Новая волна негодования буквально захлестнула ее изнутри.
Она все же вымыла руки и села писать письма.
***
Совы, посланные детьми, вскоре возвратились в Хогвартс, неся подарки, сладости, маленькие приятности и, конечно же, слова утешения и поддержки.
Дети раскрывали письма, читали слова, написанные руками любимых мам: «все будет хорошо», «не бойся», «мы справимся», «мы со всем разберемся», «спасибо, что рассказал мне о таких важных вещах, ты молодец», и, разумеется, сакраментальное «я люблю тебя».
Магглы, тем не менее, не переставали удивляться непрекращающимся перелетам сов; суеверные считали происходящее дурным предзнаменованием; любители сов радовались, что данные прекрасные птицы облюбовали Лондон; но мамы юных начинающих волшебников обменивались посланиями, сообщениями, новостями.
Миссис Финниган, миссис Аббот, чистокровная мать Лаванды Браун присоединились к группе недовольных родителей, активно подначиваемые Молли Уизли, взвалившей на себя львиную долю организационных вопросов, но ничуть об этом не жалевшей; Нарцисса Малфой также созвала нескольких мам студентов Слизерина, чем изрядно удивила Молли.
Да, все они были невероятны разными, поддерживающими разные группы, а некоторые из них и вовсе, бывало, стояли в открытой оппозиции; однако факт страдающего ребенка объединил их, сплотил, на время стерев ненужные границы непониманий и вражды.
Дело было далеко не только в том, что от Гарри Поттера, возможно, зависели как они сами, так и их дети; материнский инстинкт оказался сильнее всех поставленных обществом, семьей и воспитанием границ.
Гарри Поттер заслуживал любви и заботы так же, как и все остальные.
Молли и Нарцисса стали глашатаями материнского движения и назначили точную дату поездки в Хогвартс, чтобы открыто и прямо поговорить с Дамлдором; и в назначенное время все они направились в школу магии и волшебства, чтобы окончательно расставить все точки над “i”.
Дамблдор даже не представлял, что его ожидало.
========== Визит ==========
В Хогвартсе царило небывалое оживление.
Вся школа, несмотря на множество различий между преподавателями, детьми и всеми остальными обитателями замка, начала понемногу становиться дружнее, сплоченнее, объединенная одной целью: защитить Гарри Поттера, который, по сути, с детства был оставлен на произвол судьбы.
Конечно, находились и те ученики, кто относился к ситуации более холодно и с меньшим энтузиазмом, нежели основная масса; однако они зачастую никогда не отличались набором положительных качеств, поэтому не имели много друзей и не слишком вливались в коллектив, однако таких было подавляющее меньшинство.
Благодаря Гарри почти все первокурсники перезнакомились между собой; понемногу завязывались наставнические, приятельские и даже дружеские отношения между старшекурсниками и новичками. Окончательно разрешили все взаимные недопонимания Помона Спраут, декан Пуффендуя, добрая и заботливая женщина, и Минерва МакГонагалл, декан Гриффиндора, женщина с нелегкой судьбой и твердым, будто закаленная сталь, характером, считавшая, что только спартанскими методами воспитания можно было вырастить настоящих львов из тех трясущихся львят, что только-только встали под крыло окрашенного алым факультета. Снейп стал намного лояльнее относиться к студентам и прекратил практику несправедливого снятия баллов с других факультетов; между ним и профессором МакГонагалл даже произошел небольшой разговор по душам, в ходе которого они договорились не вымещать на своих факультетах старые обиды и действовать честно.
Даже Филч как будто стал немного помягче – если это вообще было возможно с его характером; по крайней мере, он перестал просить вернуть в Хогвартс телесные наказания вроде порки и подвешивания учеников за большие пальцы, и даже его кошка, миссис Норрис, как будто появлялась там, где творилось что-то не соответствующее правилам замка, немного позже, чем обычно.
Осознанно или неосознанно, но магический мир признавал свои ошибки – и готов был исправлять их.
Дамблдор практически перестал выходить из своего кабинета, и его ставшая уже привычной речь за кафедрой огромного зала, где собирались все факультеты, больше почти не звучала во время этих встреч; когда же он все же выходил, чтобы сообщить те или иные новости, ученики смотрели на него молча и не аплодировали после его речи.
Гарри не понимал, почему к директору школы так сильно поменялось отношение после его прибытия, и однажды, оставшись с Северусом наедине, задал ему этот вопрос.
- Понимаешь ли, Гарри… – ответил профессор, тихо вздохнув. –Избранным быть тяжело; однако еще тяжелее нести на себе ношу ненужности и отчаяния, будучи ребенком. Когда ты взрослый, ты уже как-то привыкаешь к разным событиям, хорошим и плохим, и по-своему уже готов выдержать разные удары и принять разные подарки судьбы. А детство должно быть наполнено радостью, теплом, заботой, лучами солнца и объятиями тех, кто тебя любит. Синяки на детском теле могут появиться лишь потому, что любопытство понесло тебя в свои дали, или когда ты играешь с друзьями, и твои ноги оказались быстрее мыслей. Единственный удар, который может ощущать детское тело – это ладонь друга на спине в знак поддержки и одобрения. Конечно, есть дети, пережившие большие неприятности, непонимание и боль, чем ты, Гарри, – у всех разная судьба. Однако директор должен был оберегать тебя – он давал обещание! – Северус немного, но все же повысил голос, хоть и старался сдерживаться, так как данная тема причиняла ему острую боль, и в голове вновь и вновь вставали ужасные картины, яркие и безжалостные. – Тебе должны были найти магического опекуна; ты должен был жить в уюте и заботе, а не так, как… Как ты жил у этих клятых магглов.
- Профессор Снейп, – Гарри сжал его руку. – Вам больно?
Северус посмотрел в ярко-зеленые глаза парнишки и как будто вновь увидел в нем себя; наполненное болью и страхом детство промелькнуло в его голове, подобно плохому маггловскому фильму, который поставили на очень быструю перемотку, и его сердце вновь сжали невидимые тиски.
- Да, Гарри, мне больно, - ответил он, решив не скрывать и без того очевидную правду. – Я тоже много пережил в своем детстве, и я хочу, чтобы ты, сын той, которую… – он запнулся, понимая, что лучше пока не говорить мальчику о своей безразмерной, всепоглощающей, болезненной любви к его матери. – Которую любили и уважали многие, сын Лили… просто был счастлив и мог познать радость жизни, заботу окружающих, любовь друзей, даже невзирая на то, что на тебя взвалена, возможно, непосильная ноша – победить Темного Лорда. Теперь ты понимаешь?
- Да. – Гарри кивнул. – И что теперь? Неужели директору в самом деле придется покинуть пост?
- Новости в магическом мире распространяются не медленнее, чем в обычном, и я слышал, что в нашем мире происходят волнения. Что именно будет, я не знаю; но лично я поддерживаю тех, кто считает, что Дамблдор должен понести заслуженное наказание за то, что бросил тебя на произвол судьбы.
Гарри понимающе кивнул, и вдруг в дверь постучали, и крошечный профессор Флитвик показался в дверном проеме.
- Гарри Поттер, - позвал он. – Мадам Помфри вновь ждет вас на осмотр в больничном крыле!
***
Рон и Гермиона, а также Драко, с которым Гарри теперь тоже связывали приятельские отношения, направились вместе с ним в больничное крыло.
Поппи Помфри, приятная, милая женщина, одно присутствие которой в комнате как будто вносило в нее тепло и уют, а также весьма сведущая в целительной магии, вновь осмотрела избранного и заявила:
- Ну что ж, Гарри, - все налаживается, не так ли?
- Вы сейчас о моем состоянии или о происходящем в школе, мадам? – улыбнулся мальчик.
- Обо всем сразу. – Целительница улыбалась, однако ее взгляд все же был серьезен. – Совсем скоро ты достигнешь той формы, в которой должен был бы находиться в свои-то одиннадцать с лишним лет. Кстати, все еще настаиваю на том, чтобы ты ел побольше зелени и мяса, чтобы получать столь необходимые тебе витамины и минералы.
- Я очень стараюсь, честно, - Гарри улыбнулся в ответ. – Я жду не дождусь, когда все будет просто замечательно, чтобы увидеть улыбку на вашем лице и чтобы вы сказали мне что-либо вроде «Молодец, Поттер, полностью здоров!».
- Не хочешь ходить к больничное крыло? – мягко улыбнулась мадам Помфри.
- Только ради приятного диалога и вы сами знаете, чего. – Гарри подмигнул.
- Хитрец. – Мадам Помфри достала что-то из шкафчика. – Что ж, вот, держи. Твой любимый лечебный шоколад.
Приняв плитку, Гарри попросил, слегка склонив голову набок:
- Я пришел с друзьями, мадам; можно мне получить пару плиточек и для них?
- Ну что с тобой поделать? Возьми, - целительница протянула ему еще три плитки, и теперь ее выражение лица изменилось: оно было серьезным, но в глазах так и блистала улыбка. – Приходи через пару недель на плановый осмотр, и в любое другое время, потому что я всегда рада тебя видеть.
Гарри поблагодарил ее и, радостный, вышел к друзьям, поделился с ними полученным шоколадом, и они вместе направились в противоположное крыло замка.
Вечно голодный Рон сразу развернул шоколад и начал его грызть, в то время как Малфой, который уже стал легче воспринимать выходки рыжего и учился легче относиться к окружающим, принимая факт того, что все люди разные, сказал:
- Я все-таки не привык есть на ходу.
- Отдай мне, - незамедлительно откликнулся Рон.
- Еще чего. – Драко ухмыльнулся и спрятал шоколад в карман мантии.
Рон посмотрел вперед и вдруг застыл на месте.
- Что такое? – спросила Гермиона, тоже резко остановившись.
- Вон… там. – Рон указал вперед.
Там, куда он показывал, стояло трое человек: легко узнаваемый профессор Снейп, а также полноватая, округлая женщина с рыжими волосами и среднего роста подтянутая блондинка с идеальной осанкой, в дорогой одежде.
- Мерлин… Моя мать разговаривает с профессором Снейпом… Меня уволят!! – Рон готов был плакать.
- Во-первых, не уволят, а исключат, - начала Гермиона.
- А во-вторых, она там не одна, а с моей мамой, и они явно прибыли вместе, - подхватил Малфой. – Но я в себе уверен, меня-то точно не исключат, так что пойду спрошу, что это значит.
- Я бы не стал так рисковать… - выдохнул Рон, но Драко уже твердым шагом направился к взрослым – и гриффиндорцу ничего не оставалось, кроме как проявить восхваляемую факультетом храбрость и последовать за ним.
- Простите, профессор Снейп, - обратился Малфой к декану, подойдя поближе. – Что-то случилось?
- Драко… - Нарцисса улыбнулась, приобняв его; наедине с ним она затискала бы его и зацеловала в щеки, а при других не хотела подрывать его авторитет среди однокурсников.
- Мам… - почти неслышно прошептал Рон, тоже подойдя к Молли. – Что-то не так?
- Все хорошо, Рональд, - ответила Молли, наклонив голову. – Иди на уроки, если они у тебя есть, - все хорошо. А мы приехали повидаться с директором.
Комментарий к Визит
Еще раз прошу прощения, что я такая медленная ТТ - работа.
в любом случае, спасибо, что ждете и читаете!!
планирую все же поднапрячься и выложить проду до своего дня рождения или в него (через понедельник)).
простите, что не всегда отвечаю на отзывы - иногда просто не успеваю физически(( но я их читаю и всегда рада им, так что жду!! =)
отличного вам дня, и приглашаю вас почитать мои другие произведения по ГП и не только ^^
========== Ультиматум ==========
Комментарий к Ультиматум
И как всегда: спасибо за ожидание, лайки и ждунов, а также за вдохновляющие отзывы! Скоро продолжение (постараюсь по максимуму!).
спасибо за терпение =*
Дамблдор сидел у себя в кабинете, подперев голову рукой и погрузившись в раздумья.
Он вообще довольно много размышлял в последнее время.
Он думал о том, когда и где поступил не так, свернул не туда; он понимал, что зря оставил Гарри Поттера на пороге дома Дурслей с прикрепленной запиской, и теперь нес за это наказание.
- Но была беспокойная ночь, - твердил он сам себе. – Я не мог разбудить магглов среди ночи и всучить им ребенка как что-то само собой разумеющееся. К тому же, зная отношение Петунии к родной сестре, можно сделать логичный вывод, что от мальчика наверняка отказались бы в ту же секунду…
«Правда?» - вдруг просыпались совесть и стыд. – «Ты – один из величайших волшебников современности. Что мешало тебе найти для мальчика – самого важного ребенка для магического мира!! – опекуна-мага? Да любой из них, кроме Пожирателей смерти, разумеется, счел бы это за честь!»
- Дурсли были наиболее подходящими кандидатами, - возразил директор сам себе. – Как ни крути, но кровь – не вода. Да, они довольно… странные и даже по-своему суровые магглы, однако приняли мальчика как родного, ведь он им племянник. И Гарри спокойно жил у них все это время, пока не попал сюда, в школу магии…
«Что-о-о?!» - взвилась совесть. – «Жил спокойно? Ты видел, в каком состоянии он прибыл сюда, или ты совершенно слеп?! А еще…»
От разговоров с самим собой Альбуса вдруг отвлек непонятный шум за дверью.
- К директору нельзя без специального приглашения, - он отчетливо услышал голос профессор МакГонагалл. – У него очень много дел.
- Какие у него могут быть дела сейчас, когда уже весь магический мир, а лучше сказать, все матери магического мира знают о том, что творится в вашем именитой школе?! – раздался громкий женский голос, и Дамблдор с изумлением встал: неужели Молли Уизли?
- Тем не менее, все вопросы можно решить без участия директора, и уж тем более не нужно разводить шума и скандалов! – парировала профессор.
- Я хочу отметить, что здесь, увы, без директора никак не обойтись, что весьма печально, на мой взгляд. – Еще один женский голос достиг ушей Альбуса, и тот слегка вздрогнул: сколько же их там было?
- Что происходит? – от мыслей его отвлек еще один знакомый голос, густой и немного тягучий – очевидно, профессор Снейп подошел разобраться в происходящем.
Молли Уизли начала жарко доказывать необходимость попасть к директору, прерываемая Минервой МакГонагалл.
- Северус… - вдруг сорвалось с губ Дамблдора: он надеялся, что его старый друг и преданный союзник не впустит незваных гостей в его кабинет, однако потом вдруг вспомнил, насколько страшен Снейп был в гневе.