Обернувшись на продолжающего лежать без сознания Олафа, Антей подошел к трупу крупного существа, пытаясь вспомнить все, что ему было о них известно, особенно применительно к насущным проблемам. С голода умереть он, конечно, не рисковал, но неприятное ощущение, столь сильное, отвлекало. А если уж он остался жив после волчьего мьода, то и такая дичь врядли ему повредит.
Выбрав наименее уродливую часть трупа, Антей отсек ее. Он надеялся, что это нога, судя по строению и расположению. Наскоро содрав жесткую шкуру вместе с чешуей, он впился в нее зубами, пятная остатки доспеха темным ихором. Он старался не принюхиваться к тому, что поедает. Вонь была отвратительной, но на вкус, как ни странно, оказалось вполне сносно. Еще в детстве, когда он голодал, ему приходилось есть гнилую рыбу. Нынешняя пища была куда вкуснее, по сравнению с той, к тому же, его организм был способен переварить и не такое. Он не задумывался над тем, что толкнуло его отвлечься на низменные потребности организма, которых раньше он особо не замечал. Возможно, обрати он на это внимание, последнему оставшемуся врагу не удалось бы подкрасться так близко.
Темное пятно метнулось на границе видимости и пропало где-то за спиной. Антей мгновенно подхватил меч и развернулся.
Никого не было. Он чуял лишь странный запах, который заставлял волосы вставать дыбом. Это было похоже на страх. Запах страха. Он слушал, но ничего не слышал. Только мерное дыхание Олафа, чуть хрипловатое. Наконец, ему показалось, что он что-то слышит. Не раздумывая, он бросился на спину, разворачиваясь в падении лицом к скале, на которой был его враг. Тяжелое тело придавило его к земле мощными конечностями. Огромная пасть оказалась очень близко от лица. Меч завяз где-то в груди твари. Антей схватился обеими руками за челюсти, не давая им сомкнуться, в кровь раздирая ладони об острые зубы. Хриплое дыхание зверя было горячим, словно он был механизмом, питаемым энергией от мощной силовой установки. Антея затошнило. Удар, вонь, уродливый облик этого существа – все это выбивало из привычной колеи битв и стремительно погружало в пучину ярости.
========== Глава 11 ==========
Ничем не сдерживаемая ярость. Боль. Обида. Отчаяние. Все самое черное, что способна была родить душа разумного существа, объединилось, образуя нечто новое. Чудовищный сплав чувств и эмоций, достойный сил Хаоса Неделимого. Его не замутняли ни любовь, ни надежда, ни вера, ни даже жалость или сострадание. Это была чернота без единого проблеска света, способного, как маяк, вывести душу из западни варпа. Никто не пришел, чтобы ее спасти. Никто не вырвал ее из цепких лап хищника. Никто не подал руки, чтобы вытянуть ее из этого омута.
Душа сдалась. Она позволила запеленать себя черными лоскутами злобы и утянуть вниз, где ее хриплый крик потонул в издевательском смехе. Легкое астральное тело камнем ушло на дно, туда, где им могли вдоволь попировать Нерожденные.
Отчаянный крик в последний раз прорезал тьму, и хищники бросились врассыпную, уворачиваясь от острых, как иглы, зубов. Как-то слишком уж внезапно добыча сама неузнаваемо преобразилась.
Существо поднялось с камней. Ноги едва держали его. Из ран и пасти струилась кровь. Оно подволакивало лапы, и каждый шаг давался с невероятным трудом. Когда под ноги попадались неустойчивые камни, существо падало, но каждый раз поднималось вновь.
Оно упорно брело от трупа поверженного врага, когти которого едва не разорвали покрытое белесой шерстью тело. Перед глазами всё плыло, но оно чувствовало впереди того, кому нужна была помощь. Угасающую искорку тепла на холодных камнях, беззащитную и безвольную.
Зверь осторожно понюхал воздух. Человек все так же лежал, не шевелясь. Существо подошло еще ближе, поминутно оступаясь.
До человека оставался всего один неуверенный шаг, когда он открыл глаза. Зверь вздрогнул. Рука раненого приподнялась над землей. Переборов собственные инстинкты, животное придвинулось ближе, и дрожащие пальцы коснулись лба зверя между ушами.
Он не отстранился. Даже несмотря на то, что любое нормальное животное должно испытывать страх перед человеком. Он подошел еще ближе, чтобы человек мог гладить его голову, не напрягаясь.
- Ты пришел за мной?
Звук голоса снова заставил животное вздрогнуть, но ничего страшного за этим не последовало, и оно успокоилось окончательно.
Широкий мягкий язык коснулся виска воина, на котором расплылась крупная гематома после последнего удара о камень. Он несколько раз прошелся по ободранной коже, стирая с нее кровь и очищая рану от каменной пыли. Мягкий влажный нос тыкался в лежащее тело, изучая. Воин почти уже начал отбиваться от животного с его назойливым любопытством, но сил было слишком мало, и он вновь уронил руку. Перестав получать желанную ласку, зверь шумно фыркнул.
Он пару раз обошел вокруг лежащего человека и, вздохнув, положил тому на колени мощные лапы, поверх которых разместил массивную голову. Голова самого человека покоилась на его тонком, но длинном туловище. Длинный пушистый хвост, словно одеяло, накрывал раненого, согревая его.
Это была странная безотчетная потребность согреть и защитить беспомощное живое существо. Он него исходил странно знакомый запах. Опасную тварь, угрожающую раненому, он загрыз довольно быстро. У него просто не было выбора – та могла запросто прикончить и его, промедли он хоть мгновение, так что изучить это создание у зверя времени не было.
Он никогда не видел людей. Он даже не знал, что такое человек. Он подчинялся лишь тому, что разумные расы называют инстинктами, но ни одно из разумных созданий не могло бы сказать, какой именно инстинкт привел это чудовище на помощь к одному из тех, кто сам призван был оберегать человечество. Постчеловек. Астартес.
И, тем не менее, Волк рукотворный привлек внимание не-волка, созданного странным стечением судеб.
Эволюция существа посмеялась над ним, придав ему смутно знакомый всем людям облик. Однако, едва ли в его теле был хоть один, родственный человечеству, ген. Он родился слишком далеко от того места, где впервые проросло человеческое семя.
Даже кровь на поврежденной шкуре не была красной, как у древнего терранского хищника. Впрочем, раны быстро затянулись – дар мира, полного опасностей, своему порождению. Но дар не единственный. Он во всем соответствовал миру, в котором родился. Защищен от всех его опасностей и приспособлен ко всем его особенностям.
Он был силен, ловок и быстр. Мощные когти легко удерживали его тело на камнях. Даже отвесные склоны скал становились хорошей обзорной площадкой для него. Он легко мог скользить между острейшими уступами и перепрыгивать широкие расщелины.
Ему было неведомо чувство страха. Немного осторожности, но ровно столько, чтобы не пасовать перед трудными задачами и не прыгать со скал на острые камни, не подставляться под удары огромных хищников, но находить пути к тем местам на их телах, которые были уязвимы. Оно было любознательным. Ровно настолько, чтобы не рисковать зря, но, в то же время – узнавая новое, оно развивалось. Медленно, но верно.
Безупречный слух, который издали различал звук скатывающихся под ногами других существ камней. Для него не было препятствием даже хитросплетение скал. Он за сотни шагов мог услышать спокойное дыхание жертвы, которая и не подозревает о его присутствии.
Таким же безупречным было и его чутье. Оно могло поймать запах страха за часы пути до намеченной цели, не говоря уж о более «материальных» запахах.
Его глаза видели далекие звезды – этого ему было достаточно, чтобы с вершин гор различить то, что находится у их подножия. Его взгляд мог гипнотизировать жертву, обездвиживая ее.
Поджарое тело было легким и жестким, но не чрезмерно, ровно настолько, чтобы быть юрким и неодолимым для врагов.
Шерсть, полупрозрачная и густая, могла сливаться со снегом и камнем, она была достаточно теплой, чтобы греть его и достаточно прочной, чтобы защищать от многих опасностей. Ее не брал даже огонь.
Это существо было почти безупречным. Лишь к одной опасности его не подготовил его родной мир. Мир, в котором этой опасности просто не было. Люди.
Потомки Терры неслись по галактике всесокрушающей лавиной. Они по праву победителей брали в свои руки жизни тех, кого встречали на пути и, либо приговаривали их к смерти, либо использовали по своему усмотрению.
Не знающие жалости, ломающие всё, что подвернется под руку, как капризные дети. Не знающие чести, в порыве корысти пользующиеся малейшей слабостью противника и не гнушающиеся подлых ударов.
Человечество, как инфекция из рассеченного чумного бубона, расселялось по множеству миров. Оно заселяло даже голые камни, летящие в пустоте, если они хоть каким-то образом привлекали внимание людей.
Ничто не могло остановить эту заразу. С каждым днем она лишь набирала силу, уйдя в своей эволюции за грань естественных изменений, обретая мощь, которой можно было лишь сопротивляться какое-то время, но не побороть ее. По крайней мере – извне.
Все, что смело вставать на пути человечества сметалось с него. Стиралось из памяти вселенной. Сгорало в термоядерном огне или океане магмы.
Всё, что отличалось обликом от людей и хотя бы казалось опасным – уничтожалось. Ревностно, тщательно. Именем одного-единственного человека.
Всего этого белый не-волк просто не знал. Это было выше его понимания, и он оберегал раненое существо, столь не похожее на него, будучи просто не способным совершить подлость. Но человеческие глаза, даже улучшенные, не в силах были узреть что-то за внешностью зверя. Для потомков Терры его уродство было слишком очевидным и достаточным для того, чтобы делать выводы и принимать решения.
========== Глава 12 ==========
Чуткие уши развернулись в направлении звука, но не-волк пока еще не знал, кто пытался подобраться к нему. Это были шаги, но шаги не знакомые ему. Нюх тоже ничего не сообщил. Ветер дул со стороны двух фигур, лежащих на камнях, а то, что шло к нему, шло с другой стороны, само ориентируясь на собственное чутьё. Зверь пока еще не волновался. Судя по звуку шагов, идущий к нему был не крупнее его, а значит – не опаснее. И все же он открыл глаза. Лучше пользоваться всеми чувствами, когда ждешь чего-то неведомого.
Оно было уже близко. Оно таилось, но не могло скрыться, как бы ни пыталось. Зверь наконец-то уловил запах. Он был похож на тот, который принес с собой чужак, чье тело стало его добычей. Его собрат.
Скалы, за которыми таился пришелец, были на расстоянии двух-трех прыжков сильного тела.
***
Для него самого это было шагов пятнадцать, и он никак не мог решиться. Он был один. И враг был один. А в лапах врага было тело его брата.
Но то, что из себя представлял враг…это было омерзительное чудовище. Оно должно было быть уничтожено во имя примарха и Всеотца.
Рука крепче сжала болтер. Его тошнило, когда он смотрел на неведомое существо. Малефик даже не пытался скрыться. Он бы хотел оказаться здесь не один, но нужно было действовать по обстоятельствам. Даже если его брат мертв, он должен…
Драгнир бросился вперед, яростно завывая и открывая огонь, стараясь целиться в голову, боясь задеть собрата, скрытого густым мехом чудовища.
Громкий хруст камней и льда под тяжелыми быстрыми шагами заставил зверя вскинуться. От резкого движения раненый Волк упал на землю и застонал. Существо метнулось в сторону, но было уже поздно.
Первый масс-реактивный снаряд ударил его в плечо, едва не попав в череп. Плотная шкура и грива задержали его, но не смогли полностью защитить тело. Поверхностная детонация легко, как сахарный кубик, раскрошила кости, и левая лапа бессильно повисла. В стороны полетели клочья шерсти и плоти, брызнула бледная кровь. Зверь завизжал и кубарем откатился в сторону. Еще три болта пролетело широким веером, но мимо.
От звука вопля чудовища Драгнир не удержался на ногах. На бегу он упал на колени и выронил оружие. Кувыркнувшись через плечо, он поднялся, борясь с тошнотой и практически ничего не видя – визоры шлема залило кровью, струящейся из глаз. Он сорвал его и впервые собственными глазами увидел своего врага.
Уродливое животное рывками силилось подняться на трех лапах, но все время его тянул вниз вес раненой конечности. Тогда, поняв, что ему не встать нормально, не-волк поковылял прочь. Он уходил практически ползком, пятная камни бледно-розовыми каплями. Пару мгновений Волк выбирал между навязчивым желанием выхватить меч и добить существо, своим видом оскверняющее лик вселенной, и необходимостью узнать, что случилось с его собратом.
Видя, с каким трудом тварь отползает за камни, он выбрал второе. Быстро перебирая ногами и руками, на четвереньках, он мгновенно оказался возле Олафа.
Тот пытался подняться, но слабость не давала ему скоординировать свои действия. Драгнир, даже не задумывался о том, цел ли он. Он практически рывком поднял его на ноги.
Какое-то время молодой Волк стоял, пошатываясь, борясь с головокружением. После тишины и покоя грохот выстрелов оглушил его не меньше, чем резкий подъем на ноги, хотя он и был привычен к звукам боя.
- Ты в порядке?
Он еще какое-то время тряс головой, стараясь сфокусировать взгляд на спрашивающем его воине.
- Я прогнал зверя и ранил, но его еще нужно найти и добить. Что здесь вообще произошло, где твоя броня? Где лорд Антей?
Сходя с ума от обилия вопросов и сжав виски, Олаф едва не взвыл.
- Подожди!
Драгнир остановился, едва попытавшись сделать шаг в сторону.
- Что?
- Стой. Этот зверь. Он спас меня.
- Что ты несешь? Похоже, ты слишком сильно стукнулся головой, щенок.
В глазах Олафа полыхнула злость, но он задавил это недостойное чувство.
- Подожди. Дай объяснить.
Драгнир нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
- Я жду. Говори. Только быстро.
- Это ксенос. Он столкнул меня с обрыва и вывел из строя силовую установку. Доспех стал бесполезен и он бросил меня как приманку, зная, что командир пошел за нами. Это была засада. Их были десятки. Лорд Антей…он…Он спас мне жизнь. Помог избавиться от доспехов. Потом на нас напали…
- Да, я понял. Пошли. Добьем это чудовище и вернемся.
Однако, Олаф не двинулся с места и изо всех сил вцепился в наруч Драгнира.
- Нет. Когда на нас бросились твари… Лорд Антей убил почти всех. Но последний, самый крупный…
Его тряхнуло как от мощного разряда.
- Драгнир, где Антей?
Он почти прокричал это.
Стряхнув с себя руку Олафа, Драгнир с брезгливым видом отстранился от него.
- Ты, похоже, окончательно свихнулся. Я сам тебя об этом спросил. Одно из двух. Или сбежал, или его сожрал этот зверь.
Лицо Олафа вытянулось, как у заморенного коня.
- Что ты говоришь? Ты хоть можешь себе представить ситуацию, в которой Волкодав побежит?
Драгнир равнодушно дернул плечами.
- Значит, он мертв и стал кормом этой твари. Может, возьмешь себя в руки и поможешь обыскать эти проклятые камни?
Они пошли вперед, петляя между камнями. Олаф нашел и подобрал свое оружие, но оно было бесполезно. Все было, как он и сказал. Почти два десятка мертвых тел разбросано между скал. Все они были зарублены – они подобрались слишком близко, и им с Антеем не пришлось воспользоваться болтерами. Земля, залитая темным ихором, уже замерзшим и припорошенным снегом. И ни следа Антея.
Это было… это был провал. Стая не простит его. Почему-то он был в этом уверен. Из-за него погиб вожак, а он даже не видел его последних минут. Он не знает, где и как оборвалась его нить. Этого сказания не останется в памяти стаи. А все произошло из-за того, что он позволил утащить себя той твари. Он пнул очередной труп насекомого. Ему показалось, или у него были крылья?
От размышлений его отвлек голос Драгнира. Непривычно тихий и бесцветный. Без извечной злости.
- Олаф.
Он поднял взгляд от земли и, вздрогнув, бросился вперед. Возле обломка скалы, судя по его виду – свежему, лежали доспехи. Он узнал их. Узнал, несмотря на то, как они были изуродованы. Смятые, искореженные. На камнях осталась краска с них – с такой нечеловеческой злобой закованным в броню человеком нечто ударяло о камни.