Северус несильно зажмурился, чтобы скрыть слезы.
Того, что ему пришлось пережить, он не пожелал бы и врагу.
Наблюдая за тем, как Гарри восторженно рассматривает внезапно появившиеся на столе угощения, а потом кладет себе в тарелку сразу всего, Снейп вспомнил самого себя, как сильно он поразился такому количеству вкусностей после длинного периода голода, и очередная воображаемая стрела вполне ощутимо пронзила его грудь.
- Это профессор Снейп, - шепнул Гарри Рон, обернувшись на мужчину. – Все говорят, он очень злой и несправедливый. Если что, имей в виду.
- Угу, - кивнул Гарри.
Он довольно часто сталкивался со злостью и несправедливостью в своей столь короткой жизни и мог совершенно точно сказать, что не видел их на лице профессора; зато он четко видел… нет, даже не видел – ощущал…
…боль.
Что-то внутри подсказывало ему, что с этим мужчиной стоит поговорить – он нутром чувствовал, что может узнать что-то важное, необходимое, а также… найти защиту? Помощь?
Семью?…
Гарри вздрогнул, когда мозг услужливо нарисовал ему эту картину.
И почему этот профессор, о котором Рон сказал такие слова, похожий на большого черного коршуна, вдруг вызвал в его голове подобные мысли?
От раздумий его отвлекли слова старосты о том, что как раз настала пора идти в гостиную Гриффиндора, и Гарри, вовлеченный в круговорот событий, окруженный интересующимися ребятами, покинул холл.
Снейп дождался, пока все уйдут, встал и мерным шагом направился прочь.
Ему стоило больших усилий держать себя в руках; он и не думал, что еще способен испытывать ярость такой глубины, что она жгла всю его сущность. Его глаза стали абсолютно черными, словно две пещеры, в которые никогда не проникал солнечный свет; руки непроизвольно сжимались в кулаки, и все тело мелко-мелко дрожало, хотя Северус и не замечал этого.
Не стуча, он открыл дверь в кабинет директора, и Дамблдор поднял голову.
- Да-да? Ах, Северус… Проходи скорее. Есть что обсудить?
Мужчина сдержал порыв выкрикнуть ему в лицо все, что он думал в тот момент, и вошел внутрь.
Дамблдор, ощутив молнии, витающие вокруг Северуса, ощутимо напрягся.
- Что-то не так?
Снейп выхватил палочку и запечатал заклинанием дверь.
- Нам нужно очень, очень серьезно поговорить, Альбус, - произнес он тоном, которым можно было бы заморозить пару небольших озер.
========== Совы ==========
Комментарий к Совы
уважаемые читатели!
мне очень приятно, что вы со мной - спасибо, что ждете моих новых глав!
простите за то, что они выходят не так часто, как, возможно, вам хотелось бы.
огромная просьба: если, прочитав меня, вы почувствовали желание добавить меня в избранное (чему я, разумеется, буду очень и очень рада), то прошу, просто дождитесь глав)) я по ГП писала и буду писать! к тому же у меня есть много других интересных вещей.
заранее спасибо! удачного прочтения!
- Что же так взволновало тебя, Северус? – осторожно спросил Дамблдор, покосившись на запертую дверь.
Снейп едва не задохнулся от возмущения: он привык считать профессора мудрым, заслуживающим доверия магом, а тут вдруг словно видел перед собой непробиваемого идиота, не понимающего очевидных вещей.
- Речь о Гарри Поттере, - произнес он, с трудом сдерживая гнев. – Неужели вы считаете, что это нормально?!
Дамблдор слегка поежился – ему давно не доводилось видеть профессора зельеваренья в состоянии настоящей, чистой ярости, ничем не прикрытого бешенства; тем не менее, он взял себя в руки и ответил:
- А что, по-твоему, не так, Северус?
Снейп потрясенно взглянул на Альбуса, не находя слов; казалось, он хватался за воздух. В глубине темных глаз зажглись огни непроходящей ненависти.
- Что не так?! – завопил он, и его руки сжались в кулаки до побелевших костяшек. – Вы ослепли или сошли с ума?! Вы не видели, в каком состоянии он прибыл в Хогвартс? В каких-то непонятных тряпках, надетых под мантией, - Северус вспомнил те обноски, которые ему с отвращением приходилось надевать в детстве, и его передернуло, - с синяками на бледном лице… Вы этого совсем не заметили?
- Северус, это дети, - напомнил Дамблдор. – Дети в таком возрасте, особенно мальчишки, склонны бегать, играть, познавать мир и даже, не побоюсь этого слова, мутузить друг друга.
- Дамблдор! – заорал Снейп в бессильном гневе, весь трясясь от того, что все его аргументы, казалось, отскакивали от его собеседника, как горох от стенки. – Я не первый год работаю с детьми, я декан одного из факультетов, и на мне лежит большая ответственность – соответственно, я приобрел неплохой опыт! Уж поверьте мне, я могу отличить любопытного или задиристого мальчишку от того, которого, судя по всему, неоднократно избивали! Скажите, откуда он вообще приехал?
- После гибели родителей мальчик был отдан на воспитание дяде и тете, магглам; те заботились о нем, кормили, одевали, помогли отправиться сюда, и я немного не понимаю, какие у тебя имеются претензии к ним.
- Ч-что?.. – одними губами произнес Снейп.
В его мозгу тут же всплыли картинки их общения с Лили и то, как ее строгая, чересчур правильная, боящаяся всего, что выходило за узкие рамки ее восприятия сестра поливала ее грязью.
«Уродка… Идиотка… Ненавижу…»
Эти слова будто эхом отдавались в его голове так, словно были произнесены только что, а не много лет назад – так ярко они запечатлелись в его памяти с самого детства.
- Вы… совсем сумасшедший?!.. – ему казалось, что его сердце сейчас сломает ребра и вырвется наружу из грудной клетки – так яростно оно билось. – Они всегда ненавидели Лили, магию… Как вам вообще могла прийти в голову такая идея?! Весь магический мир знает о Гарри с той… самой ночи… - он судорожно сглотнул, пытаясь заглушить боль, такую же резкую, как и в тот самый кошмарный день. – Неужели сложно было найти опекуна из мира магии, из числа своих?!
И тут, глядя на директора школы, он понял, что у того кончились аргументы – может, почти, может, совсем, он был не уверен; но он ясно осознавал, что они подходили к концу, и это придало ему уверенности.
- Может, вы и не заметили, - продолжал наступать он, - но дети были в шоке. Может, у вас в ушах ваши клятые дольки, но вы не слышали слов юных будущих волшебников?! Ваши имя не просто так звучало отовсюду – имя человека, который, по идее, должен защищать их, должен быть символом безопасности, спокойствия, словно каменная стена… А вы! Вы подорвали к себе все доверие. Гарри Поттер – не игрушка, не мальчик для битья, не тот, с помощью кого можно манипулировать другими магами. Несмотря на всю ту боль, которую мне причинил Джеймс Поттер и его друзья, я понимаю важность этого мальчика для всего мира! И я не могу поверить, что вы на самом деле – столь бессердечная тварь!!
Альбус сидел, боясь пошевелиться – в гневе Снейп был страшен.
- Все узнают о случившемся, - напирал Северус, не останавливаясь, - и тогда, возможно, вам несдобровать. И знаете что… - он бросил на директора полный презрения взгляд. – Этот мальчик мог бы быть моим сыном, Альбус. И я не позволю вам причинить ему хоть каплю боли, начиная с данного момента.
И он открыл дверь заклинанием и вышел, оставив Дамблдора сидеть, словно каменная статуя.
***
Пока Снейп вел свой гневный монолог, гриффиндорцы не теряли времени зря – кто-то нашел для Гарри подходящую по размеру кофту, кто-то – брюки, кто-то – свитер…
Не успели они принести ему все это ему на примерку, как вдруг в гостиную факультета пожаловала делегация из хаффлпаффцев, возглавляемая старостой; они, в силу своей мягкости и желания заботиться о своих ближних, были потрясены увиденным больше всех.
Вскоре у смущенного Гарри появилась целая кипа чистой и новой одежды; он мог лишь повторять «не стоит», «не нужно» и «спасибо», пораженный таким вниманием к своей персоне и заботой о себе; он видел, что его новые друзья и знакомые делают это из чистых побуждений, без всякий корыстных мыслей, и это изумляло его еще больше.
Когда все разошлись по своим спальням, и Гарри примерил несколько вещей, спрашивая у Рона его мнение, многие ученики взяли бумагу, перья – и принялись писать.
В тот вечер по маггловским новостям передавали о самом настоящем нашествии сов – птицы всех мастей пересекали небо над городом, заставляя удивленных взрослых поднять головы, а детей – показывать пальцем вверх;
все они несли одну и ту же весть, пусть и описанную и переданную по-разному, с помощью разных слов и выражений, но одну на всех:
«Мама, папа… Я встретил Гарри Поттера, и он был побит и плохо одет…
Я ничего не понимаю, и мне страшно».
========== Материнский инстинкт ==========
Комментарий к Материнский инстинкт
уважаемые читатели! я дико извиняюсь, что так торможу: я теперь работаю до 21.30 (да, одна нецензурщина на уме). тем не менее, я очень постараюсь не затягивать, ибо мне нравится то, что я пишу.
еще раз прошу: если после прочтения вы почувствовали непреодолимое желание добавить меня в список избранных авторов (чему я, разумеется, буду очень рада), просто имейте чуток терпения)) я всегда с вами.
кто любит истории до появления Гарри, приглашаю прочесть начало моего нового миника под названием “Лиличка” (планируется НЦ-17, так что осторожнее)).
приятного прочтения!
Августа Лонгботтом, чистокровная волшебница и по совместительству бабушка Невилла Лонгботтома, была очень рада получить от внука письмецо и надеялась прочесть в нем о его школьных буднях, новых друзьях и прочих интересных вещах;
однако улыбка быстро погасла на ее лице, когда она прочла краткий, но емкий рассказ о Гарри Поттере.
Она сдвинула брови, и словно тучи сгустились над ее головой.
Она ведь сама с таким удовольствием всегда рассказывала Невиллу о Гарри, потому что ее внук любил разные истории; она очень сочувствовала избранному мальчику и искренне была бы рада познакомиться с ним лично; как и многие другие волшебники, она была уверена, что надежда магического мира является любимым и обласканным ребенком под магическим опекунством, что он одет, обут, сыт и прибыл в Хогвартс в подобающем виде.
Сначала она подумала, что Невилл шутит, и даже хотела отправить ему Громовещатель, чтобы раз и навсегда отвадить его от шуток подобными вещами; но она хорошо знала своего внука, поэтому быстро отбросила данную мысль и задумалась о директоре школы магии.
Больше всего на свете Августа, волшебница старой закалки, ненавидела ложь и предательство, и особенно неожиданно – и от того особенно больно и обидно – было получить подобный удар от Альбуса Дамблдора.
Она погрузилась в раздумья, как вдруг в окно раздался стук.
Открыв его, Августа впустила в дом сову и приняла от нее письмо от Амелии Боунс.
***
Амелия Боунс, тетя Сьюзан Боунс, новоиспеченной студентки факультета Хаффлпафф, была совершенно поражена полученными от племянницы известиями. Строгая и справедливая, она не могла поверить, что Гарри Поттер мог оказаться в ситуации, описанной его сокурсницей, из-за халатности Альбуса Дамблдора.
Она предлагала совершить беспрецедентное действие – собрать тех волшебников и волшебниц, кто не равнодушно относился к своей собственной судьбе и будущему их детей, внуков, племянников и прочих подопечных, и расспросить директора школы волшебства, поинтересовавшись его дальнейшими планами, а также настоятельно попросить объяснить, как избранный ребенок, известный всем как Мальчик-который-выжил, попал в подобную передрягу.
Совершенно согласная с этим предложением, Августа торопливо принялась писать ответ.
***
Нарцисса Малфой всегда была заботливой матерью. Несмотря на то, что в Хогвартсе всегда отлично кормили, о чем ей было известно, и дня не проходило, чтобы ее любимый, единственный сын Драко не получил от нее какой-либо вкусности. Она слала ему разнообразные угощения, как купленные, так и приготовленные дома; она искренне волновалась и заботилась о нем. Она хотела знать, как проходят его школьные будни вдали от дома; ей очень хотелось быть рядом, хотя она и понимала, что ее отпрыск выпущен в самостоятельную жизнь.
Получив от него известие о Гарри Поттере, Нарцисса сначала ужасно перепугалась: ей хотелось бросить все и немедленно ехать в Хогвартс, ругаться с директором, обещавшим ее ребенку безопасность и комфортное обучение в одной из лучших школ волшебства; хотелось демонстративно забрать сына и покинуть этот рассадник детских страхов…
Однако она взяла себя в руки, присела и задумалась.
Да, среди множества живших взрослых волшебников, конечно, существовали непонимание, разлад, даже нетерпимость друг к другу: так же вели себя и их дети, буквально с молоком матерей впитывая ту точку зрения, которую поддерживали их родители; однако в Хогвартсе, столкнувшись с несправедливостью, обманом, с неоправдавшимися ожиданиями, почти все дети сразу объединились в желании помочь своему ближнему, перестав делиться на детей Пожирателей смерти и детей мракоборцев, отбросив рамки чистой и не столь чистой крови, своим примером словно показывая взрослым, как нужно вести себя в подобной ситуации.
Задумалась Нарцисса и о Темном Лорде; как бы ей ни прививали идеи чистоты крови с самого детства, как бы она ни поддерживала элитарность чистокровных в магическом сообществе, она все же не понимала – и никогда бы не смогла понять – методов Волдеморта. Домашний очаг и благополучие собственной семьи были ей намного ближе и роднее, чем любые цели Пожирателей смерти во главе с их предводителем.
Материнский инстинкт был слишком силен, и она, недолго думая, написала несколько писем своим знакомым, тоже отправившим детей в Хогвартс.
***
Сова Перси влетела в дом семьи Уизли, аккуратно положив письмо на стол, рядом с продуктами, заставив готовящую Молли отвлечься от своих дел.
Вынув лист и прочитав написанное, она выронила его из рук.
Мать семерых детей, она испытала целый спектр эмоций, от гнева и боли до желания задушить Дамблдора собственными руками, не отряхивая их от муки.
Джинни пронеслась мимо по каким-то своим девчачьим делам, и Молли проводила рыжеволосое солнце взглядом, тяжело вздохнув и задумавшись.
Ее младшая дочь, единственная и горячо любимая девочка в семье, должна была ехать в Хогвартс в следующем году; а отношение любого волшебника к Гарри Поттеру, по сути, являлось зеркалом, отражающим его истинную суть.
Молли, нежная, добрая, заботливая, не могла поверить, что Гарри, которого она сама мечтала встретить, Гарри, который стал другом ее Рону, чем она, конечно, очень гордилась, мог приехать в школу оборванцем, худым и избитым.
Их огромная семья не без труда сводила концы с концами, однако никто не голодал, ни у кого не торчали ребра, все были одеты в нормальную одежду – пусть она была немного старой, пусть младшим приходилось донашивать за старшими, пусть Молли постоянно приходилось пользоваться бытовыми заклинаниями подшивки и починки вещей, но все же!