Клыки сжались на горжете, глубоко войдя в металл, и, намертво захватив эту ношу, волк метнулся в сторону, уходя из-под траков транспорта.
Это было тяжело. Астартес в броне был чудовищно тяжел. Хоть волк и был крупнее, но сухое жилистое тело само было легким, и приходилось прикладывать усилия, чтобы тащить цепляющееся за все неровности почвы тело Ультрамарина.
Но самыми тяжелыми были первые два шага. Вначале - переступить через звериное желание напиться крови, а потом – напрягаясь до искр из глаз, сдернуть эту обузу с места, за мгновение до того, как они оба попали бы под танк. Потом было легче. Просто тяжелая работа, изнуряющая и не оставляющая времени для странных непрошенных размышлений.
Ему нельзя было попадаться на глаза ни своей стае, ни уцелевшим Ультрамаринам. Он не мог никак дать знать о себе и своей ноше, и он принял единственное решение.
Раненый начал погружаться в искусственную кому, спровоцированную мембраной, он ничего не узнает и едва ли запомнит, и волк потащил его к скалам. Туда, где ему придется ждать брата.
К его неудовольствию, на пути стали попадаться зеленокожие, и продвижение сильно замедлилось. Это был замкнутый круг – чем дольше они оставались на одном месте – тем больше ксеносов на них натыкалось. Волк убивал их одного за другим, но, даже в смертоносной дымной пелене, не было гарантии на спасение и, волк бросил свою добычу.
Постояв какое-то время в попытках отдышаться, волк поднырнул под тело ультрамарина и, повозившись, поднялся на лапы. Теперь его пасть была свободна, и он мог нормально дышать, а легионер в последнем полусознательном усилии сжал пальцы на шкуре не-волка мертвой хваткой.
Антей ухмыльнулся про себя. Всё шло на удивление хорошо. Невероятно хорошо, если быть точнее. Теперь Астартес лежал на спине зверя. Пасть была свободна и, кроме того – так было куда легче. Не имея возможности двигаться, как положено, он уже было начал чувствовать себя инвалидом. Теперь он мог привычно убивать.
Мощные лапы толкнули каменистую почву, и не-волк, словно распрямившаяся пружина, прыгнул вперед и понесся дальше гигантскими скачками.
Он почти не обращал внимания на мечущихся ксеносов, убивая лишь тех, кто мешал продвижению к скалам. К тому же – чем быстрее он уберется с плато, тем быстрее сможет дышать относительно чистым воздухом, не насыщенным черной топливной гарью.
На возвышении, у подножья скал, дым рассеивался и беглецов увидели. На сей раз, зеленокожих не смутил странный вид животного – они видели добычу. Двойную добычу – облаченный в синий керамит сверхчеловек и странного вида зверь, но всего лишь зверь, похожий на изголодавшееся ездовое животное Космических Волков. Мало кто мог бы сказать, что они ошибаются, и все, кто это знал – лежали внизу на плато, мертвыми или умирающими.
Ксеносы бросились ему наперерез. Он бежал прямо на отвесные скалы, и здесь не было тропы наверх. Это было ловушкой. Смертельной западней.
Было бы, будь этот волк простым животным. Но эта тварь была порождением Варпа, щедро одаренная его любовью и заботой. Ни одна западня не могла остановить ее. Не смогла и эта.
В завершающей точке прыжка, который был рассчитан едва ли не до миллиметра, когда задние лапы поравнялись с передними, он скакнул вверх. Зеленокожие застыли на бегу с поднятым оружием, подавившись торжествующим воплем.
Когти зверя вошли в камень, как в податливую плоть смертного. Продолжая движение, он такими же рывками начал подниматься по отвесной скале, будто все еще бежал по горизонтальной поверхности земли. Это было невозможно. Но это было. Он несся, едва замедлившись – все же ноша ощутимо тяготила его, но эта помеха была, пока еще, не критичной. Пока еще он чувствовал собственную силу, хотя из пасти капала пенящаяся слюна, окрашенная кровью, а в теле начала нарастать боль. Нужно было найти укрытие, пока она не станет всеподавляющей.
Через три десятка скачков ему посчастливилось выбраться на осыпь валунов на карнизе. Обернувшись, он с удовлетворением отметил, что его не преследуют. Зеленокожим было не до этого – вдалеке грохотали разрывы, говорящие об опасной близости Космических Волков. Они встречались, и ксеносы знали, чего им ждать. Всесокрушающей лавины фенриссийской стали и керамита с Марса, под которым скрыты горячий нрав карающей длани Императора и холодная несгибаемая воля мира, из которого пришли эти палачи. По сравнению с таким противником – упущенная добыча была ерундой.
Волк без проблем нашел место, где оставалась лежать на камнях его броня, и аккуратно стряхнул со своей спины бесчувственного воина. Потянувшись, разминая мышцы, которые начала сковывать боль, он улегся на уступе, так, чтобы при случае видеть и то, что происходит на плато, где ветер потихоньку развеивал дым, и каждую тропку, по которой сюда мог пробраться враг.
На горизонте сверкало пламя далеких взрывов. Легион не скупился на снаряды, несущие смерть ксеносам, и волк с интересом всматривался в даль, хотя отсюда мало, что удавалось рассмотреть. В холодных глазах с вертикальным зрачком отражались далекие всполохи пламени, но в равнодушном сознании едва ли находили отклик миллионы смертей.
Едва ли ему было жаль и Ультрамаринов. Это были человеческие эмоции, и испытывал их Антей, а не хищник Варпа. Сейчас для него тело, лежащее снизу, под скальным козырьком было скорее игрушкой. Звери часто таскают с собой что-то, что было им просто интересно. А еще был Сигурд. Тот, кто имел право отдавать приказы. Приказ спасти тех, кого возможно, он исполнил, и теперь ждал. Ждал своего…кого? Пожалуй, хозяина.
Он бы рассмеялся, если бы животные умели смеяться. Хозяин у хищного бога. Смешно.
Но, как только он придет – все изменится. Шею вновь стянет ошейник, созданный руками Рунного Жреца, и он вновь станет тем, кем был. Астартес. Одним из числа космодесантников на службе лорда Лемана Русса и Всеотца.
Мысли текли неспешно. Волк жмурил глаза. Вспышки взрывов приблизились, скоро они будут здесь и неплохо бы убраться, но он не торопился. Он уже слышал долгожданные шаги того, кто имел право распоряжаться его жизнью. Когда шаги замерли, он обернулся на стоящего на тропе Сигурда. Немигающие глаза уперлись в лицо вожака, но тот уже отвлекся.
- Почему ты не оставил его нам?
По понятным причинам зверь не мог ответить. Он плавным движением, словно стекая, спустился со своего наблюдательного пункта и замер, улёгшись напротив Сигурда.
Младшего Волка передернуло.
- Ты хотя бы думал о том, каково мне будет это делать?
Глаза зверя продолжали следить за каждым его движением. Он отражался в них целиком. Естественно, ответа он не получил. Он достал и закрепил на латной перчатке рамку нейрокастета и, активировав его, выставил почти максимальную мощность. Зверь продолжал лежать спокойно. Хендваль говорил, что это необходимо. Он утверждал, что не-волк сможет это выдержать и пережить. Антей и сам убеждал в этом Сигурда. Он знал, что брату тяжело, но иного пути, столь же быстрого и эффективного – не было.
Волк не шелохнулся, когда на его спину в первом ударе опустился бронированный кулак с шипами, между которыми змеились смертоносные искры электроразряда. Тело выдержало этот удар, кости устояли, но по нервам стегнуло такой болью, что второй удар он принял, уже кувыркнувшись на землю в судорогах. Почти сразу он поднялся снова, все еще живой. С третьим ударом сорвался тщательно сдерживаемый тихий визг, и он едва не вывернул шею, стараясь удержать инстинктивно рвущиеся, навстречу руке обидчика, челюсти, которые без труда бы ее оторвали. Четвертый удар, пришедшийся почти по голове, чуть выше места предыдущего, заставил существо рухнуть на камни, захлебываясь визгом.
Его тело вновь скрутили судороги, выламывающие кости. Сигурд стоял рядом, закусив губу. Он бы хотел ему помочь, хотел бы, чтобы брат не испытывал боли, но без нее ему попросту не удастся вернуться. Этот упрямец совершенно не понимал, похоже, каково ему наблюдать за этим. Если бы была возможность – он хотя бы прислал кого-то другого сделать эту работу.
Сигурд одернул себя на этой позорной мысли. Это его брат. Каждый из них делает то, что умеет лучше всего и как умеет. Но это – его брат. Он сам должен быть здесь, не перекладывая ни на кого эту работу. Да и у кого из стаи поднялась бы рука, чтобы сделать это, даже если бы они знали, кто скрывается под личиной уродливого не-волка.
Антей доверил ему свою жизнь. Доверил уже давно. Да, это тяжело, но только он мог сделать это, заботясь о безопасности брата. И поэтому тоже – он должен быть здесь.
Он снова заставил себя смотреть, как бьется на камнях и деформируется тело зверя. Снова оно изменилось не полностью, сохранив волчьи черты, столь ценимые легионерами. Сможет ли он в одной такой метаморфозе полностью восстановить человеческий облик? А вдруг случится так, что он никогда не вернет себе человеческое обличие и навечно останется белой уродливой тварью? По людским меркам он был уродлив, но в рядах воинов Фенриса он стал едва ли не идеалом. Интересно, есть ли что-то, что сумеет остановить его? Не зверь и не человек, даже не Астартес уже. По-звериному умен и изворотлив, необычайно везучий, он находил выход едва ли не из каждого положения. Где границы его возможностей?
Тело Антея возвращало себе человеческие очертания, но его по-прежнему мучила постепенно стихающая дрожь.
Сигурд бросил взгляд на предмет, который сжимал в руках с самого начала трансформации. Тонкая полоса серебристого металла. Ошейник.
Он опустился на колени возле брата и свел концы этого сомнительного украшения. Генетический замок снова сработал, и псионическое украшение впилось во все еще не вполне человеческую шею, душа своего носителя.
Антей зашипел от боли и недостатка воздуха, но это помогло изменениям пойти быстрее, и уже через минуты он, еще лёжа, сумел сфокусировать взгляд.
Руны и камни на ошейнике медленно гасли, мерцая, по мере того, как силы Варпа успокаивались в своем носителе. Наконец, его дыхание выровнялось, и он тяжело приподнялся, отстраняясь от земли. Сигурд помог ему сесть и снова взглянул в глаза, полные боли. Потрескавшиеся пересохшие губы искривила вымученная улыбка.
- Прости. Ты выглядишь еще хуже, чем я себя чувствую.
Сигурд с сомнение посмотрел на Антея, его брат выглядел откровенно плохо. Раны на его теле не были смертельными – в основном это были неглубокие порезы, ссадины и царапины от осколков снарядов, которые быстро затягивались, и можно было лишь гадать, какими они были некоторое время назад. Самыми ужасными казались чернеющие гематомы от ударов нейрокастета. От них вились черные нити поврежденных сосудов и нервов. Он попытался встать, и с помощью брата ему это удалось. Так же с его помощью он облачился в броню.
Сигурд вновь кивнул на бездыханную добычу брата.
- Почему ты не оставил нам его?
Антей все еще боролся с головокружением, держась за скалу.
- Не мог. Он пытался ползти, но полз прямо под танк. Пришлось его тащить. Не удивительно, что они постоянно попадают в передряги. У сынов Жиллимана тяжелые задницы.
Сигурд фыркнул, чтобы не рассмеяться. Его брат, похоже, способен шутить в любом состоянии.
- И что с ним теперь делать? Транспорт сюда не доберется.
Антей пожал плечами.
- Ну не бросать же. Я смогу его нести.
Сигурд скептически хмыкнул.
- А ты себя-то нести сможешь?
Пошатнувшись, Антей сделал пару нетвердых шагов по направлению к космодесантнику.
- Ты меня недооцениваешь.
Он нагнулся, чтобы поднять Ультрамарина, и едва не упал, но чудом удержал равновесие и взвалил его на плечо, скривившись от боли.
- Показывай, где вы расположились.
По-прежнему сомневаясь в способности брата преодолеть расстояние до транспортников, Сигурд все же пошел впереди, часто оглядываясь.
Через несколько десятков шагов Антей перестал испытывать боль и зашагал гораздо быстрее. К концу пути, петляя между красноватыми скалами, он почти перешел на бег, едва не обгоняя брата.
Вырвавшись на волю из каменного лабиринта на равнину, Антей присвистнул от удивления.
- Ничего себе. Я думал они еще далеко.
Сигурд на бегу пожал плечами.
- А это и есть далеко. Техника движется в обход скал. Хотя мы могли бы сравнять их одним ударом.
Антей бросил взгляд на Сигурда, который теперь стоял с несколько мечтательным выражением, глядя на красный, покрытый прожилками, камень. Все чаще младшего брата стало тянуть, расправляясь с врагами, устраивать геноцид. Не раз он высказывал, вроде бы мельком, мысли о том, что не плохо бы делать это на планетарном уровне. Если бы это касалось лишь ксеносов, Антей бы даже не обратил на это внимание, но Сигурд стал забывать о людях. К жестокости он был склонен всегда, но это была расчетливая жестокая практичность. С решением Русса об изгнании их из легиона, Сигурд обозлился, и его решения стали куда жестче.
- Не сомневаюсь. Но это не методы Сыновей Русса, не так ли?
Сигурд кивнул и легко, едва касаясь земли, побежал в сторону двух громад лендрейдеров. Антей, даже несмотря на ношу, бежал с ним рядом, поглядывая на горизонт. Там недобрыми зарницами вспыхивали взрывы, каждый из которых выбрасывал в воздух тонны породы. Необходимая мера, чтобы уничтожить заразу.
Они не могли, да и не хотели устраивать погребальных костров. Там, где прошли Волки Фенриса, не оставалось ни одного живого ксеноса. Потом останки пожрет огонь термоядерных взрывов, а пепел, если он останется, скроет толстый слой раскаленной гальки и шлака.
Черная пыль на долгие годы окутает планету непроглядным покровом, а радиация убьет большую часть и без того малочисленных жизненных форм. Потом все покроется снегом. На долгие-долгие годы. Это лишь украсит этот серо-красноватый мир, похожий на бледное подобие древнего Марса. Антей не жалел этот мир. Он был отвратителен и слишком пуст, чтобы здесь было, что жалеть.
Люк ближайшего лендрейдера распахнулся. Из проема навстречу бегущим тут же ощерились стволы болтеров и лезвия силовых мечей, но выстрелов не последовало – их узнали. По крайней мере, Сигурда.
Когда Антей со своей ношей остановился возле транспорта, на него очень удивленно смотрели те, кого он спас, хотя они и не знали ровным счетом ничего. Он осторожно передал Ультрамарина, остающегося без сознания, его боевым товарищам. В транспорте было жутко тесно, но никто не сказал по этому поводу ни слова. Вместе с Сигурдом, он отбежал ко второму лендрейдеру, где находились Волки. Их проводили удивленными взглядами, но потом люк захлопнулся.
Как оказалось, злоключения Антея не закончились на этом. Втиснувшийся в танк Сигурд занял место водителя, но Кровавый Волк оказался слишком велик. Он даже не пытался влезть в десантный отсек, достаточно было просто заглянуть внутрь. Он предпочел иной выход.
Подпрыгнув, он вскарабкался по корпусу танка наверх и клещом вцепился в неровности брони, пару раз стукнув, показывая, что пора бы выдвигаться – пассажирам-то было хорошо, а вот он сам рисковал быть зажаренным в своих доспехах, если останется снаружи, когда где-нибудь рядом взорвется что-то мощное.
Натужно рыча двигателями, оба лендрейдера сначала поползли, а затем, набрав скорость, бодро покатились навстречу заранее вызванным кораблям эвакуации. Антей прижимался к броне как мог, и было почти удобно лежать так, давая телу хоть какой-то отдых после всего произошедшего сумасшествия.
Рев двигателей лендрейдеров начал стихать, и он поднял голову. Приятно было осознать, что они успели добраться до эвакуационного транспорта.
«Грозовые Птицы» ждали своих пассажиров.
Антей сполз по броне и спрыгнул на землю. Из танков по одному высыпали воины обоих легионов. Ультрамарины, косясь на Волков, бережно несли раненого собрата. Они до сих пор не успели поблагодарить своих спасителей, но это могло подождать.
Приняв на борт своих пассажиров, летучий транспорт взмыл в умирающее небо. Обе «Птицы» принадлежали легиону Волков, но, выйдя из атмосферы, они разделились. Одна понесла усталую спасательную команду к флагману Русса, вторая, по просьбе пассажиров, отправилась к кораблю тринадцатого легиона. С глупым упрямством они отказались от помощи Волчьих Жрецов и предпочли добраться до своего апотекариона.