глаза.
— Чисто! — прокричал рыжий и, еле заметно улыбнувшись, пошел дальше.
Я с облегчение выдохнул.
Со всех сторон слышались выкрики «чисто» и тут…
— Нашел! — раздалось снизу.
Я опустил взгляд. Один из надсмотрщиков вышел из камеры Берта и Райнера, несся в руках сверток. Затем он размотал полотенце, и миру предстала та самая заточка.
— Это не моё! — дрожащим голосом произнес Берт; в его глазах был испуг, а смуглая кожа вмиг покрылась белизной. – Нет! Это не я!
— Да что случилось? — тихо спросил Армин.
— Не знаю, — соврал я, — не знаю.
Смит снова что-то сказал старшему, а затем небрежно бросил: «Увести».
Двое охранников нацепили наручники на окаменевшего Бертхольда и повели прочь.
— Нет! — вдруг завопил Берт. — Это не моё! Я ни в чём не виноват! Меня подставили! Нет, пожалуйста!
У него началась истерика: он бил ногами по полу, кричал, рыдал взахлеб. Надсмотрщики кое-как все-таки справились с буйным и вывели его из зала. Следом вынесли черный мешок. Смит пожал руку старшему и направился к выходу вместе с Ханджи. Леви немного постоял, а затем развернулся на каблуках и перед тем, как направиться за Смитом, посмотрел наверх. Я снова встретился с его холодным стальным взглядом. И снова по моему телу прошел озноб. Лицо брюнета было бледным, под глазами просматривались темные круги — скорее всего он отсыпался после ночной смены, как его снова вызвали на работу. Мой пульс мгновенно участился, дыхание сбилось, и я даже почувствовал легкую дрожь, окутавшую все мое тело.
«Опять это чувство. Это страх? Да что со мной творится?».
Я зажмурился, глубоко вдохнул, выдохнул и снова открыл глаза — Леви по-прежнему смотрел на меня.
«Да какого черта! Неужели он?.. Неужели он догадался?».
Как только я подумал об этом, брюнет опустил голову и направился в сторону выхода.
— Ну всё! Концерт окончен! Расходимся по камерам!
Нас снова завели в наши хаты. Я осторожно положил Армина на койку и забрался наверх.
— Эрен…
— Да, — я не узнал свой голос, он прозвучал как-то не естественно.
— Нет… ничего.
За окном снова сверкнула молния.
Дождь лил всю ночь. Капли дождя барабанили по крыше, отбивая незамысловатый ритм. Я, затаив дыхание, вслушивался в эту симфонию воды. При каждом раскате грома я вздрагивал, как маленькая девчонка. Я боялся собственной тени. Множество раз мне казалось, что я слышу стук каблуков, что сейчас в камеру ворвутся охранники, свяжут меня по рукам и ногам и уведут в карцер. Мне постоянно чудился взгляд серых, чуть прищуренных глаз.
Той ночью я не спал.
========== Глава 8 ==========
После бессонной ночи я был полностью разбит. У меня болели глаза, тело ломило от усталости, и в буквальном смысле всё валилось из рук. Я никак не мог забыть ту кровавую сцену в туалете, те стеклянные ореховые глаза, что смотрели на меня, вырывая душу. И не только их…
С Армином я не разговаривал с утра. Мне казалось, что, если я скажу ему хоть слово, то это только усилит возникшее между нами напряжение.
Я сидел на своём любимом месте и пялился в землю. После ночного ливня в воздухе чувствовалась свежесть. Легкий ветерок трепал мои каштановые волосы, которые за время пребывания в тюрьме отросли и теперь лезли в глаза, из-за чего я частенько встряхивал головой, где-то сверху пели птицы, и ярко светило солнце — абсолютная безмятежность. Но только не в моем сердце. Умом я понимал, что раз после обнаружения тела Райнера прошло столько времени, и я до сих пор спокойно разгуливал по тюрьме не обремененный кандалами, – да, в общем-то, вообще ходил, — то бояться, что узнают истинного убийцу, не стоило. Но меня все равно преследовало какое-то давящее чувство. Я по-прежнему вздрагивал от громких звуков и случайного касания до меня, мне всё еще казалось, что за мной следят, и всё внимание охранников сосредоточено только на мне. И когда я краем глаза увидел возле себя чьи-то ноги в ботинках и тень от чужого тела, моё сердце сначала пропустило удар, а затем забилось с удвоенной частотой. В тот момент я почувствовал себя старым ржавым катером, который медленно, но верно шел ко дну, несмотря на все попытки расшатанного моторчика поднять его на поверхность. Я не спеша поднял голову — можно подумать, если я его не вижу, то и меня тоже не видно — и посмотрел на своего гостя. Что же, моторчик все-таки справился со своей работой. Возле меня, опираясь на стену, стоял Армин, и, судя по его легкому покачиванию, держать себя на ногах давалось ему не очень легко. Из-за длинной челки я не мог разглядеть его глаз, но я был больше чем уверен, что они сейчас метали молнии. Его приход был очевиден, но я-таки постарался сделать удивленное лицо.
— Армин? — Как-то не очень получилось — слишком фальшиво. — Зачем ты встал? Тебя же теперь на работы пош…
— Райнера убили.
Узнал всё-таки. Нет, я отсекал, что слух об убийстве блатного разойдется моментально, и Армин непременно узнает, но в душе я очень надеялся, что Арлерт закроет на это глаза. Слишком глупо, слишком наивно.
— Знаю. Поделом ему.
— Твоих рук дело? — Голос твердый и уверенный — он уже знает ответ.
— И с чего ты взял? — Битва проиграна, а я все еще не могу признать поражения. — У этого урода много было врагов. Да чуть ли не каждый третий его на тот свет хотел отправить. К тому же убийца уже найден — Берт.
Армин схватил меня за комбинезон и притянул к себе так, что наши лица были на расстоянии пары сантиметров друг от друга. Я диву дался его силе.
— Да ты понимаешь, что ты натворил?! — процедил он сквозь зубы. Теперь я смог разглядеть всю бурю его глаз — десятибалльный шторм. — Ты представляешь, что с тобой сделают за это?!
Отпираться больше не было смысла.
— Знаю, — равнодушно ответил я и отвернулся — слишком близко, — Берт ведь так и не вернулся.